ОТЕЦ ВАШ ПОППЕР! МАТЬ ВАША – СОРОС!

ОДНАЖДЫ мне уже пришлось полемизировать с ним на страницах “Независимой газеты”, выпустив статью с названием “Большевики из Открытого Общества”. Правда, полемика в ней шла не столько с Рацем, чье социально-политическое творчество полностью вторично и эклектично, а с его кумиром – Карлом Поппером, европейским евреем, бежавшим от Гитлера в Америку. Глупые и дилетантские суждения этого псевдоисториософа до того времени не получали еще в России заслуженного отпора. Зато они всячески пропагандировались еврейским миллиардером Джорджем Соросом, использующим их, в особенности концепцию “открытого общества”, как идейный инструмент для строительства мировой финансовой империи – этакой всемирной Хазарии. Взламывая этим инструментом границы государств, как домушник “фомкой” – дверь чужой квартиры. Деньги Сороса, вложенные им в пропаганду идей Поппера в России (в частности, в многопрофильную организацию “Открытое Общество”), сделали свое дело: у “великого мыслителя” в России появились свои апостолы и пророки, в основном, конечно, из среды евреев. К примеру – замдиректора Всероссийской библиотеки иностранной литературы М. Гениева, распоряжающаяся в нашей стране деньгами “Фонда Сороса”, или тот же геолог-философ Рац.

Сегодня мало кто сомневается в истинных намерениях “филантропа” – международного финансового спекулянта Сороса в отношении России. Чего стоит только организованный им массовый вывоз интеллектуальных ресурсов, в особенности – талантливой молодежи, из нашей страны на Запад! В соответствующем свете предстают и апологеты “идейного ледокола” – Поппера, пробивающего соросам дорогу среди российских льдов. Как бы ни рядились они в тогу защитников свободы и прогресса, благородных идеалов “открытого общества”, от клейма пособничества оккупантам им вряд ли удастся когда-нибудь отмыться.

СТАТЬЯ Раца, пропагандирующая пресловутые “благородные идеалы”, послужила мне удобным поводом для критики идей Поппера. Я, в частности, писал, обращаясь к Рацу:

“Книга К. Поппера “Открытое общество и его враги” вышла в русском переводе в Москве в 1992 г. Поразительно беспомощная и убогая по методике, понятийному аппарату, идеям и выводам, она не стала не только бестселлером, но и вообще заметным событием столичной интеллектуальной жизни, не всколыхнула идейную атмосферу… Посвященная в значительной степени развенчанию давно развенчанных гипербол и промахов марксизма, книга явила для нас, русских националистов нового поколения, род ирои-комической “Батрахомиомахии”. Причем, если “научный коммунизм” есть наш идейный враг, но враг серьезный, грозный, хотя и обветшалый, враг, обладающий могучим методологическим оружием, не освоив которое, нечего и мыслить о победе, то книжка Поппера, преисполненная наивностями и нелепостями прекраснодушной доморощенной философии, бесконечно далека даже от закавыченной науки. Точнее, являет собой образец худшей от наук: чисто идеологической “науки мнений”, а не науки фактов и знаний…

Чтобы не быть голословным, приведу несколько цитат и мыслей из книги Поппера, звучащих на слух профессионального историка, мягко, скажем, неубедительно.

Вот основы его историософии. Считая детерминизм полным предрассудком, он пишет: “С нашей точки зрения, действительно не может быть никаких исторических законов”; “На мой взгляд, единой истории человечества нет, а есть лишь бесконечное множество историй, связанных с разными аспектами человеческой жизни”; “Действительно ли не существует всеобщей истории как реальной истории человечества? Скорее всего – нет. Я полагаю, таков должен быть ответ на этот вопрос каждого гуманиста и особенно каждого христианина”.

Квинтэссенция книги Поппера, мысль, к которой он неоднократно возвращается: мы должны отбросить идею истории как истории политической власти. Поппер буквально зациклен на этой незатейливой мысли. Для нас, представителей истмата, это просто смешно: бой с тенью, не более, а сам автор – несчастный маргинал в науке, посвятивший жизнь этой мнимой борьбе, столь же беспредметной, на наш взгляд, как прение о вере между христианином и иудеем с точки зрения, допустим, конфуцианца.

Наконец, принципиально отвергнув идею познаваемости истории, наличие в ней смысла и законов, Поппер, будучи не в силах выдерживать сообственный релятивизм, признается: “Да, мы нуждаемся в надежде. Действовать, жить без надежды выше наших сил. Однако мы не нуждаемся в большем и большего нам не должно быть дано. Нам не нужна определенность”. Можно ли представить себе подобную фразу в устах представителя точных и естественных наук? Конструктора космических ракет? Ответственного политолога?

Каков же выход для историка, отчаявшегося познать Историю, им же самим атомизированную до состояния бесчисленного множества историй? Поппер неоднократно пишет о “несовместимости историцизма и христианства”, стремясь оставаться на позициях последнего. Для нас эта оппозиция попросту недействительна, ибо знание и вера находятся в параллельных плоскостях. А сам Поппер не в силах выйти за пределы данной дихотомии, чтобы остаться либо историком, либо христианином, пытается сидеть на двух стульях, попадая при этом впросак. К примеру, полемизируя с А. Тойнби, заявлявшим и доказывавшим, что “для человеческого разума не существует “земного пути”, на котором… может быть преодолен национализм”, Поппер не может предложить ничего, кроме заявления, что “гуманизм является в конечном счете верой” и что “я вместе с большинством гуманистов думаю, что христианство, уча о Божественном отце, может внести большой вклад в устроение братства людей”. Такой вот уровень полемики.”

Далее я перечислял выразительные и многочисленные примеры самосажания Карла Поппера из лужи в лужу конкретных исторических ляпсусов. А затем резюмировал:

“Идеализм Поппера инфантилен и комичен, но… до поры до времени. В определенный момент он становится страшен. В особенности нам, чьи родные и близкие в свое время попали под большевицкий каток. Какие зловещие ассоциации рождает в нас такой пассаж христианского гуманиста: “Хотя история не имеет цели, мы можем навязать ей свои цели, и хотя история не имеет смысла, мы можем придать ей смысл”. Так ведь большевики это же самое и предлагали: “Навязать смысл истории”!!! И навязывали! Точнее не выразить всю суть большевицкого кошмара и абсурда. И мы снова клюнем на эту удочку?! Поппер, конечно, предлагает делать это “с точки зрения нашей борьбы за открытое общество, за власть разума, за справедливость, свободу, равенство и за предотвращение международных преступлений”. Как все это знакомо! Да разве нам все 70 лет обещали что-то иное?!!

Что тут скажешь? Большевизм, следует полагать, заразителен. Начитавшись не ко времени философа Маркса, философ Поппер, видимо, подхватил от него стремление не “объяснять”, а “переделывать” мир так и не объясненный, не понятый. Из лучших, разумеется, побуждений. И в свою очередь заразил этим стремлением доктора геолого-минералогических наук М.В. Раца, не ко времени начитавшегося философа Поппера.

Но Маркс хотя бы понимал: “Общество, если даже оно напало на след естественного закона своего развития… не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами”.

Поппер же этого понимать совершенно не желает, вовсе отрицая интеллигибельность истории, а г-н Рац еще и предлагает форсировать процесс преображения непонятой действитель-ности в непонятном направлении. Одно слово – Большевики из Открытого Общества!” (“НГ” 28.12.96).

Геолог-философ оскорбился за критику мэтра и себя и не замедлил излить на читателей новый поток рекомендаций, как нам надо переделывать Россию (“Большевизм или национальное согласие?” – “НГ” 28.11.96; “Политика формирования открытого общества” – “НГ” 12.02.97).

Я ОТЧАСТИ пересказал здесь свою критику Поппера для того, чтобы читатель почувствовал, на какой философской базе строит свою позицию Рац. Надо добавить, что за воззрениями Раца как социального мыслителя отчетливо просматриваются групповые пристрастия как этнической, так и методической традиции: он входит в круг учеников и последователей не только Поппера, но также (если говорить о России) философа Г. Щедровицкого, последовательно развивая на самом современном уровне заплесневелую парадигму субъективного идеализма.

“Идеи правят миром”, – этот излюбленный тезис XVIII века обладает для представителей данного круга неизбывной прелестью и убедительностью, ибо подает надежду сочинить именно такую идею, которая изменит мир в симпатичную им сторону. В этом «рационалисты-неопросветители» – последователи Поппера и Щедровицкого – едины. Не имея возможности детально обсуждать эту весьма неновую концепцию, я хочу только продемонстрировать некоторые ее практические недостатки на примере писаний г-на Раца и Компании.