Виды совести по Э. Фромму

Виды совести по Э. Фромму. Интереснее понимание совести дано в работах психоаналитика Эриха Фромма.

Фромм считает, что совесть бывает двух видов — авторитарная и гуманистическая. Различие в понимании этих двух видов совести Э. Фромм обозначил следующим образом: «Есть не только отцовская, также и материнская совесть. Есть голос, который повелевает нам исполнить нам наш долг; и есть голос, который велит нам любить и прощать других людей и самих себя». Автори¬тарная совесть выражает нашу подчиненность внешнему авторитету. При авторитарной совести мы некритически усваиваем повеления некоей внешней силы, религиозной или социальной, и выполняем ее волю, потому что боим¬ся. Подчиняясь авторитарной совести из страха наказа¬ния, человек следует повелениям, которые далеки от его собственных интересов.

Власть преследует свои корыст¬ные цели и использует индивидов лишь как средство, при¬нуждая их к подчинению с помощью формирования меха¬низмов авторитарной совести. Главной добродетелью в этом случае будет послушание, исполнительность, а главной виной – самостоятельность, непослушание, которое порождает чувство вины и угрызения совести.

Если человек отступает от велений власти, он чувствует себя виноватым перед ней и страдает, боясь последующего наказания. Но как только люди понимают, что власть утратила силу и ничем не мо¬жет им повредить, они тотчас теряют свою авторитарную совесть и больше не подчиняются тому, перед чем еще вчера робели и преклонялись. В гуманистической же этике развитое чувство совести выражается в способности к верной оценке фактов и собственной роли в том или ином действии, в способности соотнести это действие с общечеловеческим и индивидуальным пониманием добра и зла и в переживании по этому поводу.

Гуманистическая совесть, по Фромму, это голос са¬мого человека, лучшего начала в нем, способного на са¬моразвитие.

Гуманистическая совесть не дает людям быть рабами, безропотно подчиняться чужим интересам, тратить жизнь впустую. Она призывает к самореализации, к воплощению в действительность лучших своих сил и воз¬можностей, к тому, чтобы строить свою жизнь в гармо¬нии с другими людьми. Иногда голос совести звучит кос¬венно через страх старости или смерти, когда человек вдруг понимает, что он не состоялся и не выполнил дол¬га перед самим собой. Совесть — это призыв. Совесть как зов была понята в XX в. еще одним выда¬ющимся мыслителем Мартином Хайдеггером.

Совесть для него сродни истине. Она заставляет человека вспомнить о своей конечности, смертности и вынырнуть из обезли¬ченного обыденного мира, обернувшись к вопросу о Бы¬тии и к теме собственной неповторимой индивидуально¬сти. «Зов совести приходит в молчании» [1, с.94]. Соотношение долга и совести. На мой взгляд, особый интерес представляет вопрос о соотношении долга и совести. Взаимосвязь между этими двумя этическими категориями носит весьма сложный характер.

С одной стороны, они образуют единый морально-психологический механизм регуляции поведения личности, в котором совесть выступает в качестве основания для выполнения долга. С другой стороны, между совестью и долгом могут возникать конфликты, порождающиеся, как правило, несовпадением целей и интересов личность и общества. Вопрос о правоте совести или долга зависти от обстоятельств, от правильного или неправильного понимания долга. Ведь в совести решения, действия и оценки соотносятся не с мнением или ожиданием окружающих, а с долгом.

Совесть требует быть честным во мраке — быть честным, когда никто не может проконтролировать тебя, когда тайное не станет явным, когда о возможной твоей нечестности не узнает никто. Субъективно совесть может восприниматься как хотя внутрен¬ний, но чужой голос (в особенности, когда он редко о себе заявляет или к нему редко прислушиваются), как голос, как будто незави¬симый от «я» человека, голос «другого я». Отсюда делаются два противоположных вывода относительно природы совести.

Один состоит в том, что совесть — это голос Бога. Другой состоит в том, что совесть — это обобщенный и интериоризированный (перене¬сенный во внутренний план) голос значимых других. Так что совесть истолковывается как специфическая форма стыда, а ее содержание признается индивидуальным, культурно и исторически изменчивым. В крайней форме этот вывод обнаруживается в положении о том, что совесть обусловлена политическими взгля¬дами или социальным положением индивида.

Эти точки зрения не исключают друг друга: первая акцентирует внимание на механизме функционирования зрелой совести, вто¬рая — на том, как она созревает, формируется; первая рассмат¬ривает совесть по преимуществу со стороны ее формы, вторая — со стороны ее конкретного содержания. Совесть в самом деле формируется в процессе социализации и воспитания, через посто¬янные указания ребенку на то, «что такое хорошо и что такое плохо» и т.д. На ранних стадиях становления личности совесть проявляется как «голос» значимого окружения (референтной группы) — родителей, воспитателей, сверстников, как повеление некоторого авторитета, и соответственно обнаруживается в страхе перед возможным неодобрением, осуждением, наказанием, а так же в стыде за свое действительное или мнимое несоответствие ожиданиям значимых других.

В практике воспитания обращение воспитателя к совести ребенка, как правило, и выражает требова¬ние исполнительности, послушности, соответствия предписывае¬мым нормам и правилам.

Но так обстоит дело с точки зрения развития этой нравственной способности. Однако сформирован¬ная совесть говорит на языке вневременном и внепространственном. Совесть — это голос «другого я» человека, той части его души, которая не обременена заботами и утешениями каждого дня; совесть говорит как бы от имени вечности, обращаясь к достоин¬ству личности. Совесть — это ответственность человека перед самим собой, но собой как носителем высших, универсальных ценностей [2, с.264]. Раз совесть указывает на соответствие или несоответствие поступка долгу, то, стало быть, «поступок по совести» — это поступок из чувства долга, это поступок, которого требует совесть. Совесть же настаивает на исполнении долга.

О долге в отношении совести Кант сказал: «Культивировать свою совесть, все больше прислушиваться к голосу внутрен¬него судьи и использовать для этого все средства». И это — тот долг, который человек имеет перед самим собой: совершенствоваться, в том числе в честном и последовательном исполнении долга.

Совесть представляет собой способность человека, критически оценивая свои поступки, мысли, желания, осознавать и переживать свое несоответствие должному — неисполненность долга. Моральное сознание интригует заключениями, которые здра¬вому уму кажутся то логическими кругами, то тавтологиями. Но это все знаки автономии морального духа, который не может вывести себя ни из чего и, не умея успокоиться, утверждает себя через себя самого [2, с.265].