ДЕ­ЛО ФИ­ЛО­СО­ФИИ

0. Вве­де­ние в кон­текст.

Пре­ж­де чем пе­ре­хо­дить к де­лу‚ ав­тор хо­тел бы по­яс­нить, ко­му и в чем имен­но он обя­зан тем‚ что ни­же­сле­дую­щий текст поя­вил­ся на свет.

0.1. Ра­бо­та сло­жи­лась‚ пре­ж­де все­го‚ в ре­зуль­та­те то­го‚ что ав­тор два­ж­ды чи­тал не­боль­шой курс на фи­ло­соф­ском фа­куль­те­те РГГУ по те­ме “Вве­де­ние в спе­ци­аль­ность”. Для се­бя ав­тор фор­му­ли­ро­вал те­му про­сто — “Что та­кое фи­ло­со­фия?” Од­на­ко во­прос о фи­ло­со­фии имен­но как о спе­ци­аль­но­сти‚ про­фес­сии‚ сво­его ро­да ис­кус­ст­ве по­ка­зал­ся ему по хо­ду де­ла за­слу­жи­ваю­щим осо­бо­го вни­ма­ния.

0.2. Фи­ло­соф­ское на­прав­ле­ние‚ в ду­хе ко­то­ро­го ав­тор из­дав­на ра­бо­та­ет‚ пред­став­ле­но се­го­дня не­за­ви­си­мой груп­пой “Диа­лог куль­тур”‚ ко­то­рой ру­ко­во­дит В.С.Биб­лер. В свое время груп­па про­ве­ла ряд се­ми­на­ров на те­му “Фи­ло­соф­ское об­ра­зо­ва­ние”‚ где ав­тор вы­сту­пил с док­ла­дом‚ ко­то­рый так­же ле­жит в ис­то­ках пред­ла­гае­мой чи­та­те­лям ра­бо­ты. Ста­тья го­то­ви­лась спе­ци­аль­но для выпускаемого группой ежегодника “Архэ” (вып.2) и теснейшим об­ра­зом свя­за­на с пуб­ли­куе­мы­ми здесь же ра­бо­та­ми В.С.Биб­ле­ра близ­кой те­ма­ти­ки.

0.3. Осо­бый им­пульс к за­ня­тию имен­но “де­лом” фи­ло­со­фии ав­тор по­лу­чил при изу­че­нии ра­бо­ты М.Хай­дег­ге­ра “Ко­нец фи­ло­со­фии и за­да­ча мыш­ле­ния”[1]. Пу­те­вод­ны­ми ста­ли при­ве­ден­ные здесь ссыл­ки на важ­ные в этом от­но­ше­нии тек­сты Гус­сер­ля‚ Ге­ге­ля и Пла­то­на. Пре­ж­де же все­го — се­ман­ти­че­ская двой­ст­вен­ность не­мец­ко­го сло­ва die Sache и гре­че­ско­го tÕ pr©gma ‚ ко­то­рые мо­гут быть пе­ре­ве­де­ны и как “де­ло”, ко­то­рым за­ни­ма­ют­ся, и как “вещь”‚ “пред­мет”, ко­то­рые за­ни­ма­ют че­ло­ве­ка в его за­ня­ти­ях, и как “спорный вопрос”. Ав­тор счи­та­ет зна­чи­мой ту ра­бо­ту с язы­ком‚ ко­то­рая свой­ст­вен­на фи­ло­соф­ской мыс­ли во­об­ще и столь ха­рак­тер­на для фи­ло­соф­ст­во­ва­ния М.Хай­дег­ге­ра. Пы­та­ясь мыс­лить с на­ча­ла, фи­ло­со­фия вы­ну­ж­де­на и го­во­рить на язы­ке, как бы сно­ва и впер­вые воз­ни­каю­щем. Пе­ред на­ми, то са­мое но­вое из-об­ре­те­ние не­мец­ко­го (в ча­ст­но­сти) язы­ка фи­ло­со­фом‚ о ко­то­ром го­во­рит В.С.Биб­лер в пуб­ли­куе­мой здесь ста­тье “Быть фи­ло­со­фом”.

0.4. Мес­та­ми в ста­тье ве­дет­ся не­яв­ный раз­го­вор с фи­ло­со­фом В.В.Би­би­хи­ным. Ав­то­ра глу­бо­ко за­тра­ги­ва­ют не толь­ко ве­ду­шие те­мы это­го фи­ло­со­фа‚ но и са­ма сти­ли­сти­ка фи­ло­соф­ст­вую­щей речи, ко­то­рой он вир­ту­оз­но вла­де­ет: сти­ли­сти­ка сво­бод­но­го и чут­ко­го оби­та­ния в сти­хии рус­ской ре­чи‚ вни­ма­тель­но­го вслу­ши­ва­ния в ее смы­сло­вые обо­ро­ты. Не раз, поль­зу­ясь щед­ро­стью В.В.Би­би­хи­на‚ по­зво­ляв­ше­го мне‚ в ча­ст­но­сти‚ изу­чать за­пи­си его лек­ций‚ с бла­го­дар­но­стью при­зна­юсь в том‚ что мно­гим в уяс­не­нии соб­ст­вен­ных по­ня­тий обя­зан схо­ж­де­ния­ми и рас­хо­ж­де­ния­ми с пу­тем его мыс­ли. При­зна­юсь так­же и в том‚ что ус­во­ил (ес­ли не при­сво­ил) по­лю­бив­шие­ся мне на­ход­ки его ре­че­во­го вни­ма­ния. Так‚ са­мо на­зва­ние ра­бо­ты‚ и скры­тая в нем мно­го­знач­ность бы­ли‚ — мо­жет быть‚ да­же не со­всем осоз­нан­но для ав­то­ра‚ — во мно­гом пре­до­пре­де­ле­ны док­ла­дом В.В.Би­би­хи­на “Де­ло Хай­дег­ге­ра”[2].

0.5. Ав­тор не мо­жет не вы­ра­зить при­зна­тель­но­сти сту­ден­там‚ ко­то­рые‚ час­то не ве­дая то­го‚ по­мог­ли ему за­ме­тить не­про­сти­тель­ные тем­но­ты и су­ще­ст­вен­ные про­ва­лы в его рас­су­ж­де­ни­ях. Ав­тор за­ра­нее при­но­сит свои из­ве­не­ния за те‚ что ос­та­лись им не­за­ме­чен­ны­ми.

 

И од­но не­об­хо­ди­мое уточ­не­ние.

Речь пой­дет о де­ле фи­ло­со­фии во­об­ще. Речь пой­дет о том‚ чем за­ни­ма­ют­ся фи­ло­со­фы‚ ко­гда они за­ни­ма­ют­ся фи­ло­со­фи­ей‚ не­за­ви­си­мо от их раз­ли­чий‚ рас­хо­ж­де­ний‚ уп­разд­не­ний друг дру­га и про­чих скан­да­лов. Но есть ли та­кое об­щее де­ло‚ в ко­то­ром все фи­ло­со­фы‚ зна­ют они о том или нет‚ уча­ст­ву­ют? Ге­гель ви­дел в ис­то­рии ев­ро­пей­ской фи­ло­со­фии де­ло од­но­го‚ осоз­наю­ще­го се­бя‚ по­знаю­ще­го се­бя‚ при­хо­дя­ще­го к се­бе и в се­бя ду­ха. Бри­тан­ский фи­ло­соф. ло­гик и ма­те­ма­тик А.Уайт­хед ви­дел в ис­то­рии ев­ро­пей­ской фи­ло­со­фии лишь при­ме­ча­ни­яи к Пла­то­ну[3]. Для Хай­дег­ге­ра ис­то­рия ев­ро­пей­ской фи­ло­со­фии от Пар­ме­ни­да до Ниц­ше — ис­то­рия од­но­го со­бы­тия: ме­та­фи­зи­че­ско­го са­мо­заб­ве­ния мыс­ли‚ за­быв­шей бы­тие. Он — на свой лад — так­же ви­дит в ней лишь пре­вра­ще­ния пла­то­низ­ма[4]. Ка­ж­дое из этих тол­ко­ва­ний — осо­бое по­ни­ма­ние об­ще­го де­ла фи­ло­со­фии. Мож­но ли их как-то ус­ред­нить ‚ при­вес­ти к об­ще­му зна­ме­на­те­лю? Ос­та­нет­ся ли что в чис­ли­те­ле? Мо­жет быть‚ вер­нее бы­ло бы все­рь­ез вду­мать­ся в од­но из этих ос­мыс­ле­ний де­ла фи­ло­со­фии? Вот ав­тор и ре­шил по­раз­мыш­лять о де­ле фи­ло­со­фии‚ об­ра­тив для на­ча­ла осо­бое вни­ма­ние на тех мыс­ли­те­лей‚ ко­то­рые впер­вые в Ев­ро­пе на­ча­ли об­ду­мы­вать это но­вое для них де­ло: на Со­кра­та и Пла­то­на‚ ко­неч­но‚ на пла­то­нов­ско­го Со­кра­та и со­кра­ти­че­ско­го Пла­то­на. Во­об­ще го­во­ря‚ де­ло фи­ло­со­фии — все­гда но­вое‚ и у Ари­сто­те­ля‚ не го­во­ря уж‚ на­при­мер‚ о не­оп­ла­то­ни­ках‚ мы най­дем су­ще­ст­вен­ное пе­ре­ос­мыс­ле­ние это­го де­ла. Но на­ча­ло все­гда осо­бо по­ка­за­тель­но. Та­ко­во су­ще­ст­вен­ное ог­ра­ни­че­ние‚ но и уточ­не­ние на­ше­го де­ла.

 

 

tÒ sÒn t… ™sti pr©gma;

( ”что оно та­кое — твое де­ло?)

Pl. Apol. 20c.

1. Во­про­сы в пред­две­рии фи­ло­со­фии.

1.1. Че­му мы со­би­ра­ем­ся нау­чить­ся?

Мы со­би­ра­ем­ся за­нять­ся фи­ло­со­фи­ей. Мы не­сем свои до­ку­мен­ты на фи­ло­соф­ский фа­куль­тет. Что ес­ли на пу­ти нам встре­тит­ся не­кий Со­крат и, по сво­ему обы­чаю, за­даст во­прос: “Ку­да это ты идешь‚ лю­без­ней­ший?” “Учить­ся фи­ло­со­фии”‚— от­ве­тим мы. “По­хваль­но‚ друг мой! Но че­му‚ соб­ст­вен­но‚ ты хо­чешь вы­учить­ся‚ об­ра­ща­ясь к фи­ло­со­фии? Ка­ко­му та­ко­му де­лу? — Вот ес­ли бы ты шел в кон­сер­ва­то­рию‚ бы­ло бы по­нят­но‚ что ты хо­чешь нау­чить­ся иг­рать на ка­ком-ни­будь ин­ст­ру­мен­те или со­чи­нять му­зы­ку. Гар­мо­ния зву­ков зо­вет и вле­чет те­бя. К че­му же вле­чет те­бя при­зва­ние фи­ло­со­фа‚ ко­то­рое ты‚ ви­ди­мо‚ по­чув­ст­во­вал в се­бе? — Ну а ес­ли бы ты шел на фи­зи­че­ский или хи­ми­че­ский фа­куль­тет‚ яс­ное де­ло‚ ты хо­тел бы ов­ла­деть ис­кус­ст­вом экс­пе­ри­мен­та­то­ра и не­об­хо­ди­мой ма­те­ма­ти­че­ской тех­ни­кой‚ что­бы по ме­ре спо­соб­но­сти вклю­чить­ся в де­ло ис­сле­до­ва­ния при­ро­ды. Ведь учить­ся‚ не зна­чит ли пре­ж­де все­го ов­ла­де­вать ка­ким-то тон­ким ис­кус­ст­вом‚ тех­ни­кой сво­его бу­ду­ще­го де­ла? Не толь­ко ведь у плот­ни­ков‚ ин­же­не­ров‚ ар­хи­тек­то­ров‚ но и у фи­ло­ло­гов‚ ис­то­ри­ков‚ эко­но­ми­стов есть тех­ни­ка сво­его де­ла‚ все это сво­его ро­да ис­кус­ст­ва‚ ко­то­рым при уда­че и мож­но обу­чит­ся на де­ле.

Кро­ме то­го‚ мы ху­до-доб­ро зна­ем — или ду­ма­ем‚ что зна­ем‚ — с чем ка­ж­дое из этих “ис­кусств” име­ет де­ло‚ что имен­но его за­ни­ма­ет‚ на чем оно спе­циа­ли­зи­ру­ет­ся. Так ес­ли те­бя за­ни­ма­ет фи­ло­со­фия‚ — что‚ соб­ст­вен­но‚ те­бя за­ни­ма­ет‚ что те­бя уже‚ ка­жет­ся‚ за­хва­ти­ло и ув­лек­ло‚ на чем хо­чешь ты со­сре­до­то­чить вни­ма­ние‚ в чем имен­но спе­циа­ли­зи­ро­вать­ся?”

Смо­жем ли мы от­ве­тить Со­кра­ту — или са­мим се­бе — на эти во­про­сы? Или мы на­де­ем­ся уяс­нить от­ве­ты по­том‚ по хо­ду са­мо­го де­ла? Но в том-то и труд­ность: как вой­ти в курс фи­ло­соф­ско­го де­ла‚ ко­гда все здесь столь не­оп­ре­де­лен­но и‚ как на­роч­но‚ на ка­ж­дом ша­гу сби­ва­ет с тол­ку? Ка­кую толь­ко пре­муд­рость — древ­ней­шую или но­вей­шую — нель­зя при­пи­сать к фи­ло­со­фии! Но чем доль­ше мы бро­дим по яр­мар­ке этих мно­го­зна­чи­тель­ных муд­ро­стей — са­краль­ных гим­нов‚ ми­фов‚ от­кро­ве­ний‚ за­га­доч­ных притч‚ по­эти­че­ских ска­за­ний и ино­ска­за­ний‚ глу­бо­ко­мыс­лен­ных из­ре­че­ний‚ все­объ­ем­лю­щих уче­ний‚ их тол­ко­ва­ний‚ ра­зо­бла­че­ний‚ “ра­цио­наль­ных” объ­яс­не­ний‚ экс­т­ра­ва­гант­ных пе­ре­ос­мыс­ле­ний‚ де­ст­рук­ций‚ ре­кон­ст­рук­ций… — тем труд­нее нам от­ве­тить на во­про­сы Со­кра­та.

Со­вре­мен­ный ма­те­ма­тик‚ к при­ме­ру‚ по­жа­луй‚ и мо­жет от­шу­тить­ся: “Ма­те­ма­ти­ка — зто то‚ чем за­ни­ма­ют­ся ма­те­ма­ти­ки”. В этой вро­де бы шут­ке со­дер­жит­ся‚ од­на­ко‚ на­мек для по­ни­ма­ния су­ти де­ла. Есть‚ ви­ди­мо‚ ка­кой-то ар­тель­ный‚ це­хо­вой знак‚ по ко­то­ро­му ма­те­ма­тик рас­по­зна­ет “сво­их”‚ — тех‚ кто при­над­ле­жит это­му древ­ней­ше­му це­ху или ро­ду. Од­на­ко‚ не де­ло ма­те­ма­ти­ки вы­яс­нять‚ чем‚ соб­ст­вен­но‚ за­ни­ма­ют­ся ма­те­ма­ти­ки. Не так у фи­ло­со­фов. Есть‚ ко­неч­но‚ шко­лы‚ на­прав­ле­ния‚ тра­ди­ции‚ “из­мы”‚ но это-то и зна­чит‚ что ка­ж­дый круп­ный фи­ло­соф — ос­но­во­по­лож­ник “из­ма” — но­ро­вит пе­ре­ос­мыс­лить все де­ло в це­лом‚ как бы за­но­во — с са­мо­го на­ча­ла — ро­дить са­му фи­ло­со­фию‚ и речь идет не толь­ко о со­дер­жа­нии уче­ния‚ но и о ме­то­де фи­ло­соф­ст­во­ва­ния‚ т.е. о са­мой су­ти фи­ло­соф­ско­го де­ла. Ес­ли‚ как го­во­рят фи­ло­со­фы‚ речь в фи­ло­со­фии идет о пер­вых ос­но­вах‚ мо­жет ли ка­ж­дый фи­ло­соф не быть не­ко­то­рым об­ра­зом пер­вым ‚ ос­но­во-по­лож­ни­ком‚ мо­жет ли он во­об­ще — в ка­че­ст­ве фи­ло­со­фа — при­над­ле­жать ка­кой-ни­будь шко­ле‚ да­же тра­ди­ции‚ т.е. что-то про­дол­жать‚ а не на­чи­нать? Ста­ло быть‚ по су­ти фи­ло­соф­ско­го де­ла в не­го долж­на вхо­дить и спе­ци­аль­ная ра­бо­та по по­ни­ма­нию‚ ис­тол­ко­ва­нию‚ оп­ре­де­ле­нию са­мой су­ти фи­ло­соф­ско­го де­ла и‚ со­от­вет­свен­но‚ фор­мы или тех­ни­ки, в ко­то­рых мысль ра­бо­та­ет в ка­че­ст­ве фи­ло­соф­ской. По­это­му рас­хо­ж­де­ния в фи­ло­со­фии столь ра­ди­каль­ны.

В са­мом де­ле‚ что‚ ка­жет­ся‚ об­ще­го ме­ж­ду тем­ны­ми за­гад­ка­ми Ге­рак­ли­та и все упо­ря­до­чи­ваю­щей яс­но­стью Ари­сто­те­ля‚ ме­ж­ду ло­ги­че­ским сис­те­ма­тиз­мом Ге­ге­ля и ар­ти­сти­че­ской афо­ри­сти­кой Ниц­ше‚ ме­ж­ду тео­ре­ма­ми Спи­но­зы и вздо­ха­ми Пас­ка­ля‚ ме­ж­ду ло­ги­че­ским ана­ли­зом язы­ка и спе­ку­ля­тив­ной “мис­ти­кой” клас­си­че­ской не­мец­кой фи­ло­со­фии или ост­рым дра­ма­тиз­мом эк­зи­стен­циа­лиз­ма...? Бо­лее то­го‚ — что об­ще­го‚ мо­жем и долж­ны мы спро­сить ме­ж­ду ло­ги­че­ским сис­те­ма­тиз­мом Ари­сто­те­ля и ло­ги­че­ским же сис­те­ма­тиз­мом‚ ска­жем‚ Ге­ге­ля? Все это во­все не про­сто раз­ные фи­ло­соф­ские уче­ния‚ но раз­ные — еще не из­вест­но‚ как со­вмес­ти­мые — фор­мы фи­ло­соф­ской мыс­ли‚ раз­ные са­мо­оп­ре­де­ле­ния‚ са­мо­соз­на­ния фи­ло­со­фии в са­мой су­ти ее де­ла. При та­ком раз­ли­чии в са­мой тех­ни­ке ра­бо­ты‚ в ка­ком смыс­ле мы мо­жем го­во­рить‚ что они за­ни­ма­ют­ся од­ним де­лом‚ а имен­но — фи­ло­со­фи­ей? Сверх то­го: по ка­ким при­зна­кам мы смо­жем от­ли­чить ра­бо­ту соб­ст­вен­но фи­ло­соф­скую от со­чи­не­ний‚ трак­тую­щих о тех же “пред­ме­тах”‚ но не­фи­ло­соф­ским об­ра­зом?

Сло­вом‚ в пред­две­рии фи­ло­со­фии нам все же сле­ду­ет по­ду­мать над су­тью соб­ст­вен­но фи­ло­соф­ско­го де­ла. В чем его осо­бен­ность‚ един­ст­вен­ность‚ стро­гость? Что за ис­кус­ст­во (ре­мес­ло‚ про­фес­сия‚ спе­ци­аль­ность) фи­ло­со­фия‚ в чем свое­об­раз­ная тех­ни­ка фи­ло­соф­ско­го де­ла?

Да­лее — чем за­ня­та фи­ло­со­фия‚ с чем она име­ет де­ло? Что это за муд­рость (со­фия)‚ ко­то­рой ув­ле­чен муд­ро­лю­бец ? Ес­ли же мы об­ра­тим вни­ма­ние на то‚ что под­ска­зы­ва­ет нам са­мо хра­нив­шее­ся ве­ка­ми на­зва­ние это­го де­ла — фи­ло-со­фия‚ муд­ро-лю­бие (а не‚ ска­жем‚ со­фио-ло­гия или нау­ка о муд­ро­сти) — ро­ж­да­ет­ся еще од­но не­до­уме­ние: что это за “де­ло­вое” от­но­ше­ние к “пред­ме­ту” — лю­бовь‚ друж­ба (“фи­лия”)? Ка­кая тут мо­жет быть “тех­ни­ка”‚ стро­гость‚ дис­ци­п­ли­на?!

Все эти во­про­сы суть раз­ные сто­ро­ны од­но­го во­про­са — во­про­са о при­зва­нии фи­ло­со­фа. Че­ло­век мо­жет со­от­вет­ст­во­вать де­лу фи­ло­со­фии (или оши­бать­ся в нем)‚ ко­гда он от­ве­ча­ет не­кой не им вы­ду­ман­ной ну­ж­де‚ не­кое­му при­зы­ву‚ по­бу­ж­де­нию‚ да­же тре­бо­ва­нию. Вду­мы­ва­ясь в при­ро­ду этой ну­ж­ды‚ в смысл это­го при­зы­ва‚ мы‚ мо­жет быть‚ вер­нее вой­дем в курс фи­ло­соф­ско­го де­ла‚ чем пы­та­ясь обоб­щить его не­обоб­щае­мые про­дук­ты.

Не за­бу­дем, впро­чем‚ что мы по­ка еще в пред­две­рии фи­ло­со­фии. Спро­сим же се­бя: а нас-то что вле­чет к фи­ло­со­фии? Что за по­бу­ж­де­ние — ин­те­рес‚ лю­бо­пыт­ст­во‚ оза­да­чен­ность‚ не­до­уме­ние — тол­ка­ет нас к это­му стран­но­му за­ня­тию‚ так что и не умея от­ве­тить на все эти со­кра­ти­че­ские во­про­сы‚ мы ин­туи­тив­но об­ра­ща­ем­ся имен­но к фи­ло­со­фии‚ ждем от­ве­тов от нее са­мой?

1.2. Что нын­че по­бу­ж­да­ет к фи­ло­со­фии?

В са­мом де­ле‚ по­че­му‚ об­ра­ща­ясь имен­но к фи­ло­со­фии ‚ мы ду­ма­ем — или по­доз­ре­ва­ем‚ — что ни нау­ки‚ ни ре­ли­гии‚ ни­что дру­гое не удов­ле­тво­рит это­го — фи­ло­соф­ско­го — лю­бо­пыт­ст­ва‚ что по­ми­мо все­го — важ­но­го‚ нуж­но­го‚ про­бле­ма­тич­но­го‚ за­га­доч­но­го‚ не­по­сти­жи­мо­го‚ — от­кры­ваю­ще­го­ся во всех об­лас­тях‚ ку­да так или ина­че сту­па­ет но­га че­ло­ве­ка‚ — ос­та­ет­ся что-то еще‚ на осо­бый лад важ­ное‚ уди­ви­тель­ное и лю­бо­пыт­ное?

Тем бо­лее‚ хо­дят слу­хи — и мы в них на­слы­ша­ны‚ — буд­то фи­ло­со­фия это и есть са­ма “стро­гая нау­ка”‚ ес­ли и не нау­ка на­ук‚ то ло­ги­че­ское‚ ме­то­до­ло­ги­че­ское‚ гно­сео­ло­ги­че­ское или фе­но­ме­но­ло­ги­че­ское обос­но­ва­ние са­мой воз­мож­но­сти на­ук‚ на­уч­ное ос­но­ва­ние на­уч­но­сти во­об­ще‚ ис­тин­но­сти на­уч­но­го мыш­ле­ния. Ста­ло быть‚ что­бы вой­ти в фи­ло­со­фию‚ на­до пер­вым де­лом ос­во­ить на­уч­ный ме­тод мыш­ле­ния‚ ос­во­ить­ся в ка­кой-ни­будь кон­крет­ной нау­ке.

Впро­чем‚ слыш­но и дру­гое: фи­ло­со­фия де ко­ре­нит­ся в том же опы­те‚ что и ре­ли­гия‚ рас­тет‚ как и все в куль­ту­ре (в том чис­ле и са­ма нау­ка)‚ из куль­та‚ вво­дит “ес­те­ст­вен­ный ра­зум” в ве­ру или рас­тол­ко­вы­ва­ет‚ рас­кры­ва­ет со­дер­жа­ние пря­мо­го от­кро­ве­ния‚ уже как-то сис­те­ма­ти­зи­ро­ван­но­го бо­го­сло­ви­ем. А это зна­чит‚ что вер­ная ори­ен­та­ция мыс­ли тре­бу­ет при­уго­тов­ле­ния в опы­те ве­ры и вы­ра­ба­ты­ва­ет­ся тех­ни­кой бо­го­слов­ст­во­ва­ния. Фи­ло­со­фия уда­ет­ся‚ ко­гда слу­жит бла­го-мыс­лию‚ бла­го-чес­тию.

Пе­ре­лис­тав же иные кни­ги‚ ко­то­ры­ми нын­че в оби­лии снаб­жа­ют нас улич­ные ко­ро­бей­ни­ки‚ мы ис­ку­сим­ся по­свя­ще­ни­ем в тай­ную муд­рость ин­ду­сов‚ ац­те­ков‚ ма­гов‚ ан­тро­по­со­фов‚ или пря­мо са­мо­го кос­мо­са. И эти по­свя­ще­ния то­же тре­бу­ют осо­бой — иной — тех­ни­ки: ды­ха­тель­ных уп­раж­не­ний‚ ме­ди­та­ций‚ из­ме­не­ния со­стоя­ний соз­на­ния и пр.

Но по­ло­жим‚ нас за­ин­те­ре­со­ва­ло не­что но­вень­кое‚ не­что‚ име­ную­щее се­бя со­вре­мен­ной‚ а то и пост-со­вре­мен­ной фи­ло­со­фи­ей‚ той‚ что оби­та­ет в гу­ще со­вре­мен­ных со­бы­тий — по­ли­ти­че­ских‚ об­ще­ст­вен­ных‚ ху­до­же­ст­вен­ных‚ — что уме­ет от­клик­нуть­ся на зло­бу дня и уло­вить зна­чи­мый смысл этой зло­бы. Прав­да‚ про­из­ве­де­ния этих фи­ло­со­фов еще ма­ло пе­ре­во­дят­ся‚ а ес­ли пе­ре­во­дят­ся или пе­ре­ска­зы­ва­ют­ся‚ без­раз­лич­но ле­жат на при­лав­ках ря­дом друг с дру­гом и с про­чей муд­ро­стью всех вре­мен и на­ро­дов‚ вы­рвав­шей­ся вдруг на во­лю вме­сте с на­ми. С ка­кой же ста­ти и ка­кой имен­но се­го­дняш­ний толк фи­ло­со­фии (ес­ли толь­ко фи­ло­со­фии) ув­ле­чет нас: пси­хо­ана­лиз‚ эк­зи­стен­циа­лизм‚ фе­но­ме­но­ло­гия‚ гер­ме­нев­ти­ка‚ се­мио­ти­ка‚ струк­ту­ра­лизм‚ пост­струк­ту­ра­лизм‚ де­ст­рук­ти­визм... И ведь это все то­же не про­сто “идеи”‚ а сво­его ро­да ре­мес­ла‚ ис­кус­ст­ва‚ тех­ни­ки: фе­но­ме­но­ло­ги­че­ско­го опи­са­ния‚ чте­ния тек­стов‚ об­ра­ще­ния с язы­ком и ре­чью‚ зор­ко­го вни­ма­ния к ис­то­ри­че­ской фак­тич­но­сти. Стран­но схо­дят­ся и рас­хо­дят­ся здесь стро­гий на­уч­ный — лин­гвис­ти­че­ский‚ со­цио­ло­ги­че­ский‚ куль­ту­ро­ло­ги­че­ский — ана­лиз‚ ху­до­же­ст­вен­ная чут­кость к по­эти­ке про­из­ве­де­ний‚ к эс­те­ти­че­ской пло­ти че­ло­ве­че­ской вос­при­им­чи­во­сти‚ к дра­ма­тур­гии по­все­днев­но­сти‚ к ми­фо­ло­гии масс-ме­диа‚ — уме­ние “чи­тать” тек­сты‚ фак­ты и со­бы­тия как со­об­ще­ния о дей­ст­вии скры­тых ме­ха­низ­мов‚ из­нут­ри гос­под­ствую­щих над че­ло­ве­ком...

Все эти слу­хи и тол­ки‚ — иг­но­ри­руя‚ ос­па­ри­вая‚ ок­ри­ки­вая друг дру­га‚ — ра­зом за­хва­ты­ва­ют нас‚ те­ряю­щих­ся сре­ди них. В са­мом де­ле‚ все сме­ша­лось в на­шем ми­ре — дис­ци­п­ли­ны‚ про­фес­сии‚ кон­фес­сии‚ ми­ро­воз­зре­ния‚ тра­ди­ции‚ ис­то­ри­че­ские и со­вре­мен­ные куль­тур­ные ми­ры. И все — со­мни­тель­но.

Нау­ка с ее тех­ни­кой и тех­ни­ка с ее нау­кой с раз­ных сто­рон по­став­ле­ны под боль­шой во­прос. А это зна­чит — под во­про­сом сто­ит свой­ст­вен­ная но­во­ев­ро­пей­ской ци­ви­ли­за­ции идея зна­ния‚ ис­ти­ны‚ т.е. — идея‚ оп­ре­де­ляв­шая до сих пор во­об­ще ра­зум­ную фор­му во­про­сов и от­ве­тов на них. Ведь клас­си­че­ская фи­ло­со­фия Но­во­го вре­ме­ни — вплоть до Гус­сер­ля — не толь­ко обос­но­вы­ва­ла ис­тин­ность на­уч­но­го мыш­ле­ния‚ но и свою соб­ст­вен­ную ис­тин­ность ви­де­ла имен­но в на­уч­ной фор­ме. Но ес­ли так‚ воз­ни­ка­ет сле­дую­щий во­прос: как во­об­ще де­ло мо­жет дой­ти до то­го‚ что­бы по­ста­вить под во­прос эту — на­уч­ную — идею ра­зум­но­сти? На ка­ком ос­но­ва­нии этот во­прос мо­жет быть по­став­лен? Впро­чем‚ мо­жет быть‚ под во­про­сом сто­ит сам ра­зум со все­ми его идея­ми и ос­но­ва­ния­ми‚ и де­ло идет о том‚ что­бы его “пре­одо­леть”? Раз­ве мы не слы­шим со всех сто­рон про­кля­тий ра­зу­му‚ за­кля­тий и кли­ков его ус­пеш­но пре­одо­лев­ших? Раз­ве мы не слы­шим‚ как бьет­ся в две­ри сти­хия бес­тол­ко­вых и нев­ра­зу­ми­тель­ных одер­жи­мо­стей?

С дру­гой сто­ро­ны‚ в де­лах ве­ры ца­рит не мень­шее за­ме­ша­тель­ст­во. В на­шем ми­ре‚ ста­но­вя­щем­ся еди­ной‚ со­об­щаю­щей­ся и всем со­об­щи­мой все­лен­ной‚ су­ще­ст­ву­ет не­сколь­ко все­лен­ских ре­ли­гий‚ и ка­ж­дая из них стра­да­ет соб­ст­вен­ным раз­до­ром. Бо­лее то­го, — ис­то­ри­ки древ­ней­ших ре­ли­гий мо­гут изу­чать те­перь свой “ма­те­ри­ал” не в Аф­ри­ке‚ Ав­ст­ра­лии‚ Юж­ной Аме­ри­ке‚ не “в по­ле” эт­но­гра­фов и ар­хео­ло­гов‚ не в биб­лио­те­ках‚ а на ули­цах боль­ших со­вре­мен­ных го­ро­дов. Древ­ние тек­сты‚ схо­дят с пье­де­ста­ла “ли­те­ра­тур­ных па­мят­ни­ков”‚ ожи­ва­ют‚ воз­ра­жа­ют сво­им уче­ным из­да­те­лям и ква­ли­фи­ци­ро­ван­ней­шим ком­мен­та­то­рам — фи­ло­ло­гам‚ ис­то­ри­кам‚ куль­ту­ро­ло­гам.

“Ду­хи” всех вре­мен встре­ча­ют­ся друг с дру­гом‚ ищут при­знаю­ще­го их по­ни­ма­ния‚ и не при­зна­ют тех объ­ек­тив­ных ква­ли­фи­ка­ций‚ ко­то­ры­ми при­вык­ли раз­де­лы­вать­ся с ни­ми и от­де­лы­вать­ся от них в эт­но­гра­фии‚ ре­ли­гио­ве­де­нии‚ со­ци­оп­си­хо­ло­гии и дру­гих‚ мо­жет быть‚ бо­лее утон­чен­ных фор­мах куль­ту­ро­ло­ги­че­ско­го по­зна­ния. Они но­ро­вят ос­та­вить по­след­нее сло­во за со­бой‚ со­мне­ва­ют­ся друг в дру­ге‚ ос­па­ри­ва­ют друг дру­га и тре­бу­ют ос­но­ва­ний‚ хо­тят воз­ро­дит­ься и для это­го вер­нуть­ся к соб­ст­вен­ным ис­то­кам и на­ча­лам. Они на­ви­са­ют в воз­ду­хе эпо­хи‚ и воз­дух этот до пре­де­ла на­сы­ща­ет­ся ду­хов­ны­ми энер­гия­ми‚ стра­стя­ми‚ си­ла­ми ве­ко­вых тра­ди­ций‚ спа­си­тель­ных упо­ва­ний и ост­ро­ум­ней­ших про­ек­тов. Ре­ля­ти­виз­мом тут и не пах­нет: стал­ки­ва­ют­ся ду­хов­ные ми­ры‚ ин­тел­лек­ту­аль­ные и нрав­ст­вен­ные все­лен­ные‚ аб­со­лю­ты. Ес­ли де­ло до­хо­дит здесь до ре­чи‚ а речь — до слу­ха и смыс­ла‚ она за­хо­дит о по­след­них сло­вах и пер­вых на­ча­лах.

Но, стал­ки­ва­ясь‚ си­лы и ду­хи эти ос­та­ют­ся как бы под­ве­шен­ны­ми в воз­ду­хе‚ вы­не­сен­ны­ми за скоб­ки‚ — в скоб­ках же‚ как в лей­ден­ской бан­ке‚ ска­п­ли­ва­ет­ся энер­гия... не­до­уме­ния. Ины­ми сло­ва­ми‚ энер­гия воз­мож­ной‚ вы­зы­вае­мой‚ тре­буе­мой мыс­ли.

Ко­гда не толь­ко на­ша за­блуд­шая Рос­сия‚ но и весь мир ока­зы­ва­ет­ся на та­ком рас­пу­тьи‚ ни­что уже са­мо со­бой не спо­соб­но по­вес­ти че­ло­ве­ка по “стол­бо­вой до­ро­ге” че­ло­ве­че­ст­ва. На­до ре­шать са­мо­му и как бы с са­мо­го на­ча­ла. Де­ло не в ока­ян­ной ре­ши­мо­сти‚ очер­тя го­ло­ву‚ пре­дать­ся на­обум ка­ко­му-ни­будь “ду­ху”. Де­ло и не в рас­су­ди­тель­ном вы­бо­ре “фа­куль­те­та”. Тре­бу­ет­ся са­мо уме­ние спра­ши­вать и ре­шать‚ спра­ши­вать и ре­шать ра­ди­каль­но‚ по­сколь­ку де­ло идет о кор­нях и на­ча­лах‚ о пер­вом и по­след­нем[5].

Ос­ме­люсь до­пус­тить‚ что ес­ли со­вре­мен­ная си­туа­ция в ка­кой—то ме­ре со­от­вет­ст­ву­ет на­бро­сан­ной кар­ти­не‚ она мо­жет быть оха­рак­те­ри­зо­ва­на как фи­ло­соф­ская си­туа­ция по пре­иму­ще­ст­ву‚ и тре­бу­ет­ся‚ при­зы­ва­ет­ся ею фи­ло­соф. Не со­чи­ни­тель оче­ред­ной спа­си­тель­ной док­три­ны‚ а тот‚ кто спо­со­бен к са­мо­му де­лу фи­ло­со­фии‚ к вни­ма­нию и во­про­ша­нию‚ ра­ди­каль­ность ко­то­ро­го со­от­вет­ст­ву­ет ра­ди­каль­но­сти на­зре­ваю­ще­го не­до­уме­ния. Имен­но оно‚ — это на­зре­ваю­щее по­всю­ду не­до­уме­ние‚ — и пи­та­ет се­го­дня‚ по-мо­ему‚ ту ин­туи­цию‚ ко­то­рая об­ра­ща­ет вни­ма­ние мо­ло­до­го че­ло­ве­ка к фи­ло­со­фии. И ес­ли ум­ст­вен­ная лень или тя­га к ду­хов­но­му ком­фор­ту не со­блаз­нят его ка­кой-ни­будь обя­за­тель­ной док­три­ной или не­обя­за­тель­ным ост­ро­уми­ем‚ ес­ли он в со­стоя­нии не толь­ко вы­дер­жи­вать на­пря­же­ние ра­ди­каль­ной оза­да­чен­но­сти‚ но и со­дер­жа­тель­но ос­мыс­ли­вать‚ раз­вер­ты­вать и уг­луб­лять эту оза­да­чен­ность — т.е. ра­ди­каль­но мыс­лить‚ — он уже ув­лек­ся тем де­лом‚ ко­то­рым — ри­ск­ну ут­вер­ждать — ис­ко­ни за­ни­ма­лась фи­ло­со­фия‚ prima philosophia, philosophia perennis. Де­ло ведь в ней идет‚ по об­ще­му — от Пла­то­на и Ари­сто­те­ля до Гус­сер­ля и Хай­дег­ге­ра — при­зна­нию‚ о пер­вых при­чи­нах и на­ча­лах‚ “о кор­нях все­го”.

Вот по­че­му мне ка­жет­ся важ­ным пре­ж­де все­го по­го­во­рить не об “уче­ни­ях”‚ а имен­но о су­ти и тех­ни­ке фи­ло­соф­ско­го де­ла. По­то­му что — по­вто­рим — со­всем не яс­но‚ как от­ли­чить соб­ст­вен­но фи­ло­со­фию от муд­ро­сти муд­ре­цов‚ вро­де бы все уже объ­ем­лю­щей‚ или нау­ки уче­ных‚ мо­жет быть‚ дав­но уже ра­зо­брав­ших по сво­им пред­ме­там все‚ чем ко­гда-ли­бо за­ни­ма­лась фи­ло­со­фия. Что же ос­та­ет­ся за фи­ло­со­фи­ей? Мо­жет быть‚ за этим име­нем нын­че и прав­да скры­ва­ет­ся толь­ко не­ис­ку­шен­ное са­мо­мне­ние‚ пу­таю­щее­ся в сво­их все­мир­ных син­те­зах и кос­ми­че­ских обоб­ще­ни­ях? Что же все-та­ки это за де­ло — нау­ка без ла­бо­ра­то­рии? — ре­ли­гия без та­инств? — ис­кус­ст­во без мас­тер­ской?..

Так спро­сим еще на­стой­чи­вей: чем имен­но за­ни­ма­ет­ся фи­ло­соф как фи­ло­соф — в от­ли­чие от муд­ре­цов‚ ве­ро­учи­те­лей‚ ху­дож­ни­ков‚ уче­ных. Нуж­но спро­сить‚ что де­ла­ет фи­ло­со­фов фи­ло­со­фа­ми и свя­зы­ва­ет их од­ним де­лом‚ не­за­ви­си­мо от всех по­сле­дую­щих рас­хо­ж­де­ний‚ что сво­дит их пусть и в са­мый скан­даль­ный спор‚ но в спор лю­дей‚ по­ни­маю­щих‚ о чем идет речь‚ да­же ес­ли имен­но это — то‚ о чем идет речь‚ — и вы­зы­ва­ет са­мые круп­ные раз­но­гла­сия.