Знаки Лабиринта

Флоринда сказала, что колесо времени подобно со­стоянию повышенного осознания... и что его физически можно описать как туннель бесконечной длины и шири­ны — туннель с соответствующими разветвлениями... Живые твари созданы силой жизни так, что смотрят только в одно ответвление; смотреть в него означает быть пойманным им и жить им, этим ответвлением. ... Она сказала, что конечная цель воина — научиться фо­кусировать волю на колесе времени для того, чтобы по­вернуть его. ...Быть пойманными в ответвление времени означает видеть картины этого ответвления только по ме­ре того, как они уходят. Быть свободными от зачаровы­вающей силы этих желобов означает, что ты можешь смотреть в любом направлении на то, как картины ухо­дят, или на то, как они приближаются.

(Карлос Кастанеда «Дар Орла»)

Мы приступаем к разбору литературного произведения, послу­жившего первоначальным толчком для всей настоящей работы. Речь идет о романе-эпопее американского писателя и мифолога Род­жера Желязны — «Хроники Амбера», написанного в жанре «фэнтези». В этой части работы предпринята попытка извлечь из этого по­вествования достаточно завершенную модель, в большей или мень­шей степени связанную с реальностью Лабиринта.

У Желязны Вселенная устроена по принципу полярности — дина­мического противостояния Хаоса и Порядка. Это два полюса Бы­тия, и силовое поле противостояния между ними овеществляется по­средством носителей бесчисленных конфликтов. Хаос при этом оли­цетворен мифологическим животным — Змеей, Порядок — мифологи­ческим Единорогом.

В праисторические времена Единорог дрался со Змеей, одер­жал частичную победу и в качестве трофея добыл Глаз Змеи (он же — Глаз Хаоса). Этот Глаз Змеи (называемый в последующей ис­тории Камнем Правосудия), таким образом, стал первичным элемен­том Порядка, неся в себе устойчивую память-копию о наиболее удачной композиции Вселенной — как некоем точно выбранном и за­стывшем «композиционном срезе» вечно меняющегося Хаоса. Этот Глаз, он же Камень Правосудия, первичный носитель сущности По­рядка, в своей внутренней структуре уже содержал сложнейшую многомерную композицию, получившую название — лабиринт. Сама композиция Космоса здесь сконцентрировалась до идеи Лабиринта, а всевозможные пространства Вселенной оказались упакованными в матрицу узора Лабиринта — внутри Камня. И одним из важнейших свойств Камня Правосудия оказалась возможность пропускать сквозь узор его Лабиринта (узор Памяти Космоса) сознание адепта структурируя это сознание по основным гармоническим принципам. В самом начале Истории этот Глаз был вручен Единорогом мятежнику и перебежчику из Дома Хаоса — Дворкину.

По скрытому наущению Единорога Дворкин прошел внутренний Ла6иринт Камня, настроил на него свое сознание и существо и ока­зался как бы следующим этапом воплощения (отражения) Лабиринта. При этом перестроилось все его существо: сознание, кровь, ге­нетический код, нервная система. Он расстался с чрезмерной текучестью, постоянной сменой разнообразных метаморфоз, характерной для порождений Хаоса.

Следующим, третьим этапом построения Порядка явилось создание первого «развернутого» Лабиринта. Для этого Дворкин выбрал в мире вечно меняющегося Хаоса наиболее устойчивый «остров» и пронес Камень Правосудия над ровной площадкой, повторяя — «узором молний, кровью и лирой» — основные силовые хитросплетения Лабиринта, копируя по своей памяти Космический Лабиринт. Так был создан первый Истинный Лабиринт.

Главным Отражением этого Истинного Лабиринта явился Вечный Солнечный Город Амбер («Янтарь»), с собственным Лабиринтом внутри (отражением Истинного).

Дальше идут бесчисленные варианты отражений Амбера во вре­мени и пространствах. Одним из таких отражений является и наша Земля. Отражения бесчисленны и многообразны, они заполняют со­бой весь «диапазон существований» между Двором Амбера и Дво­ром Хаоса, но своеобразной мерой гармонической упорядоченности, устойчивости для каждого из них является «степень удаленности»

от Амбера. Беспорядок же, нарушения всевозможных циклов, откры­тость трансформирующим и разрушающим Силам,— все это нараста­ет по мере удаления от Амбера и приближения к месту пребывания Двора Хаоса.

Эквивалент Лабиринта при Дворе Хаоса — Логрус: своеобразный динамически меняющийся «лабиринт», но с каким-то постоянным на­бором сильных, ключевых мест.

Основным сходным качеством, приобретаемым детьми королев­ских Домов Амбера и Хаоса (после прохождения Лабиринта или Логруса), является умение менять Отражения (Миры), переходить из одного мира в другой. Делается это постепенно, через детали в памяти соответствующего Отражения и только при движении (на коне, автомобиле, на планере). С помощью Воли и Силы воображе­ния фрагменты реальности смещаются, постепенно приближаясь к носителям следующего Отражения (деталям, достаточно точно храня­щимся в памяти). По каналам памяти и воображения этим деталям как бы передается бытийственная Сила утверждения, позволяющая «раскрыть» (развернуть) мир. А поскольку «совокупность про­странств» неоднородна (и наполнена разными «невостребованными» Силами),— то передвижение сквозь пространства такого особого «возбудителя» превращает неоднородности в заданные смещения — вплоть до смены Отражений.

Время в различных Отражениях течет по-разному, в соответст­вии со «структурой циклов» каждого. Каждый мир (каждое Отраже­ние),— это не только индивидуальная пространственная композиция, но и индивидуальная композиция циклов. При смене Отражений приходится «менять время»: «расшатывать» системы циклов покидае­мого Отражения и через память (как «призму» Космического Лаби­ринта) маятникообразными импульсами творческой воли приноравли­вать свои трансформационные действия к системе циклов следую­щего Отражения, постепенно вписываясь в эти циклы. Время при этом переходе ведет себя как своеобразная упругая, пульсирующая вокруг собственных ритмов субстанция. Работа со временем при пе­реходах из Отражения в Отражение чем-то очень напоминает искус­ство хорошего баскетболиста при работе с мячом об пол (мастерст­во дриблинга) во время маневрирования среди игроков противника, чтобы в какой-то неожиданный момент оторваться с мячом от по­ла и в максимально высоком прыжке через все помехи (руки про­тивников) послать мяч по хорошо рассчитанной, «чистой» дуге пря­мо в кольцо.

В этой аналогии – мяч играет роль субстанции времени. Пол, его протяженность до кольца противника — «плоскость» реалий дан­ного Отражения. Искусство дриблинга прорывающегося игрока — уме­ние, манипулируя циклами, возбуждать и держать время «в узде», вести его в нужном «направлении», преодолевать или обходить на­растающие ближе к переходу (кольцу) Силы сопротивления. Резкий прыжок вверх, сильный и точный бросок — наложение воли на про­цесс перехода от одной системы циклов к другой системе, созда­ние «туннеля перехода» для времени, хотя сам «бросок» — это риск (можешь не рассчитать силу и точность «броска»). Полет мя­ча к кольцу — переход времени из матрицы циклов одного Отраже­ния в матрицу циклов другого Отражения (обе эти матрицы нужно устойчиво держать в памяти-воображении, но само планирование, со­здание «туннеля-перехода» для времени — это всегда риск, импрови­зация, творчество, поскольку время всегда как-то «ведет себя». И, наконец, попадание мяча в корзину — проходя сквозь «корзину» (сквозь «туннельный переход»), время всей полнотой своей живой субстанции оказывается в границах новой матрицы циклов, перета­скивая «всю игру» в следующее Отражение (после попадания мяча в корзину данный цикл игры завершается, следует короткая пауза, и начинается следующий цикл).

В разных местах книги Желязны Отражения вдруг начинают име­новаться Тенями, добавляются новые спектры качеств, а потом Те­ни снова именуются Отражениями. Дело в том, что работа с изме­нениями Отражений — Теней идет через взаимодействие с теневы­ми сторонами миров, с силами Хаоса, его первичными энергиями. Воля (как свойство Амбера «порядка», «космоса») накладывается на Силу (как свойство Хаоса).

Здесь приоткрывается важнейшее различие между Волей и Силой. Воля предназначена, чтобы — творить (знак Космоса). Сила предназна­чена, чтобы: 1) поддерживать (сбалансированные законами Силы); 2) из­менять, трансформировать (магия); 3) разрушать (так называемое зло). Но все три функции Сил находятся под знаком Хаоса.

Сила нарастает от первого принципа к третьему. Сложность пользования магией в том, что нужно «чуть-чуть», очень дозировано увеличивать Силу магии над Силой существующих в определен­ном месте законов (по принципу «петли Гистерезиса»), контролируе­мо выходя за пределы законов для Сил и контролируемо возвра­щаясь к ним («петля»). Выход сил из-под контроля дает «вспышку Хаоса» (разрушения) — с последующим возвращением к законам. Главная опасность магии в том, что во время пребывания на «вто­ром уровне» Сил далеко не всегда ясно — кто кого «контролиру­ет»: ты — Силы или Силы — тебя. Кроме того, после некоторого начала процесс может пойти таким образом, что за сохранение контроля над Силами требуется платить вещами, связанными с «по­терей человечности» (некоторые разновидности африканской магии).

Сила Воли. Анализ этого выражения (в данном контексте) пока­зывает, что «внутри» Воли — Сила содержится, но как бы — в гар­монизованном виде. Но именно за эту Силу (как за органическую часть Воли) «берутся» и пытаются «двигать» Волей (более высоким принципом). Сочетание «сила воли» —• двойственно и противоречиво по содержанию. Волю (принцип Творения) пытаются направлять Си­лой (принцип Хаоса). В то время как нет выражения: «воля силы». Воле Сила (вне себя) — не нужна, Силе Воля — нужна. Воля вына­шивается в борьбе с Силами Хаоса. Сила черпается из Сил Хаоса.

Все тот же Дворкин, магический «мастер штриха», для которо­го — «пространство и перспектива ничего не значили», изготовил для каждого члена Дома Амбера особые «карты». Карты позволя­ли членам королевского Дома путешествовать сквозь Отражения практически мгновенно. Но предварительно нужно было обязатель­но — пройти Лабиринт. В процессе прохождения по его «узорам» и Вуалям человек менялся, начинал постепенно ему соответство­вать, а сам Лабиринт находил для него определенное место (и роль) во Вселенной,— это место не только само по себе обладало силой и значением, но какими-то особыми силовыми путями было связано с такими же «местами силы». При работе с «системой Карт» сам Лабиринт брал на себя активную функцию сворачивания всех промежуточных процессов перехода до минимума. (Лабиринт и все его образы обладают особой силой реальности на всех Отра­жениях и Тенях. В этом смысле поиск любых вечных структур на­прямую связан с поиском фрагментов узора Лабиринта.)

Некоторые персонажи книги обладали способностью рисовать на пустых Картах какие-то места в соответствующих Отражениях, а по­том с помощью этих новых Карт — проходить в эти места. Здесь требовалось еще особое (магическое) искусство идеализации, на подсознательном уровне восходящее к способности отыскать для та­кого места «фрагмент соответствия» в самом Лабиринте, и с по­мощью этой «высшей точности» превратить это место в «место си­лы». В этом смысле любой «особый» (ритуальный, освященный) знак «древнего пространства может служить такой «картой»,— требу­ется только сквозь этот знак суметь почувствовать целостность, ор­ганичность «того пространства, суметь центрировать «то пространст­во» вокруг этого знака (процесс, в чем-то сродни выращиванию кристалла вокруг «заданного» центра кристаллизации). Такой знак не должен быть случайным. В этом особая роль образов ритуаль­ных предметов, уже «отцентрированных» — в своей фазе времени.

Особое значение в «искусстве» создания подобных «карт» игра­ет умение преодолевать традиционные каноны «пространства и перс­пективы» («обратная перспектива» в иконописи, древнеегипетский и древнекитайский «рисунок», некоторые разновидности традиционно деревянной скульптуры Африки, «четырехмерные» картины опреде­ленного класса психически больных). Обычная перспектива в на­шем визуальном восприятии (сознании и подсознании) собирает ок­ружающий нас мир. в некую привычную и устойчивую целостность. Преодолеть чувство этой перспективы (при сохранении единства во­ли и сущности) — значит получить возможность собирать в своем сознании новые миры. «Нить Ариадны» здесь — связь подобных ми­ров в некую космическую (или «лабиринтную») целостность, для «познающей воли» принципиально разомкнутую — в каждом своем фрагменте. Воля к Истине и Развитию — всегда тяготеет к «цент­ру» (Центру Лабиринта, Центру Колеса Времени, даосской «оси»...) В конечном счете — где-то там, в «центре» — находится источник нашей Воли. Но как невероятно трудно к нему добраться...

 

Идея как — «самосознанье причины»

Кажется, будто кто-то намеренно «вырубил» из куба Поднебесной все, что касалось духа. Здесь кроется ка­кая-то тайна. Наверное, Лаоцзы развил и показал в ду­хе Дао что-то очень важное для людей, приоткрыл ка­кие-то могучие генетические силы центра природно-человеческой Поднебесной, и притом такие, что эту часть объема мировоззренческого куба кто-то заинтересованный вырезал из текста «Дао де цзин» и спрятал, а раны по живому, что называется, заштопал белыми нитками.

(А Е. Лукьянов «Лаоцзы»)

Различные образы и узоры Лабиринта можно обнаружить в самых неожиданных проявлениях культуры. Предельно лаконичную «форму­лу» восхождения по спирали Лабиринта можно найти в одном из восьмистиший Осипа Мандельштама. Здесь за поэтическими метафора­ми проступает особое видение и даже какая-то «странная точность» при самоотверженной попытке описать — «путешествие в Нечто».

И я выхожу из пространства

В запущенный сад величин,

И мнимое рву постоянство

И самосогласье причин.

И твой, бесконечность, учебник

Читаю один, без людей,

Безлиственный, дикий лечебник,—

Задачник огромных корней.

 

У Даниила Андреева основной период «трансцендентального видения» начался в тюрьме (можно вспомнить сходные ситуации с Н. К. Козыревым и Л. Н. Гумилевым). Для Мандельштама этот «пробой видения» произошел в силовом поле предлагерной обстановки, в определенном смысле – на краю гибели.

Попробуем разобраться.

 

 

1. «И я выхожу из пространства» (Вход в Лабиринт)

 

«Выйти из пространства» - одно из самых удачных описаний входа в Лабиринт. Необходимо подчеркнуть: это не «самоцентрированная» метафора, а вполне «практическое» описание. В терминах К. Кастанеды «вход» и «выход» из Лабиринта находятся в «нагвальной» реальности. Что касается тибетской традиции, то в ней насчитывается не менее 22-х видов «пустот», как бы предшествующих «пространству». Из этого перечня по данному «контексту видения» могла бы подойти, например, - «пустота природная» или «пустота, исключающая разложение истины».

2. «В запущенный сад величин» («Первая Вуаль»)

Особый интерес представляет введение по-своему новой и необычной сущности – величины. Не «сад идей», не «сад законов», и даже не «сад чисел», а именно – «сад величин», то есть «сад» - соизмеримостей, соотношений, хотя «величина» - точнее. Это как бы – «соотношение величественностей», но в виде – «сада», вечно «младенческого» со-стояния. И опять-таки, «сад» - явление «культурное», он «кем-то» сознательно выращен, но вот – заброшен, запущен, поскольку – под «этим садом», уже в «пространстве» бытия поэта – ну, скажем, далеко не все в порядке.

3. «И мнимое рву постоянство» («Вторая Вуаль»)

«Я» поэта пытается собрать («нарвать») для своего бытия – как бы «букет постоянства», некую устойчивую «икебану соизмеримостей»; отыскать устойчивость, которую поэт не мог найти в своем жизненном «пространстве». Но при ближайшем «рассмотрении» (поисково настраивающемся видении) это «постоянство» оказывается не столько иллюзорным, сколько – «мнимым» (что гораздо хуже). Здесь обнаруживается очень важная тонкость. «Мнимое постоянство» - это очень сложная граница-барьер, принципиально различными способами инициируемая «сверху» и «снизу», - двумя разными уровнями бытия. Иерархическая «иллюзорность» каждого более низкого плана бытия по отношению к более высокому – это еще не «мнимость», не барьер.«Мнимость-барьер» возникает, когда «схватывающие скорости» (термин К. Кастанеды) как бы «близрасположенных» планов бытия слишком отличны для «сцепления», для естественного духовно-эволюционного восхождения человеческих сущностей. (Над Россией подобного рода «мнимость-барьер» был в той фазе времени почти максимальным.) Но в данном случае не менее важным оказывается дополнительно-неосознанный смысл «слова-инструмента» - «рву»: «разрываю» «мнимое постоянство», «прорываюсь» - сквозь него. Это именно дополнительный и как бы стоящий в тени – смысл, но который вдруг оказывается – решающим.

Еще раз. Все это происходит-осуществляется в «саду величин». Здесь уже нет «пространства»; со временем все очень сложно (нет времени – «снаружи», но реализуется «любое время» - «внутри» «Я» поэта). В этом «саду» нет постоянства, но есть природные изменения: есть какие-то древние природные силы, пусть и «бесхозные», но «поверх барьеров» - образ «сада» еще сохраняется. У этих древних природных сил – свои внутренние «вихревые времена», но все равно – «сознательность сада» - присутствует. Возможно, эта «аура сознательности» и дразнит «мнимостью постоянства», но «Я» поэта сквозь нее — прорывается.

4.«И...» (Великая Кривая)

Тройное «И» в начале каждой (кроме второй) строки создает определенный ритм непрерывного продолжения-преодоления. Третье «И» здесь готовит к завершающему действию. У Р. Желязны, когда. герой восстанавливал память (собирал и обретал себя), проходя через Лабиринт, о значении Великой Кривой сказано: «Я вышел из филигранного столба огня и пошел по Великой Кривой. Силы, формирующие Вселенную, упали мне на плечи и стали строить ме­ня по своему подобию».

5.«...самосогласье причин» (Проход в Центр Лабиринта)
«Рву ...самосогласье причин». Это уже — откровение, в некото­ром смысле — достижение Центра Лабиринта. В списке вышеупомя­нутых «пустот» этот шаг приближается к «пустоте пустоты». Это уже атмический уровень бытия (каждый человек «напрямую» сопри­касается с этим уровнем только в миг смерти), где нет причинно-следственных «нитей» (более того — отсутствует «причинное поле»). Но есть, в частности, бесчисленные и сознательные «причины-заро­дыши», центры «кристаллизации» будущих идей, «атомы» потенци­ального времени. Действию — «рву» — здесь возвращается его основ­ной первоначальный смысл: «срываю», «собираю», «получаю в на­граду». Никакого «прорыва» уже не требуется — проход в Центр Лабиринта (после некоторой сознательной паузы) есть переход на следующий, более высокий уровень бытия.

Можно добавить, что для достаточно «собранной» сущности — прохождение сквозь Лабиринт в его Центр субъективно ощущается, как движение по кратчайшей прямой, где все Вуали преодолевают­ся как бы — сходу. Данное стихотворение дает образ подобного ро­да взаимосогласованной энергетики через — «самосогласье причин», в конечном счете — через их «самосознанье».

6.«Я твой, бесконечность, учебник»

«Бесконечность» — это уже посещение уровня бытия, именуемо­го АДИ, где высшая форма «Я» поэта из «искателя постоянства» трансмутируется в прилежного ученика какого-то «начального клас­са».

7.«Читаю один, без людей»

«Читаю» — форма первоначального знакомства — «по учебнику». «Один, без людей»,— «Я» поэта еще сохраняет самоиллюзию «чело­веческой формы»,— как бы инстинктивно ищет и не находит вок­руг — других «людей», еще не догадываясь, что на этом уровне — одиночество принципиально. Впрочем, на первоначальном этапе «адаптации» это одиночество даже устраивает поэта.

8.«Безлиственный, дикий лечебник»

«Безлиственный, дикий» — нет «дикого леса», но есть как бы его — аура. Это уже не «сад», это «дикие» и древние природные силы в своем каком-то высшем проявлении. И, естественно, «на­чальный класс» уровня АДИ сначала — «лечит», приводит в соот­ветствие.

9.«Задачник огромных корней»

Возвращение к изначальным тайнам бытия — пока что в форме «задач» начинающему ученику, поскольку «вопросы» («задачи») в познании всегда несоизмеримо важнее «ответов».

На этом — полное завершение первого индивидуального цикла трансмутаций для высшего «Я» поэта.

 

Остается последний вопрос. Насколько «реальным» было подобное «путешествие» (видение, «восхождение») в жизни данного поэ­та во время написания этого стихотворения? Этого не знает никто, и это — тайна. Здесь предложена не более, чем интерпретация, ос­нованная на определенных знаниях. Можно добавить, что повседнев­ное и даже творческое «Я» подавляющего большинства людей — почти ничего не знает о проявлениях и эволюции своего высшего «Я». Но в определенные моменты жизни, в ситуациях предельного творческого напряжения или на самом краю гибели — может проис­ходить своеобразный «пробой» (озарение, просветление), когда все формы «я» сливаются в единое целое и человек получает доступ к своим высшим формам существования. И если это происходит с по­этом, то не исключена возможность своеобразной «метафорической скорописи» этого процесса. Поэтическая техника Мандельштама, его «химические опыты со Словом» (выражение Ю. Тыняно­ва) — как нельзя более оказались подходящими для подобного опи­сания. Но даже у него подобное описание — единственное, где ока­залась запечатленной строгая духовная вертикаль. Это вовсе не оз­начает, что подобных озарений не было у других поэтов или худож­ников остальных видов искусств. Просто Мандельштаму уникальным образом повезло это еще и запечатлеть. И когда мы го­ворили о «кратчайшей прямой — к Центру», то это, по сути, не бо­лее чем —

«Период без тягостных сносок, Единый во внутренней тьме».