Мистер Хват

 

Джон. Значит, если отец исполняет отцовскую роль, «ходунку» в семье надают «руководящих указаний» с лихвой. А ему как раз и необходимо стукаться о «твердую власть». Я забыл, почему.

Робин. Потому что, если вам можно стукаться лбом о стену, возведенную родителями, вы научитесь двум вещам. Во-первых, вы испытаете себя на прочность, вас больше не будет пугать разрушительная ярость, вы узнаете, что способны взять ее под контроль и сможете воспользоваться ею, когда захотите. Следовательно, вы научитесь постоять за себя, присмотреть за собой, обеспечив свои нужды. Во-вторых, раз стены тверды, вы узнаете о нуждах других людей, об ограничениях, поставленных вашему «я» обществом. Следовательно, научитесь точно отображать мир на своей мысленной карте, которая содержит и вас самого - в верном масштабе.

Джон. О'кей. «Ходунок» выбрал верный масштаб. Что дальше?

Робин. Дальше он приучается правильно соотносить свои потребности с потребностями других людей. Ему жизнь не будет то и дело ставить подножку. Он учится разбираться в «механике» мира, узнает, где его место в мире и какой он в нем «величины», узнает, каким его видят другие. Постепенно он делается независимее, самостоятельнее и возьмет, что ему нужно, ведь он уже знает «все ходы и выходы». Он быстрыми шагами двигается вперед.

Джон. Усвоена наука «ходунковой» ступени...

Робин. Более или менее. Есть еще один важный аспект. Не забывайте, «ходунок» должен сделать скачок от отметки «в парочке с мамочкой» до отметки «папа не третий лишний». Должен стать членом команды вместо «самого-самого», неразлучного с мамою.

Джон. Усвоивший эти уроки будет успешно «играть» в команде.

Робин. Да. Такой легко войдет в любую группу, легко разовьется в группе.

Джон. Разовьется?! Нет, этого мне не понять. По-моему, группа сковывает. Ну, не сковывает - связывает. Наверное, я в «ходунках» не доучил уроки...

Робин. Я тоже. Но вспомните, вы же всегда можете позже подтянуться, если стремитесь не отставать. Во время войны в воздушных силах я подтянулся. Удивительно, но я обнаружил, что вопреки домашним «заготовкам» не чувствовал себя слабым или униженным, когда сержанты муштровали нас на плацу. Наоборот, обретал самоуважение, уверенность, а с ними - прекрасный «тонус». Учась составлять целое, подчиняться силе порядка, чувствовал себя сильнее. Думаю, этот опыт и помог мне разобраться с опытом «ходунка», когда я потом занялся детской психотерапией!

Джон. Вы хотите сказать, что если на вас жестко «наступают» - для вашей же пользы - вы обнаружите в себе запасы «наступательной» энергии, о которых не подозревали.

Робин. Которые, возможно, стесняли вас, пугали... А в результате вы окажетесь ближе к своему потенциалу.

Джон. Ну, я обычно стараюсь не делать того, что мне тяжело. Не беру Эверест, не встаю рано утром. Но если никак не выкрутиться... верно, сделаю - и необыкновенно радуюсь достижению. Наполняюсь уверенностью. В другой раз, кажется, уже легче... Только вот никак не встать рано утром...

Робин. Пройдя эту ступеньку, человек учится правильно воспринимать требования, предъявляемые к нему группой. Препятствия, понимаете, для того и «создаются», чтобы их одолевать - не для того, чтобы на них жаловаться. Становясь частью большой группы, человек становится сильнее, сообразительнее - по-настоящему «человеком умелым».

Джон. Все это мне очень интересно, ведь, честно говоря, я всегда «злоумышлял» против больших групп, то есть против власти, подозреваю, по той причине, что мой отец - любящий из любящих - не был со мной достаточно строг. Сквозь пальцы смотрел на мою «крепнущую» безответственность. Но в последние несколько лет кое-что для меня стало понемногу меняться, наверное, потому что пришлось принять некоторые обязанности - не хватило «умения» отвертеться. И если раньше я был за бунт, то теперь вижу: это путь «наименьшего сопротивления». Самый легкий путь, потакание своему «я». Фактически, я теперь тайно сочувствую тем, кто продолжает делать дело, засучив рукава, не зажимая носа. Впрочем, нужно знать правильный подход к власти. А правильнее всего, чтобы человека не толкали ни в бунтари, ни в конформисты, он должен сам подумать и оценить, хороша или плоха какая-то власть. Многие, наоборот, не раздумывают; скажут «да» или «нет» власти, в действительности не имея свободы выбора. Скажут с ходу, машинально.

Робин. Косность в отношении к Авторитету с прописной «А» для меня равнозначна незрелости. Власть, иерархия, организация - на этих «шарнирах» вертится мир. Все до одного посетители не могут сразу пройти во вращающуюся дверь. Да и на ровном месте сороконожка, подняв все до одной сорок ног, свалится. Нужна «подгонка», если механизм сложный, если «задействовано» много людей. Это как танцевать шотландский рил[12]: вы не сами по себе, вы должны знать положенные движения, чтобы вас приняли в хоровод, а в хороводе покружиться - настоящее удовольствие! Зачем вам своевольничать и портить всю музыку?

Джон. Да, верно. Господи, прости, я ненавидел данные Тобою «шарниры»! Я думал, Ты хочешь тем принизить людей. Но я всего лишь «ходунок» - несмышленыш. Однако, многие застряли на этом месте, многие не решили, как им относиться к верховной власти. Иначе зачем бы нам так усердствовать, освещая споры Джона Макенроу[13] с судьей. Пустячные споры - но иногда они идут вторым, третьим «номером» в теленовостях! Наверное, потому, что тут архетип «перепалки», которую ведет «бунтарь» с «властной фигурой». И каждый, кажется, имеет свое громогласное «мнение»: или решительно держит сторону Макенроу, как Вы, или не менее яростно поддерживает судью, как я. Эмоциональный потенциал растрачивается - так ведь? Мы приходим в возбуждение там, где, по сути, от нас требуются... убеждения.

Робин. Да, но не забывайте, здоровый человек умеет сохранять равновесие, недолго поиграв «крайние» роли - »робота» и «разбойника». Занятия, жизнь толкают нас в одну какую-то крайность, и нам, наверное, следует подправлять равновесие на досуге. Я много сижу в своем психотерапевтическом кресле и много «сужу», поэтому испытываю настоящее удовольствие, наблюдая, как Макенроу «за меня» разбойничает, загоняет в угол судью. Вы, комик, только тем и занимаетесь, что низвергаете авторитеты, я думаю. Макенроу пробуждает в вас... «задремавшего» старосту класса.

Джон. Но ведь некоторые наверняка постоянно повернуты к миру какой-то одной стороной.

Робин. Все равно в каждом их две, пускай одна видна лишь на досуге, в фантазиях и мечтах. У душевно здорового человека обе стороны «налицо», а если не так, будет или перманентный бунтарь - возможно, правонарушитель, тот, что попался и теперь ловит случай вынудить «внешнюю» власть позаботиться о его «внутреннем» равновесии, или - прямая противоположность - консерватор, который одержим идеей порядка, строго придерживается установлений и придерживает язык, хотя всех вокруг доводит до белого каления тупостью и упрямством, а втайне, вероятно, упивается картиной, как распиливает своего шефа циркулярной пилой.

Джон. Значит, даже если мы в «ходунках» протопчем дорожку между конформизмом и бунтарством, позже должны постараться не сойти с нее.

Робин. Эти усилия окупаются душевным здоровьем. И свободой в политической ориентации.

Джон. Меня осенило. Если в «ходунках» мы не отстали, если позже не сбились с дороги, очевидно, получив в руки власть, сумеем лучше употребить ее.

Робин. Думаю, лучше. Хороша та власть, которую проводит человек, умеющий «выносить» решение, прежде чем его вынести, способный собрать всю доступную информацию, выслушать всех нижестоящих. Потом им - или ею - самостоятельно принимается решение, которое тот, кто его принял, готов исчерпывающе объяснять и настойчиво осуществлять.

Джон. Меня совершенно захватили эти правила «правильной» власти, когда в «Видео-Артс»[14] я делал фильм о том... в какой капусте находят решения. Я понял, что если с людьми советовались, они примут решение, с которым не согласны, при условии, что их мнение серьезно взвесили и потрудились убедить в жизненности «выношенного» решения. Ну, а как действует власть, сбившаяся с пути?

Робин. Она или вообще практически недейственна, хотя изредка совершает опрометчивые шаги в стремлении показать решительность - за чем обычно следует отступление,- или же держится авторитарных методов, притворяясь, что авторитаризм ей чужд. Такая власть нетерпима к многоголосию мнений, естественному на совещательном этапе, она лишь выясняет, кто «заодно» с ней. Все остальные ведут подкоп!

Джон. Она объявляет о решении и, не разъяснив его, скрывается с глаз. На три четверти «списано» с британской администрации и на девять десятых с правительства.

Робин. Джон, округляете!

Джон. А Вам доводилось слышать, что Хеселтайн[15] обсуждал решения с Движением за ядерное разоружение? Ну, ладно, извините, увлекся. Просто подошло время... моим капризам. Значит, если «ходунок» сделает прыжок и будет уже не в парочке с мамочкой, а в команде с мамой и папой, он научится здоровому отношению к власти и умелой «игре» в командном составе. Обратная связь принесет пользу, он выберет для себя верный масштаб на мысленной карте.

Робин. И, конечно же, постоянно узнавая новое, будет перечерчивать карту, карта будет постоянно меняться. Но, в основе правильную, ему не придется менять ее значительно и особенно напрягаться. Если он поведет себя чуточку не так, как нужно, ему укажут - он поправится и подправит карту. Его поведение будет соответствовать ситуации. Он довольно легко договорится с другими, найдет приемлемый компромисс, когда его интересы столкнутся с интересами других людей. И каждый раз других и самого себя будет на карте «править», отрисовывать более или менее машинально. Он никогда не устанет учиться преодолению жизненных препятствий, тому, как действовать на благо себе и своей команде.

Джон. Говоря «машинально», Вы имеете в виду «без борьбы, без усилий»?

Робин. Внутренняя борьба обязательно сопровождает каждую важную поправку карты - вслед за выговором, серьезной критикой. Но поскольку карта в основе верна, поправка будет не так значительна, не вызовет боль, о чем я и сказал. Поправка внесена - карта подходяще ориентирует. До новой поправки, само собой разумеется. А человек подходяще отвечает на вопросы, которые ставит перед ним жизнь. Иными словами, вы можете положиться на него, он человек ответственный.

Джон. А я-то не сообразил, что ответствен тот, кто умеет подходяще ответить. Хорошо, значит, если «ходунок» сыграется в «тройке», а потом - и в других командах, каждый будет симпатизировать «игроку», ведь в человеке чувствуется ответственность и не чувствуется себялюбия, хотя такой позаботится о своих нуждах, такого в сторону не отпихнуть. «Игрок» будет просто Пат Хват.

Робин. Почему Пат?

Джон. Давайте симпатизировать и Патрише, и Патрику. Мы же с Вами за равноправие.

Робин. Отлично, давайте...