Реферат Курсовая Конспект
Сентября, пятница, 15.00, - раздел Образование, Принцесса на грани «Четыре Сезона» Бабушка – Самый Неподходящий Челове...
|
«Четыре сезона»
Бабушка – самый неподходящий человек, с которым стоило бы оставаться, когда болеешь. Она сама никогда не болеет, во всяком случае, не помнит, каково это, когда ты болеешь, поэтому у нее нет ни малейшего сочувствия к тому, кто неважно себя чувствует.
Что еще хуже, кажется, она рада, что мы с Майклом расстались.
– Я всегда знала» что от Этого Мальчика надо ждать неприятностей, – сказала она довольным тоном, когда я объяснила, почему я, якобы заразная больная, объявилась среди дня в ее номере.
– Бабушка, я не больна, – сказала я, – мне просто грустно.
Беда в том, что я не разлюбила Майкла. Поэтому вместо того, чтобы согласиться с ней, что от Майкла надо было ждать неприятностей, я сказала:
– Ты не знаешь, о чем говоришь.
И села на диван, и для утешения взяла к себе на колени Роммеля.
Да, вот до чего я дошла. Я искала утешения у РОММЕЛЯ, карликового пуделя.
– О, дело не в том, что Майкл от природы в чем‑то плох, – продолжала бабушка, – если не считать того, что он простолюдин. Ну, рассказывай, что он натворил? Наверное, что‑то ужасное, раз ты даже сняла То Самое ожерелье.
Я невольно дотронулась до шеи. Мое ожерелье! Странно, но до этой минуты я даже не осознавала, как сильно мне его не хватает и как странно чувствовать, что его на мне нет. Ожерелье, подаренное Майклом, было чем‑то вроде яблока раздора между мной и бабушкой. Она давно хотела, чтобы я надевала на балы и всякие мероприятия, которые мне приходилось посещать, королевские драгоценности, но я отказывалась снять ожерелье Майкла, а бабушка... Скажем так, ей не нравится, когда надевают несколько ожерелий одно на другое.
Ну, вообще‑то, наверное, серебряные снежинки на цепочке не очень подходят к ожерелью из бриллиантов и сапфиров.
Я рассудила, что нет смысла скрывать от бабушки правду, потому что она все равно как‑нибудь ее из меня вытянет. И я сказала:
– Он спал с Джудит Гершнер. Казалось, бабушка страшно обрадовалась.
Ну, этого следовало ожидать.
– ОН тебе изменял! Ладно, не переживай, в море полно рыбы. Как насчет того мальчика, который играл в моей пьесе? Рейнольдса‑Эбернети? Очень милый молодой человек, высокий, красивый и блондин! Из него бы получился хороший консорт для тебя.
Это я просто проигнорировала. А что я могла сказать в ответ? Иногда я задумываюсь, передается ли сумасшествие по наследству.
Вообще‑то я знаю, что передается.
Я только сказала:
– Майкл мне не изменял. Он спал с Джудит Гершнер еще до того, как мы с ним начали встречаться.
– Это та девушка, которая разводила лошадиных мух? – полюбопытствовала бабушка. – Не понимаю, почему ты так из‑за этого расстраиваешься . Вспомни хотя бы ее ужасные черные теннисные тапочки!
– Бабушка! – Да что с ней такое? – Дело не в том, как она ВЫГЛЯДИТ. Дело в том, что Майкл меня ОБМАНЫВАЛ. Я его спрашивала, встречаются ли они, и он ответил, что нет. К тому же он ее даже не любил! Что это за человек, который отдает свое Драгоценное Сокровище девушке, которую даже не любит?
Бабушка смотрела на меня и молчала. Казалось, она растерялась,
– Свое драгоценное... что?
– Сокровище, – Господи, ну какой же она иногда бывает бестолковой! – Он отдал свое Драгоценное Сокровище. Его можно отдать только раз в жизни, и он отдал его Джудит Гершнер, девушке, которая его даже не интересовала! Ему нужно было подождать и отдать его мне.
О том, что Майкл застал меня целующейся с другим парнем, я не стала упоминать. Потому что, если разобраться, это не имело отношения к тому, о чем мы сейчас говорили.
Вид у бабушки стал еще более растерянный.
– Это сокровище – какая‑нибудь фамильная драгоценность? Потому что но правилам этикета, если молодой человек дарит тебе фамильную драгоценность, ты можешь хранить ее у себя, только пока ваши отношения продолжаются? а если помолвка расторгнута, ты должна ее вернуть,
– Бабушка, драгоценное сокровище – это не КОЛЬЦО, – Я с трудом сохраняла спокойствие. – Его Драгоценное Сокровище – это невинность.
Бабушка недоуменно заморгала,
– Его невинность? Но невинность – не сокровище. Ее даже нельзя НОСИТЬ!
– Бабушка! – Как же она отстала от жизни! Не удивительно, что она не понимает, о чем я говорю. Помню, однажды я слушала в своем iPod песню «Dance, dance», бабушка услышала, ей понравилось, она сказала, что мелодия «цепляет», испросила, кто поет. И когда я сказала, что это «Fall OutBoy», она заявила, что я вру, потому что никто не даст группе такое глупое название. Я пыталась ей объяснить, что это название пришло от Барта из «Симпсонов», а она: «От какого еще Барта? Может, ты имеешь в виду Уоллис Симпсон? У нее нет родственников по имени Барт, это я точно знаю».
Видите? Она безнадежна.
Невинность – это драгоценный дар, который человек должен отдать только тому, кого он любит, – произнесла я чуть ли не по слогам, чтобы она поняла. – Но Майкл отдал свою невинность Джудит Гершнер, девушке, которую он не любил и с которой, как он сам сказал, они «просто занимались сексом»» Так что теперь у него нет его Драгоценного Сокровища, и; он не может отдать его мне, девушке, которую, как он утверждает, он любит. Он потратил свою драгоценность на ту, до которой ему нет дела!
Бабушка покачала головой.
– Эта мисс Гершнер, юная леди, оказала вам услугу. Тебе бы стоило ноги ей целовать. Ни одной женщине не нужен неопытный любовник. Ну, разве что тем блондинкам учительницам, которых то и дело показывают в новостях, потому что они спали со своими четырнадцатилетними учениками. Но должна сказать, лично мне все они кажутся ненормальными. Не представляю, о чем они ГОВОРЯТ с этими мальчишками? Амелия, скажи, почему это считается таким модным? Что привлекательного в молодом человеке, у которого брюки сползли и болтаются где‑то на полпути к коленям?
Я не придумала, что на это ответить. Ну что на это скажешь?
Бабушка даже не заметила, что я промолчала.
– В любом случае, – продолжала она, – разве Тот Мальчик не переезжает в Японию?
– Да.
Сердце мое перевернулось – как всегда, когда я слышу слово « Япония ». Это лишь доказывает, что:
а) у меня все еще есть сердце;
б) я все еще люблю Майкла, вопреки всем моим стараниям. Да и как я могу его не любить?
– Так какое это имеет значение? – жизнерадостно сказала бабушка. – Ты, вероятно, все равно его больше не увидишь.
И тут я расплакалась.
Подобный поворот событий заметно встревожил бабушку. Я просто сидела и скулила. Даже Роммель поднял голову и стал подвывать. Не знаю, что бы произошло дальше, если бы в это время не пришел папа.
– Миа! – сказал он, увидев меня. – Что ты здесь делаешь так рано? Что случилось? Ради бога, почему ты плачешь?
Но я только головой покачала. Ответить я не могла, потому что плакала и не могла остановиться.
– Она порвала с Тем Мальчиком. – Чтобы перекрыть звук моих рыданий, бабушке пришлось кричать. – Не понимаю, почему она так убивается. Я ей говорила, что все это к лучшему, мальчик Рейнольдс‑Эбернети ей подходит гораздо больше. Такой высокий, красивый молодой человек! И его отец очень богат!
От этого я только еще сильнее заплакала: я вспомнила, как целовалась с Джеем Пи в коридоре, прямо перед Майклом, Конечно, это получилось не нарочно, но разве теперь это имеет значение? Что сделано, то сделано. Майкл никогда больше не захочет со мной разговаривать. Я это просто чувствую.
И сильнее всего я плакала из‑за того, что отчаянно хотела, чтобы он хотел со мной говорить, несмотря на все случившееся между нами.
– Кажется, я знаю, что ей нужно, – сказала бабушка, пока я продолжала рыдать.
– Позвать ее мать? – спросил папа с надеждой в голосе.
Бабушка замотала головой.
– Ей нужен бурбон. Он всегда помогает.
Папа нахмурился,
– Не думаю. Но ты можешь вызвать горничную и распорядиться насчет чая. Думаю, чай пойдет Миа на пользу.
Бабушка, похоже, не очень на это надеялась, но все‑таки вышла, чтобы позвонить Жанне и приказать подать чай. Папа стоял на прежнем месте и смотрел на меня. Вообще‑то папа не привык видеть, как яплачу. Конечно, я много раз плакала в его присутствии, и последний раз – этим летом, когда мы находились во дворце на официальном мероприятии. Я шла в короне, и в моих волосах были гребни, которые больно впивались в голову, как маленькие ножи.
Однако он не привык к тому, что у меня бывают драматические эмоциональные всплески, ведь последнее время у меня все было более или менее благополучно и я могла держать себя в руках.
Но не теперь.
Я продолжала реветь и то и дело брала новый бумажный носовой платок из коробки, которая лежала на столике возле дивана. В промежутке между рыданиями из меня как‑то выплеснулось все – и про Драгоценное Сокровище, и про Джудит Гершнер, и про ожерелье из снежинок, и про то, как Майкл пришел к нам в школу поговорить со мной, а вместо увидел, как я целую Джея Пи.
Надо сказать, папа казался ошеломлённым.
Потому что обычно я, знаете ли, не говорю с отцом про секс – это как‑то… бррр.
Я видела, что мои слова про Драгоценное Сокровище на него здорово подействовали, потому что он сел на угол дивана с таким видом, словно у него не было сил больше говорить. А я просто сидела, вытирая нос. Самый острый приступ плача уже прошел.
Господи, я и не представляла, что из человека может вылиться столько слез.
Только когда я стерла с лица почти все слезы и сопли, папа наконец заговорил. Но сказал он совсем не то, что я ожидала.
– Миа, – сказал он серьезно, – думаю, ты совершаешь ошибку.
Я не верила своим ушам! Я практически сказала ему, что Майкл изменил мне! Можно было ожидать, что родной отец посоветует мне держаться от такого парня подальше! А он о чем говорит? Какая еще ошибка?
– Истинная романтическая любовь встречается не так уж часто, – продолжал папа. – когда она приходит, глупо отказываться от нее из‑за чего‑то, что объект твоей привязанности совершил еще до того, как вы с ним начали встречаться.
Я уставилась на него во все глаза. В эту минуту он был очень похож на короля эльфов из «Властелина колец», и не думаю, что это было лишь игрой моего воображения.
То есть, конечно, был бы похож, если бы король эльфов был совершенно лысый.
– Но еще глупее отпускать человека, к которому ты испытываешь сильные чувства, во всяком случае, отпускать без борьбы. – Папа кашлянул, прочищая горло. – Когда‑то я сам это сделал, И потом всю жизнь жалел, потому что, по правде говоря, я никого больше так не любил. Миа, я не хочу наблюдать, как ты повторяешь мою ошибку. Так что подумай, хорошенько подумай, что ты делаешь. Жаль, что я в свое время не подумал.
Он встал, чтобы подойти к телефону, который уже некоторое время звонил.
Я сидела в полном недоумении: эта речь должна была мне ПОМОЧЬ? Ну так она нисколько не помогла.
Лучше бы папа приказал Ларсу меня застрелить. Только так меня можно вывести из моего жалкого состояния.
10 сентября, пятница, «Четыре сезона»
Принесли чай. Бабушка велит мне его разлить. Она вспоминает об одном споре, который у нее состоялся с Элизабет Тейлор – прилично ли женщине являться к полуденному чаю в брючном костюме, Элизабет Тейлор считает, что прилично. А бабушка думает, что нет (ничего удивительного),
Меня что‑то беспокоит. Не только мой разрыв с парнем из‑за того, что он спал с Джудит Гершнер, и не то, что примерно час назад он застал меня обнимающейся (ну, в некотором роде) с бывшем парнем моей лучшей подруги. Что‑то другое...
У меня не выходят из головы папины слова. Насчет того, что когда‑то он без борьбы отпустил человека, которого любил. Папа такой грустный.
А мой папа вообще‑то не из тех, кто грустит. ВЫ бы грустили, будь вы принцем и имей в записной книжке личный номер мобильного телефона Жизель Бундхен?
Вот почему я прервала бабушкину тираду о брючных костюмах и спросила ее, знает ли она, о чем говорил папа.
– Любил кого‑то и отпустил без борьбы? – Бабушка задумалась. – Гм... Может, это была та домохозяйка...
– Бабушка, – сказала я. – То, что написано в «Ю. Эс. Уикли» насчет того, что папа встречается с Евой Лонгнорией, это просто слухи.
– Ну, тогда я просто не представляю. Я знаю только одну женщину, которую он упоминал больше одного раза, – это твоя мать. И, конечно, он говорит о ней только потому, что она твоя мать. Если бы не ты, он бы не стал больше с ней видеться, после того, как она отвергла его предложение. Что, разумеется, было ГЛУПЕЙШЕЙ ошибкой с ее стороны. Ответить «нет» на предложение принца? Пф! Конечно, в конце концов это оказалось даже к лучшему. Твоя мать никогда бы не вписалась в жизнь во дворце. Миа, передай мне, пожалуйста, печенье.
10 сентября, пятница, лестница у входа в «Четыре сезона»
Какая же я дура!
Папа пытался мне сказать. ВСЕ пытались мне сказать. Но я была такой ДУРОЙ, что...
Но я еще могу все исправить, уверена, что могу. Нужно только повидаться с Майклом до того, как он сядет в самолет, и сказать...
Вообще‑то я не знаю, что ему сказать, но когда я его увижу, то придумаю что. Если мне только еще разочек удастся вдохнуть запах его шеи, все будет хорошо. И я буду знать, что сказать, когда увижу его.
Если я смогу добраться до него до того, как он сядет в самолет. Сейчас середина дня, на лимузине папа поехал в ООН, значит, нам с Ларсом придется взять такси. Только мы не можем поймать такси, потому что они все куда‑то исчезли. Как бывает ВСЕГДА, когда тебе действительно нужно такси. Вот почему сериал «Секс в большом городе» временами ужасно неправдоподобен: в нем героини всегда запросто ловят такси. На самом деле людей, которым нужно такси, намного больше самих такси, и...
ЧТО Я ЕМУ СКАЖУ????
Господи, какой же я была дурой! Я была глупой, слепой, тупой, бестолковой и предвзятой. НО КАКАЯ ТЕПЕРЬ РАЗНИЦА????? Честное слово, какое все это имеет значение, ведь я его люблю и никогда не полюблю никого другого, и он, если разобраться, мне не изменял! Ну ПОЧЕМУ НЕТ НИ ОДНОГО ТАКСИ?????
Я вылетела из бабушкиного номера, даже не попрощавшись, только крикнула Ларсу: «Мы уходим!», и бегом. Он побежал за мной, не понимая, в чем дело, Я смогла дозвониться по мобильному до Лилли, только когда мы были уже в вестибюле. Я ей:
– Какая авиакомпания? А Лилли:
– О чем ты?
– КАКОЙ АВИАКОМПАНИЕЙ ЛЕТИТ МАЙКЛ? – заорала я.
– «Континентал», – сказала Лилли немного растерянно. – Минуточку, Миа, ты где? У нас общее собрание, тебе нужно выступить с речью! С речью президента студенческого совета!
– Не могу! – прокричала я. – Лилли, это важнее, я должна с ним увидеться...
Я снова заплакала, но мне было все равно. В последнее время я так много плачу – это стало практически моим обычным состоянием. А это значит, я все‑таки не нигилистка. Потому что нигилистки не плачут,
– Лилли, я только хочу ему сказать… я только хочу... – Вот только я до сих пор не ЗНАЛА, что я ему скажу. – Лилли, пожалуйста, скажи, во сколько у него самолет.
Что‑то в моем голосе заставило Лилли поверить в мою искренность.
– В пять. – Голос Лилли немого смягчился. – Только Майкл, наверное уже уехал в аэропорт. На международные рейсы регистрация начинается за три часа, Я понимаю, тот, кто летает только дженовийским королевским самолетом, этого не знает.
Значит, Майкл уже в аэропорту. Но это меняне остановит! Я повесила трубку, выбежала на улицу и велела Ларсу ловить такси.
Потом я позвонила папе по телефону для экстренных случаев.
– Миа? – спросил он шепотом. – В чем дело? Что случилось?
– ничего не случилось, – сказала я. – Это была мама?
– Ничего не случилось? Миа для экстренных случаев, я нахожусь на заседании Генеральной Ассамблеи ООН, сейчас выступает представитель комитета по разоружению и международной безопасности. Я понимаю, у тебя трудный период, ты рассталась с бойфрендом, но если ты не истекаешь кровью, я вешаю трубку.
– Папа, не вешай трубку! Мне нужно это знать! – закричала я, – Тот человек, которого ты любил и отпустил без борьбы, это была мама?
– О чем ты говоришь?
– ЭТО БЫЛА МАМА? Это моя мама была тем человеком, которого ты любил и отпустил без борьбы? Скажи, это была она? Мама говорила мне, что не хотела выходить замуж, а ты обязательно ДОЛЖЕН был жениться, чтобы произвести на свет наследника престола. Ты не знал, что у тебя будет рак и я останусь твоим единственным ребенком. И ты не знал, что не встретишь никого, кого бы полюбил так же сильно, как ее. И ты отпустил ее без борьбы, правда? Это ВСЕГДА была она!
В трубке повисло молчание, потом папа очень тихо сказал:
– Не рассказывай ей.
– Не буду, папа. – Из‑за слез я с трудом видела Ларса и швейцара из «Четырех сезонов», они стояли у края тротуара и напару отчаянно махали руками, пытаясь поймать такси, которые абсолютно все были заняты. – Обещаю. Только скажи мне одну вещь.
– Право, Миа, мне нужно…
– Ты когда‑нибудь нюхал ее шею?
– Что‑о?
– Мамину шею. Папа, мне важно это знать. ТЫ когда‑нибудь чувствовал ее запах? Он казался тебе невероятно приятным?
– Как фрезии, – еле слышно сказал папа. – Откуда ты знаешь? Об этом я никогда никому не рассказывал.
Шея моей мамы совершенно точно не пахнет фрезиями. Мамина шея пахнет мылом «Дав» и скипидаром, И еще кофе, потому что мама пьет его в большом количестве.
Для всех, кроме папы. Папа этих запахов не чувствует. Потому что для него мама – это ОНА.
Точь‑в‑точь как Майкл для меня – ОН.
– Папа, – сказала я, – мне надо идти. Пока.
Я повесила трубку, и в ту же секунду Ларс закричал:
– Принцесса, сюда!
Такси! Наконец‑то! Я спасена!
– Конец работы –
Эта тема принадлежит разделу:
Принцесса на грани... Дневники принцессы...
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Сентября, пятница, 15.00,
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов