Убийство И.И.Иванова.

Несомненно, что именно это громкое, беспрецедентное событие, произошедшее 21 ноября 1869г., стало первопричиной для начала так называемого процесса над нечаевцами. Каким образом Нечаеву удалось уговорить приближенных к нему членов «Народной расправы» пойти на это преступление? Во имя чего оно было сделано?

Судя по данным источников, после череды столкновений с Ивановым и сообщения Прыжовым Нечаеву о намерениях студента «устроить свою отдельную организацию»[65] на собранные во время работы в «Отделении» деньги, Нечаев решил выдвинуть вопрос об устранении Иванова.

Тогда революционер собрал у себя Успенского, Кузнецова, Прыжова и заявил им о необходимости ликвидации Иванова как того, кто «вредит делу». Николаева на первое обсуждение не пригласили, по той причине, что, по мнению Ф.М. Лурье, « Нечаев знал, что «агент» Комитета заранее согласен на все»[66].

Естественно, что все трое отреагировали негативно на предложение Нечаева, так как для них это была чересчур радикальная мера борьбы с «препятствием, являющемся на пути организации»[67].

Тогда, по мнению Ф.М. Лурье, вместо увещеваний Нечаев решил припугнуть собравшихся тем, что Иванов, образовав самостоятельную организацию, « примется все разбалтывать, вот-вот бросится доносить в III отделение…»[68].

Неудивительно, что после этого заявления Успенский, как главный приверженец Нечаева, более всех остальных увлеченный деятельностью «Народной расправы», перешел на сторону Нечаева. Прыжов, самый старший из всех членов «центрального» кружка, стал умолять революционера не втягивать его в это дело из-за преклонного возраста. «Прыжов в то время, когда условились совершить убийство, — писал в показаниях Николаев, — просил Нечаева и всех нас избавить его от присутствия при убийстве Иванова, говоря, что он стар и слаб; Нечаев же говорил, что это было необходимо для того, чтобы Прыжов нас не выдал»[69].

Дольше всех не соглашался Кузнецов, для которого, по словам В.И. Засулич, «Иванов был старым товарищем, почти другом, с которым он прожил много лет»[70]. Именно поэтому до самого совершения преступления он старался отговорить Нечаева от убийства.

После того, как Нечаев переманил на свою сторону большинство собравшихся, ему оставалось только придумать план по устранению Иванова.

По сведениям Ф.М. Лурье, утром 21 ноября 1869 года Нечаев отправился к Кузнецову, продолжавшему жить на одной квартире с Николаевым. «В голове руководителя «Народной расправы» уже созрел план убийства. «По Москве бродили слухи о типографском станке, куда-то спрятанном ишутинцами в 1866 году…»[71]. Судя по всему, Нечаев решил под предлогом поиска старой типографии заманить Иванова в глухой и безлюдный грот в парке Петровско-Разумовского, который, по словам В.И. Засулич, «находился в самом дальнем конце парка, в нескольких шагах от пруда и отделялся земляным валом от огибающей парк дороги»[72].

Дальнейшие события детальнейшим образом изложены в протоколе допроса П.Г. Успенского. Судя по его показаниям, около двух часов дня Николаев и Прыжов отправился за Ивановым к его знакомому, студенту Лау, а сам Успенский, Нечаев и Кузнецов - в Академию, в сторону намеченного ими грота, где остались ждать остальных 3-х членов организации.

« Наконец послышались шаги. Я задрожал и прислонился к стене Грота. Иванов и другие вошли. Начался какой-то шум. Кто-то закричал: "Не меня, не меня!!.." Оказалось после, что это кричал Николаев, на которого бросился Нечаев…» [73] Судя по всему, Нечаев в темноте грота спутал Николаева с Ивановым, который в то время уже со всех ног бросился бежать. Однако революционер нагнал его и опрокинул на землю. «Подошел Николаев и они что-то стали возиться с ним; кажется, душили его. Я и Прыжов стояли в стороне. Раздался выстрел… Нечаев говорил, что вынул револьвер Николаев…а выстрелил он…в голову. Иванов был убит, и я хотел привязать веревку с камнями к ногам, но не в силах был этого сделать. Кто-то выхватил их у меня и привязал»[74]. Далее, по словам В.И. Засулич, «тело убитого обвязали веревками с кирпичами по концам и бросили в озеро. На следующий же день Нечаев с Кузнецовым уехали в Петербург»[75].

Из всего вышеизложенного можно сделать вывод, чтобы убийство не было четко спланировано Нечаевым и его сообщниками. Здесь нельзя не согласиться с мнением Ф.М. Лурье, что « всё делалось наспех, непродуманно, без подготовки». Иначе бы в гроте Нечаев не спутал Николаева с Ивановым, и не было бы такой суеты, которая уже тогда могла привлечь внимание случайных прохожих. По показаниям Успенского видно, что убийство совершили Нечаев и его верный подручный Николаев, который подчинялся любому приказу революционера. Остальные же просто находились в сговоре с Нечаевым.

Это событие как нельзя лучше продемонстрировало всю суть Нечаева и «нечаевщины», заключающуюся в готовности пойти на всё, что угодно, даже на убийство невинного человека, ради собственных убеждений и целей.

Нельзя не согласиться с мнением В.В.Витюка о том, что «убийство товарища являлось фактически единственным реальным действием нечаевской организации» за весь период ее существования. Именно это действие, во-первых, всколыхнуло общественность не только в России, но и по всей Европе, во-вторых, обернулось крахом для существования «Народной расправы» и революционных планов Нечаева, в-третьих, дало толчок для подготовки правительством и III отделением нечаевского процесса, крупнейшего судебного разбирательства в России XIX века.

Глава 2. Подготовка процесса над нечаевцами: