Средневековое религиозное учение о нравственности. Религиозная этика.

Этика Средневековья представляла нравственность как в неличностный и надличностный феномен. Нравственные требования в ней выступают как заповеди Бога. Вспомним Декалог - десять заповедей Моисея: почитай одного Бога, не делай кумиров (изображений Бога), не произноси имени Господа напрасно, помни день субботний, почитай отца и мать, не кради, не лги, не убивай, не прелюбодействуй, не завидуй. Моральные нормы в этой этике являются безусловными, абсолютными, выступают в качестве единственного критерия моральной значимости поведения индивида. Они находятся в принципиальной враждебности к земным ценностям: "Не можете служить Богу и мамоне". В то же время христианство дало нравственный и эстетический идеал человечеству в образе человека-Христа, тем самым, преподнеся человеку высокий урок нравственности.
Религиозная мораль говорит о всечеловеческой общности, основанной на любви к Богу, и является сугубо духовной: "...возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим".
Средневековое этическое мышление представляет собой отрицание античной моральной философии, прежде всего потому, что основой интерпретации нравственности в ней выступает не разум, а религиозная вера. Любые варианты осуществления самовластия веры (сомнение в возможностях разума, борьба против разума и его поборников, союз веры и разума в поздней схоластике) отводят разуму второстепенную роль как в постижении существа морали, так и в выборе индивидуальной моральной позиции.
Идея бога как морального абсолюта задает жесткие границы истолкования всей нравственной проблематики: жизнь человека и ценности этой жизни приобретают смысл только в соотнесении с божественным законодательством; бог выступает в качестве объективного, безусловного, единственно истинного источника морали. Отсюда - трансцендентное· понимание смысла человеческого бытия; противоречивое сочетание пессимистических и оптимистических мотивов (пессимизм преимущественно касается "здешнего" мира, оптимизм связан с упованиями на "божий град"); крайний ригоризм (христианская мораль есть отказ от своеволия, полное подчинение воле бога: человек - "сосуд для божества"); аскетизм; противоречие между сущим ("весь мир во зле лежит") и должным, представленным абсолютно безупречным царством божьим.
Центром христианской этической концепции является идея любви" богу. Любовь понимается как универсальный принцип морали (нравственное отношение к ближнему проистекает из нее); позволяет придать морали общечеловеческий статус; освящает все сущее. Из идеи любви к богу рождается новая (неизвестная античности) добродетель - милосердие; предполагающее прощение обид, готовность к состраданию и активной помощи страждущим. На фоне идеи любви получает свое выражение "золотое правило" нравственности: "Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними".
В отличие от стоицизма, ориентированного на сильную личность, способную все обрести в себе самой, христианство обращено к "нищим духом", к "нуждающимся и обремененным", ко всем тем, кому нужна внешняя точка опоры. Отчаявшимся христианская мораль предлагает утешение - искупление страданий и вечное блаженство в мире ином. Итак, опять вариант бегства от реального мира, только теперь оно санкционировано и гарантировано "свыше", освящено божественным авторитетом.
Идеалы первоначального христианства существенно отличаются от последующих исторических форм его воплощения, подчинивших диктату своей догматики философскую и этическую мысль. По мере превращения в официальную идеологию и "наступления" на европейский мир, христианство претерпевает эволюцию (от проповеди всеобщей любви к преследованию инакомыслящих, от про возглашения равенства людей и отвержения богатства: "Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому попасть в Царство Божье", - к санкционированию социального неравенства и т.д.), которая определяется не только социальными и классовыми обстоятельствами, но и существом христианских основоположений.
Поскольку для эпохи средневековья характерна "неотвлеченность собственно морального сознания от других форм общественного сознания и нравственности как специфического способа регуляции от иных нормативов", постольку христианская теология синтезировала в единый нерасчлененный комплекс религиозную, философскую, этическую проблематику. В результате проблема специфики морали, по сути дела, не поднимается, а традиционные этические проблемы одеваются, если можно так сказать, в религиозные одежды. Пределы интерпретации этих проблем заданы христианской догматикой, преступить их не под силу даже духовной оппозиции.
Всевластье религии находит в средневековом философствовании различные формы выражения. Идея подчинения морали религии наиболее ярко отражена в творчестве Августина Блаженного (354-430 гг. н.э.). Утверждение бога как единственного источника и критерия нравственности; интерпретация зла в контексте неискоренимой греховности человека, побуждающей его отступать от божественных предписаний; негативное значение активности и дискредитация нравственной полноценности личности - таковы основоположения этических взглядов одного из самых значительных представителей эпохи патристики. Этика Августина показала, что "принцип, выносящий истоки и цели нравственного поведения за пределы индивида, является столь же односторонним, как принцип, целиком замыкающий их на личность".
Необходимость примирения "божьего града" и "града земного", веры и разума, религии и философии, характерная для схоластики, была осознана и отражена в мировоззрении Фомы Аквинского (1225-1274 г. г). Опираясь на этику Аристотеля, осмысливая ее в контексте христианского вероучения, Фома пытался синтезировать мораль в религию. Структурно стройная и весьма хитроумная этика Фомы Аквинского, тем не менее внутренне глубоко противоречива, что является результатом исходной установки. По сути дела, все этические построения Фомы опровергают его замысел и доказывают противоположное - невозможность гармонии религии и морали, союз которых может утверждаться лишь путем подчинения, а не равенства.
Духовная оппозиция в эпоху средневековья пыталась противопоставить официальной этической доктрине комплекс идей, основанный на субъективизме. В таком ключе предпринимает свои исследования состояния человеческой души немецкий мистик Мейстер Экхарт (1260-1328), стремившийся доказать значимость индивидуального нравственного выбора. Тяготение к индивидуализации морали характерно и для Пьера Абеляра (1079-1142), отстаивавшие роль разума и внутренней убежденности в нравственном бытии человека, утверждавшего совесть в качестве высшего морального критерия. Такие идеи были не только протестом против абсолютизации божественной санкции в морали, но и своеобразным предвосхищением последующих судеб этического сознания на новом этапе истории.