Марта, вторник, мансарда

Только я решила, что хуже мне уже не бу­дет – просто некуда, – как мама вручила мне письмо. Это произошло, когда я входила в дом,

Обычно я люблю получать почту. Потому что обычно я получаю по почте всякие интересные штучки, например последний выпуск журна­ла «Психология сегодня», где я могу прочитать о моих предстоящих психологических рас­стройствах. Или просто полистать его в ванной перед сном вместо книги, которую мы прохо­дим по английскому (в этом месяце мы прохо­дим «О, пионеры!» Уиллы Кэтер. Тоска!).

Но то, что мама вручила мне сегодня, когда я открыла дверь, явно нельзя было почитать перед сном и вообще это вряд ли было что‑то интересное, потому что оно было слишком тон­ким.

– Миа, тебе письмо из журнала «Шестнад­цать»! – сказала мама, вся такая возбужден­ная и радостная. – Наверное, это по поводу конкурса.

Но я‑то сразу могла сказать, что радоваться нечему. В письме наверняка были плохие но­вости. Было совершенно ясно, что в конверте лежит всего один листок бумаги. Уж если бы я выиграл а конкурс, они бы, наверное, приложи­ли к письму контракт, не говоря уже о денеж­ной премии, правда? Например, в фильме «Аспен Экстрим», когда рассказ Т.Дж. Берка про то, как его друг Деке погиб в снежной лавине, напечатали в журнале, ему прислали сам жур­нал, на обложке которого была блестящими бук­вами напечатана его фамилия. Так он и узнал, что его рассказ опубликовали.

Но в конверте, который мне передала мама, явно не было номера «Шестнадцать» с моим именем на обложке, потому что конверт был совсем тоненький,

– Спасибо, – сказала я и быстро взяла у мамы конверт, надеясь, что она не заметит, что я вот‑вот разревусь.

– Что в письме? – полюбопытствовал мис­тер Джанини.

Он сидел за обеденным столом и кормил сво­его сына маленькими кусочками гамбургера» хотя у Рокки всего два зуба – один наверху и один внизу, и ни один из них не коренной.

Однако в нашем семействе никого, кажется, не волнует тот факт, что Рокки пока еще не уме­ет жевать твердую еду. Детское питание он есть отказывается, ему подавай то, что едим или мы, или Толстый Луи, поэтому он ест то, что у мамы и мистера Дж. в этот день на обед. Обычно это что‑нибудь мясное, наверное, поэтому Рокки такой большой для своего возраста. Как я ни пытаюсь с ними бороться, мама и мистер Дж. все равно кормят Рокки всякими неподходящи­ми вещами вроде цыпленка «Дженерал Цо» или мясной лазаньи, потому что ему все это НРА­ВИТСЯ.

Как будто мало того, что Толстый Луи ест только питание с цыпленком или тунцом, те­перь еще и мой младший брат вырастет плото­ядным.

А из‑за вредных антибиотиков, которыми мясная промышленность нашпиговывает свою продукцию, Рокки когда‑нибудь наверняка вы­растет таким же длинным, как Шакилл О'Нил. Однако еще я опасаюсь, что у Рокки не боль­ше интеллекта, чем у птички Твити, Потому что, сколько бы я ни показывала ему кассет «Моцарт для детей», сколько бы часов я ни тра­тила, читая ему вслух детскую классику – «Кролика Питера» Беатрис Поттер и «Зеленые яйца и Окорок» доктора Сеусса, Рокки все рав­но ни к чему не проявляет интереса, ему нра­вится только со всей силы швырять пустышку в стену, ходить по мансарде, громко топая но­гами (при этом кто‑то должен удерживать его в вертикальном положении, держа за лямки комбинезончика, обычно это бываю я, и у меня, между прочим, уже начинает болеть от этого спина) и вопить во все горло «Так!» и «Кии!».

Мне кажется, это ни что иное, как явные признаки серьезной задержки в умственном развитии. Или синдрома Аспергера.

Однако мама считает, что для почти годова­лого ребенка Рокки развит нормально и что мне надо успокоиться и перестать быть такой младенцелизательницей (ну вот, теперь уже и род­ная мать переняла прозвище, которое мне дала Лилли).

Но несмотря на такое предательство, я очень боюсь признаков гидроцефалии. Осторожность никогда не бывает излишней.

– Ну, так что они пишут? – спросила мама, имея в виду письмо. – Я хотела его вскрыть и зачитать тебе новость по телефону, но Фрэнк мне не разрешил, он сказал, что я должна ува­жать границы твоего личного пространства и не открывать твою почту,

Я бросила на мистера Дж. взгляд, полный благодарности, что было непросто сделать, по­скольку я все еще старалась не расплакаться, и сказала:

– Спасибо.

– Пожалуйста, – ответила за него мама с этаким отвращением. – Я тебя родила, я шесть месяцев кормила тебя грудью, так что я могла бы иметь право читать твою почту. Так что в письме?

Я дрожащими пальцами открыла конверт, заранее зная, что я там обнаружу.

Как и следовало ожидать, внутри лежал один‑единственный листок бумаги с напечатанным текстом:

 

Журнал «Шестнадцать»

1440 Бродвей

Нью‑Йорк, NY 10018

 

Уважаемый автор!

Спасибо вам за то, что вы прислали рукопись в журнал «Шестнадцать». Принимая решение не публиковать ваш рассказ, мы тем не менее ценим ваш интерес к нашему изданию.

 

Искренне ваша

Шонда Йост,

редактор художественной литературы

 

«Уважаемый автор»! Они даже не потруди­лись напечатать мое имя! У меня нет никаких доказательств, что кто‑нибудь хотя бы ПРОЧЕЛ «Долой кукурузу!», не говоря уже о том, чтобы немного задуматься над смыслом рассказа.

Думаю, мама и мистер Дж. поняли, что мне не понравилось то, что я прочитала, потому что мистер Дж. сказал:

– Да, неприятно. Но ничего, тигр, в следу­ющий раз ты их сделаешь.

Рокки по этому поводу сказал только одно:

– Так!

Высказался и швырнул в стену кусочек гам­бургера.

Заговорила мама:

– Я всегда считала, что журнал «Шестнад­цать» – унизительное чтение для молодых женщин, потому что в нем полно фотографий красивых и невероятно тощих моделей, а это может только усилить переживания молодень­ких девушек из‑за их собственных фигур и их неуверенность в себе. Если разобраться, кому интересно, какие джинсы больше подходят к фигуре вашего типа, низко сидящие или на талии? Лучше бы вместо этого рассказали де­вушкам что‑нибудь полезное, например, объ­яснили, что даже если ты занимаешься Этим Делом стоя, это не мешает забеременеть.

Тронутая сочувствием моих родителей, да и младшего брата тоже, я сказала:

– Ладно, все нормально, это же не послед­ний конкурс,

«Хотя я очень сомневаюсь, что смогу когда‑нибудь написать рассказ лучше, чем «Долой ку­курузу!», Я написала его на одном дыхании, вдохновленная ужасно трогательным зрелищем: Парень, Который Терпеть Не Может, Когда В Чили Кладут Кукурузу, сидит в кафе СШАЭ и зернышко за зернышком выбирает из своей порции чили кукурузу с самым печальным вы­ражением лица, какое мне только доводилось видеть у кого бы то ни было. Я никогда больше не увижу ничего столь же трогательного. Ну, может быть, кроме выражения лица Тины Хаким Баба, когда она узнала, что из ее любимого реалити‑шоу «Аркадия» исключили Джоан, ее любимую участницу.

Не знаю, кто написал рассказ, который «Ше­стнадцать» признает лучшим, и хвастаться не хочу, честное слово, но просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, чтобы ее рассказ так же захватывал и трогал за сердце, как мой «Долой кукурузу!».

И НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, что она так же силь­но, как я, любит писать.

Не спорю, она, может, и пишет лучше, но ста­ло ли для нее писательство – как для меня – такой же жизненной необходимостью, как ды­хание? Очень сомневаюсь. Она, небось, сейчас дома, и мама ей говорит:

– Ах да, Лорен, вот что принесли сегодня по почте.

И она открывает письмо из журнала «Шест­надцать», АДРЕСОВАННОЕ ЛИЧНО ЕЙ, про­сматривает контракт и говорит небрежно:

– Гм, еще один мой рассказ публикуется. Как будто мне не все равно. Чего мне на самом деле хочется, так это чтобы меня сделали ка­питаном команды болельщиц и чтобы Брайан пригласил меня на свидание.

Понимаете, для меня‑то писательство зна­чит больше, чем участие в команде болельщиц. Или чем Брайан.

Ну, может быть, не больше, чем Майкл. Или чем Толстый Луи, Но близко к этому.

И вот теперь эта дурочка, влюбленная в Брайана Лорен, между прочим говорит:

– Я только что победила в конкурсе расска­за журнала «Шестнадцать»... Интересно, а что сегодня вечером по телеку?

И ее даже не волнует, что ее рассказ скоро прочитает миллион человек, не говоря уже о том, что ей предстоит провести день, ходя как тень за редактором шоу, идущего в прямом эфи­ре, и узнать, каково это, существовать в напря­женном, быстро меняющемся, суровом мире подростковой журналистики...

Если только победила не Лилли.

О БОЖЕ!!! А ВДРУГ ПОБЕДИЛА ЛИЛЛИ???

Господи, Боже Милостивый, прошу тебя, не дай Лилли выиграть литературный конкурс журнала «Шестнадцать»! Я знаю, нехорошо молиться о таких вещах, но я тебя умоляю, Гос­поди, если ты существуешь (в чем я лично со­мневаюсь, потому что ты допустил, что Джоан исключили из «Аркадии» и что мне прислали это письмо из журнала), НЕ ДАЙ ЛИЛЛИ ВЫ­ИГРАТЬ ЛИТЕРАТУРНЫЙ КОНКУРС ЖУР­НАЛА «ШЕСТНАДЦАТЬ»!!!!!

О боже, Лилли вызывает меня по IM.

 

ЖнскПрава: ПД, ты сегодня что‑нибудь получала из журнала 16?

 

О боже!

 

ТлстЛуи: Гм, да. А ты?

 

ЖнскПрава: Да. Я получила жалкое пись­мо с отказом. Если точнее, то целых пять писем. Сразу ясно, что они даже не читали мои рассказы.

 

Спасибо тебе, Боже. Теперь я в тебя верю. Я верю, верю, верю. Клянусь, я больше никог­да не засну во время мессы в Дженовийской Ко­ролевской часовне. Даже несмотря на то, что я решительно не согласна с тобой по вопросу о первородном грехе, потому что Ева не винова­та в том, что говорящий змей ее одурачил. Ах, да, и еще я считаю, что женщинам должно быть разрешено становиться священниками, а свя­щенникам нужно разрешить жениться и иметь детей, потому что, между прочим, они будут куда лучшими родителями, чем многие обыч­ные люди, например, как та дама, которая ос­тавила младенца в машине с включенным дви­гателем на стоянке у супермаркета, и пока она играла в видеопокер, кто‑то угнал ее машину, а малыша выбросил в окно (малыш не постра­дал, потому что был в детском автомобильном кресле, и кресло спружинило, вот почему я за­ставила маму и мистера Дж. купить для Рокки автокресло именно этой марки, хотя каждый раз, когда они пытаются пристегнуть его к это­му креслу, он визжит, как резаный).

И все равно, я верю. Я верю. Я верю.

 

ТлстЛуи: У меня то же самое. В смысле, я получила только одно письмо, но это тоже отказ.

 

ЖнскПрава: Ладно, ПД, не принимай это слишком близко к сердцу. Наверное, это лишь один из многих отказов, которые тебе при­дется получить за многие годы. Я имею в виду, если ты на самом деле хочешь стать писателем. Не забывай, почти каждая книга из тех, что сейчас признаны Великими, была когда‑нибудь где‑нибудь отвергнута каким‑нибудь редактором. Ну, может быть, кроме Библии. А все‑таки интересно, кто победил в конкурсе.

 

ТлстЛуи: Наверное, какая‑нибудь дурочка по имени Лорен, для которой важнее, чтобы ее взяли в команду болельщиц или чтобы парень по имени Брайан пригласил ее на свидание, чем то, что она скоро станет печатающимся ав­тором.

 

ЖнскПрава: Э‑э... ладно. Миа, ты нормаль­но себя чувствуешь? Ты ведь не приняла этот отказ слишком близко к сердцу, правда? Ведь это всего‑навсего журнал «Шестнад­цать», а не «Нью‑Йоркер».

 

ТлстЛуи: Я в порядке. Но я, наверное, пра­ва. Я имею в виду, права насчет Лорен. А ты как думаешь?

 

ЖнскПрава: Да‑да, конечно. Знаешь что, эта история навела меня на одну потрясаю­щую мысль.

 

Я уж знаю, когда Лилли говорит, что у нее потрясающая идея, это всегда не так. Я имею в виду идею. Ее последней потрясающей идеей было сделать меня президентом студенческого совета, и смотрите, что из этого вышло. И я даже не хочу говорить про тот случай в первом клас­се, когда она забросила мою куклу из коробки из‑под клубничного печенья на крышу загород­ного дома Московитцев под Олбени, чтобы посмотреть, привлечет ли ее ягодный аромат бе­лок и сжуют ли они ее виниловое лицо.

 

ЖнскПрава: Ты еще здесь?

 

ТлстЛуи: Здесь. Так что у тебя за идея? Только сразу предупреждаю, ты не будешь за­брасывать Рокки ни на какие крыши, как бы тебе ни было интересно, что с ним могут сде­лать белки.

 

ЖнскПрава: О чем это ты? С какой ста­ти мне забрасывать Рокки на крышу? У меня вот какая идея: нам надо начать выпускать свой собственный журнал.

 

ТлстЛуи: Что?

 

ЖнскПрава: Я не шучу. Мы будет выпус­кать собственный журнал, И это будет не ка­кой‑нибудь глупый журнал вроде «Шестнадца­ти» со статьями про французские поцелуи и живот Хэйден Кристенсен, а настоящий ли­тературный журнал, например, как 8а1оп,сот, Только не онлайновый, И для подростков. Так мы одним выстрелом убьем двух птиц, Во‑пер­вых, мы опубликуемся. А во‑вторых, мы будем продавать журнал и наберем пять тысяч, которые нам нужны, чтобы снять Элис‑Талли‑холл, и тогда Амбер Чизман нас не убьет.

 

ТлстЛуи: Но послушай, Лилли! Чтобы издавать журнал, нам нужны деньги. Ты же понимаешь. Надо платить за печать и все та­кое. А денег у нас нет, в этом‑то и проблема, ты что, забыла?

 

Господи, у меня по экономике тройка с ми­нусом, но даже я знаю, что для того, чтобы на­чать свой бизнес, нужен капитал. В конце кон­цов, я же смотрела реалити‑шоу «Подмастерье».

Да и вообще, мне вроде как нравится читать в каждом номере журнала «Шестнадцать» про живот Хэйден Кристенсен. Я хочу сказать, ради этого стоит выписывать журнал.

 

ЖнскПрава: Нам не понадобятся деньги, если мы уговорим мисс Мартинез стать на­шим куратором и она разрешит нам пользо­ваться школьным ксероксом.

 

Мисс М! Кто бы мог подумать, что Лилли упомянет в разговоре со мной это имя. Мисс Мартинез, моя уважаемая учительница англий­ского, и я расходимся во взглядах на мою пи­сательскую карьеру. Я хочу сказать, после того случая в начале учебного года, когда мисс Мар­тинез поставила мне четверку, она немного смягчилась, но не сильно. К примеру, я точно знаю, что мисс М не признала бы «Долой куку­рузу!» произведением с убедительным психо­логическим исследованием характера героя. Она наверняка сказала бы, что это мелодрама, в которой к тому же полно штампов.

Вот почему я не собиралась показывать ей рассказ до тех пор, пока его не напечатают в журнале. Но теперь я догадываюсь, что это не произойдет никогда.

 

ТлстЛуи: Лилли, не хочу подрезать тебе крылья, но я очень сомневаюсь, что мы сможем заработать пять тысяч на продаже лите­ратурного журнала для подростков. Ведь нашим сверстникам еле‑еле хватает времени читать то, что задано по программе, напри­мер «О, пионеры!», не говоря уже о каких‑то рассказах и стихах, написанных студента­ми. Мне кажется, нам надо искать реальный способ заработать деньги, а не рассчиты­вать на продажу журнала, который еще даже не написан.

 

ЖнскПрава: И что же ты предлагаешь? Продавать свечки?

 

ААААААААААААХХХХХХХХХ! Знаете, кроме свечей в форме клубники, там есть и дру­гие, в форме ананасов и бананов. А еще в форме птиц. Птиц, символов штатов. Например, сим­вол штата Индиана – птица кардинал, и там есть свечка в форме кардинала.

Но и это еще не самое страшное. Там есть... у меня даже рука не поднимается это писать... там даже есть копия Ноева ковчега с разными животными, всех по паре. СВЕЧА В ФОРМЕ НОЕВА КОВЧЕГА!

Такую гадость даже я не могла бы приду­мать.

 

ТлстЛуи; Конечно, нет! Я просто подума­ла, что нам нужно как следует подумать на эту тему, прежде чем бросаться в первую…

 

Скиннербкс: Привет, Термополис. Как дела?

 

МАЙКЛ!!!!! МАЙКЛ ВЫЗЫВАЕТ МЕНЯ ПО IM!!!!

 

ТлстЛуи: Извини, Лилли, я больше не могу писать.

 

ЖнскПрава: Почему? Тебя вызывает мой брат?

 

ТлстЛуи: Да...

 

ЖнскПрава: А, я знаю, что ему нужно.

 

ТлстЛуи: Лилли, я тебе сто раз говорила, мы решили подождать с сексом до...

 

ЖнскПрава: Дура, я не это имела в виду. Я имела в виду... ладно, неважно. Когда закон­чишь с ним говорить, свяжись со мной. Между прочим, ПД, я не шучу насчет журнала. Это твой единственный шанс увидеть свое имя на­печатанным. Естественно, кроме как в разде­ле «Знаменитости: они такие же, как мы!» в «Ю. Эс. Уикли».

 

ТлстЛуи: Постой, ты знаешь, зачем Майкл меня вызывает? Откуда ты знаешь? Что во­обще происходит? Лилли, расскажи...

 

ЖнскПрава: Связь прервана. Скиннербкс: Миа, ты здесь?

 

ТлстЛуи: Майкл! Да, я здесь. Извини, про­сто у женя был ужасный день. Мой совет ос­тался без денег, а журнал «Шестнадцать» отверг мой рассказ «Долой кукурузу!»!!!!!

 

Скиннербкс: Постой… кто в Дженовии ос­тался без денег? Я в Интернете ничего про это не читал. Как это случилось?

 

Вот почему мой бойфренд такой замечатель­ный. Даже когда он ничего не понимает в том, что происходит в моей жизни, он все равно, знаете, мне сочувствует.

 

ТлстЛуи: Я говорю про студенческий со­вет. Нам не хватает пяти тысяч. А еще меня отшил журнал «Шестнадцать».

 

Скиннербкс: «Шестнадцать» не принял «Долой кукурузу!»? Да как они могли? Это просто потрясный рассказ!

 

Вот видите? Теперь понимаете, почему я люб­лю Майкла?

 

ТлстЛуи: Спасибо. Но, наверное, недоста­точно потрясающий, чтобы, они его напеча­тали.

 

Скиннербкс: Значит, они просто дураки. А что там насчет пяти тысяч, которых вам не хватает?

 

Я вкратце рассказала Майклу про контей­неры для мусора, которые нельзя вернуть про­давцу, и про то, что как только Амбер Чизман услышит, что ей будут вручать диплом не в Линкольновском центре, а в какой‑то забегаловке, она меня отметелит и четвертует.

 

Скиннербкс: Да ладно тебе, не может быть, чтобы все было так плохо. У тебя в запасе пол­но времени, чтобы раздобыть деньги.

 

Вообще‑то обычно мой бойфренд – самый проницательный из мужчин. Вот почему он поступил в университет Лиги плюща и записал­ся на такие занятия, которые с трудом выдер­жал бы даже мозг Стивена Хокина – гения в инвалидной коляске, который вычислил миничерные дыры, а еще придумал, как заставить его сиделку в него влюбиться, не говоря уже про мозг среднего студента.

Но иногда...

Короче, иногда Майкл просто не врубается.

 

ТлстЛуи: Майкл, ты когда‑нибудь видел Амбер Чизман? Может, она и маленькая, все­го четыре фута ростом, и похожа на бурунду­ка, когда разговаривает, но она может за полсекунды перебросить через плечо мужика весом в двести фунтов, а мускулы у нее на ру­ках, прямо как у гориллы.

 

Скиннербкс: Да знаю я. Ты бы попробовала торговать свечами. Мы в компьютерном клу­бе тоже этим занимались, когда нам были нужны деньги.

 

НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!

МАЙКЛ, НЕУЖЕЛИ И ТЫ ТУДА ЖЕ!!!!!!!!!!!!!!!!

 

Скиннербкс: У них были свечи в форме клуб­ники. Все, кто ходят к маме и папе на группо­вые психологические занятия, купили по од­ной свечке. Они еще пахнут как настоящая клубника.

 

АААААААААААААААААААААААААА!

 

ТлстЛуи: Ну спасибо за совет, удружил!

 

Надо менять тему. Срочно!

 

ТлстЛуи: А как прошел день у тебя?

 

Скиннербкс: Неплохо. Мы смотрели на уро­ке фильм « ТНХ1338» и потом обсуждали, как он повлиял на более поздние фильмы‑анти­утопии той же эпохи, например «Бегство Логана», в котором, как и в «ТНХ», молодой человек пытается вырваться из ограничен­ных рамок единственного мира, который он знает. Кстати, это мне кое о чем напомнило: что ты делаешь в эти выходные?

 

Ой, здорово! Свидание! Как раз тогда, когда мне нужно поднять настроение!

 

ТлстЛуи; Иду куда‑нибудь с тобой.

 

Скиннербкс; Я надеялся, что ты так и от­ветишь. Только у меня другое предложение: мо­жет, никуда не пойдем, останемся дома? Мои родители уезжают из города на конференцию, Майя идет на педикюр, и поэтому родители меня попросили приехать на выходные домой и побыть с Лилли – ты же знаешь, что про­изошло, когда они в прошлый раз оставили ее одну.

Еще как знаю. Потому что в прошлый раз, когда доктора Московитцы оставили Лилли без присмотра, то есть, когда они на выходные уехали в загородный дом в Олбени и разреши­ли Лилли остаться дома одной, потому что ей нужно было писать доклад про Александра Га­мильтона, а для этого ей нужен Интернет» ко­торого у них в загородном доме нет, а у Майкла были экзамены, а экономка Московитцев, Майя, уехала в свою Доминиканскую Респуб­лику, чтобы в очередной раз вызволять племян­ника из тюрьмы, так что никто не мог остаться с Лилли, Лилли пригласила своего сталкера‑фетишиста – Нормана, чтобы взять у него ин­тервью для выпуска «Лилли рассказывает все, как есть» на тему «Неужели я привлекаю толь­ко извращенцев? ».

Норман обиделся, что его назвали извращен­цем, хотя на самом деле он такой и есть.

Потом, когда Лилли ушла в кухню, чтобы достать себе и ему кока‑колу из холодильника, Норман проник в спальню ее матери и украл ее любимую пару туфель от Маноло Бланика!

Но Лилли увидела, что из кармана куртки Нормана торчат шпильки туфель, и застави­ла его их вернуть. Норман из‑за всего этого так разозлился, что теперь сделал свой соб­ственный веб‑сайт, который называется IhateLilliMoscovitz.com. На сайте есть госте­вая книга и все такое, и любой, кто не любит

Лилли или ее передачу, может зайти и оста­вить ругательное сообщение. (Как ни странно, таких, кто ненавидит саму Лилли или ее пе­редачу, нашлось на удивление много, есть даже люди, которые знать не знают, кто такая Лил­ли, но все равно пишут письма на этот сайт, потому что они ненавидят все на свете.)

 

Должна признаться, после всего этого меня немного удивляет, что доктора Московитцы решились оставить Лилли без родительского присмотра, пусть даже и с Майклом.

 

ТлстЛуи: Здорово! Я приду! Что мы будем делать? Будем смотреть кассеты, устроим киномарафон?

 

Только бы не один из тех мерзких фильмов, которые Майкл проходит на занятиях по науч­ной фантастике! Однажды он уже заставил меня посмотреть «Бразилию», а это самый депрес­сивный фильм всех времен и народов. По‑мое­му, «Бегущий по лезвию бритвы», еще один «шедевр», остался далеко позади.

 

ТлстЛуи: Может, посмотрим на DVDпро­шлогодний сезон «Баффи»? Обожаю ту серию, в которой у них выпускной бал и Баффи пода­рили зонтик...

 

Скиннербкс: Вообще‑то я тут думал, мо­жет, устроить вечеринку?

 

Минуточку! Что? Неужели он на самом деле сказал... ВЕЧЕРИНКУ?

 

ТлстЛуи: Вечеринку?

 

Скиннербкс: Ну да. Ты знаешь. Вечеринку. Такое мероприятие, на которое люди собира­ются ради светского общения и развлечения. В общежитии нам не разрешают устраивать вечеринки, потому что здесь нет ни одной ком­наты, куда бы поместилось больше... ну, че­ловек восьми. А в квартиру моих родителей можно пригласить в три раза больше. Вот я и подумал: почему бы и нет?

 

Почему бы и нет? ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ? По­тому что, Майкл, мы не из тех, кто устраивает вечеринки. Неужели он не помнит, что про­изошло, когда мы в прошлый раз устраивали вечеринку? Точнее, в последний раз, когда я устраивала вечеринку.

И я догадываюсь, что Майкл имел в виду не вечеринку с чипсами «Читос» и игрой в «Семь минут в раю». Он имел в виду настоящую взрос­лую вечеринку, для студентов колледжа, А что бывает на студенческих вечеринках, это все знают. Я хочу сказать, я же видела фильмы «Дом животных» (потому что это один из лю­бимых фильмов мистера Дж., заодно с «Гольф‑клубом», и всякий раз, когда этот фильм пока­зывают, он его обязательно смотрит, даже если он идет по тому каналу, на котором вырезают все грязные сцены, а это значит, что от сюже­та почти ничего не остается).

 

ТлстЛуи: Я не собираюсь наряжаться в тогу, хоть убейте.

 

Скиннербкс; Глупышка, это будет не та­кая вечеринка, а самая нормальная, с музыкой и едой. На следующей неделе промежуточные экзамены, так что перед этим нам всем не помешает немного выпустить пар. И, знаешь, Ду Пак никогда не бывал на настоящей аме­риканской вечеринке.

 

Когда я узнала об этом поразительном факте из жизни соседа Майкла по общежитию, мое суровое, ненавидящее вечеринки сердце немно­го оттаяло. Никогда не бывал на настоящей американской вечеринке! Это просто потряса­юще! Ну конечно, мы просто обязаны устроить вечеринку, хотя бы только для того, чтобы Ду Пак узнал, что такое настоящее американское гостеприимство. Может, я приготовлю вегета­рианский соус для чипсов.

 

Скиннербкс: А помнишь Пола? Он вернул­ся в город, Феликс и Тревор тоже вернулись, так что они тоже придут.

 

Мое сердце перестало таять. Не то, чтобы я очень не любила Пола, Феликса и Тревора – все они были участниками майкловой группы, «Скиннер Бокс», уже не существующей. Про­сто так вышло, что я знала, что в то время как Пол, клавишник, вернулся из Беннингтона по­тому, что у него весенние каникулы, Феликс, ударник, только что вышел из реабилитацион­ной клиники. (Конечно, я за него рада, это хо­рошо, что он получил помощь, но все‑таки, реа­билитационная клиника в восемнадцать лет? Ужас.)

А Тревор, гитарист, вернулся потому, что его исключили из ЛАКУ, причем за что‑то настоль­ко скандальное, что он даже никому не расска­зывает, что это было.

На мой взгляд, это не те друзья, которых стоит приглашать к себе, когда родителей нет дома. Потому что они могут, к примеру, «слу­чайно» поджечь квартиру. Вот и все, больше я ничего такого не хотела сказать.

 

Скиннербкс: А еще я собирался пригласить кое‑кого из нашего общежития.

 

Еще кое‑кого из общежития?

Мое сердце почти совсем перестало таять. Потому что я точно знала, что это означает: он собирается пригласить девочек.

Потому что в их общежитии живут и девоч­ки. Я их видела в коридоре, когда приходила в гости к Майклу. Они носят все черное, вклю­чая береты – БЕРЕТЫ, представляете! – то и дело цитируют пьесу «Монологи вагины» и никогда не читают «Ю. Эс. Уикли», даже если сидят в очереди к врачу. Я это точно знаю, по­тому что как‑то раз упомянула, что видела Джессику Симпсон без макияжа, и они все тупо посмотрели на меня, как будто не знали, о чем речь. Они все точь‑в‑точь такие же, как студент­ки в фильме «Блондинка в законе», которые все ополчились на Элль, когда она пришла на юридический факультет. Они решили, что если она блондинка и любит одеваться, значит, она тупая.

Я и сама столкнулась с таким предубежде­нием со стороны девушек из колледжа. Я ведь блондинка и к тому же принцесса, поэтому они автоматически решили, что я должна быть глу­пой. Поэтому я хорошо понимаю, что должна была выносить изо дня в день принцесса Диана.

Не думаю, что мне понравится на вечеринке с такими девушками. Уж они‑то знают, как ве­сти себя на вечеринках. Они умеют курить и пьют пиво.

Я терпеть не могу курить, а пиво воняет‑‑точь‑в‑точь как скунс, на которого папа один раз наехал, когда мы возвращались домой с яр­марки в штате Индиана.

О чем только Майкл думает? Я имею в виду эту вечеринку. Это так на него не похоже.

Но, с другой стороны, учеба в колледже – это время, когда человек познает сам себя и выясняет, кто он на самом деле есть и как он хочет распорядиться своей жизнью.

О боже, а вдруг Майкл сейчас увлекся тусов­ками? Это очень существенная часть студенческой жизни. По крайней мере если верить филь­мам с Келли Мартин и Тиффани‑Амбер Тиссен, которые показывают по каналу «Лайфтайм» и которые снимают, чтобы добиться закрытия дома студенческого братства, где девушек на­силовали на свидании или они умирали, захлеб­нувшись собственной блевотиной,

Но ведь Майкл говорил не про такую вечеринку?

Минуточку! Родители Майкла не позволят ему устроить ТАКУЮ вечеринку. Даже если он и захочет, В чем я лично очень сомневаюсь. Потому что Майкл терпеть не может студенче­ские братства. Он сам говорил, что любой гете­росексуальный парень, который платит день­ги за то, чтобы его приняли в члены клуба, куда не допускают женщин, кажется ему по­дозрительным.

Кстати, о докторах Московитцах.

 

ТлстЛуи: Майкл, а твои родители об этом знают? В смысле, о вечеринке?

 

Скиннербкс: Конечно, Неужели ты дума­ешь, что я бы стал устраивать ее без спроса? Да привратник меня бы сразу заложил, ты же знаешь.

Ну да. Привратник. Привратники в доме Московитцев все видят и все знают. Как Йода.

А потом все выбалтывают.

И все‑таки... Доктора Московитцы ничего не имеют против? Майкл в их отсутствие устраи­вает в их квартире студенческую вечеринку... да еще при Лилли, и они не возражают?

Как‑то это на них не похоже.

Ну и ну! Что‑то мне в это не верится. Вече­ринка без родителей... это очень серьезный шаг... это как... это как взросление.

 

Скиннербкс: Ну, так ты придешь? Ребята говорили, что ты ни за что не согласишься. Потому что ты принцесса и все такое.

 

ТлстЛуи: Из‑за того, что я принцесса? Что они имели в виду?

 

Скиннербкс: Ну, ты же знаешь. Я хочу ска­зать, ты же у нас не любительница вечеринок.

 

Что значит «не любительница вечеринок»? Как прикажете это понимать? Конечно, я не любительница вечеринок. Но Майкл ведь тоже не большой любитель вечеринок. По крайней мере раньше не был любителем. До того, как по‑. ступил в университет.

О боже, может, мне надо дать понять, что я ничего не имею против самих вечеринок, только против изнасилований на свиданиях и рвоты?

 

ТлстЛуи: Я очень даже любительница ве­черинок. Только в подходящих обстоятель­ствах. Я хочу сказать, я люблю вечеринки так же, как и все остальные девушки.

 

Ну да, я их люблю, это даже не вранье. Я ходила на вечеринки. Может, не в обозримом прошлом, но я уверена, что ходила. Например, в прошлом году я была на вечеринке по случаю моего дня рождения.

Правда, она закончилась полной катастро­фой, когда мою подругу застукали целующейся в чулане с помощником официанта. Но формаль­но это все равно считалось вечеринкой. Поэто­му можно сказать, что я бываю на вечеринках.

Ну, может, я не такая тусовщица, как Пэрис Хилтон. Да, я люблю «Ред Булл» и все та­кое. Вернее, не совсем так. Один раз я выпила банку «Ред Булла» из мини‑бара папиного «люкса» в «Плазе», и потом до четырех часов утра танцевала под музыку, которую передава­ли по кабельному диско‑каналу.

Но вы же понимаете, что я имею в виду. Кому охота быть как Пэрис Хилтон? Она даже не мо­жет уследить за собственной собакой и большей частью не знает, где та и что с ней. Я хочу ска­зать, в этом деле нужно соблюдать разумное равновесие. Нельзя постоянно тусоваться на ве­черинках. А то этак можно и забыть, где ты ос­тавила своего чихуахуа. Или кто‑нибудь может снять компрометирующую кассету о том, как ты... хм, развлекаешься. Поменьше тусуйся на вечеринках и поменьше пей «Ред Булл», и про тебя меньше снимут компрометирующе­го видео.

Вот и все, больше я ничего такого не хотела сказать.

 

Скиннербкс: Я так и говорил. Здорово! Зна­чит, поговорим позже. Люблю тебя. Спокойной ночи.

 

Скиннербкс: Связь прервана.

 

О боже! Во что я вляпалась?

 

Канцелярия

Её Королевского Высочества

принцессы Амелии Миньонетты

Гримальди Термополис Ренальдо

Уважаемый доктор Карл Юнг!

Я помню, что Вас нет на свете. Однако ситу­ация внезапно ухудшилась так резко, что те­перь я почти уверена, мне НИКОГДА, просто никогда не развить свое «Я» настолько, чтобы достичь самоактуализации.

Сначала я узнала, что из‑за меня студенче­ский совет обанкротился, и меня скоро прикон­чит маленькая, но ужасно сильная старше­классница из нашей школы, которая должна произносить прощальную речь.

Потом журнал «Шестнадцать» не принял мой рассказ.

А теперь мой бойфренд думает, что я пойду на вечеринку, которую он устраивает в роди­тельской квартире, когда его родители уедут.

Вообще‑то я не могу его упрекать за то, что он так думает, потому что я вроде как сама это сказала. Но я сказала, что пойду, только пото­му, что если бы я сказала «нет», то получилось бы, что я такая занудная принцесса, которая не ходит на вечеринки.

Естественно, мне бы и в голову не пришло пойти на эту вечеринку, если бы я не помнила, что март – это не тот месяц, в котором Майклу можно обсуждать со мной тему секса, потому что он должен был поднять эту тему в прошлом месяце. Значит, у него не может быть на уме ничего ТАКОГО. Ну, Вы понимаете, я имею в виду, что он не будет думать об этом на вечеринке.

И все‑таки... Мне придется общаться с не­знакомыми людьми. Я понимаю, что в качестве принцессы Дженовии я занимаюсь этим все время. Но общаться с незнакомыми студента­ми – это совсем другое дело. Члены королев­ских семей и сановники никогда мне не заявят в обвинительном тоне, что, мол, мой лимузин вносит большой вклад в разрушение озонового слоя, потому что любая большая машина, напри­мер, внедорожник, ну и, конечно, королевский лимузин, вызывает на 43% больше глобально­го потепления и на 47% больше загрязнения воздуха, чем машина средних размеров, как мне объяснила одна девочка перед майкловым общежитием, когда я на прошлой неделе при­ехала к нему в гости и выходила из лимузина.

Хуже уже просто некуда, правда?

Мне ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нужна самоактуали­зация. Нужна, можно сказать, прямо сейчас. ОЧЕНЬ ПРОШУ, ПРИШЛИТЕ МНЕ ПОМОЩЬ.

Ваш друг

Миа Термополис