Что бывает, если в школу не ходить?

Один мальчик в школу не ходил, потому что мама его оттуда забрала. Случилось это всего через два месяца после начала занятий в первом классе. Однажды на простой вопрос, сколько будет один плюс один, мальчик ответил: «Один», – и пояснил для непонятливого учителя: «Если к одной чашке воды прибавить другую, будет одна чашка, только в два раза больше». Учитель такого подхода к делу не разделял, и мальчика назвал тугодумом. Тогда мама, бывшая учительница, решила обучать сына сама. Правда, не по программе первого класса. Она читала ему книги о науке. В 10 лет мальчик стал маме «помогать»: оборудовал в подвале родительского дома лабораторию и проводил в ней химические и физические опыты. Отец не одобрял увлечение сына и стремился «оторвать» его от экспериментов: за каждый прочитанный роман или книгу по истории уплачивал сыну пенни. Мальчик читал книги, копил деньги и покупал на них новые реактивы для своей лаборатории. В 12 лет мальчик отправился работать, продавать в поездах газеты и конфеты. Между рейсами поезда стояли восемь часов в Детройте. Это время мальчик проводил в городской библиотеке. Он решил перечитать все имеющиеся там книги, начиная с нижних полок. Эксперименты мальчик тоже не забросил. В багажном вагоне ему позволили оборудовать лабораторию. Там же он соорудил печатный станок и выпускал первую в мире газету специально для пассажиров. Он был её единственным автором и наборщиком. А по вагонам газету разносили сверстники. Как‑то раз в вагоне‑лаборатории случился пожар, и мальчика выгнали с работы. Теперь конфеты и газеты не мешали ему изобретать. Можно было, почти не отвлекаясь, создавать прибор для записи звука, совершенствовать лампочку, телефон, телеграф, кинокамеру, да мало ли что ещё нуждалось в улучшении? 1093 патента на изобретения, полученные в США, и почти 3 тыс. за рубежом до сих пор составляют мировой рекорд. Звали мальчика Томас Эдисон.

Томас Эдисон. Фотография. 1860‑е гг.

Томас Эдисон. Фотография. 1870‑е гг.

Другой американский мальчик тоже не слишком долго ходил в школу, хотя и папа, и приёмная мама, души не чаявшая в ребёнке, очень хотели, чтобы Эйб первым в семье выучился грамоте. Но сделать это в штате Индиана 200 лет тому назад было не так‑то просто. Всякого грамотного окрестные фермеры просили стать учителем, и учиться можно было, когда кто‑нибудь соглашался на эту роль. С бумагой дела обстояли не лучше, чем с наставниками. Буквы Эйб выводил на снегу, а задачки по арифметике решал на золе. Учебный сезон начинался зимой: в это время крестьянские дети освобождались от дел по хозяйству. К апрелю уроки заканчивались. Эйб ходил в школу и в 6 лет, и в 7, потом в 11, 13, 15, но всего провёл там не больше года. Зато с книгами он не расставался никогда. Дома книга была одна – Библия, остальные приходилось занимать на соседних фермах. Там их тоже было мало, поэтому за каждой предстоял отдельный путь. Как‑то в поисках новой книги Эйб прошёл 20 миль (30 км). Так, собирая книги по окрестностям, он узнал биографию Вашингтона, прочитал о судьбе Робинзона Крузо, басни Эзопа. На одной ферме нашлись пьесы Шекспира. Всю жизнь Эйб помнил их страницы наизусть. Читал он каждую свободную минуту. Отправляясь пахать поле, клал книгу под рубашку и читал в конце борозды, пока лошади отдыхали. Его лучший друг Дэннис Хэнкс как‑то сказал: «Когда Эйбу исполнилось 12, я никогда не видел, чтобы книга не была у него в руках или в кармане. Казалось неестественным, чтобы молодой человек так читал». Эйб читал всё, что мог достать, всё, что попадало ему в руки. Однажды дождь залил угол чердака, где у Эйба лежали книги. Обложка одной книги была испорчена. Чтобы возместить хозяину ущерб, Эйб три дня убирал урожай на его ферме. Своей семье он сказал: «Мой лучший друг – это человек, от которого я получу непрочитанную книгу». Когда непрочитанных книг в округе не осталось, Абрахам Линкольн отправился в Иллинойс. Там он испробовал много работ, и всё время читал, пока не сдал экзамен на адвоката. Потом он стал конгрессменом и всё свободное время проводил в библиотеке Конгресса в поиске новых книг. Коллеги‑депутаты находили это забавным. В общем, дочитался Линкольн до того, что стал 16‑м президентом США и освободителем американских рабов. Некоторые думают, самым лучшим президентом за всю историю страны. Другие полагают – не самым. Но все соглашаются: если б не Линкольн, страны такой, Соединённые Штаты Америки, не было бы. Она распалась бы в ходе гражданской войны. Линкольн сумел сохранить союз. Он убедил своих современников словами, которые подсказали ему книги.

Георг Стефенсон. Гравюра. XIX в.

Третий мальчик совсем не ходил в школу, а ходил за коровами. Они паслись вдоль рельсов, и лошади тащили по ним вагонетки с углём от шахты к реке. Мальчик должен был следить, чтобы коровы не столкнулись с лошадями и не попали под вагонетки. А так как следить приходилось целый день, в голову лезли всякие мысли. Например, о том, чтобы вагонетки двигались сами, без лошадей. Как это сделать, мальчик пока не знал. В 14 лет он поступил работать на шахту, и к 17 стал машинистом паровой машины. Вершина шахтёрской карьеры в Англии конца XVIII в.! Но Джон Стефенсон хотел уметь и знать больше. Начать стоило с грамоты. Три раза в неделю 18‑летний машинист после работы отправлялся в школу для взрослых и прилежно учил буквы. Через полгода он умел читать и писать. Теперь можно было самому, по книгам, осваивать математику и механику. И устройство паровой машины он тоже изучал сам. В субботу вечером паровая машина замирала до понедельника. И Стефенсон спешил воспользоваться паузой. Пока шахтёрский посёлок отдыхал, он разбирал двигатель, изучал его устройство и к началу рабочей недели снова собирал. Так повторялось из недели в неделю. Вряд ли во всей северной Англии кто‑то лучше Стефенсона знал, как устроен паровой двигатель. Так что совершенно неслучайно ему пришла мысль приладить паровую машину к вагонам или, проще говоря, изобрести паровоз. Стефенсон был далеко не первым, кому явилась подобная идея. Но у него это получилось лучше, чем у других. Только вот беда. Консервативные англичане не за что не желали пересаживаться с лошадей на поезда, предпочитая благородных животных «громыхающим чудовищам». И тут Стефенсон, не обученный премудростям менеджмента и тонкостям пиара, придумал, как быть. Если англичане так любят лошадиные скачки, почему бы не попробовать паровозные бега? На соревнованиях 1829 г. «Ракета» конструкции Стефенсона превзошла по скорости и грузоподъёмности остальные паровозы. Англичане не устояли. Эра железных дорог началась.

Неизвестный художник. Лаборатория Майкла Фарадея. Середина XIX в.

Четвёртый мальчик в школу ходил совсем недолго. Семья кузнеца из лондонского предместья была такой бедной, что дети раз в неделю получали помощь от протестантской общины – булку, одну на всех. В 13 лет мальчик поступил в ученики к переплетчику книг и стал читать всё, что переплетал, в особенности книги по физике и химии. Из этих книг он впервые узнал об электричестве. Однажды в мастерскую зашёл профессор и, к своему удивлению, застал молодого переплётчика за чтением солидного научного фолианта. Он подарил переплётчику билеты на четыре лекции своего приятеля, знаменитого химика Дэви. Молодой человек законспектировал лекции, красиво переплёл и отправил Дэви вместе с письмом, гласившим, что его автор хочет заняться наукой, но не знает как. Удивлённый Дэви пригласил молодого переплётчика в ассистенты, а позже говорил, что из всех его открытий самым значительным был Майкл Фарадей. Мы живём в век электричества и так к нему привыкли, что вряд ли часто вспоминаем, откуда оно берётся. Между тем в природе электричества почти нет. Если бы мы задумали построить электростанции на естественном электричестве, нам пришлось бы ловить молнии в небе, скатов в море или долго тереть кусочки шерсти друг о друга. Искусственная выработка электричества стала возможной после открытия закона электромагнитной индукции. Открыл закон Фарадей. Даже страшно подумать, что было бы с людьми, если б Фарадей не книжки в детстве читал, а в школу ходил.

Т. Филипс. Портрет М. Фарадея. 1842 г.

Пятый мальчик не ходил в школу, потому что учился в Лицее. Это была не совсем школа, а может быть, даже и совсем не школа. Воспитанники, принятые в Лицей в 11–12 лет, должны были завершить программу в 17, продемонстрировав на экзаменах знания, равные университетским. Кроме того, ходить в Лицей было не нужно. Воспитанники жили и учились в одном и том же здании. И гуляли они неподалёку, в Царскосельском парке. Ах, как хотелось вырваться из этой клетки! Это потом, повзрослев, мальчик наговорит немало хороших слов о Лицее. А пока он там оставался, Лицей казался ему унылым монастырём: «Сквозь слез смотрю в решетки, перебирая четки». Сколько детишек в мире могло бы с ним согласиться. Только не думайте, пожалуйста, что несчастные лицеисты учились с утра до вечера. Хотя готовить из них предполагалось идеальных государственных мужей, дворянские дети не так уж и страдали. За шесть лет воспитанники должны были пройти курс и школы, и университета. Но в жизни так не бывает. Недоучившим арифметики не давались интегралы и дифференциалы, а те, кто едва освоил немецкую азбуку, совсем не понимали немецкой литературы на языке оригинала. Оставалось только махнуть рукой на все эти премудрости. К тому же почти все педагоги были молоды и, хотя звались профессорами, с дисциплиной сладить не могли и часто подвергались детским насмешкам. Обучить тому, что намечалось, не было никакой возможности. Когда настанут экзамены первого выпуска, лицейские профессора распределят «роли» среди воспитанников. Каждый выучит ответы на заранее известные вопросы. А верить или не верить в успех лицейской педагогики будет делом старика Державина и других петербургских сановников, присланных инспектировать кузницу идеальных кадров.

Е. И. Репин. Пушкин на лицейском экзамене в Царском Селе 8 января 1815 г.

Всё это вовсе не означало, что в Лицее нельзя было ничему научиться. Можно, но при большом желании. Лицейский выпускник Модест Корф спустя годы написал: «Кто не хотел учиться, тот мог предаваться самой изысканной лени». Среди «предающихся» был и наш мальчик. Однажды на уроке математики учитель вызвал его к доске и задал задачу по алгебре. Мальчик долго переминался с ноги на ногу. Учитель спросил его, наконец: – Что же вышло? Чему равняется икс?

Мальчик, улыбаясь, ответил:

– Нулю!

– Хорошо! У вас, Пушкин, в моём классе всё кончается нулём. Садитесь на своё место и пишите стихи.

Удивительные были в Лицее преподаватели. Они потворствовали «изысканной» лени. Воспитанники могли сами заниматься своим образованием, времени у них было достаточно. Они издавали рукописные журналы, объясняли друг другу предметы, которыми увлекались, ссорились, мирились, пировали и очень много разговаривали между собой. Эти разговоры были не менее интересны, чем лекции учителей. А ещё была в Лицее библиотека, подаренная императором Александром I. И первым её читателем был Пушкин. Он читал на занятиях, вечером, ночью, на русском, французском, немецком. В его аттестате за 1816 г. о математике, географии, статистике сказано деликатно: «Занимался». Пушкину некогда было зарабатывать по этим предметам высший лицейский балл – единицу. Он читал. Лицей подарил ему время .

«Я смог стать изобретателем, потому что не ходил в школу», – написал Эдисон в конце жизни. Обязательно ли не ходить в школу, чтобы потом кое‑что получалось неплохо? Думаю, необязательно. Хотя точно не знаю.