Реферат Курсовая Конспект
Или в рамках отношений протоуправления между животными, как это случилось с первыми в истории человечества производительными силами. - раздел Менеджмент, Собственность и управление (25) См.: История Древнего Мира (2-Е Изд.). - М.: “Наука”, 1983. - Кн.i: Ранн...
|
(25) См.: История древнего мира (2-е изд.). - М.: “Наука”, 1983. - Кн.I: Ранняя древность. - С. 31-32; Березкин[АЦ1] Ю. Е. Инки: Исторический опыт империи. - Л.: “Наука”, 1991. - С. 49. Интересно, что тот же самый Березкин, который приводит фактические данные, доказывающие, что в земледельческих обществах Центральных Анд возникла производственно-технологическая необходимость появления и роста бюрократического аппарата, управляющего трудом земледельцев, - пытается отрицать такую необходимость:
“Неправомерность связанной с именем К. Виттфогеля теории, согласно которой деспотическая власть в древних обществах укрепилась благодаря своей способности организовать крупномасштабное освоение новых земель, опровергается буквально на каждом шагу. Недавно, например, удалось выяснить, что грядковые поля в бассейне оз. Титикака продолжали обрабатываться и после гибели тиауанакской цивилизации, а освоены, скорее всего, до ее возникновения. Иначе говоря, для проведения сложных мелиоративных работ вовсе не требовалось государственное вмешательство – все это было под силу отдельным общинам” (с. 97).
Во-первых, Березкин так и не доказал, что благодаря возникновению руководящего мелиоративными работами бюрократического аппарата – государства масштабы освоения грядковых полей в бассейне оз. Титикака не возросли, а интенсивность земледелия на этих полях не повысилась. Разумеется, перешедшие от охоты и собирательства к земледелию общины начинали заниматься мелиорацией поодиночке. Однако обусловленные развитием производительных сил снижение уровня детской смертности и рост продолжительности жизни, а также вызванное интенсификацией межплеменных контактов (прежде всего обмена) укрупнение племен путем слияния (кстати, при этом родовые общины превращаются в соседские, а племя и община перестают быть тождественными: если в период расцвета первобытного общества племя включало в себя одну, две, реже – чуть большее число общин, то чем дальше заходит разложение первобытного коммунизма, тем больше общин включает в себя племя, наконец перестающее – с возникновением классового общества – быть племенем и превращающееся в новую форму общности, в народность) порождают потребность в кооперации труда все более широких масс людей, без чего невозможно повысить производительность труда и прокормить растущее население: дело в том, что эффект мелиорации тем выше, чем более согласованы друг с другом мелиоративные работы на соседних площадях обрабатываемой земли. Эта-то потребность и привела к тому, что общины стали объединяться друг с другом не только в силу военного превосходства крупных объединений над мелкими, но и в силу экономической необходимости – эффективности планомерного проведения мелиоративных работ под единым руководством. Правда, во-вторых, Березкин отмечает, что земледельцы продолжали обрабатывать поля и после того, как приозерное тиауанакское государство исчезло, не сменившись тут же новым. Однако это говорит только о том, что созданные под руководством централизованного аппарата управления оросительные и дренажные системы и пр. можно кое-как эксплуатировать и в какой-то степени поддерживать в порядке и без централизованного аппарата. К сожалению, Березкин не приводит данных о том, когда земледелие в бассейне Титикаки было эффективнее: при жизни или после гибели тиауанакской культуры.
(26) См.: Бебель А. Женщина и социализм. - М.: Госполитиздат, 1959. - С. 88-89; Семенов, Происхождение брака и семьи, с. 226-231.
(27) Семья, насчитывающая максимум несколько десятков человек, в условиях такой формы общности, как народность, является настолько маленькой “ячейкой общества”, что, при доминировании авторитарных отношений в каждой семье, в системе семейных отношений всего общества все равно доминируют отношения индивидуального управления.
(28) См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 21. - С. 54-56, 69, 131-134; Бебель, Женщина и социализм, с. 83-86, 109. Тут же Энгельс и Бебель правильно констатируют, что в то время, когда “ячеечные” семьи еще не окончательно сформировались, а лидеры племени уже имели большие права “распоряжаться половыми отношениями” (Бебель, с. 107) женщин своего племени, отношения коллективной собственности и управления еще играли большую роль в системе отношений между мужчинами и женщинами, хотя и уже не преобладали: так, девушки пользовались большой свободой половых отношений до брака, браки легко расторгались, наказания за нарушение верности супругу были легки сравнительно с более поздней эпохой и т.д. На с. 56 указ. изд. Энгельс совершенно справедливо указывает на то, что по мере убывания коллективности в системе семейных отношений сексуальное использование женщины другими (кроме мужа) мужчинами – так же, как и использование ее мужем во всех отношениях, добавим мы – приобретало все более принудительный характер по отношению к женщине. Это лишний раз доказывает, что обычаи, подобные тому обычаю племен с Балеарских островов, о котором рассказывает Бебель:”…в брачную ночь к невесте допускались родные по крови мужчины в возрастном порядке и только под конец допускался жених”(с. 84 указ. соч.), - связаны не с коллективными, а с авторитарными отношениями в системе семейных отношений.
Бебель считает данный обычай “выражением права всех мужчин на женщину” (там же). То, что к невесте допускались лишь кровные родственники мужа, указывает скорее на авторитарные отношения внутри “ячеечной” семьи. Речь здесь идет о доиндустриальном, докапиталистическом обществе: в тех классовых обществах, где в производстве преобладает не промышленность, а сельское хозяйство, придатком и наростом на котором является ремесло, ячеечные семьи обычно очень многочисленны и часто насчитывают по несколько десятков человек (см., напр: Энгельс, указ. изд., с. 60-64). Следовательно, родственники, “помогающие” мужу в брачную ночь, в большинстве случаев являются членами одной с ним семьи. Впрочем, это обстоятельство вовсе не исключает того, что данный обычай в то же время может быть прошедшим через трансформацию коллективных отношений в авторитарные и изменившимся до неузнаваемости в процессе этой трансформации остатком первобытных семейных отношений.
Доминирование авторитарных отношений в “ячеечных” семьях доиндустриальных классовых обществ, красноречивые примеры проявлений которого приводят Энгельс (см. там же) и Бебель (указ. соч., с. 105), объясняется тем, что в земледелии, скотоводстве и ремесле многократно усугубилось разделение труда (в том числе и половозрастное) - то есть тем же, чем объясняется само возникновение “ячеечных” семей.
Усугубление разделения труда привело к тому, что для управления добыванием членами семьи жизненных средств и обработки этих средств в едином домашнем хозяйстве преобладание авторитарных отношений внутри семьи оказалось необходимым – даже при том, что самая большая “ячеечная” семья невелика по сравнению с первобытным человеческим стадом или племенем. При этом возобладала та тенденция, которая, как мы уже видели, явственно наметилась уже в обществе охотников и собирателей: взрослые мужчины монополизировали “ратный труд”. Кроме того, мужчины взяли в свои руки ремесло, скотоводство, а во многих случаях и земледелие (”женским делом” земледелие стало, как правило, в тех регионах, где в силу природных условий оно, во-первых, относительно нетрудоемко и не стимулирует развитие ремесла, а во-вторых, не оттесняет окончательно и бесповоротно охоту и собирательство на задний план. В таких регионах формирование и развитие классового общества не пошло далеко, и вплоть до эпохи Великих географических открытий они оставались в стороне от магистральной дороги истории человечества); женщины и дети при этом могли участвовать в данных видах труда, как правило, лишь в роли помощников, и на их долю оставался лишь главным образом труд в домашнем хозяйстве – труд по переработке или обработке средств к жизни, добытых взрослыми мужчинами. Последние оказывались в роли кормильцев женщин и детей (см.: Семенов, Происхождение брака и семьи, с. 242-248), что немало способствовало утверждению власти взрослых мужчин в патриархальных “ячеечных” семьях. А вот в матриархальных “ячейках общества”, о которых мы вскользь упоминали выше, в силу указанных выше обстоятельств имеют место более сложные отношения (см. указ. в примеч. лит-ру): в некоторых отношениях руководят женщины, в некоторых – мужчины; по-видимому, большую, чем в патриархальных семьях, роль играют коллективные отношения; ни у женщин, ни у мужчин авторитарная собственность на половых партнеров и власть над ними далеко не столь многостороння и велика, как во вполне сформированной патриархальной семье (хотя собственность и власть старших по возрасту над младшими в матриархальной семье не уступает патриархальной). Можно также добавить, что в тех классовых обществах, “ячейками” которых стали матриархальные семьи, на тронах сидят все равно большей частью мужчины.
(29) Она может и не возрастать. Кстати говоря, роль лидеров в управлении кооперированным трудом может возрастать не только в силу технологической необходимости, но и в силу каких-либо посторонних данному трудовому процессу причин (однако характер этих причин всегда будет определен данным уровнем развития производительных сил!). Эти причины могут обусловить рост доли отношений авторитарной собственности и управления в системе производственных отношений; разрастутся количественно и приобретут большую власть управляющие экономической деятельностью бюрократические аппараты, а дальше эти аппараты будут расширять свой контроль над этой деятельностью опять-таки независимо от технологической необходимости, повинуясь логике аппаратного интереса – чем больше власти, тем она крепче. И так будет продолжаться до тех пор, пока аппарат не возьмет на себя непосильную ношу и не начнет надрываться под нею.
(30) Классический пример этого пути развития см. у Энгельса (указ. изд., т. 21, с. 109-128).
(31) Еще раз подчеркнем, что речь идет о земледелии определенного периода – периода перехода от первобытного к классовому обществу.
(32) См. выше соотв. ссылку на труды Румянцева, а также: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 21. - С. 98.
(33) См.: История древнего мира, Ранняя древность, с. 296-314.
(34) См. цитированные выше строки Тацита; см. также о греках гомеровской эпохи – История древнего мира, там же (точнее, с. 307-314). Хотя это и более поздняя стадия развития “военной демократии”, она все же не очень далеко ушла от описываемой нами.
(35) См., напр.: Ф. Энгельс, указ. изд., т. 21, с. 131-133, а также все то, что Маркс и Энгельс писали о германской марке, русской сельской общине и т.д.
(36) См., напр.: Румянцев, Первобытный способ пр-ва, с. 237-239, 284-285.
(37) См., напр.: История древнего мира, Ранняя древность, с. 31-32; Березкин, Инки…, с. 124.
(38) Помимо антагонистических противоречий (или, говоря одним словом, антагонизмов) между отдельными людьми, этническими общностями, впервые возникающими с возникновением классового общества социальными группами (одной из разновидностей социальных групп и являются сами классы), бывают также антагонизмы между людьми и вещами, между людьми и их собственной деятельностью, одного и того же человека к самому себе (говоря популярнее – но и одностороннее – между различными сторонами бытия одного и того же человека). Например, такое проявление разделения труда, как профессиональная специализация, приводит к тому, что совершенствование человека в одном виде деятельности осуществляется за счет ограничения его способностей к другим видам деятельности, его общего кругозора. В частности, в условиях до-НТРовского крупного машинного производства рабочий является придатком машины, ограничивающей его так, как это только что было сказано. Многие примеры антагонизмов хорошо описаны в марксистской, не совсем марксистской и совсем немарксистской левой литературе и исследованы в контексте проблемы отчуждения . Определений понятия “отчуждение” существует множество; к этому множеству мы добавим еще одно: отчуждение – это такое отношение между отдельными людьми, между отдельными людьми и группами, между группами, отдельных людей или групп к самим себе (например, между ними и их собственной деятельностью), между ними и включенными в человеческую (=общественную) деятельность вещами, которое по сути своей является отношением между антагонистическими противоположностями.
(39) Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 21. - С. 96.
(40) См. там же, с.170.
(41) В отличие от первобытного общества, где, судя по известным этнографам его остаткам, нарушение обычая было делом редкостным и автоматически ставило нарушителя вне общества, в антагонистическом обществе и обычай, и закон не могут существовать иначе, как будучи постоянно нарушаемы. Закон – правило, осуществляющееся через ряд нарушений, не устранимых до тех пор, пока существует сам этот закон.
(42) В тех случаях, когда политическую власть берет в руки неимущий класс, законы начинают препятствовать функционированию той формации, которой присущ этот класс, и подрывать экономическую и всякую другую власть присущего этой формации имущего класса над ним.
(43) Помимо уже цитированной нами литературы, а также ряда отрывков из сочинений Маркса и Энгельса, для исследования данного вопроса автор этих строк использовал следующие работы:
История древнего мира (2-е изд.). М., “Наука”, 1983. Кн.2: Расцвет древних обществ; То же (1-е изд.). М., “Наука”, 1982. Кн. 3: Упадок древних обществ;
Новая история стран зарубежного Востока (в 2-х т.). Изд-во МГУ, 1952; К. А. Антонова, Г. М. Бонгард-Левин, Г. Г. Котовский. История Индии (2-е изд.). М., “Мысль”, 1979;
В. Кузьмищев. Царство сынов Солнца (2-е изд.). М., “Молодая гвардия”, 1982;
Отто Бибер. Таинственная Каффа. М., Изд-во вост. лит-ры, 1961;
Книга правителя области Шан (Шан цзюнь шу). 2-е изд. М., “Ладомир”, 1993;
Г.В. Плеханов. История русской общественной мысли (книга первая). Часть 1: “Введение: Очерк развития русских общественных отношений”. / Сочинения в 26 т. Т. XX. М. – Л., Госиздат, 1925;
Е. Варга. Об азиатском способе производства. /Варга, Очерки по проблемам политэкономии капитализма. М., Политиздат, 1964;
К. Каутский. Происхождение христианства. М., Политиздат, 1990;
Хрестоматия по истории Древнего Рима. М., Соцэкгиз, 1962;
С.Л. Утченко. Цицерон и его время. М., “Мысль”, 1973;
Экономическая история СССР и зарубежных стран. М., “Высшая школа”, 1978;
В.Н. Никифоров. Восток и всемирная история (1-е и 2-е изд.). М., “Наука”, 1975, 1977;
В.П. Илюшечкин. Система внеэкономического принуждения и проблема второй основной стадии общественной эволюции. М., АН СССР (Ин-т востоковедения), 1970; Его же – Система и структура добуржуазной частнособственнической эксплуатации (в 2-х вып.). М.,1980; Его же – Эксплуатация и собственность в сословно-классовых обществах. М., “Наука”, 1990;
В. Л. Иноземцев. К теории постэкономической общественной формации. М., “Таурус”, 1995;
А. Б. Венгеров. Предсказания и пророчества: за и против. М., “Моск. рабочий”, 1991, с.120-125 (материал о докапиталистических способах пр-ва и формациях);
Вл. Платоненко. За пределами “первого мира”. М., 1996; Его же – Два пути Истории. / ”Пролетарская трибуна”, №1; Его же – Развитие классового общества. / ”Пролетарская трибуна”, №3;
Г. А. Меликишвили. Некоторые аспекты вопроса о социально-экономическом строе древних ближневосточных обществ. / ”Вестник древней истории”, 1975, №2, с. 18-45; Его же – Характер социально-экономического строя на Древнем Востоке (Опыт стадиально-типологической классификации классовых обществ). / ”Народы Азии и Африки”, 1972, №4, с. 53-64; Его же – К вопросу о характере древнейших классовых обществ. / ”Вопросы истории”, 1966, №11, с. 65-80;
Ю. И. Семенов. Проблема становления классов и государства в странах Древнего Востока (в трудах советских ассирологов и египтологов). / ”Народы Азии и Африки”, 1975, №3, с. 160-171; Его же – Проблема социально-экономического строя Древнего Востока. / ”Народы Азии и Африки”, 1965, №4, с. 69-89;
А. Я. Шевеленко. Сопоставление путей генезиса феодальных отношений во Франкском государстве и Индонезии. / ”Вопросы истории”, 1965, №12, с.79-96;
Н. Б. Тер-Акопян. Развитие взглядов К.Маркса и Ф.Энгельса на азиатский способ производства и земледельческую общину. / ”Народы Азии и Африки”, 1965, №3, с.70-87.
Фактический материал, содержащийся в этих работах, настолько богат, и для подкрепления обобщений автора этих строк его потребовалось бы цитировать настолько подробно, что такое цитирование никак не уложилось бы в рамки нашей статьи. Вдаваться в тонкости дискуссии между авторами этих работ также не представляется возможным. Поэтому в данной статье будут приведены лишь обобщения, сделанные ее автором на основе материала, изложенного во всех этих книгах, брошюрах и статьях.
(44) Не следует причислять российских крестьян XVIII – первой половины XIX вв., которые могли быть проданы без земли, к тому же разряду, что и русские крепостные крестьяне XVI-XVII вв., западноевропейские крепостные и т. п. Они были рабами (хотя и далеко не стопроцентными), что убедительно доказал В. П. Илюшечкин. “Крепостное право” в России с петровских времен до 1861 г. – явление того же порядка, что и рабство негров в Америке: это было рабство в рамках восходящего капиталистического способа производства, возникло оно в России в результате утрат помещичьими хозяйствами натурального характера и переориентации их на рынок, отношения между помещиками и их рабами носили все более капиталистический характер, поскольку рабочая сила последних в качестве товара включалась в процесс производства прибавочной стоимости. О высокой степени развития товарно-денежных отношений, внутреннего рынка в России XVII-XVIII вв. см., напр.: Фернан Бродель. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV-XVIII вв. Т.3: Время мира. - М.: “Прогресс”, 1992. - С. 454-479.
(45) Древние римляне рассматривали своих рабов как членов семьи хозяина – и правильно делали, поскольку большинство римских рабов не имело общественной возможности создавать ничего, что хотя бы отдаленно напоминало отдельную ячеечную семью.
(46) См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 21. - С. 56, 131, 134; Бебель, Женщина и социализм, с. 106-109.
(47) Категория “социальный организм”, которую Ю. И. Семенов попытался обосновать уже тридцать лет назад (см.: Семенов Ю. И. Категория “социальный организм” и ее значение для исторической науки. // ”Вопросы истории”. - 1966. - №8. - С. 88-106) и продолжает развивать ее обоснование в своих последующих работах (правда, совсем не так, как это делаем здесь мы), на самом деле может помочь справиться с теоретическими проблемами, которые создает исследователю такая неустойчивая, рыхлая и расползающаяся форма общности, как народность. Действительно, в какое понятие уместить тот факт, что группы говорящих на одном языке людей часто бывают менее тесно связаны друг с другом в своей повседневной экономической, политической, духовно-культурной жизнедеятельности, чем группы людей, говорящих на разных языках? Какая категория отразит то, что экономическая, политическая, духовно-культурная, языковая общности людей в классовом обществе соответствуют друг другу в общем, в среднем, но практически никогда не совпадают полностью в каждом индивидуальном случае? Какая категория окажется достаточно пластичной, чтобы, несмотря на путаницу взаимопереходящих народностей, способов производства, общественно-экономических формаций выхватить из потока их совместного развития точный его срез на любой его стадии? Такой категорией может оказаться понятие “социальный организм”, если его определить следующим образом: социальным организмом является такая общность людей во всех сферах их жизни, что входящие в ее состав группы людей перестали бы быть самими собой, утратили бы свои качественные характеристики, если бы устранить связи между ними; вместе с тем эта общность остается самой собой, если устранить связи между ней и другими такими же общностями.
Согласно этому определению, общество инков и общество египтян – разные социальные организмы, раннесредневековая Европа – уже единый, но относительно слабо связанный внутри себя социальный организм, а современная Европа – очень единый социальный организм. Первобытные племена предков древних египтян и древнеегипетское общество – разные социальные организмы, египетские общества времен фараона Хеопса и накануне персидского завоевания – один социальный организм, у которого связь между стадиями его развития во времени довольно-таки тесна. Зато ахеменидский и птолемеевский Египет – это уже исчезающий, растворяющийся в других социальных организмах Древний Египет; процесс его исчезновения завершается в эпоху римского владычества. Наиболее устойчивыми социальными организмами в мире оказались Индия и Китай: как возникли три с лишним тысячи лет назад, так и до сих пор существуют.
Первобытное племя как социальный организм гораздо более едино внутри себя, чем любой социальный организм классового общества. Одно из наиболее очевидных проявлений этого – единство языка в первобытном племени и разноязычие внутри социальных организмов класcового общества.
(48) В. И. Ленин дал следующее определение классов: "Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства". (Ленин В. И. Полн. собр. соч. - 5-е изд. - Т. 39, с. 15.)
Мы видим, что представители разных классов могут находиться друг с другом как в отношениях авторитарного, так и в отношениях индивидуального управления и собственности: "присваивать труд другого" означает управлять трудом другого как в процессе его протекания, так и постольку, поскольку он овеществлен в продукте труда. Первый признак, по которому отличаются друг от друга классы, характеризует представителей этих классов как частички производительных сил на данном уровне их развития. Второй - по тому, как, в какой степени они причастны к собственности на какую-то часть всех средств производства (поправим Ленина: здесь лучше говорить о производительных силах, т. е. также и о рабочих силах членов общества), находящихся в сфере совокупной деятельности данного общества, и на какую именно часть. Третий - по степени их причастности к управлению производством; четвертый и пятый - по степени причастности к управлению распределением, обменом и потреблением в данном обществе. Общества с преобладающими отношениями индивидуальной и авторитарной собственности и управления, структуре которых присущи в качестве основных элементов разные классы, являются разными общественно-экономическими формациями. Производственные отношения, которые преобладают в данном обществе и на которых базируется данная общественно-экономическая формация, в единстве с породившими их производительными силами соответствующего уровня развития образуют способ производства:
– Конец работы –
Эта тема принадлежит разделу:
На сайте allrefs.net читайте: "Собственность и управление"
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Или в рамках отношений протоуправления между животными, как это случилось с первыми в истории человечества производительными силами.
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов