Невозможные существования и принцип наблюдаемости.

Начнем анализ принципа небытия с выяснения обстоятельств, которые привели к необходимости обсуждения роли невозможных существований в формировании физических теорий.

С доказательствами невозможности неких существований мы впервые сталкиваемся у Парменида и Зенона. Эти доказательства служили логическим методом обоснования от противного. Этот метод всегда играл в науке важную роль и нередко приводил к формированию новых научных представлений о мире. Он широко использовался Галилеем при построении новой теории движения. Обратим внимание на один прием, который изобрел Галилей для обоснования новых представлений о движении.

В физике Аристотеля движение и покой рассматривались как объективно различимые состояния физических тел. Это было связано с его теорией существования «естественных мест» для каждого физического тела. Галилей показал, что состояния инерциального движения и покоя физически неразличимы. Идея, предложенная Галилеем, заключалась в том, что критерием различения каких-либо физических состояний должен быть физический опыт. Наблюдатель, находящийся на корабле и производящий физические опыты, не может на основании последних определить состояние корабля как покоящегося или как движущегося равномерно и прямолинейно, поскольку в обоих состояниях опыты дают одинаковые результаты. Конечно, наблюдатель, находящийся на берегу моря, всегда может сказать – движется корабль или покоится. В данном случае методологическое открытие Галилея состояло в том, что он связал наблюдателя с реальным физическим опытом. Он поместил наблюдателя внутри мира, а мир как бы наблюдает сам себя с помощью опыта. Опыт стал как бы глазами, ушами, руками наблюдателя, имманентного миру. Галилей, таким образом, показал, что мир, который наблюдается изнутри, то есть с помощью физических опытов, отличается от мира, который наблюдается извне. Эти два мира отличаются друг от друга тем, что в них имеют место разные существования: что различимо, нетождественно в одном мире, неразличимо, тождественно в другом мире. Речь идет о двух мирах. В одном существует «внешний» наблюдатель, для которого существует то, что не существует для «внутреннего» наблюдателя в другом мире. Здесь наблюдаемость извне означает различимость таких существований, которые неразличимы для «внутреннего» наблюдателя.

Хорошо известно, что А. Эйнштейн пользовался тем же методом, сравнивая описания физических процессов, даваемых внешним и внутренним наблюдателями. То, что существует для одного наблюдателя, является невозможным существованием для другого. Однако как внешний, так и внутренний наблюдатели являются локальными и связанными с физически допустимыми относительными системами отсчета. Поэтому позиция Эйнштейна принципиально отличается от позиции Галилея. Для Эйнштейна не существует внешнего наблюдателя, не включенного в определенный физический опыт. Если Галилей допускал существование трансцендентного субъекта, то Эйнштейн исключал такого субъекта из анализа наблюдаемого мира, и, тем самым, рассматривал описание мира, которое дает трансцендентный субъект, как физически невозможное и недействительное. Иначе говоря, такого мира, который наблюдается трансцендентным субъектом, просто не существует. Такая позиция ярко проявилась в эйнштейновском анализе понятия одновременности двух событий. Согласно Эйнштейну, абсолютная одновременность не существует, ибо любой физически возможный опыт (наблюдение) говорит об относительной одновременности двух событий, и не существует такого наблюдения, которое бы выявило абсолютный характер одновременности.

Обратим внимание на то, что у Эйнштейна речь идет о гносеологической и методологической невозможности существования абсолютной одновременности, поскольку здесь какое-либо существование рассматривается относительно определенных методов наблюдения, познания. Мы подошли к очень важному пункту нашего анализа. «Методологическая невозможность», как известно, связана с тем, что эйнштейновское понимание мира основано на принципе близкодействия, который связанным с представлением о конечной скорости распространения физических сигналов и передаче взаимодействий. Описание и объяснение природы в классической механике Галилея – Ньютона базируются на принципе дальнодействия, допускающего бесконечную скорость распространения информации и физических сил, следствием чего и является возможность существования абсолютной одновременности двух событий.

Предыдущий анализ указывает на то, что физический принцип дальнодействия определяет ту модель мира, которая связана с существованием трансцендентного субъекта познания. Для такого субъекта в мире может существовать все то, что может быть объектом мысли, или представления. Не существует же то, что не может мыслиться как объект, внеположный субъекту. Напротив, физический принцип близкодействия задает другую модель мира, в которой существует множество «локальных» субъектов, имманентных самому миру и которые тождественны физически допустимым формам бытия самого этого мира. Поэтому в этом мире невозможные существования не могут быть предметом физического опыта, основанного на принципе близкодействия. Существует же то, что в физическом опыте наблюдаемо, т. е. различимо. Ограничение, которое накладывается на субъект наблюдения, связано с тем, что он идентифицирует себя с физическими существованиями в мире, или с физически допустимыми условиями опыта в этом мире. Такая идентификация является необходимым условием познания мира.

Однако, ни одна из указанных выше моделей мира и, соответственно, принципов описания мира не являются самодостаточными и не независящими друг от друга. Это положение является одним из главных в данной статье, и я попытаюсь далее его обосновать.