Чёрный Треугольник

 

Четыре человека сидели и развлекались на тайный лад в Кубе, в комнате визуальной проверки на две мили под горой в Блюмонте, Виргиния.

– Что есть закон как не раздвоенное копыто, впечатанное в живот упавшего ребёнка, – улыбнулся Адмирал Инмен, обращаясь к молодому человеку, который, будучи приведён сюда против своей воли, сидел с пуговичными глазами, как у мумифицированного скворца. С тех пор как Инмэн напугал первого гражданского, он усвоил, что в этом деле пустой глаз или острый подбородок могут понадобиться в любой момент. Карьера у него удалась.

– Мы все знаем, ты преодолеваешь здесь сигары, Адмирал, – протянул Бобби Киммит, посыльный президента. – Ну что, продолжим брифинг?

– Конечно, Бобби, – покосился Адмирал, – ты здесь большая шишка. Вот что мы любим – это когда политики удостаивают нас посещением, трепеща от альтруизма. – Инмен хлопал и шарил по своим крутым армейским штанам, приготовившись обратиться к Киммиту, пареньку и плешивому, как валун, старику. – Мы живём в опасные времена. Здесь, в комплексе Маунт Везер, секреты – наш ассортимент на продажу. Снег – это конфетти, без всяких разногласий, шоколадка стучит по пищеводу, я едва ли когда пользуюсь собственными волосами. И это только маленький пример тайн, которые у нас здесь имеются.

– Это самые дерьмовые секреты, какие я только слышал, – прокомментировал Киммит.

Инмен принял обиженную и задетую позу.

– Ну, может, оно и так, но мы пожертвовали частью наших ресурсов по темам НЛО, летающих блюдец и чёрных треугольников. Вот что касается наших открытий, собранных здесь. Обращаюсь к вам, как к нашему постоянному эксперту, доктор Вольф. Мрачный по причине своего почтенного возраста, этот человек отмечает уровень вод там, где думает, я прав, док? Подписывает чеки на санскрите, в таком стиле. Именно эта сторона мёртвого. Его чакры сделаны из макарон. Доктор, я открываю зал для ваших чертовски тупых комментариев.

– Спасибо, Адмирал, – сухо ответил старик. – Эта маловразумительная вспышка станет твоим уничтожением. Теперь мы некоторое время изучали этих мамочек, и мы пришли к изумительным выводам. Достаточно просто, наши устройства визуальной цензуры вырвались на свободу.

Мистер Киммит выпрямился в своём жестяном кресле.

– Что за чертовщину вы несёте?

Доктор Вольф мгновение сидел и размышлял, глядя в потолок.

– То, что стремилось к выражению и в последний момент было заблокировано, должно куда‑то деться. Мы начали разрабатывать эту тему во время туманной активности линзообразных объектов над Мехико‑Сити в девяностых. Крошечные живые круги в облаках, дюжины одновременно. Вы видели документальную съемку, как иммигрантов на границе избивала полиция? Лица полицейских всегда смазаны, чтобы скрыть их личность. Мы обнаружили, что сгенерированные пятна на этой плёнке точно соответствуют появляющимся объектам, снятым над Мехико. Мы ретроспективно изучили этот феномен, – похоже, всё началось во время Второй мировой войны, когда вымаранные куски в заграничных письмах появились в небе в виде так называемых фу‑файтеров. С тех пор были квадраты, круги, треугольники и прямоугольники, мельтешащие в небе согласно подчисткам документов, полоскам на глазах знаменитостей и порноцензуре. Если можно представить то, чего не существует, несомненно, можно и игнорировать то, что есть, с тем же усилием? Однако энергию нельзя создать или уничтожить – информация должна куда‑то деться, хотя бы как абстрактный образ. И лейкой тут не обойдёшься. Вот вам теория.

Пацан сидел в угрюмом молчании, и Киммит зловеще покачал головой, сбитый с толку.

– Ребят, вы тут что, просто жили по кайфу? Меняй стиль мышления – или твоя голова разобьётся, как ваза, наполненная мясом. Вольф, твой рассудок забросили в высокую траву.

– Боюсь, что нет, Бобби, – сказал Адмирал, единственный из трёх решивший остаться на ногах. – Он торчит из искривлённого плеча дока. Я сам едва не подавился селёдкой, когда впервые всё услышал. Но ты знаешь меня – если где‑то есть зажравшаяся элита, я спешу туда. Знающие люди ухмылялись над тобой несколько раз, но теперь всё официально.

– И сколько это продолжается? Доктор Вольф воздел руки.

– Только во времена осознанной и активной цензуры. Затребуйте потом отчёты о фаллическом корабле над Викторианским Лондоном, а вот сообщение из новостей: “Дирижабли, несомые воздушным потоком со странной грацией. Это электрический, летающий призыв к вниманию. Дискредитируйте факты – и вот мы уже отступаем”. Неплохо поливают, а? Мы взираем на небо, а оно сопротивляется.

– Знаешь, откуда такая активность гигантских треугольников над Зоной 51? – сформулировал Адмирал Инмен, наслаждаясь собой. – Потому что база в целом имеет форму гигантского треугольника, а мы спрятали ее под землёй. Похожая фигня в Пайн Гэп и Радлоу. Есть даже эдакий летающий куб, который колбасится над этим местом.

– Я думал, вы бьётесь над бэк‑инжинирингом нескольких блюдец на Грум Лейк? – сказал Киммит, лицо искажено умственным усилием.

– Было дело, но пришлось его забросить – ёбаный “Закон о защите авторских прав в цифровую эпоху”*.

* Это Digital Millennium Copyright Act.

– Ещё раз?

– Принудительная, система лояльности. Должна была запретить людям декриптовать DVD, чтобы они не могли их проиграть на старых машинах под LINUX, в таком аспекте. И мы попали в ту же ловушку с чёртовыми блюдцами. После всего, что мы сделали для киноиндустрии. Всё это к делу не относится, и наши адвокаты работают над вопросом, так что не переживай.

Паренёк первый раз пискнул.

– Взламывая защиту, мы общаемся с вашей технологией, – взламывая лёд.

– Просветите меня, – клацнул Киммит, – что делает здесь этот пацан?

– Суть в том, – сказал доктор Вольф, – если мне позволено использовать столь внушительно звучащий термин, что число визуализаций падает.

– А как же прошлый месяц, эта куча чёрных треугольников?

Адмирал смущённо буркнул:

– Это потому что мы поставили уведомление “D” на репортаж о чёрных треугольниках.

– Вы про TR‑3B?

– Наш самолёт‑невидимка? Нет, репортаж про чёртовы гигантские треугольники, которые появлялись столько лет из‑за прежней цензуры на TR‑3B. Теперь штука подпитывается сама собой.

– LoFlyte и ASTRA тоже та ещё лажа, – сказал парень голосом, лишённым выразительности. Казалось, его мучила свирепая апатия.

– Объяснитесь, доктор Вольф.

– С чувственным удовольствием. Мы обнаружили корреляцию – уменьшение визуализаций летающих сегментов находится в обратной пропорции с ростом интернета. Видите ли, то, что повсеместно давит цензура, свободно распространяется в сети – и служит водостоком. Сама по себе сеть безопасна – с целью компрессии там намешана и мудрость, и мусор. И тенденция благоприятна нам, поскольку комбинация тотальной цензуры в других медиа и экспоненциальная петля обратной связи в вопросах феномена НЛО скоро повлекли бы к подлинному бедствию в космическом пространстве.

– Небо завшивело бы блюдцами, – сказал Адмирал.

– Так в чём проблема?

– После стольких лет гордого трёпа хакеры, наконец, делают вирусы, действительно угрожающие сети, как мы видели по распространению таких багов, как Love, Kournikova и Valis. С помощью вот этого молчаливого фанатика невообразимого насилия мы можем разработать случайный план, чтобы обеспечить безопасность интернету. Этот пацан – известный хакер Цифровой Геморрой, по общему мнению, величайший из ныне живущих.

Что‑то появилось в выражении лица юноши.

– Правильно, мальчик мой, – улыбнулся доктор Вольф, – мы Выбрали тебя из хора за содержимое твоего переносного ада. – Он указал на голову парня. – Вынужден грубо напомнить, что выбора у тебя нет. Ты видишь, мы в плачевном состоянии. И из мрачных глубин нетривиального опыта могу тебя уверить, мы люди слова. В отличие от твоей шайки, богоподобной в отказе принять ответственность за свои действия.

Адмирал наклонился к лицу парня.

– Мёртвая правда – это главное достоинство психушки, клавиатурный мальчик.

Потом Цифровой Геморрой всегда думал, что один или все участники сознательно отрежиссировали эту сцену как часть некой загадочной игры власти. Он был достаточно молод для мысли, что такие классически таинственные фигуры, служащие параллельного правительства, чьи карьерные кривые рисуются невидимыми чернилами, предприняли бы собственное исследование. Но в тот момент, когда он сказал им, доктор Вольф так резко встряхнул его, что едва не повредил.

– Перезагрузочный вирус?

– Ну да, надо перезагружаться каждые двадцать четыре часа, или он обрушится на сеть. Каждый настоящий хакер ставит его себе на случай ареста..

– И тебе надо быть на свободе, чтобы перезагрузиться сегодня с утра?

– Он блефует, – сказал Адмирал.

– Ага, – добавил Киммит. – Если пацан считает себя опасным, как правило, это означает, что он начитался стихов.

Лакей в униформе вошёл и шепнул что‑то на ухо Адмиралу, и все поехали наверх в стеклянном лифте. Доктор Вольф завопил, когда над ними появилось небо, забитое, как пазл. Миллионы подобных булкам форм накладывались друг на друга, набитый информацией зигзаг сходился с горизонтом. Киммит начал ухать, как сова, когда углы схлестнулись, и клацанье отражалось от стен, пока вырастало замкнутое пространство.

– Я только сейчас понял, что надо было делать, – вздохнул доктор. – Распространить теорию по всей сети. И всё.

Осталась только одна дыра, крошечный белый треугольник в небе. Последний кусок встал на место, опрокинув мир во тьму.