Этика Нового и Новейшего времени

Монизм и плюрализм в этике.Линия их противостояния стала одной из важнейших в этике Нового и Новейшего времени. Самым последовательным защитником монистической (от греч. «монос» - один) линии был Б.Спиноза. Затем ее продолжили Ф. Шеллинг, Г. Гегель, А. Шопенгауэр и др., в частности, В. Соловьев в России. В монистической этике нравственные отношения между людьми толковались как безусловное подчинение отдельных лиц «субстанции» (Спиноза), «абсолютной идее» (Гегель), «мировой воле» (Шопенгауэр), «Всеединому» (Соловьев).

Поскольку «в природе нет ни добра, ни зла» (Спиноза), то понятия о хорошем и плохом возникают только в человеческом уме вследствие его ограниченности и неспособности охватить все в целом. Отдельная личность не может быть самоценной, поскольку она составляет всего лишь момент субстанциального единства. Наиболее совершенным в ней является разумное постижение своей связи с целым, а всякие мысли и страсти, влекущие к самостоятельности, есть признаки несовершенства. Самые явные проявления несовершенства – отрицательные чувства ненависти и презрения, а также производные о них печаль, зависть и т.п. В целом монистическая этика характеризуется тем, что ставит ценность единства или «соборности» (говоря языком православия) на порядок выше ценностей самостоятельности и свободы.

Плюралистическая (от лат. «плюралис» - множественный) этика своим фундаментом считает учение Г. Лейбница о монадах – духовных единицах. Монадологию Лейбница в полной мере использовал И. Кант в учении о нравственной автономии личности и самоценности человека. Идея множества свободных субъектов ставит во главу угла понятие этики человеческого достоинства. Дальнейшее развитие плюралистическая линия получила, во-первых, в индивидуализме М. Штирнера и Ф. Ницше; во-вторых, в этике диалога, основание которой заложил Л. Фейербах своим учением о «Я» и «Ты». В XX в. плюралистическая этика развивалась в рамках персонализма (Н. Лосский и др.), феноменологии (М. Шелер и др.), экзистенциализма (Ж.-П. Сартр, Н. Бердяев и др.), «философии диалога» (М. Бубер, М. Бахтин). Наиболее резко плюралистический подход выражен в экзистенциалистской этике.

В своей глубинной основе нравственность совпадает со свободой как отрицанием всякого внешнего и внутреннего диктата, бунтом против всего, что связывает и ограничивает человеческую индивидуальность. Современная тенденция развития этики характеризуется нарастанием плюралистических ориентаций в этике, которые особенно заметны в постмодернизме.

Этический рационализм и эмпиризм. Рационалистическая (от лат. «рацио» -разум) этика в лице Р. Декарта, Б. Спинозы, Г. Лейбница, Дж. Локка и др. сделала акцент на общезначимости нравственных требований и внеопытном их происхождении. Подлинно моральные поступки люди совершают только тогда, когда они руководствуются разумными правилами, так называемыми «принципами» и «максимами». Вот, например, какие три правила морали сформулировал Р. Декарт: (1) повиноваться законам и обычаям моей страны; (2) оставаться наиболее твердым и решительным в своих действиях, насколько это возможно в моих силах; (3) всегда стремиться побеждать скорее себя, чем судьбу, изменяя свои желания, а не порядок мира.

В целом рационалисты считали разум источником добродетелей, а возникновение страстей и пороков связывали с деятельностью воображения.

Этика эмпиризма (от греч. «эмпирия» - опыт) в лице Ф. Бэкона, Т. Гоббса, Д. Юма и др. взяла курс на выведение морали (правил и принципов поведения, основных добродетелей и пороков, понятий о смысле жизни и идеале) из природы человека, раскрывающейся в опыте повседневной жизни. Хорошо осознавая, что нравы существенно различаются, эмпирики предлагали учитывать известную относительность моральных установлений и призывали к терпимости по отношению к чужим ценностям.

Окончательному размежеванию рационализма и эмпиризма в этике способствовал Д. Юм, который в книге «Трактат о человеческой природе» высказал тезис о том, что из того, что «есть», никакими логическими средствами нельзя вывести то, что «должно быть». Поэтому этика должна быть только психологией морали, т.е. описанием нравственных переживаний людей в реальной жизни. Отсюда ее задача – не выведение разумных, общезначимых правил поведения, а анализ человеческих эмоций и чувств.

В XIX в. этический эмпиризм развивался в утилитаризме (от лат. «утилитас» - польза) и эволюционной этике Г. Спенсера. Мораль как результат взаимодействия сознательных и бессознательных структур личности стала также предметом рассмотрения в психоанализе З. Фрейда и его последователей.

.От Средневековья новоевропейская этика унаследовала проблему главного источника нравственных способностей. В христианстве она ставилась как проблема соотношения Божественной благодати и свободного волеизъявления человека. Натуралисты же стали трактовать мораль как продукт исключительно человеческой природы, выражение ее фундаментальных свойств.

Наиболее последовательно эту позицию отстаивал Ж.- Ж. Руссо, основная посылка которого состояла в том, что человек рождается свободным и предрасположенным к добру. Важнейшие нравственные качества представляют собой развитие этого основания в подходящих условиях. Так, из любви к другим людям вырастает сострадание, жалость, милосердие, альтруизм как готовность к самопожертвованию. Врожденным является голос совести, который безошибочно указывает человеку на зло, причиненное другим.

Руссо попытался также показать то разрушительное воздействие на нравы, которое совершают государство, наука, искусство, т.е. все, что именуется культурой и цивилизацией. По этому поводу хорошо известно язвительное замечание Вольтера, который говорил, что когда он читает Руссо, то ему хочется встать на четвереньки и убежать в лес. Парадоксальный вывод Руссо сводится к тому, что степень просвещенности и культуры обратно пропорциональна нравственному совершенству. В России близкую позицию занимали Л.Н. Толстой и его последователи – «толстовцы», взявшие курс на «нравственное опрощение». Но такая позиция не только утопична, но и реакционна. По сути дела, она ставит под сомнение всякое образование и воспитание, а при последовательном проведении до логического конца обещает превратить людей в новую породу животных.

Противоположную позицию защищали Н. Макиавелли, а после него Т. Гоббс. С их точки зрения, естественное состояние человека находится на максимальном удалении от нравственности. Пожалуй, самой емкой характеристикой чисто природных отношений между людьми является афоризм римского комедиографа Плавта, повторенный потом Т. Гоббсом: «Человек человеку – волк». От рождения человек стремится завладеть всем, что ему нравится: под влиянием страха – убежать от опасности, под воздействием гнева – уничтожить то, что ему мешает.

Однако осознание людьми своего равенства от природы и стремление двоих овладеть вещью, которая может принадлежать только одному, приводит к тому, что люди постоянно находятся в состоянии «войны всех против всех». Стремясь по своей природе к выгоде и почету, человек приобретает дружбу, любовь и другие нравственные чувства только в результате воспитания, осуществляющегося в случае совместного проживания в каких-то сообществах. Таким образом, ясно, что нравственность во всех своих проявлениях является продуктом искусственным. Условие ее возможности составляет договор между людьми.

Для того, чтобы заключить подобный договор, необходимо использовать язык в качестве элементарной знаковой системы. В отношениях между людьми договор создает своеобразное равенство в неравенстве для каждого из участников, поскольку он основывается на их отказе от существенной части своих прав, и прежде всего от права посягательства одного человека на жизнь другого. Вследствие этого, вместо естественной свободы действий на этой договорной основе устанавливаются обязательные ограничения, из которых постепенно и вырастает мораль.

Очевидно, что основой, на которой покоятся эти ограничения, является разумное представление о том, что исходное благо для людей это мир, а коренное зло это война. Для успешной реализации стремления к миру необходимо, чтобы стороны строго придерживались соглашений. Это, собственно говоря, и есть первая нравственная норма. Значит, мораль начинается с верности данному обещанию, с отказа от обмана. Логично предположить, что ее первым понятием является справедливость, а наиболее общим принципом, охватывающим практически все ее содержание, - «золотое правило нравственности» («поступай по отношению к другим так, как бы ты хотел, чтобы поступали по отношению к тебе»).

Антинатуралистическому пониманию нравственности особый смысл придал в конце XIX в. Ф. Ницше. В его истолковании искусственность морали есть причина ее пагубности для жизни. Идея общественного договора превратилась у него не более как в идею «заговора».

В моральных ограничениях Ницше (в духе греческих софистов) усмотрел средство обуздания здоровой человеческой природы, которым хитро и коварно воспользовались люди слабые, больные, выродившиеся. Такое неотъемлемое свойство всякой жизни как «воля к жизни» подавлено в них болезнью и замещено бессильной завистью и злорадством, тайной ненавистью неудачников к людям сильным и счастливым. Не имея возможности одержать победу в открытой жизненной борьбе, люди с рабскими душами приняли тайным соглашением правила игры, выгодные только для них и вредные для других, и навязали их всем остальным. Именно так, по Ницше, возникла рационалистическая этика Сократа, а потом и христианское учение о нравственности. Однако подлинная нравственность, по утверждению Ницше, должна быть не человеческой, а «сверхчеловеческой» и пониматься существующей «по ту сторону добра и зла».

Так называемое договорно-искусственное происхождение нравственности отстаивала этика фрейдизма, и, прежде всего, сам основатель психоаналитического учения. «Сверх-Я» в качестве главной нравственной инстанции возникает в результате перемещения внешних договорных ограничений во внутренний план. Мораль, будучи продуктом культуры, выступает своего рода «намордником», с помощью которого сдерживаются животные порывы человеческого естества.

Такие мыслители, как Д. Локк, Ф. Вольтер со всей определенностью отмежевывались от концепции прирожденности человеку нравственного чувства. Вольтер в работе «Основы философии Ньютона» со ссылкой на авторитет великого английского мыслителя, полностью солидаризировался с локковским отрицанием каких бы то ни было врожденных идей или принципов поведения: «Ньютон действительно не допускал у нас никаких врожденных знаний, идей. Чувств или принципов. Вместе с Локком он был убежден в том, что все идеи получаем посредством чувств по мере того, как органы чувств развиваются».

В первой главе уже говорилось о вкладе английского философа, психолога и педагога Джона Локка (1632-1704) в учение о толерантности своими работами «Опыт о веротерпимости», «Письмо о веротерпимости». Поэтому здесь мы обратим внимание на его работу «Мысли о воспитании», в которой он подчеркивает, что формирование толерантного, уважительного отношения к другим нужно начинать с самого раннего возраста. Он был убежден, что надо учить детей относиться друг к другу с величайшей уступчивостью, снисхождением и корректностью. Если они будут видеть, что это доставляет им уважение, любовь и признание и что они не теряют при этом ни одного из своих преимуществ, они будут находить в этом больше удовольствия, чем в нахальном командовании. По мнению Д. Локка, пока дети в своих невинных дурачествах, играх и детских выходках пользуются подлинной свободой, их не следует в этом стеснять, пока эти проявления совместимы с подобающим уважением к присутствующим; в этих случаях следует относиться к ним с величайшей снисходительностью. Д. Локк советует, что пока дети очень малы, нужно относиться снисходительно к некоторой небрежности с их стороны, если только она не сопровождается проявлением гордости или дурного нрава.

Необходимость хорошего воспитания Д. Локк видит в том, что в дурно воспитанном человеке смелость принимает вид грубости и так именно воспринимается общественным мнением, ученость становится в нем педантизмом, остроумие – шутовством, простота – неотесанностью, добродушие – льстивостью. Д. Локк считал, что нравственность оказывает влияние на человеческую жизнь и дает направление всем человеческим действиям. Он выделял три рода нравственных правил или законов: 1) законы божественные (мера греха и исполнения долга); 2) законы гражданские (мерило преступления и невиновности); 3) философские законы (мерило добродетели и порядка).

Подобно большинству просветителей,большое внимание и живой интерес к вопросам морали проявлялФрансуа Мари Вольтер(настоящаяфамилия – Аруэ)(1694-1778), французский философ, писатель, историк (кстати, он является автором термина «философия истории»). Этические проблемы занимают большое место как в его философских трактатах, социологических и исторических исследованиях, так и в поэзии и драматургии, а также в антирелигиозных памфлетах и антицерковных выступлениях. О роли Вольтера хорошо сказал В.Г. Белинский, по словам которого, «орудием насмешки» Вольтер потушил «в Европе костры фанатизма и невежества».

Основное положение этики Вольтера - это тезис о всеобщности и неизменности нравственного закона. В этом Вольтер расходился с Локком, который отрицал общечеловеческие моральные принципы. С точки же зрения Ф. Вольтера, как во всей Вселенной незыблемо действует единый закон всемирного тяготения, так и в человеческом сознании независимо о желания субъекта появляется понятие нравственного закона, единого для всего человечества. Согласно Вольтеру, моральный закон появляется в сознании человека как общественного существа, одаренного особым социальным инстинктом. Вольтер пишет, что «естественный закон» нравственности, «заставляющий поступать со своим ближним, как с самим собой, является естественным следствием самых первых понятий и бывает рано или поздно услышан сердцами всех людей, ибо, поскольку разум у всех одинаков, необходимо, чтобы рано или поздно плоды этого древа оказались между собой сходными».

Основное содержание этики у Вольтера составляет сознание долга и выражается формулой: «Обращайся с другими так, как ты хотел бы, чтобы обращались с тобой». Эта формула полностью совпадает с известным с древности «золотым правилом нравственности»: Вот еще одна яркая мысль Вольтера, вся проникнутая духом толерантности: «Все, что нам дает наслаждение без вреда для других, очень хорошо и очень справедливо; что приносит вред людям и не доставляет удовольствия нам, отвратительно; и то, что дает нам наслаждение, принося вред другим, хорошо для нас в данный момент, но очень опасно для нас самих и скверно для других». Сводя основные этические понятия к чувству долга, и считая, что он носит универсальный характер, Вольтер тем самым придает ему значение нравственного закона. Заслуга Вольтера и в том, что он отождествлял нравственность со свободой мысли и разоблачал религиозный фанатизм.

Значительный вклад в развитие этики внесДжон Стюарт Милль (1806-1873) –английский экономист, этик, теоретик либерализма. Моральная философия Д. Милля содержит определенный утилитаристский компонент. Стремясь к тому, чтобы принцип утилитаризма был правильно понят, он подчеркивал, что нередко противники утилитаризма вместо того, чтобы сказать «теория пользы», говорят «теория выгодности». Основная этическая интуиция Милля это негодование по поводу несправедливых и жестоких сторон современного ему британского общества. Его труды наполнены социальной и моральной ответственностью перед человеком. Он подчеркивал, что мудрость общества, соединив свои усилия с здравым смыслом и предусмотрительностью индивидов, может совершенно уничтожить бедность в той ее степени, когда она уже становится страданием. Своими выступлениями в защиту свободы личности и прогрессивного законодательства, которое стремится заложить основу для этой свободы, Д. Милль внес существенный вклад в формирование основных установок социального либерализма. В работе «Утилитаризм» он замечает, что «дело этики указать нам, в чем состоят наши обязанности, или каким путем можем мы их познать, но ни одна этическая система никогда не требовала, чтобы чувство долга было единственным мотивом их действий». Он был убежден при этом, что «все люди признаются имеющими право на равное с ними обхождение за исключением тех только случаев, когда общественная польза требует противного».

В учении о духе этическая мысль пошла по пути противопоставления прин­ципов и ценностей как важнейших детерминирующих факторов. Что является решающим в становлении человека как духовно-нравственного существа: подчинение стоящим выше него заповедям или стремление к тому, что он сам воспринимает как благо? Различные ответы на этот вопрос обусловили противостояние деонтологического и аксиологического подходов. За первым стояла традиция стоицизма и ветхозаветной морали.

Ее защитником выступил немецкий философ Иммануил Кант (1724 - 1804), который внес самый значительный вклад в развитие этики Нового и Новейшего времени. В книгах «Основание метафизики нравов», «Критика практического разума», «Метафизика нравов» и др. Канту в определенной степени удалось решить ту задачу, которую поставил Юм, - свести воедино все существовавшие ранее способы объяснения нравственности и таким образом совершить в этике переворот, подобный коперниканскому в астрономии.

Хорошо известно яркое высказывание И. Канта о том, что две вещи наполняют душу всегда все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем над ними, это звездное небо надо мной и моральный закон во мне. Эта мысль прекрасно отражена в стихах Е. Винокурова:

Старый Кант подсел поближе к лампе

И листает вырезки цитат

И вздохнул слуга, ворчащий Лямпе

Верный старый отставной солдат:

«Дескать, что-то пишет он в тетрадке

А ведь мог бы, да с его умом …»

Кант спокоен: «в мире все в порядке

Звезды в небе, совесть в нем самом».

 

Таким образом, моральный закон в каждом из нас, это не что иное, как совесть. (Наверное, потому, что стихи о Сократе и Канте написаны одним и тем же поэтом, Е. Винокуровым, то получилась как бы своеобразная перекличка между двумя крупнейшими мыслителями-философами в истории человечества, обозначившими поворотные точки в этическом учении).

У рационализма И. Кант заимствовал идею о том, что нравственные требования должны иметь единый для всех, общезначимый характер и быть продуктом разума, ибо только разум может обеспе­чить истинную всеобщность. Более того, основоположник немецкой классической философии попытался свести все нравственные требования к одному высшему принципу. Этот принцип был назван грамматическим термином «категорический императив» (безусловное повеление) и развернут в трех основных формулировках:

1. «Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом».

2. «Поступай, исходя из максимы своей воли как такой, которая могла бы также иметь предметом самое себя как волю, устанавливающую всеобщие законы».

3. «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству».

Последнюю формулировку можно представить в зарифмованном виде:

Человечеству словно в наследство

Этики выстроил Кант цитадель:

«Человек никогда не есть средство,

Но всегда человек – это цель!»

(Л. Подвойский)

Эти формулировки категорического императива являются дальнейшим развитием «золотого правила нравственности», выдвигаемого практически всеми этическими системами прошлого, как религиозными, так и светскими. Правда, сам Иммануил Кант считал, что высший принцип нравственности нельзя вывести из реальных нравов, а предметом этики является не то, как люди поступают, а как они должны поступать.

Единственным по-настоящему нравственным мотивом И. Кант провозглашает не любовь, симпатию или благожелательность, а чувство долга, уважения к закону. Однако глубинный смысл кантовской критики практического разума не в законническом раболепии. Суть морали состоит не в подчинении человека каким-то внешним по отношению к нему силам, а в установлении своего собственного закона, одинакового для всех. Кантовская этика представ­ляет собой специфическую форму гуманизма. Благодаря способности к универсальному законодательству человек сам придает себе высшую ценность (достоинство), которая ни при каких обстоятельствах не допускает использовать его только как средство, для чьих либо целей, т.е. безусловно, запрещает обман и насилие в отношении к нему.

Важное значение в контексте разговора об этике и толерантности имеет работа И. Канта «К вечному миру», в которой он определил предпочтительные принципы взаимоотношений между народами и государствами. Приведем несколько положений из этой статьи. Так, в начале второго раздела, содержащего окончательные статьи договора о вечном мире между государствами, он пишет, что состояние мира между людьми, живущими по соседству, не есть естественное состояние (status naturalis); последнее, наоборот, есть состояние войны, т. е. если и не беспрерывные враждебные действия, то постоянная их угроза. Следовательно, состояние мира должно быть установлено. Ведь прекращение военных действий не есть еще гарантия от них, и если соседи не дают друг другу такой гарантии (что может иметь место лишь в правовом состоянии), то тот из них, кто требовал этого у другого, может обойтись с ним как с врагом.

Далее, в третьей окончательной статье договора о вечном мире “Право всемирного гражданства должно быть ограничено условиями всеобщего гостеприимства”. И. Кант говорит, что, как и в предыдущих статьях, здесь речь идет не о человеколюбии, а о праве, и гостеприимство означает право каждого чужестранца на то, чтобы тот, в чью страну он прибыл, не обращался с ним как с врагом. Он может выдворить его из своей страны, если это не ведет к гибели пришельца, но, пока последний мирно живет там, он не должен обходиться с ним враждебно. Право, на которое может притязать чужестранец, — это не право гостеприимства (для этой цели был бы необходим особый дружественный договор, который делал бы его на определенное время членом дома), а право посещения, принадлежащее всем людям, сознающим себя членами общества, в силу права общего владения земной поверхностью, на которой, как на поверхности шара, люди не могут рассеяться до бесконечности и потому должны терпеть соседство других; первоначально же никто не имеет большего права, чем другой, на существование в данном месте земли.

 

Этическое кредо И. Канта:

- человек – существо моральное. Именно в морали он возвышает себя над своим чувственным миром;

- в качестве морального существа человек автономен от природы, свободен от нее. Жить следует по законам природы;

- быть свободным – это значит соблюдать абсолютный нравственный закон, который возникает в разуме априорно. Этот закон известен каждому, кто обладает разумом. Так, всякий человек знает, что лгать недостойно;

- кто делает абсолютный нравственный закон принудительным для своей воли, тот обладает доброй волей;

- жить следует согласно категорическому императиву: поступайте так, чтобы максима вашей воли могла иметь силу закона для всех людей, и никогда не относитесь ни к себе, ни к другому как к средству для достижения цели, противоречащей долгу человека. Поступайте согласно долгу, согласно нравственному закону;

- живите так, чтобы ваши чувства, в том числе удовольствия, наслаждения, счастья и любви, не предшествовали, а следовали за моральным законом, только в этом случае они наполняются нравственной силой;

- выполняйте моральные обязанности по отношению к себе, будьте честными, добросовестными, искренними, достойными своего высокого человеческого призвания, выступайте против лжи, жадности, скупости, раболепия;

- выполняйте обязанности по отношению к другим, противопоставляйте человеконенавистничеству, высокомерию, злословию и издевательствам долг любви и уважения к людям;

- совершенствуйте свою моральность, развивайте моральные добродетели, учитесь правильному поведению, берите пример со своих нравственных учителей;

- помните, что в мире человека нет более высокой вершины, чем моральность. Моральная жизнь требует самодисциплины.

Таким образом, Кант возвеличил мораль долга, безусловных правил и принципов, которым люди должны следовать независимо от того, к каким практическим последствиям приведет их поведение.

Последующая нравственная философия осознала известную односторонность такой позиции. В противовес деонтологической этике стала развиваться аксиологическая этика, которая отдавала приоритет не должному, а ценностям, не обязанностям человека, а его благу. В самой решительной оппозиции к кантовской этике долга оказался утилитаризм И. Бентама (1748 - 1832) и Дж. С. Милля (1806 - 1873), для которых высшим основанием приемле­мости поступков стали их практические следствия. Конечной целью морали, с их точки зрения, может быть только «наибольшее счастье для наибольшего числа людей». Мораль не является сверхъестественной силой, но возникает во взаимодействии людей и призвана сделать их максимально полезными друг для друга. Живя в обществе, человек не должен отказываться ни от собственной пользы, ни от удовольствий, если они не влекут за собой значительных страданий и не строятся на несчастье других людей. Наилучшим в нравственном отношении будет тот поступок, который в наибольшей степени удовлетворяет по­требности всех причастных к делу людей и в наименьшей степени вредит кому-либо. Нравственность представляет собой своеобразную калькуляцию выгод и потерь, удовольствий и страданий, чтобы итог всегда оказывался положительным. Утилитаристская этика вполне соответствовала «духу капитализма», что обеспечило ей непреходящую популярность, особенно в прикладной этике бизнеса.

На большую важность строгого понимания долга и ответственности, наиболее ценных в человеческих и деловых отношениях обращал внимание немецкий социолог, историк, экономист М. Вебер (1864 - 1920). Он подчеркивал, что в деловом мире очень важно правильное понимание этики ответственности. Учитывая, что реальная политика капитализма всегда целенаправленна, М.Вебер полагал, что подлинные стремления и интересы людей можно выяснить только в ходе дискуссии.

Ближе к кантовской этике долга располагается другой, не­утилитаристский вариант аксиологической этики. Его представили философы феноменологической ориентации М. Шелер (1874 - 1928) и Н. Гартман (1882 - 1950). Сущность нравственности составляет ориентация на мир объективных ценностей, который возвышается над повседневной жизнью. Эти ценности иерархичес­ки организованы, имеют абсолютный смысл, лежащий вне времени и пространства, и даны человеку в особом «интенциональном чувствовании», в акте нравственной интуиции. Иными словами, человеческий дух представляет собой систему, неразрывно связанную с этими ценностями. Они являются кодом, записанным в структуру духа, особыми силами, которые приводят духовность в движение. Нравственное достоинство действия никак не зависит от предметных результатов, к которым оно ведет, а всецело определяется соответствием или несоответствием этим ценностям. Поступок может не давать ни пользы, ни удовольствия, но он останется совершенным, если мотивом его выполнения послужила объективная ценность.