Монарх - глава государства и исполнительной власти

Монарх - глава государства и исполнительной власти. Полномочия монарха рассматриваются в настоящей работе по трем отдельным группам.

Первую группу образуют повсеместно присущие статусу главы государства личные прерогативы монарха.

Во вторую группу включены полномочия монарха, связанные с исполнительной деятельностью правительства и государственного аппарата. Третья группа охватывает компетенцию монарха в отношении деятельности законодательных органов и правительства по осуществлению законодательной власти. К числу таких органов относятся парламент Марокко и парламенты, существовавшие в Иордании, на Бахрейне и в Кувейте до середины 70-х годов, а также законосовещательные учреждения Катара, ОАЭ и Абу-Даби. Взаимоотношения монарха с правительством рассматриваются, таким образом, и во второй и в третьей группах.

К последней относится и личное нормотворчество правителей арабских монархических стран. 1.1 Прерогативы монарха как главы государстваФактический и юридический статус главы государства в арабских монархических странах в немалой степени связан с историческими особенностями возникновения и развития института монархии в каждой отдельной стране. В различных странах эти особенности по-разному сказываются на современном статусе монарха в зависимости от того, в каком объеме сохраняются в настоящее время те социально-экономические и политические условия, при которых формировались правящие династии.

Особенно велико влияние исторических особенностей процесса возникновения монархии на положение правителей монархических государств Персидского залива. Ныне существующие династии Кувейта, Бахрейна, Катара и эмиратов ОАЭ появились в условиях племенного строя, когда все население этих стран охватывалось одной или несколькими конфедерациями племен. Племена, в свою очередь, подразделялись на кланы, роды, семейства, старейшие члены которых избирали племенных вождей - шейхов.

Племенные вожди постепенно распространяли влияние за рамки своего племени и более или менее прочно укрепляли свою власть в пределах конфедерации племен. Этот процесс, в результате которого выборный правитель превращал свое семейство в правящую династию с неоспоримой наследственной властью, происходил постепенно и охватывал обычно несколько поколений представителей данного рода шейхов.

Так, в середине XVIII в. предки нынешнего правителя Бахрейна пользовались влиянием лишь в небольшой области с центром в поселении Зубара на северо-восточном побережье бухты Бахрейн. Только в начале XIX в, они окончательно утвердили свою власть над всем Бахрейнским архипелагом. Династия шейхов Аль Нахайян, правившая в области оазиса Эль-Айн, распространила свою власть на всю территорию Абу-Даби только в XX в. Процессы становления династий в странах Персидского залива не были изолированы друг от друга, поскольку кочевой или полукочевой образ жизни большинства населения Аравийского полуострова обусловливал постоянную миграцию племен, переселение влиятельных родов из одной местности в другую, разделение этих родов на ветви. В качестве характерного примера следует сослаться на тот факт, что правители Кувейта семейство Ас-са-бах, пришедшее к власти в 1756 г т. е. раньше всех других, кроме Омана, монархов зоны Персидского залива, правители Бахрейна семейство Аль Халифа и короли Саудовской Аравии ас-Сауд являются выходцами из одной конфедерации племен Анайза и, более того, из одного племени бани утуб, родина которого - Неджд Якуб Юсеф Абдалла.

Объединённые Арабские Эмираты.

История политико-государственного развития, 146. В Шардже и в Рас-эль-Хайме власть принадлежит представителям двух отделившихся друг от друга ветвей семейства аль-Касими. Это же семейство правило и в шейхстве Кяльба, которое до 1951 г. признавалось Англией и соседними шейхствами как самостоятельное государство.

Однако после убийства правителя Кяльбы шейха Хамеда Бен Сайда аль-Касими, не имевшего наследников по мужской линии, Кяльба безболезненно вошла в состав Шарджи, управляемой другой ветвью аль-Касими. Последний факт доказывает, что на современном этапе династии, некогда избранные правящими, настолько прочно захватили власть, что практически ни при каких условиях на их место не может быть избрано другое семейство.

Поэтому племенное общество Кяльбы с готовностью пошло на изменение своей государственной принадлежности, с тем, чтобы сохранить верность правящему семейству. Это дает основание утверждать, что выборные правящие семейства, не являющиеся монархическими в строго юридическом смысле, к настоящему времени даже в наиболее слаборазвитых эмиратах приобрели первое необходимое для монарха качество - наследственный характер власти. Очевидно, это качество отсутствовало на том этапе, когда власть правящего семейства могла быть передана другому семейству в результате волеизъявления представителей племенного общества Власть выборного племенного вождя нельзя, по-видимому, считать сходной с властью выборного монарха слишком тесной, непосредственной по характеру была связь первого со всем племенным обществом. В процессе осуществления своих функций монарх был вынужден, подчиняясь требованиям племенной традиции, постоянно учитывать мнение шейхской верхушки и следовать ему в большинстве принципиальных вопросов.

Следовательно, монархия в подлинном значении этого слова возникла в отдельных эмиратах ОАЭ, отставших от соседних государств по уровню своего социально-экономического развития, лишь в текущем столетии.

Несколько раньше аналогичная трансформация характера власти племенного вождя произошла в Кувейте и на Бахрейне. После завершения этой трансформации правителям удалось в короткий период укрепить свои власть и создать на месте разлагавшейся традиционной племенной демократии деспотический режим.

Процесс возникновения монархии в Омане и Маскате носил специфический характер, протекая в тесно связи с религиозным движением. Господствовавшие Омане каноны исламской группы ибадитов требовали совмещения светской и духовной власти в руках выборного правителя - имама. В 1789 г. в нарушение этих канонов имам Сайд Бен Ахмед из правившего с 1749 г. семейства Аль Бу Саидов передал своему сыну Хамеду светскую власть, оставив себе только духовную.

Преследуемый гонениями ортодоксальных ибадитов, Хамед ограничил свое влияние областью Маската. После смерти Хамеда власть перешла в руки его брата, который 1792 г. провозгласил себя султаном Маската Валькова Л. В. Саудовская Аравия в международных отношениях, с. 24. Особым образом установила свою власть династия Саудидов. ас-Сауд, правящая ныне в Саудовской Аравии. В начале XX в. это влиятельное семейство было изгнано своими соперниками из Неджда. Однако уже в 1902 г. эмир Ибн Сауд захватил Эр-Рияд - главный город Неджда и, постепенно захватывая все новые территории и расширяя границы владений, объединил под своей властью значительную часть Аравийского полуострова.

В 1932 г. он провозгласил себя королем Саудовской Аравии. Таким образом, вполне очевидными становятся причины, обусловливающие различия в отношениях, сложившихся между монархами и традиционной частью населения эмиратов Персидского залива, а также между монархами и подданными в Омане и Саудовской Аравии.

В первом случае правители всячески стремятся подчеркнуть присущие своему статусу элементы патернализма и пытаются представить себя в роли хранителей племенных традиций. Монархи же Омана и Саудовской Аравии, с самого начала вынужденные укреплять свою власть в условиях упорной борьбы с религиозными и политическими противниками, открыто демонстрируют репрессивные и авторитарные черты своего правления. Это определяет многие важные особенности их фактического статуса. Монархия Марокко также возникла в эпоху господства традиционной племенной системы.

Однако сравнительно раннее зарождение капиталистических отношений, обусловивших вытеснение племенных структур, явилось причиной того, что ранние исторические особенности возникновения монархии в этой стране не получили заметного отражения в развитии марокканской монархии в XX в. Монархия в Иордании сформировалась под эгидой Великобритании и исключительно в результате ее усилий. В 1921 г. на престол в британской подмандатной территории - Трансиордании был возведен ставленник западных кругов, сын хиджазского короля Хусейна из хашимитской династии Абдаллах Hantington S. Political Order in Changing Societies, с. 35. Уже в 1928 г. вступила в силу конституция Трансиордании Органический закон, урегулировавшая статус монарха.

Таким образом, роль исторических особенностей процесса возникновения монархии при формировании современного статуса главы государства наиболее чётко прослеживается в странах, не имеющих конституций, особенно в эмиратах персидского залива.

В сумме время непрерывного правления стоящих ныне у власти семи правителей составляет 194 года, т. е. В среднем более 27 лет на каждого. Якуб Юсеф Абдалла. Объединённые Арабские Эмираты. История политико-государственного развития с. 178 Прежде чем приступить непосредственно к рассмотрению компетенции монархов в странах Арабского Востока, необходимо отметить связь статуса главы государства с формой государственного устройства.

В унитарных монархиях все полномочия главы государства сосредоточенны в руках одного лица - наследственного правителя короля, султана, эмира или шейха. По иному обстоит дело в федерации ОАЭ. Конституция этой страны, так же как и других монархических государств устанавливает единоличный пост главы государства им является глава федерации разд. 2 гл. 4 конституции, избираемый Высшим Советом семи правителей из числа своих членов сроком на пять лет. Однако фактически сама же конституция распределяет полномочия обычно осуществляемые главой государства, между председателем федерации и Высшим Советом.

Модель главы государства ОАЭ обладает некоторым сходством с выборной монархией Федерация Малайзия, где совет правителей из девяти султанатов монархических штатов избирает из своего состава главу государства на пятилетний срок. Одной из основных особенностей правового положения монарха является то, что власть его считается юридически непроизводной от какой-либо другой власти, органа или избирательного корпуса, что свойственно республике там же, с. 138. Однако в таком случае следует отметить, что у главы Федерации Малайзия и тем более у главы ОАЭ есть существенное отличие от статуса монарха.

Оба они входят в состав совета правителей в силу непроизводного характера своей власти в монархии - субъекте федерации. С другой стороны, их полномочия на посту главы федеративного государства носят чисто производный характер и даются им по решению совета правителей. Следовательно, определяя форму правления в ОАЭ как монархическую, необходимо уточнить, что здесь уникальная модель главы государства обладает чертами, свойственными и наследственной монархии и выборной монархии, и республике - и единоличному и коллегиальному главе государства.

В дальнейшем изложении в понятие главы государства ОАЭ сосредоточены будут включаться два органа - Высший совет и избираемый им председатель федерации. Важнейшим правом монарха, которое, собственно и отличает его от главы республиканского государства, является право передачи власти в порядке наследования.

Поэтому изучение статуса монархов следует начать с вопросов престолонаследия. Общим для всех арабских монархий правилом служит ограничение передачи власти рамками одного семейства, причем женщины не входят в круг возможных наследников престола. В странах, не имеющих писаной конституции, престолонаследие регулируется обычаями. До недавнего времени наиболее важную роль в вопросах связанных с передачей власти, играли в монархиях Аравийской полуострова семейные советы правящей династии в меньшей степени это касается султаната Оман. Необходимость вынесения вопросов престолонаследия на семейный совет объясняется характерными чертами присущими правящим семействам в этом районе. Почти все они весьма многочисленны.

Так, общее количество членов правящего в Катаре семейства составляет значительную часть населения страны - 20000 человек, при этом более 500 из них обладают титулом шейха. В абу-дабийской династии аль-Нахаян шейхов более 30 ветвь аль-Касими правящая в Рас-эль-Хайме, насчитывает более 40 шейхов там же, с. 134 Кроме того, многим династиям свойственно разделение на самостоятельные и часто враждующие ветви.

Так, от первого правителя Аль Тани идут три ветви - Бани Хамед выходцем из нее является нынешний правитель Катара шейх Халифа , Бани Али к этой ветви принадлежал свергнутый в 1972 г, правитель шейх Ахмад и Бани Халед представлена министром экономики и торговли шейхом Насиром там же, с. 141. Семья правителей Абу-Даби Аль Нахайян состоит из двух ветвей - Бани Султан и Бани Халифа.

Такие особенности состава правящих династий при отсутствии семенного совета - органа, выносящего согласованные решения шейхов, создали бы постоянную вражду внутри правящих семейств и могли бы стать серьезными факторами дестабилизации их власти. После смерти правителя совет шейхов избирал из числа его ближайших родственников нового правителя. Им мог стать старший, а иногда и младший сын, племянник, родной или двоюродный брат, дядя. Женщина в соответствии с религиозными нормами ни в коем случае не входит в круг наследников престола.

Однако косвенное влияние женщин правящего семейства на осуществление государственной власти иногда бывает очень велико. Известно, что в течение большей части первой половины нынешнего столетия реальной властью в шейхстве Дубаи обладала мать правителя Хусса Бинт аль-Мурр Хусса Умм Рашид там же, с. 133. До недавнего времени а кое-где, вероятно, и до сих пор в вопросах передачи власти воля совета шейхов нередко превалировала над личными устремлениями правителя.

В монархическом Йемене после смерти имама Яхьи в 1948 г. власть даже была передана в руки другого семейства и имамом был избран Абдаллах аль-Вазир сыну же Яхьи Ахмеду пришлось восстанавливать правление своей династии с помощью силы. В Катаре правивший до 1972 г. шейх Ахмед так и не сумел сделать своего сына шейха Абдель Азиза наследным принцем, поскольку этот пост был занят шейхом Халифой, которого поддерживало большинство в семейном совете.

В последнее время в эмиратах - членах ОАЭ получила применение практика, в соответствии с которой правитель назначает своего преемника. Чаще всего это один из его сыновей, достигший 18 лет. В случае ж отсутствия наследного принца наследником престола назначается следующий по мужской линии член семьи, обычно брат. Характерно, что правители Умм-эль-Кайвайна и Аджмана уже теперь передали сыновьям - наследным принцам - многие из своих прерогатив, в том числе право участия в работе Высшего совета ОАЭ. В Саудовской Аравии после смерти Ибн ас-Сауда престол наследуют его сыновья в порядке старшинства.

Практика назначения преемников не означает, что роль семейных советов игнорируется - она сохраняется, хотя и в меньшем объеме, чем прежде. Влияние семейного совета даже закреплено в ст. 21 Основного закона Катара. Она гласит, что назначение наследника престола осуществляется декретом эмира, принятым после консультации с влиятельными лицами, обладающими полнотой власти в стране, и при согласии большинства из них с решением. В Саудовской Аравии в ноябре 1964 г. король Сауд был отстранен от власти решением королевской семьи и Совета улемов.

В соответствии с изданным ими специальным актом - фетвой власть перешла в руки Фейсала. И все-таки семейные советы династий постепенно утрачивают позиции органа, решающего вопросы престолонаследия. В Шардже после попытки переворота в конце января 1972 г когда был убит правитель шейх Халед Бен Мухаммед аль-Касими, правивший с 1965 г Высший совет ОАЭ фактически признал нового правителя, который к тому моменту еще не получил одобрения Совета шейхов правящей в эмирате династии.

Когда в ОАЭ было объявлено, что шейх Султан Бен Мухаммед, брат убитого правителя, признается его законным наследником, династия аль-Касими еще только обсуждала вопрос, передать ли власть ему или одному из двух других претендентов. Вообще, такой способ передачи монархической власти, как дворцовый переворот, не отвергается категорически нормами традиционного общества Аравийского полуострова.

Опыт дворцовых переворотов в странах Аравийского полуострова свидетельствует о том, что резкие перемены в руководстве часто позволяют здесь осуществить меры по поддержанию режима и ослаблению напряженности в системе руководства и в то же время никогда не приводят к изменению важных общественно-политических процессов. Напротив, результатом таких переворотов, как, например, в Абу-Даби, Омане, Катаре соответственно в 1966, 1970 и 1972 гг явилось лишь укрепление стабильности монархии и политической системы в целом путем водворения более популярного правителя.

В конституционных монархиях престолонаследие регулируется или самим основным законом, или же совокупностью положений конституции и специального конституционного закона о престолонаследии. Последний из двух этих способов более распространен в арабских монархиях он использовался прежде в монархических Ливии, Ираке, а ныне применяется в Катаре, Кувейте, на Бахрейне.

Значительно раньше других правителей Персидского залива законодательство о наследовании власти ввел правитель Бахрейна шейх Иса Бен СальманАльХалифа. Еще в 1898 г убедившись в том, что семейный совет не всегда ограждает бахрейнскую династию от внутренних распрей, правитель издал акт, подписанный также представителями аристократических кругов страны, по которому престол должен переходить к старшему сыну бывшего правителя.

Чтобы обеспечить исполнение нового порядка престолонаследия, шейх Иса добился согласия и поддержки со стороны Великобритании Рашид А. Бахрейн будни освободительной борьбы, с. 58. Ныне действующее конституционное законодательство Бахрейна устанавливает то же самое правило в ст. 1 конституции записано, что власть на Бахрейне является наследственной и переходит от Его Величества шейха Исы Бен Сальмана Аль Халифы к его старшему сыну, затем к старшему сыну этого сына и т. д. Впрочем, эта статья, а также предусмотренный ею и конкретизирующий ее положения конституционный Закон о престолонаследии оставляют за эмиром право назначить наследником престола любого из своих сыновей, а не только старшего.

При этом эмир должен издать специальный декрет, соответствующий конституционному законодательству. В настоящее время наследным принцем Бахрейна является старший сын эмира, занимающий также пост министра обороны. В Кувейте ни конституция, ни Закон о престолонаследии не указывают, кого именно из своих родственников и членов семьи эмир должен назначить наследником.

Однако кандидатура, предложенная эмиром, должна быть одобрена большинством голосов членов Национального собрания на специальном заседании. Если эмир затрудняется назначить наследника, то в соответствии со ст. 4 конституции и ст. 6 Закона о престолонаследии он называет не менее трех потомков покойного Мубара-ка ас-Сабаха основателя династии, одному из которых Национальное собрание должно отдать предпочтение как наследнику престола. Престолонаследие в Иордании и Марокко регулируется конституциями.

Ст. 28 конституции Иордании подробно определяет, в каких случаях кто из родственников умершего короля наследует престол. Однако по инициативе короля Хусейна к ней была принята поправка, позволившая ему назначить наследником престола своего брата Хасана в обход конституционных положений, требующих перехода власти от отца к старшему сыну. Такое же требование содержится и в ст. 20 конституции Марокко.

Вообще система престолонаследия, в соответствии с которой власть переходит от отца к старшему сыну, является наиболее распространенной в монархиях Ближнего и Среднего Востока. В частности, такая система была закреплена в ст. 20 конституции Ирака 1925 г в ст. 44 конституции Ливии 1951 г. В тесной связи с престолонаследием находится вопрос о регентстве, хотя после начала 50-х годов, когда регентские советы правили в Египте при малолетнем наследнике отрекшегося от престола Фарука и в Иордании при несовершеннолетнем Хусейне - сыне короля Талала, признанного душевнобольным, регентское правление не имело места в арабских монархиях.

В государственном праве монархических государств Персидского залива, Омана и Саудовской Аравии этот институт вообще отсутствует, поскольку в условиях существования весьма многочисленных правящих семейств трудно представить себе ситуацию, при которой возникла бы нужда в регентстве. Во время пребывания монарха за рубежом или в случае его болезни функции главы государства осуществляет здесь постоянный или назначенный для данного случая заместитель правителя.

В эмиратах - членах ОАЭ, в Омане и Саудовской Аравии практика их назначения регулируется обычаем в Кувейте, на Бахрейне и в Катаре - соответственно ст. 61, 34 и 21 конституций, а в ОАЭ на уровне Федерации - разд. II гл. IV конституции. Впрочем, ст. 4 кувейтского Закона о престолонаследии предусматривает, что в случае, если престол станет вакантным прежде, чем будет назначен наследник престола, функции главы государства будут осуществляться советом министров в течение восьми дней, т. е. до избрания наследника престола в экстренном порядке. Возможность регентства предусмотрена в государственном праве, в частности в конституциях Марокко и Иордании.

В ст. 21 конституции Марокко содержится положение, в соответствии с которым Регентский совет не только осуществляет права короны до восемнадцатилетия монарха, но и действует в качестве консультативного органа при короле до достижения последним 22 лет. Арабские монархи обладают целым рядом таких традиционных прав, как право на особый титул, право учреждения различных орденов и знаков почета и награждения ими, право принимать присягу на верность от некоторых государственных служащих высшего ранга, вступающих в должность, право присвоения почетных титулов и др. Во многих арабских монархических странах исключительно важное идеологическое и политическое значение имеет принадлежащая правителям высшая духовная власть.

Например, конституция Марокко закрепляет за королем особый религиозный титул - Повелитель правоверных Амир аль-муминин и провозглашает, что король следит за соблюдением ислама ст. 19 . Учитывая огромную роль религиозной власти в Саудовской Аравии, которую осуществляет король являющийся одновременно имамом - верховным иерархом ислама в стране, можно определить существующий здесь режим власти как абсолютистско-теократическую монархию. С религиозной властью исторически теcно связаны прерогативы монархов в области судебной власти, В эмиратах-членах ОАЭ, за исключением Абу-Даби и Дубаи, значительная часть судопроизводства до недавнего времени осуществлялась самими правителями.

К кади дела поступали только в том случае, если с их решением правителю и членам его семьи не удавалось справиться самостоятельно.

Начиная с 1974 г когда федеральный министр юстиции представил законопроект об организации федеральных судов по всей территории ОАЭ и об изъятии у местных судов юрисдикции по многим вопросам, объем судебной деятельности правителей в этих эмиратах неуклонно сокращается.

Султан Омана до сих пор лично рассматривает апелляции на решения верховного суда в Маскате. В Саудовской Аравии король также является высшей судебной инстанцией, в которую могут обращаться с апелляциями по любым гражданским и уголовным делам не только подданные королевства, но и иностранцы Вавилов А. Саудовская Аравия традиции и современность, с. 67. Среди особенностей, специфически присущих статусу монарха в отличие от главы республиканского государства, необходимо отметить принцип неприкосновенности личности монарха.

Конституции современных арабских монархий закрепляют это положение. В ст. 20 конституции Катара записано, что эмир обладает абсолютной неприкосновенностью уважение эмира - обязанность. Эмир Кувейта обладает иммунитетом и неприкосновенностью на основании ст. 54 конституции. Ст. 33 конституции Бахрейна объявляет личность правителя неприкосновенной и священной аналогичные положения содержатся в ст. 30 конституции Иордании и в ст. 23 конституции Марокко.

Неприкосновенность монархов Саудовской Аравии, Омана и эмиратов - членов ОАЭ охраняется нормами мусульманского права. Посягательство на жизнь монарха рассматривается как включающее и посягательство на религию, поскольку происхождение власти монарха в странах Арабского Востока считается божественным. За подобное преступление мусульманское уголовное право предусматривает особо суровое наказание.

Так, эмир Фейсал Ибн Мусаид, убивший своего дядю, короля Саудовской Аравии Фейсала в 1975 г был обезглавлен на глазах у многотысячной толпы тремя ударами сабли через минутные интервалы там же, с. 39. Важнейшее политическое значение имеет закрепленное за главой государства всех конституционных арабских монархий, кроме Катара, право введения чрезвычайного положения. Однако и в катарской конституции содержится указание на возможность возникновения чрезвычайной ситуации, требующей принятия срочных мер ст. 27 . При этом полномочия эмира, который, кстати, сам и определяет, является ли ситуация чрезвычайной, еще более расширяются за счет и без того узкой компетенции законосовещательного органа - Консультативного совета.

В ОАЭ конституционное закрепление права введения чрезвычайного положения имело бы так же мало смысла, как и в Катаре, если бы не федеративный характер государства. Институт чрезвычайного положения введен в конституцию, ст. 146 которой гласит Чрезвычайное положение объявляется декретом, одобренным Высшим советом, по предложению главы Федерации и согласия Совета министров. По-видимому, эта статья была включена для того, чтобы предусмотреть возможность законного вмешательства в дела эмирата - субъекта федерации в случае, если бы в нем оказались год угрозой политические и социально-экономические принципы, признанные в ОАЭ. В Иордании роль монарха в решении вопроса о введении чрезвычайного положения выглядит, по букве конституции, более чем скромно.

В ст. 125 записано, что венное положение может быть введено королевским указом лишь во исполнение решения совета министров.

В дальнейшем, однако, монарх может издавать акты, даже противоречащие действующему законодательству, но имеющие приоритет в период действия военного положения. Гораздо более самостоятельную роль может сыграть в деле введения чрезвычайного положения король Марокко. Ст. 35 конституции Марокко требует, чтобы король, прежде чем путем издания дахира этим термином в Марокко обозначаются все акты, издаваемые кролём, в конституции Иордании для обозначения аналогичного понятия используется термин ирадэ ввести чрезвычайное положение, провел консультацию с председателем Палаты представителей и обратился к народу со специальным посланием Зудина Л. П. Аграрная реформа в Марокко, с. 60. Конституции Кувейта и Бахрейна соответственно т. 69 и 36 предоставляют эмиру полную свободу в решении вопроса о введении чрезвычайного положения, которое осуществляется посредством издания эмирского декрета. В этих странах, однако, для продления срока действия чрезвычайного положения, необходимо решение Национального собрания, принимаемое простым большинством голосов его членов.

При этом такая процедура одобрения должна повторяться каждые три месяца.

Кик видно, конституции арабских монархических стран сосредоточивают в руках монархов в большинстве случаев достаточно широкие полномочия, связанные с введением и использованием чрезвычайного положения. В последние десятилетия чрезвычайное положение не раз вводилось в этих странах на Бахрейне в 1956г в Марокко с 1965 по 1970 г Тем не менее, как показали события последних лет, в критических ситуациях монархи арабских государств предпочитают не прибегать к чрезвычайному положению, применяя более надежные, с их точки зрения, средства.

Режим, существующий в настоящее время в Кувейте, на Бахрейне, в Иордании и существовавший до выборов 1977 г. в Марокко, представлял, по существу, как отмечалось выше, нечто весьма близкое к чрезвычайному положению.

В то же время по форме и по методам он существенно отличается от конституционного чрезвычайного положения, и главное его преимущество перед последним - возможность использования без ограничения какими-либо определенными сроками. Монархи имеют право на денежное содержание, которое выделяется по цивильному листу из бюджетных ассигнований. Помимо этого, у них имеются доходы от личного имущества, составляющие колоссальные суммы, особенно в нефтедобывающих государствах.

В Иордании, Кувейте и Марокко размер сумм, выделяемых монарху, определяется, согласно конституциям этих стран, решением парламента. Ст. 33 конституции Бахрейна предоставляет эмиру право самостоятельно установить размер своего ежегодного содержания, о чем правитель издает специальный декрет. Конституция Катара вообще обходит молчанием вопрос о доходах эмира, наделяя его, таким образом, правом лично определять их размер. В эмиратах ОАЭ, Омане и Саудовской Аравии правители ничем не ограничены в расходовании государственных средств на личные нужды, поскольку вообще все финансовые ресурсы этих стран находятся в их полном распоряжении.

Применительно к этим государствам, следовательно, не приходится говорить о цивильном листе как фиксированной форме содержания монарха. Тем не менее в последние годы правители абсолютных монархий вынуждены сокращать свои личные и семейные расходы. В период протектората в эмиратах Персидского залива 1 3 нефтяных поступлений помещалась в лондонские банки на имя правителей и еще 1 3 выделялась на содержание государственного аппарата, т. е. главным образом на нужды правящей аристократической верхушки во главе с семейством монарха Raafat W. The United Arab Emirates, с. 43-44. Нежелание или неспособность правителей осуществить хотя бы минимальные социальные мероприятия, их неумение реализовать нефтяные доходы в целях укрепления существующих режимов, стабилизации правления в немалой степени послужили причиной дворцовых переворотов в Абу-Даби в 1966 г в Омане в 1970 г в Катаре в 1972 г. Новые правители, пришедшие к власти, стали проводить более гибкую политику в вопросах расходования государственных средств.

В Катаре шейх Халифа Бен Хамад Аль Тани пошел на особенно резкое сокращение фамильных имущественных привилегий.

Однако это не вызвало оппозиции его правлению внутри правящего семейства, потому что большинство шейхов Аль Тани сознавало необходимость срочного укрепления престижа монархии, пошатнувшегося в годы правления непопулярного Ахмада.

В то же время отдельные правители в абсолютных монархиях по-прежнему широко используют государственные финансы по личному усмотрению. Например, монархия Саудовской Аравии финансировала участие марокканских войск в войне с повстанцами в Заире в 1977 г. По сообщениям кувейтской газеты Аль-Анба , Саудовская Аравия согласилась помочь финансировать создание так называемых межафриканских сил вмешательства, призванных выполнять жандармские функции на этом континенте Бодянский В. Л. Современный Кувейт.

Справочник. К числу прерогатив, традиционно присущих статусу главы государства, относятся функции монарха в области внешних сношений. Ст. 33 конституции Иордании уполномочивает короля объявлять войну и заключать мир, а также ратифицировать международные договоры, которые, однако, в своем большинстве должны предварительно быть одобрены Национальным собранием. В Марокко полномочия короля в этой области несколько шире во-первых, меньшее, чем в Иордании, количество международных договоров нуждается в предварительном утверждении парламента во-вторых, конституция ст. 31 закрепляет за монархом право назначения дипломатических представителей в зарубежные страны и международные организации.

Такими же полномочиями в области внешней политики обладают эмиры Кувейта и Бахрейна, однако, их права по заключению международных договоров практически вообще не ограничены конституции этих государств требуют лишь, чтобы после заключения договор был передан на рассмотрение Национального собрания.

Наиболее широко трактуются внешнеполитические полномочия главы государства в Катаре и ОАЭ. В конституциях обоих государств закреплено положение, согласно которому глава государства Катар ст. 23, п. 1 и глава федерации ОАЭ ст. 54, п. 9 представляют государство внутри страны, перед другими странами, а также в международных организациях. Главы государств в обеих странах - эмир Катара ст. 24 и Высший совет ОАЭ ст. 47 наделены неограниченными полномочиями по заключению международных договоров.

В арабских монархических странах, не имеющих конституции, внешняя политика полностью находится в руках правителя. 2.2 Монарх, правительство и государственный аппаратВлияние, которым обладают арабские монархи в осуществлении функций государства, наиболее ярко прослеживается в конституционном праве и политической практике, связанной с исполнительной властью, деятельностью правительства и государственного аппарата.

Повышение роли органов исполнительной власти - явление, характерное практически для всех современных государств. В арабских монархических государствах исключительно высока роль органов исполнительной власти, и тот факт, что позиции монархов особенно сильны в области исполнительной власти, связан со следующими обстоятельствами. Во-первых, нужно иметь в виду, что законодательство как один из методов осуществления государственной власти появилось в большинстве арабских монархических стран лишь сравнительно недавно, а в некоторых из них еще только формируется.

Поэтому традиционное влияние монархических правителей разделяют с ними именно правительства или подобные им органы. Во-вторых, в составе правительства обычно имеются, а нередко и преобладают, лица, близкие к монарху по своему социальному происхождению, политическим интересам или даже связанные с ним родственными отношениями. С точки зрения уровня развития самих органов исполнительной власти и соответственно взаимоотношений монарха с ними арабские монархические страны можно разделить на несколько групп. Особую группу при этом составляют некоторые эмираты - члены ОАЭ, в которых правительство как постоянно действующая система отраслевых ведомств с фиксированным составом вообще отсутствует.

Это относится к Аджману, Фуджайре, Умм-эль-Кайвайну и Дубаи. Единственным институтом, на который возлагается здесь обсуждение политики и исполнение указаний правителя, служит так называемый диван эмира - орган назначаемых правителем советников. Деятельность дивана призвана увязать интересы самого правителя с интересами правящего дома, ведущих племен, видных общественных деятелей не из правящей семьи, крупных коммерсантов и религиозных лидеров.

Традиционным форумом, на котором диван излагает эти интересы правителю, служит меджлис. Процедура ежедневного созыва меджлиса в этих эмиратах освящена традицией. Правитель Дубаи, правда, отказался от практики проведения меджлиса, но в этом эмирате большим, чем в других, влиянием пользуется муниципалитет столицы - балядийа, состоящий из 16 назначаемых правителем представителей городского населения, главным образом коммерсантов.

Со временем содержание, которое вкладывается в понятие меджлис, подвергается изменению. Забегая вперед, можно привести пример Саудовской Аравии, где в форму меджлиса облекаются ежедневные приемы граждан по личным вопросам должностными лицами - министрами, вице-губернатором Эр-Рияда Растенников В. Г. Капитализм на Востоке во второй половине ХХ века, с.46, т. 2. Первая ступень развития правительственного аппарата представлена в тех арабских монархиях, где правительство служит не только органом исполнительной части, но одновременно и законодательной, поскольку таковой не выделен в самостоятельный.

К числу таких государств относятся Оман и Саудовская Аравия. Подобный же характер имеет правительство в системе внутреннего управления Рас-эль-Хаймы и Шарджи. В этих эмиратах правительственные учреждения дополняют сохраняющуюся практику проведения меджлиса и деятельности дивана эмира.

В обоих эмиратах правительственные органы возникли лишь в 90-е годы. В Шардже важнейшими из них являются департаменты финансов, нефти и минеральных ресурсов, торговли, а также секретариат правителя. Всего департаментов начитывается более десяти Якуб Юсеф Абдалла. Объединённые Арабские Эмираты. История политико-государственного развития, с. 98. В Омане первое правительство было создано султаном Кабусом сразу же после его прихода к власти - 5 августа 1970 г. Назначенный премьер-министром дядя султана Тарик Бен Теймур сформировал кабинет, в который, помимо него, вошли еще четыре министра юстиции, здравоохранения, просвещения и внутренних дел. За собой султан оставил также пост министра иностранных дел. Пост секретаря по делам обороны сохранился за английским генералом.

В январе 1973 г. Кабус реорганизовал правительство он возложил на себя функции премьер-министра, создал новые министерства, частично объединил или упразднил старые.

Современная структура правительства включает более десяти министерств, а также несколько ведомств, связанных с различными отраслями экономического планирования. Помимо функций премьер-министра, султан осуществляет непосредственное руководство министерствами финансов и обороны. В настоящее время, кроме султана и его личного советника - правителя столицы Гувайни Бен Лихаба, в состав совета министров входят 17 лиц, занимающих посты министров, генеральных директоров и секретарей.

Причиной появления правительств послужила активизация экономической и политической жизни в районе Персидского залива и в связи с этим некоторое усложнение задач, которые должно решать государство. В то же время следует отметить, что создание современного правительственного аппарата в этих странах не явилось всецело следствием необходимости по-новому выполнять государственные функции, а в значительной мере отразило личные пожелания правителей.

Во всяком случае, опыт Аджмана, Фуджайры, Умм-эль-Кайвайна, а также богатейшего нефтедобывающего эмирата Дубаи показывает, что правители большинства эмиратов на данном этапе могут обходиться и без правительств. Гораздо более высоко развит правительственный аппарат в Саудовской Аравии. Главное его качественное отличие состоит в том, что его компетенция и полномочия зафиксированы в государственно-правовом акте - Законе о совете министров 1958 г. Правительство Саудовской Аравии было создано еще в 1932 г. в соответствии с королевским декретом от 29 декабря 1931. Специфическая особенность этого правительства заключается здесь еще и в том, что оно явилось первым общесаудовским органом, в то время как в отдельных частях страны уже существовали различные правительственные органы местного значения - особенно в Хиджазе, где в 1926 г. вступил в силу Основной закон Королевства Хиджаз.

Ныне многие положения этого акта не действуют, хотя формально он не отменен. Основной закон Хиджаза предусматривал учреждение в Мекке совещательного собрания, в Медине и Джидде - административных собраний и во всех трех городах - общих городских советов.

Это были консультативно-исполнительные органы городской аристократии и улемов. В Хиджазе функционировал и правительственный аппарат, созданный в 20-х годах. Такое положение способствовало более четкому определению функций созданного совета министров и его роли в государственном механизме. Следующим шагом в развитии правительства Саудовской Аравии стал королевский декрет 1954 г. Положение о Совете министров и состоящих при нем учреждениях Арабского Саудовского Королевства. По этому декрету совет министров действует под председательством короля, министры назначаются королем и несут перед ним ответственность.

Ст. 8 декрета гласила, что ни одно решение правительства не может считаться действительным до его утверждения королем. Ныне действующий Закон о совете министров явился новым важнейшим этапом в передаче правительству ряда полномочий, по традиции осуществлявшихся монархом.

Происходит и количественный рост правительства Саудовской Аравии в его состав ныне входят 23 министра, не считая 2 заместителей премьер-министра и самого премьер-министра, пост которого занимает король. Качественно более зрелой фазы развития достигли правительства конституционных монархий ОАЭ и Катара а также эмирата Абу-Даби, где наряду с правительствами имеется особый орган, связанный с законодательной властью и наделенный ограниченными правами контроля за деятельностью соответствующих правительств.

Правитель Абу-Даби незадолго до прекращения действия договора с Великобританией о протекторате принял решение о создании в эмирате системы центральных органов власти. В заявлении, с которым шейх Заид обратился к народу 1 июня 1971 г он отметил свое стремление к новой основе правления и порядка в стране Якуб Юсеф Абдалла. Объединённые Арабские Эмираты. История политико-государственного развития, 113. Он издал два декрета, один из которых предусматривал создание законосовещательного органа - Национального консультативного совета, а другой содержал положения о формировании и деятельности совета министров Закон 1 1971 г Закон определил полномочия правительства и способы осуществления им его функций под руководством правителя.

Он устанавливал также, что количество министров, не считая премьер-министра и его заместителя, не должно превышать 18. Первый кабинет был образован шейхом Заидом в июле 1971 г. Начало создания правительственного аппарата в Катаре было заложено по инициативе Англии вскоре после окончания второй мировой войны, когда к власти пришел шейх Али Аль Тани. При правителе, помимо британского агента, начали действовать британские советники, в том числе финансовый советник.

В 50-х годах вместо него был введен пост Директора правительства, который занял египтянин X. Кямиль, принимавший активное и часто решающее участие в последовавших правительственных реформах там же, с. 113. Нынешний свой вид катарское правительство приобрело после конституционных мероприятий 1970 г. Разд. III гл. 2 Основного закона, а также изданный правителем Закон 5 от 1970 г. и последовавший за ним меморандум правителя О распределении существующих правительственных учреждений в ведение Совета министров и министерств определили порядок формирования и деятельности правительства, полномочия министров и компетенцию министерств и других правительственных органов. В ходе проведенной реорганизации правительственного аппарата был создан совет министров из десяти министров под председательством нынешнего правителя эмира шейха Халифы, бывшего тогда наследником престола.

Пост премьер-министра он оставил за собой и после прихода к власти в 1972 г. Правительство ОАЭ было сформировано в соответствии с положениями федеральной конституции 1971 г. Если правительства названных выше стран возникли на базе таких традиционных институтов, как диван эмира и советники, то совет министров ОАЭ был создан с использованием опыта сотрудничества эмиратов Договорного Омана в ряде областей.

Начиная с 1952 г. правители семи шейхств ежегодно проводили заседания Совета Договорного Омана. Здесь обсуждались проблемы, представлявшие взаимный интерес такие, как развитие транспорта, здравоохранение, и др. Утверждением общих планов развития и контролем над их исполнением занимался с 1965 г. Совет развития Договорного Омана, в котором регулярно встречались правители или их представители.

Первое правительство ОАЭ, созданное в соответствии с конституцией 1971 г в значительной степени опиралось на правительственный аппарат Абу-Даби. В течение некоторого времени абу-дабийские министры одновременно занимали руководящие посты в соответствующих федеральных министерствах, т. е. совмещали функции в местном и центральном аппаратах.

В настоящее время в состав совета министров ОАЭ, помимо премьер-министра и его заместителя, входят более 20 министров государственных министров. В Кувейте и на Бахрейне развитие правительственных органов началось задолго до получения независимости и принятия конституции и прошло несколько стадий.

На Бахрейне первые шаги по созданию органов государственного управления были предприняты еще в 20-х годах по рекомендации англичан, которые и заняли большинство руководящих постов в созданных тогда парламентах. Важным шагом явилось издание правителем в 1956 г. декрета об учреждении Совета по делам управления. В этот орган первоначально вошли шесть лиц, причем правящая династия была представлена председателем Совета и еще тремя членами, а одно место принадлежало британскому советнику.

На Совет возлагалась задача координации деятельности департаментов. В 60-х годах Совет был реорганизован, а состав его значительно расширен. В 1970 г. на базе Совета по делам управления был создан Государственный совет. Он признавался высшим исполнительным органом и был уполномочен руководить утренней, а также отчасти в рамках договора о протекторате и внешней политикой Бахрейна.

В компетенцию Совета входила разработка законопроектов и передача их правителю на утверждение, а также некоторые права в области принятия бюджета. Одновременно подверглись частичной реорганизации, главным образом по линии уменьшения их числа, отраслевые департаменты, перешедшие теперь в ведение Государственного совета. Следующая реорганизация правительственного аппарата произошла после достижения Бахрейном национальной независимости. Правитель издал несколько декретов, согласно которым Государственный совет был преобразован в совет министров и департаменты получили статус министерств.

Положения этих декретов развиты и закреплены в бахрейнской конституции 1973 г. Последняя реорганизация правительства произошла в 1976 г. Она стала очередным мероприятием по укрупнению и слиянию ряда министерств после роспуска парламента и приостановления действия конституции. В целом аналогичным образом развивалось правительство и в Кувейте. В Иордании и Марокко развитой правительственный аппарат также существовал уже к моменту получения независимости.

Развитие системы правительственных органов в этих странах осуществлялось постепенно, на основе преемственности, путем частичных преобразований она ни разу не подвергалась глубоким реформам. Таким образом, представляется возможным сделать некоторые обобщения о характере изменений, происходящих в статусе и роли правительственных органов в арабских монархических странах. Первое подобие правительственного аппарата возникает на основе племенной традиции и мало чем отличается от институтов консультативного правления. На этом этапе правительственные органы неразрывно связаны с монархом, служат как бы продолжением его власти, придатком.

Деятельность этих органов, полностью назначаемых монархом, осуществляется в теснейшем контакте с ним, поэтому вопросы об ответственности правительства или о законодательном закреплении его компетенции и полномочий даже не возникают. Таковы ныне правительства в Рас-эль-Хайме, Шардже и Омане. Следующий этап развития - правительство, деятельность которого регулируется законодательством.

Это - совет министров в современной Саудовской Аравии, Совет по делам управления 1956-1970 гг. и Государственный совет 1970-1971 гг существовавшие на Бахрейне. Обладая определенными юридическими правами, эти органы более самостоятельны и политически значимы, чем исполнительные органы первого поколения. Однако их роль в механизме государства отличается особой спецификой они являются инструментом не только управления, но и законодательной власти, хотя все равно подчинены монарху и поэтому правительствами в обычном понимании их назвать нельзя они представляют собой исполнительные и законосовещательные учреждения, назначаемые обычно правителем и играют при нем вспомогательную роль. Правительства как органы только исполнительной власти появляются лишь после осуществления на практике принципа разделения властей и сопутствующего увеличения объема государственно-правового законодательства.

С этого момента правительство приобретает гораздо большую самостоятельность в вопросах исполнительной власти что вовсе не исключает его фактического и юридического подчинения монарху. Такие правительства в настоящее время имеются в Катаре и ОАЭ. Дальнейшее развитие конституционных систем неизбежно приводит к обострению противоречий между двумя тенденциями государственно-правового развития арабских монархических стран.

Эти направления во-первых, развитие системы центральных органов власти, в ходе которого предполагается постепенное конституционное ограничение прерогатив монарха, и, во-вторых, практическое приспособление монарха к новым условиям, обеспечивающее ему сохранение прежней доминирующей роли в осуществлении государственной власти.

Отсюда - такие меры, какие были приняты монархами Кувейта, Бахрейна, Иордании, Марокко. При этом, что касается изменения статуса правительства, то здесь следует иметь в виду, что если монарх и подчиненное ему правительство теоретически как бы противостоят друг-другу, то после отделения законодательной деятельности скорее можно рассматривать как некое единство, в рамках которого правительство служит союзником монарха, черпая свою силу в авторитете его власти.

И это единство в целом уже противопоставляет себя законодательному органу. Во всех арабских монархиях глава государства признается главой исполнительной власти. В странах, имеющих конституции, это положение прямо зафиксировано соответствующих статьях.

Так, ст. 18 конституции Катара гласит, что исполнительная власть осуществляется эмиром при содействии Совета министров. Подобные формулировки содержатся в конституциях Кувейта ст. 52 , Бахрейна ст. 32 и Иордании ст. 26 . Конституция ОАЭ в общей форме закрепляет верховную власть Высшего совета ст. 46 . Конституция Марокко непосредственно не указывает на роль короля в отношении исполнительной власти его полномочия как главы исполнительной власти подразумеваются и определяются статьями, регулирующими деятельность правительства.

Одной из важнейших прерогатив монарха является его право формировать правительство. В Рас-эль-Хайме, Шардже и Омане все министры и другие члены правительства назначаются монархом. В Абу-Даби в соответствии с Законом 1 о реорганизации аппарата управления 1971 г. правитель назначает премьер-министра и по его рекомендации - министров при этом вполне естественно, что премьер-министром здесь является наследник престола сын шейха Заида и лишь пять министров не принадлежат к семейству Аль Нахайян там же, с. 115. В Саудовской Аравии пост премьер-министра, как отмечалось выше, занимает сам король, а первым заместителем премьера является наследник престола шейх Фахд. В состав совета министров входят и многие другие родственники короля, в том числе заместитель премьера и министр внутренних дел, министр финансов и экономики, министр обороны Валькова Л. В. Саудовская Аравия в международных отношениях, с. 40. В Катаре эмир полностью назначает весь состав правительства. При этом естественно, что больше половины 9 из 14 министерских постов занимают шейхи Аль Тани Озорлинг В. В. Иностранный капитал и некоторые проблемы экономического роста нефтедобывающих стран Восточной Аравии, с. 210. Глава союза ОАЭ с согласия Высшего совета назначает премьер-министра и по его рекомендации - министров.

Состав федерального правительства отражает борьбу, которую ведут правители эмиратов за престижные посты в нем. Так, правитель Дубаи шейх Рашид Бен Саид аль-Мактум, избранный заместителем председателя Федерации, добился распределения наиболее ответственных правительственных постов среди своих сыновей.

Один из них - премьер-министр ОАЭ, другой - заместитель премьер-министра по промышленности, финансам и экономике, третий - министр обороны.

В 1974 г. 11 членов федерального совета министров, т. е. около 1 3 его состава, не являлись членами правящих в Объединенных Арабских Эмиратах династий, в 1977 г. в нем было 13 таких министров из общего числа 23, т. е. больше половины Якуб Юсеф Абдалла.

Объединённые Арабские Эмираты. История политико-государственного развития, 67. Конституции Кувейта и Бахрейна предусматривают одинаковый порядок формирования правительства эмир назначает премьер-министра и по рекомендации последнего - остальных министров. Ими могут стать депутаты Национального собрания, хотя и не обязательно. Пост премьер-министра в этих странах обычно занимает наследник престола.

В Кувейте политические партии запрещены Законом 38 1965 г аналогичный закон действует и на Бахрейне. Поэтому официально состав правительства, который должен формироваться заново всякий раз после выборов в Национальное собрание, не имеет непосредственной связи с результатами парламентских выборов. С другой стороны, предоставленное парламентам Кувейта и Бахрейна право вынесения вотума недоверия отдельному министру или всему правительству - путем постановки вопроса о невозможности сотрудничества с премьер-министром требует от эмира учета фактического состава Национального собрания при формировании правительства.

Следовательно, конституционный порядок его формирования в этих странах отражает компромисс между монархическими кругами и близкой к ним аристократией, с одной стороны, и блоком оппозиционных сил, представленных в парламенте с другой. Этот компромисс обусловил и принцип двойной ответственности правительства - перед эмиром и Национальным собранием, т. е. в конечном счете, вызвал те элементы дуализма, которые определяют конституционную форму правления в обеих странах.

То же самое относится и к Марокко король назначает премьер-министра и министров, причем конституция не требует для назначения последних рекомендации премьер-министра. Правительство несет двойную ответственность, однако существование в Марокко развитой многопартийной системы в условиях наделения Палаты представителей возможностью добиться отставки правительства ст. 74 и 75 более жестко связывает марокканского монарха при назначении членов совета министров.

Взаимоотношения монарха с правительством в Иордании отличаются от марокканской модели двумя существенными особенностями. Одна из них состоит в том, что король назначает премьер-министра и только по его представлению - министров ст. 35 . Вторая, гораздо более важная отличительная особенность заключается в том, что правительство несет ответственность только перед парламентом. В настоящее время предусмотренный конституционный механизм, позволивший парламентским фракциям влиять на формирование кабинета, не действует, поскольку функции парламента ныне сводятся к утверждению конституционных поправок, предлагаемых исполнительной властью. Кроме того, с 1971 г. деятельность политических партий в Иордании запрещена.

Единственная легальная политическая организация в стране - Арабский национальный союз Боронов Р. Нефть и политика США на Ближнем и Среднем Востоке, с. 92. Монархи Арабского Востока обладают определенными правами, связанными непосредственно с деятельностью правительств. В Шардже, Рас-эль-Хайме и Омане это проявляется в наиболее полном объеме.

Сами вопросы, разработка которых поручается правительственным органам, определяются здесь правителями. В Саудовской Аравии роль короля в деятельности правительства закреплена в Законе о Совете министров 1958 г в ст. 44 которого записано Премьер-министр направляет общую политическую линию в государстве, подписывает все решения совета министров, контролирует исполнение законов.

Все это он делает в соответствии с указаниями, которые он получает от Его Величества Короля. Более конкретно руководящая роль монарха закреплена в ст. 18, 19 и 20 Закона. Они предусматривают обязательность подписи короля практически под всеми решениями и актами, принимаемыми советом министров. Активная государственно-правовая роль правительства Саудовской Аравии отчасти проявляется в зафиксированной форме ответственности членов правительства не перед королем, а перед премьер-министром он же, в свою очередь, ответствен перед монархом.

Смещение королем премьер-министра автоматически влечет отставку всего кабинета ст. 8 . Эта норма служит юридической базой определенной самостоятельности правительства в осуществлении государственной власти. В Абу-Даби, Катаре и ОАЭ правительства, существующие в условиях выделения самостоятельных законосовещательных органов, сохраняют тесную связь с монархом, основанную на отношениях юридического подчинения, обеспечивающего их единство.

Упомянутый выше Закон 1 1971 г. Абу-Даби объявляет, что правительство выполняет свои функции под руководством правителя. Эмир Катара не только направляет работу министров, координирует деятельность всех министерств и всего государственного аппарата, выдвигает общие директивы для правительства, но и в качестве премьер-министра подписывает решения, принимаемые Советом министров ст. 33 конституции Катара. В конституции ОАЭ содержится положение о том, что Совет министров является высшим исполнительным органом ОАЭ, действующим под контролем главы Федерации и Высшего совета ст. 60 . Более подробно регламентируются взаимоотношения главы государства с правительством при осуществлении последним нормотворческих функций в период между сессиями Федерального национального собрания.

В случае, если обстоятельства диктуют необходимость срочного принятия федеральных законов, правительство издает их в форме законов-декретов, которые могут вступить в силу лишь после одобрения Высшим советом ст. 113 . Такой же порядок сохраняется и при принятии обычных декретов советом министров, с той только разницей, что для утверждения нужна санкция и Высшего совета и главы Федерации.

В политической практике Абу-Даби и Катара полномочия монархов в отношении деятельности правительства в основном регулируются пока что религиозно-племенной традицией. Несмотря на то что государственно-правовое законодательство этих стран ограничивается фиксированием руководящей роли монархов в области функционирования исполнительного аппарата, роль эта вполне реальна и механизм ее осуществления является весьма эффективным.

В тех арабских монархиях, где имеется парламент, конституции предусматривают несколько менее тесную связь между монархом и правительством в деятельности последнего. Это явление отражает закономерный этап развитии системы центральных органов государств. В соответствии с конституционными положениями правительство действует совершенно самостоятельно в Кувейте, на Бахрейне и в Иордании, и только в Марокко ст. 25 конституции предусмотрено право короля председательствовать в совете министров. На стадии принятия правительственных решений важной прерогативой обладают эмиры Кувейта и Бахрейна.

Конституции этих государств содержат статьи, устанавливающие, что решения совета министров по ряду вопросов могут вступить в силу только после издания соответствующего декрета монарха ст. 128 конституции Кувейта и ст. 85 конституции Бахрейна. Такое же положение закреплено в ст. 48 конституции Иордании здесь, однако, в отличие от Кувейта и Бахрейна круг таких вопросов очень узок. Более того, ст. 40 и 49 иорданской конституции регулируют институт контрассигнатуры королевских декретов председателем совета министров.

В Марокко перечень вопросов, по которым король может самостоятельно принимать решения, шире, чем в Иордании. Тем не менее, и здесь предусмотрен институт контрассигнатуры декретов короля премьер-министром.

Таким образом, в арабских монархических странах с наиболее высоким уровнем развития парламентаризма - в Иордании по конституции 1952 г. и Марокко - правительства не только в значительной мере выведены из-под влияния королевской власти, но и сами имеют возможность в ряде случаев подчинять себе монархов. Важное место в политической жизни арабских монархических стран занимают вопросы, связанные с вооруженными силами. На Ближнем Востоке среднегодовой рост расходов на вооружения начиная с 60-х годов в 7 раз превышает мировой уровень главным образа за счет монархических государств Все без исключения арабские монархи являются верховными главнокомандующими вооруженными силами.

Это положение закреплено в конституциях Катара ст. 23, л. 4 , Бахрейна ст. 33 , Кувейта ст. 67 , Марокко ст. 30 и Иордании ст. 32 . В ОАЭ вооруженные силы Федерации подчинены федеральному министру обороны и Высшему совету обороны под председательством главы ОАЭ. Закон 1 от 2 февраля 1972 г. передал в ведение совета министров вопросы, связанные с организацией и снабжением федеральной армии и сил безопасности.

Вооруженные силы являются важным и активным элементом политической системы арабских монархических стран, поэтому особенности их развития и их характер следует рассмотреть отдельно. В государствах Персидского залива вооруженные силы были созданы по инициативе Англии и под ее непосредственным руководством в период действия договоров о протекторате. Так, в Договорном Омане обученное и оснащенное англичанами военное формирование - Скауты Договорного Омана - возникло в 1951г. и после достижения эмиратами независимости послужило ядром для создания федеральной армии.

В других государствах зоны Персидского залива армии также возникли на основе ранее созданных Великобританией местных вооруженных сил. Важной особенностью вооруженных сил монархических стран Персидского залива служит наличие большого числа английских и американских военных специалистов, готовящих местные военные кадры.

В оманской армии иностранцы непосредственно занимают командные должности другие командные посты, так же как и вообще большинство высших постов в государственном аппарате, заняты выходцами из местных аристократических кругов. При формировании рядового состава власти нередко опираются на бедуинские племена. Так, если армия Саудовской Аравии набирается в городской среде и сосредоточена главным образом на границе страны, то национальная гвардия, служащая главной опорой трона, полностью состоит из бедуинов, принадлежащих к племенам, известным своей лояльностью династии.

Непосредственное командование национальной гвардией осуществляет лично один из братьев короля, в то время как армия подчинена министру внутренних дел. В эмиратах - членах ОАЭ правителям предоставлено право создания собственных вооруженных сил. Ст. 42 конституции Федерации гласит Каждый эмират вправе создавать местные вооруженные силы и готовить их к присоединению к аппарату обороны Федерации в случае внешней агрессии. В непродолжительной истории ОАЭ уже имел место случай использования федеральных войск внутри страны. В январе 1972 г. во время попытки дворцового переворота в Шардже глава Федерации шейх Заид отдал приказ федеральному министру обороны подавить мятеж.

Войска под командованием министра обороны были поддержаны сухопутными и военно-воздушными силами Абу-Даби, которые ввел в действие сам шейх Заид Якуб Юсеф Абдалла. Объединённые Арабские Эмираты, с. 65. На уровне Федерации и в эмиратах имеются также полицейские силы в эмиратах они обычно именуются специальным департаментом. Однако на практике строгого функционального различия между армией и полицией в ОАЭ, да и в большинстве других арабских монархий, нет, поскольку их общие задачи нередко носят полицейский характер.

В 1975 и 1976 гг. Высший совет даже принял решения об объединении вооруженных сил и полиции эмиратов и Федерации. Таким образом, были созданы единые полицейские и вооруженные силы, подчинённые министерствам внутренних дел и обороны ОАЭ. В Катаре, Кувейте и на Бахрейне силы безопасности полиция функционируют как своего рода охрана правящей семьи.

Правители, видя в них важную гарантию безопасности режима, уделяют большое внимание росту и совершенствованию организации полицейских сил. В последние годы значительно усилил свое внимание к вопросам, связанным с вооруженными силами, король Марокко. После двух попыток государственных переворотов, предпринятых группами офицеров в 1970 и 1972 гг Хасан II упразднил посты министра обороны, начальника и помощника начальника генерального штаба, возложив их функции на себя. В 1976 г. он добился удвоения военного бюджета, доведя его до суммы 530 млн. долл. При этом он постоянно подчеркивает новый, неполитический характер армии, ее преданность королю, Марокко, исламу.

И прежде и особенно теперь, после попыток переворотов, король Марокко предпочитает опираться на берберское - несколько более отсталое в политическом отношении - население.

В последние годы берберы назначаются монархом на высшие офицерские должности, на ключевые посты в министерствах обороны и внутренних дел Плясун Я. Н. Конституционные изменения в Марокко, с. 86. Вооруженные силы Иордании традиционно занимают важное место в политической жизни страны. В течение ряда лет после вступления на престол короля Хусейна Арабский легион под командованием генерала Глабба играл самую выдающуюся роль - он был единственным стабильным и сильным элементом в стране.

Численность его с 4 тыс. человек в 1948 г. возросла до 16 тыс. к 1954 г. Орлов Е Сашко Н. Государственный строй Иордании, с. 48. Последующие события однако, продемонстрировали, что распространенное мнение о силе Арабского легиона и влиятельности его командующего - английского генерала Глабба, в течение четверти века считавшегося некоронованным королем Иордании, было явно преувеличенным. Массовые волнения в Иордании, вызванные попытками втянуть страну в Ба