С Новым годом!

 

Что такое? Что вы сказали? Счастливо провести день… Ах да, с Новым годом. Да, конечно. Как глупо с моей стороны. Вас тоже с Новым годом!

(Звук закрывающейся двери, и палата погружается в темноту.)

Они пожелали мне счастья в Новом году? Что ж, дай мне Бог. Надо полагать, может сбыться и такое пожелание.

Я лежу здесь, в хартфордской больнице. Филлис лежит в трех метрах от меня. Мы занимаем двухместную палату на шестом этаже этой части комплекса хартфордской больницы. Сейчас около 10 часов вечера – с нами только что попрощалась медсестра, работающая с 3 часов дня до 11 вечера. Лин Ремингтон – так ее зовут. Да, она приехала вечером накануне Нового года. Я велела ей пораньше отправиться домой – чтобы не опоздать к торжественным мгновениям полуночи. Просто чертовски мило, что она вообще пришла.

О, они проявляют к нам столько внимания, столько заботы – все, кто нас лечит: Лин и Гейл, Бернис, Сью, Кэти, Диана, Марша и Рада. Действительно, работают не за страх, а за совесть. Рада даже пришла навестить нас в Сочельник. Так благородно. Ведь у других‑то у всех дети, а сейчас рождественский и новогодний праздник. Что? Что мы здесь делаем?

О, разве вы не слышали? Я наехала на телефонный столб. Да, переезжала дорогу, что ведет из Фенвика в Сейбрук‑Пойнт. Проехала – ну, метров пятьдесят… Потом – то ли вверх глянула, то ли вниз, то ли в сторону, то ли Бог знает чем еще отвлеклась. Ну и в результате мы врезались в телефонный столб – что называется, прямо лбом.

Можете поверить? Я не могу. Я действительно хорошо вожу – или водила? – машину. Может, что‑то не то случилось с управлением? Как это случилось? Может, голову что затуманило?

Как бы там ни было, после аварии сознания я не потеряла.

Ни с того ни с сего – прямо перед моим радиатором возникает телефонный столб. Ни с того ни с сего.

Филлис, глядя на меня невидящими глазами – сидела рядом на переднем сиденье, – она как бы стала ниже ростом, потому что сползла вперед, под стекло перед сиденьем.

Помню, что я вроде бы сижу нормально. Из носа хлещет кровь. Правая нога – ступня – все еще на акселераторе. Ну, это просто так говорится. Но что‑то не то с этой правой ногой и коленом. Повернута как‑то не так, и ощущение какое‑то неприятное, очень противное – и в крови. И что же теперь делать?

– Эй, Филлис. Очнись. Ты жива, надеюсь?

Пожалуй, надо нажать на гудок. Кто‑нибудь появится.

Пип‑пип, пип‑пип, пип‑пип. Эй! – Кто‑нибудь! – Пип‑пип‑пип!

– Ну же, Филлис. Открой глаза. – Неужели? Эти красные глаза. Этот залитый кровью нос. А – передняя панель. Это лучше. Об нее, наверное, и ударилась носом. – Поднимайся, дорогая… Вот и они едут.

Полицейские явились в великом множестве.

– Сюда, сержант. Нет, со мной все в порядке… То есть я – ладно… Вы, пожалуйста, позвоните моему брату Дику, хорошо? Скажите, чтобы он приехал в Халле Марина… Что я попала в аварию. Позвоните в Хартфорд – моему брату, доктору Роберту Хепберну. Скажите ему, что я попала в аварию, что мы будем в хартфордской больнице. Закажите нам палату на двоих и шесть медсестер обслуги… Вставай, Филлис. Открой глаза.

Что? Да, права есть. Где‑то тут, с собой. Сейчас приедет мой брат Дик.

Нет, нет, не занесло. Я бы почувствовала. Нет. Скорей всего, я по глупости отвлеклась – на что‑нибудь засмотрелась – не помню на что. Этот телефонный столб – он словно вырос перед радиатором. Ну прямо бросился на меня. Можете себе представить? A‑а, милая моя Филлис, это уже хорошо! В аварию попали, дорогая, – очнись же. Я врезалась в телефонный столб. Мы сейчас – погоди минутку.

Что он делает – вот тот полицейский, – фотографирует?

Эй, вы! Не фотографируйте меня. А вот и Дик. О, и «скорая помощь» появилась. Даже две. Да, сержант. Я думаю, у меня лодыжка сломана… Просто…

Спокойно, Филлис… Они хотят положить тебя на носилки.

В хартфордскую больницу. Хотя нет, сначала в клинику на шоссе № 156. Хорошо. Просто подержите мне ногу. Положите ее на…

Вот, отлично. Ну все, едем.

Вытащи все наши манатки из машины, Дик. Мои сумки… В одной из них должны лежать права. Полицейские спрашивали… Ну все, до свидания.

Мы расстались. Едем на двух машинах «скорой помощи»: в одной – Филлис, в другой – я. Едем в клинику, что близ Риджио. Потом, спустя некоторое время, нас перенесли в другие две машины «скорой помощи» и отвезли в хартфордскую больницу.

Положили в отделение «скорой помощи».

– Нам нужно снять с вас одежду, мисс Хепберн.

– Да, да, разумеется.

Потом я услышала:

– Ну‑ка, подайте мне вот те ножницы. Мы разрежем брюки.

– Что? Что это? – заволновалась я. – Подождите! Бога ради, не разрезайте – эти брюки я купила в Англии. За двести семьдесят пять долларов… Снимите туфли, тогда легко снимутся и брюки.

Вы спросили, не больно ли было? А вы как думаете, а?

Хотя, в сущности, я бы не сказала, что больно. Похоже… Ну, немножко…

Итак, независимо от наших ощущений, каждая из нас совершает свое собственное путешествие в операционную. Оказалось – у меня неимоверно сложный перелом, в мышце застряло много обломков костей. А у Филлис были сломаны левое запястье и правый локоть, кроме того, повреждены шейный позвонок (откололся кусок) и два ребра.

И вот они слепили нас, а чего недоставало, то соорудили из проволоки и пластинок, после чего отвезли нас в палату.

Я понимаю: прежде чем их удовлетворили рентгеновские снимки, они пять раз накладывали мне на правую лодыжку гипс, каждый раз новый. Доктор Пастернак, которому помогал доктор Баттерфилд. Доктор Биби. Доктор Стивенс делал анестезию.

Что это за запах? Фу‑ты. Какой противный. Ах да, мои волосы. О Боже. Я очнулась с гипсом на правой ноге – ступня на крюке.

У Филлис – гипс на левой руке – от локтя до запястья; некое хитроумное приспособление на правом локте; подпорка на шее, поставленная до полного выздоровления – одна для лежания, другая, более жесткая, – для прогулок. Ей разрешалось гулять – да.

Так началась моя жизнь. Я едва могла двигать своей правой ногой – тоже гипс. Он был тяжелый – и, конечно, двигать этот тяжелый гипс приходилось искусственным правым бедром. Тут надо упомянуть о звонке доктора Нира. Доктор Нир, из нью‑йоркской пресвитерианской клиники, который семью неделями раньше во второй раз прооперировал мне правое плечо! Да – вращающаяся мышца. (Первая операция была сделана в июне 1980 года. Мне пришлось прибегнуть к ней после съемок в картине «У Золотого озера».) Спустя четыре недели после той первой операции доктор Нир сказал мне, что ее результаты пойдут насмарку, если я начну работать раньше двенадцати, а то и пятнадцати недель. Ну, что я могла сделать? Вся группа меня ждала. Генри Фонда – Джейн – Марк Райделл, режиссер – Билли Уильямс, оператор. Декорации – жилые помещения… Им было нужно незамедлительно начинать. В противном случае предстоящая всеобщая забастовка работников кино остановила бы их и пришлось бы ждать до следующего года. Так что я дала свое согласие.

Ну и доктор оказался прав. Я повредила плечо – первый раз. Разумеется, я не собиралась отказываться от второй операции.

– Да, доктор Нир. Я понимаю. Согласна, сэр.

Никаких костылей – никаких грузов…

Как приспособиться: лодыжка в тяжелом гипсе не должна касаться пола. Поскольку правое бедро искусственное, нужно внимательно следить за тем, чтобы – не дай Бог – не произошло растяжения. Таким образом, весь вес тела приходился на левую ногу и ступню.

Например, чтобы попасть с кровати в коляску, надо спустить поврежденную ногу в гипсе. Медсестра поддерживает, чтобы она невзначай не коснулась пола. Я ставлю левую ступню на пол и – хоп! – подпрыгиваю на левой ноге, пытаясь усесться на коляску. Медсестра опускает подставку для ног, а потом ставит на нее и больную ногу. Мы отправляемся в туалет. Через дверь.

– Осторожно! Дверь узкая! Следите за руками – следите за локтями!

Ставлю коляску на тормоз. Приподнимаю больную ногу. Медсестра поддерживает ее, не давая ей коснуться пола. Опускаю вниз левую ступню. На кафельном полу можно повернуться, поджимая пальцы к пятке. Поджимаю – скольжение, пятка двинулась чуть вперед, опустилась, снова пальцы, снова пятка. Так мало‑помалу подвигаюсь к кое‑чему, сажусь… Потом встаю и таким же образом: пальцы под себя – пятка вперед – пятка на пол – и новый цикл – боком к коляске. Обратно в палату. Сижу в коляске до второго завтрака – потом до обеда. Потом снова в постель. Приподнимаю ступню над кроватью, чуть сползаю всем телом, чтобы лежала пониже голова. Сплю. А медсестры поочередно легонько массируют кончики пальцев, торчащих из гипса. Успокоение – сон, сон, сон.

Да, так вот… То есть такова моя история. А теперь вот Новый год. Все это было почти четыре недели назад. Мы не могли никого уговорить подежурить от трех до одиннадцати. Неудивительно – в преддверии новогодней ночи. Мы намеревались поехать домой к моей сестре Мэрион, живущей в западном Хартфорде, на первый день Нового года.

Я рано проснулась в то утро и мимо дежурной медсестры, которая заступила на смену в семь часов, проехала в коляске в ванную комнату. У меня были такие грязные волосы. Чистота идет рука об руку с благочестием. Но что поделаешь? Я подняла голову – над ванной висела какая‑то штуковина, нечто вроде шланга с наконечником – пульверизатор.

– Гейл, что это за штуковина – вот тот шланг и пульверизатор?

– Это для мытья подкладных суден.

– А вот те краны – для холодной и горячей воды?

– Да – горячей и холодной.

– А можно мне помыть волосы?

– Где?

– Над ванной. Я могла бы наклониться над раковиной. Ты могла бы подержать шланг. Понимаешь, что я имею в виду? Левую ногу ставлю сбоку. Ясно? Голову держу над ванной. Сидеть буду в коляске – подгоню ее вплотную. Больную ногу поставлю в поддон душа, гипсом зацеплюсь за край, чтобы он не соскользнул. И голову над ванной. Давай, пошли. Возьми мое мыло. Ну, давай же, все получится.

И вот мы идем – действуем – правую ногу убираем. Правильно. Ты берешь шланг. Подай мне мыло. Так, хорошо. Отлично. Мочим волосы. Еще воды – лучше погорячей. Нормально – достаточно. А теперь мыло. Хорошо – хватит. Я намылю. О, так приятно. Отлично, отлично… А теперь, Гейл, – здесь – почеши. Лей воду. Хорошо, хорошо – а теперь полотенце. Выключи воду – больше не надо.

– Все, закончили. Обмотай голову полотенцем.

Это начало. Можете себе представить! Какой триумф! Да еще в утро Нового года! Какой знак – пусть мне улыбнется счастье в Новом году! Да, о чем может быть речь, – он будет счастливым, этот наступивший Новый год!