ПРИЧУДЫ ФАНТАЗИИ

Августовские ночи на Сицилии, тогда относящейся к Греции, роскошно великолепны. Крупные звезды висят низко, слегка рассеивая густую тьму. Приятен несильный медовый запах цветов. Приближалась дышавшая негой полночь.

- Пора! - произнес Эмпедокл, неожиданно для себя громко. Яркая вспышка над кратером Этны высветила на миг деревья на краю поля и спящих на чем попало сотрапезников. Их было восемьдесят. Пир под деревьями у поля удался. И яств, и вина, и веселья было достаточно. Именно так - весело и неожиданно - и хотел расстаться с друзьями философ.

Столы принесли слуги с близлежащей усадьбы сиракузянина Писианакта. В ней-то и произошло знаменательное событие, из-за которого состоялся пир.

Эмпедокл пригласил своих и писианактовых друзей на жертвоприношение. В знак благодарности он преподнес богам искусно сделанного из меда и ячменной муки быка, восхитившего всех собравшихся.

В те времена были обычными приношения в виде кушаний - каш, печенья. Дарили оливковое масло, мед. А Эмпедокл мог совершать жертвоприношения и получше. Он был знатен и богат. Его род почитался в приморском городе на юге Сицилии Агригенте, названном так по имени холма, на котором возник.

Эмпедокл благодарил богов за помощь в исцелении Панфеи - агригентянки, родившейся и выросшей в родном городе философа. Она вышла замуж за Писианакта и через пять лет заболела. Лечили ее врачи из Сиракуз и Катаны, но безрезультатно. Больной становилось все хуже и хуже. Июльским утром она потеряла сознание, пульс не прощупывался. Врачи сочли ее безнадежной и, смущенные, уехали из усадьбы.

- Надо позвать Эмпедокла из Агригента, - решил Писианакт.

Известность философа как врача была на Сицилии, да и во всей Греции, шумной и повсеместной.

- Панфея? - переспросил имя больной Эмпедокл у посланца. - Так я знал ее, когда она была еще девочкой. Едем!

Эмпедокл увидел неподвижно лежащую молодую женщину. Откинул покрывало. Исхудавшее тело приобрело цвет мрамора, но руки, ноги, стан сохранили поразительное изящество, а груди почти не поблекли и смотрели ввысь.

- Недаром ее зовут Богиней, - подумал врач. - Что-то не похоже, что она при смерти. Если верну ей сознание - вылечу.

Он знал свои исцеляющие силы. Позднее их назовут гипнозом и харизмой. Эмпедокл производил на всех, кто с ним встречался, ошеломляющее впечатление. Красивое лицо, не знающее улыбки, аккуратная бородка, взгляд твердый, властный. Высокий рост усиливал впечатление значительности личности. Целитель был к тому же чародеем, знающим восточные премудрости. Магическое действо помогало дару внушения.

В лечении Панфеи философ был неистов. Многочасовые растирания и массажи, чередование холодных и горячих ванн, разнообразные соки, вводимые больной искусственно, помогли вернуть сознание. Эмпедокл не отходил от выздоравливающей. Красота ее тревожила сердце поэта. Он вот уже три года избегал женщин, даже не прикасался к жене, от которой у него была дочь Адолия: очищал себя от телесных влечений. Так что роман Панфеи и Эмпедокла не состоялся.

Жертвоприношением руководил сам философ. Руководил потому, что был жрецом, но не жрецом-чиновником, не по должности, а по своей воле и наследованию родовых достоинств, ибо когда-то басилевсы - цари были одновременно и жрецами, а философ принадлежал к царскому роду.

Появился он на поле в пурпуровом одеянии. Багряный хитон, перепоясанный золотой тесьмой, дельфийский венок - эмблема служения Аполлону, медные сандалии на ногах делали Эмпедокла необыкновенно величественным.

Вулкан Этна - самая высокая гора в Европе, более трех тысяч метров. По форме конусообразная. У подножия виноградники, на склонах - лес. К вершине вела хорошо протоптанная животными и людьми тропа. Философ вошел в лес. Зарево над Этной и здесь было видно. Оно будоражило воображение поэта. Эмпедокл легко и свободно представлял себя кустом или рыбой. Мог войти и в юную красавицу. В поэме "Очищения" Эмпедокл так об этом сказал:

Некогда был я юнцом, был и прелестной девицей,

Был и растением, птицей, рыбой безгласною в море.

Не в игре ли воображения поэтов и родилась идея переселения душ? Фантазии была чувствами Эмпедокла, а чувства - фантазией. И он философствовал как поэт, а поэтизировал как философ, Так живо представлял переселение душ в животных, что раз и навсегда отказался от мяса, мучился от того, что раньше его ел; ведь в облике животного могут быть отец или мать.

Во время пира друг и ученик Павсаний читал его стихи:

Глупец злополучный! А жертва с мольбой на убийцу

Взирает; но тот, не заметив стенаний,

Ее убивает и в доме обед затевает преступный.

У сотрапезников кровь отлила от лиц, когда они слушали эти стихи. Поэмы философа, гимны греки часто читали на пирах, олимпиадах. Его поэтическим даром и умом восхищались. Смекалка Эмпедокла поражала. Однажды к нему прибыла делегация жителей соседнего города Селинунта:

- Помоги нам, несчастным, о мудрец!

- Да что стряслось?

И селинунтцы рассказали: в городе распространилась моровая язва. Похоже, из-за нездоровых выделений окрестных болот. Жители катастрофически вымирают, женщины не могут рожать.

Философ на свои средства соединил каналом стоячие болота с проточной и чистой водой из двух речек. Причина бед была устранена, жизнь в городе возродилась. Селинунтцы усмотрели в этом нечто сверхъестественное и почитали как бога, когда он появлялся в городе. Встречали его с обожанием, с превеликой готовностью падали ему в ноги.

Отношение к философу и поэту, врачу и магу как к божеству было и в родном городе. Но он оставался безразличным к власти и должностям. Агригентяне после свержения тирании предложили ему стать их царем. Но трон не прельщал мудреца. Он дорожил своим внутренним миром, той реальностью, в которой непосредственно жил. Что все эти почести?! Мир идей, образов - вот где его подлинное бытие.

На Сицилии ночь наступает сразу и рано. Но так же рано и сразу приходит утро. Рассвело, и уставший Эмпедокл присел на камень. Было тихо, лишь утренний ветерок ласково перебирал листву. Эмпедокл любил одиночество. Ах, какие фантастические картины космического масштаба проплывали перед взором философа!

Корнями, элементами, можно сказать стихиями, всего существующего являются воздух - Айдоней, вода - Нестида, земля - Гера и огонь - Зевс.

- Эти корни, - разъяснял Эмпедокл как-то Павсанию, своему ученику, - не вода в ручейке, не земля под ногами, а водяное, земляное, а также огненное и воздушное начала. Они соединяются Любовью и разъединяются Враждой попеременно, поочередно.

Космические силы в фантазии Эмпедокла творили чудеса. Зевс (Небо) орошает влагой, оплодотворяет Землю (Геру), благодаря чему она и порождает людей.

- Гера - мировая женщина, - утверждал поэт, не замечая двузначности слова.

Эмпедокл сидел на камне в лесу на склоне действующего вулкана и представлял, как выходит наверх из чрева Земли род людской, в котором он был скрыт, как в ночи. Но этот род состоит просто из людей как таковых, еще не мужчин и не женщин. Вот тут-то начинается самое удивительное: человек распадается на органы, которые будут блуждать порознь в суете житейских просторов, И так у всего живого: "и у растений, и в воде обитающих рыб, и в горах живущих зверей, и летающих птиц", как писал раньше Эмпедокл в поэме "О природе", Все это делает Вражда.

Эмпедокл вспомнил, как его дочь Адолия нараспев декламировала стихи отца:

Появилось много голов без тел,

Странствовали бесплечные руки,

Двигались глаза, лишенные лбов.

Четырнадцатилетняя Адолия любила поэмы отца. Но однажды она, по ошибке, нечаянно сожгла стихи "Воззвание к Аполлону" и очень себя казнила. Эмпедоклу даже пришлось ее утешать.

Дочь в восторг приводило видение: в голубоватой дымке Земли проплывают, приглядываясь друг к другу, глаза и лбы, руки и плечи.

Потом начинает действовать Любовь-созидательница Афродита. Она, как живописец, смешивая разнообразные краски, создает картины, воспроизводящие деревья, мужчин и женщин, птиц, рыб, а также досточтимых богов. Действует Любовь методом проб и ошибок. Возникают сначала незрелые и поспешные продукты любви, сочетания - страшилища. Адолия декламировала:

Появились двулицые и двугрудые существа,

Быки с человеческой головой и, наоборот,

Люди с бычьими головами.

Адолия воспринимала все эти приключения органов как миф. Ее радовало, что первой вымерла лошадь с плавниками вместо ног и появилась настоящая.

Сохранились лишь приспособленные виды. Человека ждет блестящая перспектива, возводящая его до божественных степеней и отличий. Люди могут стать богами, преодолев телесную организацию.

Эмпедокл вспомнил почитание его на Олимпийских играх. Он прибыл на Олимпиаду в Элиду просто как зритель и слушатель. И одним появлением своим заворожил публику.

- Эмпедокл? Эмпедокл! - слышалось со всех сторон имя философа и поэта. Все забыли про певцов, музыкантов, силачей и кулачных бойцов. На него смотрели зачарованно, будто на божество, спустившееся с олимпийских высот. На празднике ни о ком не было столько разговоров, как о нем.

Все это питало фантазию Эмпедокла. Он воображал себя имеющим особое предназначение, спасителем человечества от скверны. Поэма "Очищения" написана под влиянием такого настроения. Ее пропел на Олимпийских играх известный в Греции рапсод - странствующий певец - Клеомен. Он пел о праведниках, очищающих душу от скверны:

Под конец же они у людей, обитающих землю, бывают

Пророками, гимнов певцами, врачами, вождями народов,

А затем уж восходят к богам, высшею славою чтимым.

Эмпедокл шел к кратеру. Подъем по склону вулкана был нелегким. Он сейчас играл роль в драме, которую создала его фантазия, могучая, трагическая фантазия. Эмпедокл верил в реальность того, что творило воображение. Торжественно-героическая обреченность была не позой, а его состоянием. Теперь он играл роль, сочиненную им для себя.

Кратер приближался. Эмпедокл пошел быстрее. Не шел, а летел лучезарным божеством. Пьеса близилась к финалу.

Эмпедокла удивляло, что его поэмы греки истолковывали, как научные трактаты, относились к ним, как к источникам знаний, собранию истин. Знаний, а не художественных образов. А его Любовь и Вражда, его картина существования отдельно частей, половинок тела - плод фантазии, взращенной мифами, такими красочными у греков. (Я-то считаю Эмпедокла основателем литературного жанра фантастики).

Первым проснулся Павсаний. С ним много было слуг: богат, любимый ученик философа. Только открыл глаза и через мгновение понял: учителя нет.

- Где Эмпедокл? Где Эмпедокл?

Один и тот же вопрос он задавал слугам и друзьям. Наконец, сиракузянин Писианакт сказал нечто вразумительное:

- В полночь что-то вспыхнуло, на мгновение стало светло. Я увидел невдалеке Эмпедокла. Еще я заметил, что он сделал первые шаги в сторону Этны. Но тут тьма окутала рощу и я погрузился в сладкий сон.

Павсаний и другой ученик Эмпедокла Горгий Леонтинский, прославившийся позже своим красноречием, и с десяток друзей отправились на Этну.

К краю кратера трудно было подступиться. Группу обдало жаром. Павсаний продолжал кричать:

- Эмпедокл! Эмпедокл! Учитель!

Ни звука в ответ. Но через мгновение все услышали всплеск, из кратера что-то вылетело. Вулкан выплюнул сандалию Эмпедокла, которая упала к ногам Павсания. Сандалия была медной. Такие - из меди - сандалии носил в Агригенте только Эмпедокл.

Павсаний, воспитанный Эмпедоклом, воспринявший его философские идеи, поэтические образы, магические действия, сразу уверовал в сверхъестественное исчезновение учителя и сказал Горгию:

- Наш кумир стал богом. Пойдем на поле и принесем ему жертву!