Прерывающиеся поколения

Прерывающиеся поколения. Реальные риски, с которыми сталкиваются престарелые, больные, наверняка не больше в богатых странах, таких, как Германия, США, чем в бедных, таких, как, Китай, Индия, и едва ли они нарастают в ходе экономического развития.

Тем не менее, первая крупномасштабная программа социального обеспечения была введена в Германии лишь 100 лет назад. Китай, Индия и многие другие страны все еще имеют скромные программы, не охватывающие большой части их пожилого населения. Мы считаем государственные школы само собой разумеющимися, но они не играли весомой роли до второй половины XIX в. Государственные и частные программы, которые защищают от последствий болезней и безработицы, появились еще позднее и еще менее распространены, чем система пенсионного обеспечения и государственные школы.

На всем протяжении истории риск и опасности, с которыми сталкиваются престарелые, молодежь, больные и безработные, смягчались главным образом семьей, а не государственными трансфертными выплатами, частной благотворительностью или частным страхованием. Обычно о престарелых или немощных родителях заботились дети, безработные обращались за временной поддержкой к семье, а родители тратили много времени, денег и сил, чтобы вырастить и дать образование своим детям.

Несмотря на бурный рост выплат по программам социального обеспечения за последние десятилетия, почти 20 американок в возрасте 65 лет и старше все еще живут со своими детьми. Альтруизм и любовь родителей, детей, супругов и других родственников помогали защищать членов семьи от опасностей в детстве, старости и в другие трудные периоды жизни. Когда альтруизм недостаточен, на первый план выходит то, что социологи называют социальными нормами, которые заставляют детей, родителей, супругов и других родственников помогать нуждающимся членам семьи.

Кроме того, члены семьи используют частое общение друг с другом для усиления чувства вины у того из них, кто отказывает в поддержке. Формальный анализ взаимоотношений перекрывающихся поколений начинается превосходной работой Пола Самуэльсона, появившейся в 1958 г. Эта статья породила массу литературы, список которой продолжает пополняться и по сей день. Хотя Самуэльсон упоминал мимоходом о социальных договорах, альтруизме и семейных обязательствах, в его модели, как и в последующей литературе, предполагается, что каждый индивид выступает как человек среднего возраста, не имеющий личностных связей с более пожилыми людьми.

Пространный обзор моделей с перекрывающимися поколениями в недавно вышедшем Новом словаре Палгрейва совершенно не затрагивает проблему отношений между представителями различных поколений в семье. Я считаю, что пренебрежение к детству, личным отношениям между родителями, детьми, мужьями и женами, другими членами семьи заставляет нередко сосредоточиваться на второстепенных проблемах и отвлекает наше внимание от некоторых важных последствий взаимодействия разных поколений.

Примером привлечения внимания к второстепенным проблемам может служить озабоченность тяжелым положением пожилых людей, имеющих незначительные долгосрочные активы для финансирования потребления в старости. В авторитетных работах по проблеме спроса на деньги социальная роль последних часто сводится к их способности сохраняться в течение длительного времени, что позволяет пожилым людям финансировать свое потребление, предлагая новому поколению деньги, накопленные ими в молодости.

Однако когда антропологи исследуют примитивные общества, которые не знают денег и иных долгосрочных активов, они обнаруживают, что пожилые люди финансируют свое потребление, полагаясь главным образом на поддержку детей и других родственников.

На самом деле практически во всех обществах, примитивных и развитых, дети самый важный источник помощи для пожилых людей, а денежные накопления второстепенный. Теоретики общего равновесия озабочены, прежде всего, проблемами множественности состояний равновесия, неэффективности и проблемами, которые возникают в моделях, где перекрещивающиеся поколения сосуществуют вместе в бесконечно далеком будущем. Хотя эти проблемы и не исчезнут полностью, я считаю, что они окажутся менее важными, если включить в модель с перекрывающимися поколениями помощь и неформальные сделки между родителями, детьми и другими членами той же семьи. Со времен Государства Платона философы постоянно задаются вопросом, достаточны ли инвестиции родителей в здоровье, навыки и нравственность детей Модели с перекрывающимися поколениями обычно не принимают в расчет детство и сосредоточиваются на сбережениях людей среднего возраста и их сделках с пожилыми людьми.

Воспитание детей родителями имеет важное значение не только само по себе, оно оказывает огромное влияние на отношения между пожилыми людьми и людьми среднего возраста. Беккер ограничивается изложением лишь схемы анализа того, как семьи реагируют на потребности пожилых людей и детей.

Начнем с простой ситуации, когда родители-альтруисты оставляют наследство своим детям. Сочетание альтруизма и оставляемого наследства устраняет трудности в финансировании максимизирующих благосостояние инвестиций в здоровье детей, в их подготовку ив другие виды человеческого капитала.

Если предельная норма отдачи дополнительного вложения в человеческий капитал превышает предельную норму дохода от других активов, дополнительный человеческий капитал повысит благосостояние, как родителей, так и детей. Родители могут уменьшать свои сбережения и таким образом компенсировать негативное воздействие на их потребление больших затрат на человеческий капитал их детей, но они могут также сокращать размеры наследства, с тем чтобы компенсировать воздействие меньших сбережений на свое потребление в пожилом возрасте.

Частично средства, которые предполагается передать по наследству, также защищают родителей от множества рисков в старости. Возможность опереться на средства, отложенные для наследства, предоставляет что-то вроде пожизненной ренты, обеспечивающей защиту в случае непредвиденно долгой жизни и иных рисков пожилого возраста. Например, родители, которые живут дольше, чем ожидали, тратят средства, которые собирались оставить в наследство, на собственное потребление в течение дополнительно отпущенного им срока.

Если наследство не составляет значительной части активов детей, то оно может обеспечить престарелым родителям прекрасную защиту от различных опасностей. И, тем не менее, изменение величины наследства не оказывает большого влияния на благосостояние детей. Фактически дети поддерживают своих престарелых родителей, хотя такая поддержка не является полностью добровольной. Анализ усложняется, если родители не оставляют наследства потому, что они настроены не слишком альтруистически или, может быть, ожидают, что их дети улучшат свое благосостояние сами. В таких семьях существует тенденция к недостаточному инвестированию в детей и к недостаточной защите родителей от опасностей пожилого возраста, так как не формируются наследства для финансирования инвестиций в детей и поддержки родителей в пожилом возрасте.

Социальные нормы, чувство вины и другие подобные механизмы могут значительно смягчить недостаток инвестиций и защиты.

Они способны заставить даже эгоистичных родителей инвестировать в детей и эгоистичных детей заботиться о больных или бедных родителях. Экономисты не принимают во внимание такие понятия, как социальные нормы и чувство вины, потому что никто по-настоящему не знает, как они вырабатываются. Более того, социологи слишком часто используют эти нормы в качестве deus ex machina для объяснения поведения, которое сложно объяснить как-то иначе. Несмотря на это, нормы и другие незримые механизмы, несомненно, оказывают огромное влияние на отношения между членами семьи во многих обществах, хотя, по-видимому, и не работают столь же эффективно на обеспечение связи между поколениями, как оставляемое наследство.

Родители в богатых странах имеют больше возможностей тратить на детей и на собственную защиту в пожилом возрасте. Тогда почему за последнее столетие государственные расходы, как на молодых, так и на пожилых людей в западных странах с ростом их благосостояния также значительно выросли Одна из причин ослабление социальных норм в индустриальных странах с анонимностью городской жизни, где престарелые родители нередко живут далеко от своих взрослых детей.

Другая причина, которая лучше поддается теоретической разработке, это более высокая норма отдачи инвестиций в здоровье и подготовку детей в индустриальных странах. Вспомните мои рассуждения о роли человеческого капитала в процессе экономического развития. Родители до тех пор готовы осуществлять прибыльные инвестиции в детей, возможность которых открывается в условиях экономического развития, пока они могут полагаться на дарения и наследства, предназначенные для передачи детям.

Но дарения и наследства окажутся ничтожными во многих семьях, которые много инвестируют в своих детей. Такие семьи будут недоинвестировать в детей, особенно при слабом давлении моральных норм. В этом случае рост государственных расходов на образование и других видов государственных инвестиций в детей по мере развития страны выглядит преимущественно как реакция на позитивные последствия экономического роста, повышающего выгодность вложений в человеческий капитал.

Так как семьи, которые не откладывают средств на наследство, подвергаются риску в пожилом возрасте, нетрудно понять, почему государственные расходы на социальное обеспечение и медицинское обслуживание престарелых в индустриальных странах также быстро росли. Однако вы можете удивиться, узнав, что государственные расходы на престарелых осуществлялись не за счет молодого поколения.

В США с 1940 г. соотношение между расходами на одного молодого человека до 22 лет и расходами на пожилых людей после 65 лет практически не изменилось. Наш анализ, учитывающий как инвестиции в человеческий капитал, так и поддержку в старости, может объяснить, почему расходы на молодых и престарелых росли параллельно. В противоположность этому распространенная точка зрения о борьбе между поколениями заключающаяся в том, что расходы на престарелых росли быстрее, потому что увеличились их число и политическая сила не способна объяснить, почему расходы на детей возрастали так же быстро.

В рамках модели с перекрывающимися поколениями поддается объяснению также проблема неравенства и передачи богатства или бедности из поколения в поколение. Семьи способствуют увековечиванию неравенства, потому что дети наследуют способности и другие дарования родителей. Более того, родители являются основным источником активов и человеческого капитала детей.

Это огромное влияние семьи привело моего глубокочтимого учителя Ф. Найта к выводу, что там, где семья ячейка общества, наследование богатства, культуры, преимуществ в образовании и экономических возможностях ведет к прогрессирующему нарастанию неравенства. Способности и другие наследуемые качества идут от родителей к детям по нисходящей в преуспевающих семьях, где родители зарабатывают много, тогда как в непреуспевающих семьях, где родители зарабатывают мало, они идут по восходящей.

Однако бедные семьи недоинвестируют в каждого ребенка еще и потому, что они более многочисленны и менее стабильны. Поэтому дети из бедных семей, в общем, зарабатывают больше родителей, но не достигают среднего уровня своего поколения, тогда как дети из богатых семей зарабатывают меньше своих родителей, но превышают средний уровень своего поколения. Заработки зависят не только от наследуемых природных качеств, но и от инвестиций в человеческий капитал. Из нашего предшествующего анализа следует, что в богатых семьях отсутствует тенденция к недоинвестированию в человеческий капитал детей, раз эти семьи оставляют наследства и дарения.

В бедных же семьях существует тенденция к недоинвестированию в человеческий капитал детей, потому что они, как правило, не оставляют наследств и дарений. Бедные семьи недоинвестируют в каждого ребенка еще и потому, что они больше и чаще распадаются. Поэтому соотношение между заработками отцов и детей в богатых семьях зависит главным образом от соотношения между их природными качествами, в то время как соотношение между заработками отцов и детей в бедных семьях зависит также и от степени недоинвестирования в каждого ребенка.

Другими словами, без компенсирующих государственных выплат для поддержки инвестиций в человеческий капитал бедных детей низкие заработки были бы более устойчивыми, чем высокие, на протяжении многих поколений, т.е. так называемая культура бедности, передаваемая от поколения к поколению, преобладала бы над культурой привилегированных слоев.

Во всех странах, включая США, ряд европейских стран и несколько стран Азии и Латинской Америки, заработки устойчиво сдвигаются к средней величине при переходе от поколения отцов к детям. Вероятно, существенно меньше 40 отклонения заработков вверх или вниз от их среднего уровня передается от отцов к сыновьям, и уж совсем незначительные отклонения, как в ту, так и в другую сторону сохраняются у трех поколений семьи. Очевидно, способности и наследуемые качества, от которых зависят заработки, лишь в малой степени передаются от родителей к детям.

Эта тенденция к возврату от умеренного достатка к умеренному достатку за срок в три поколения проявилась задолго до начала индустриализации, равно как и введения политики государственной поддержки образования и других видов человеческого капитала. Во всех этих странах низкие заработки, так же, как и высокие, практически не передаются от отцов к сыновьям. Утверждение Ф. Найта, что семейная жизнь вызывает растущее неравенство, не согласуется с имеющимися фактами.

К тому же данные, как по США, так и по Англии, похоже, подтверждают правильность нашей теории, что тенденция к передаче из поколения в поколение низких заработков является более устойчивой, чем высоких. Конечно, доходы богатых семей идут по нисходящей от поколения к поколению медленнее, чем заработки, потому что дети из богатых семей получают наследства и дарения от родителей.