Фавориты Лжедмитрия II

Фавориты Лжедмитрия II состояли из авантюристов всех мастей, бывших любимцев прежних правителей, недовольных своим положением. Он пользовался их услугами, но не ценил их, так как сам авторитета не имел, а власть его была крайне непрочна и поддерживалась общим смятением и случайными победами его воевод и гетманов.

Само появление Лжедмитрия II представляет загадку для историков. Настоящее имя самозванца окутано тайной, а сведения о нем крайне отрывочны.

Известно, что вслед за гибелью Лжедмитрия I в столице и уездах стали распространяться слухи, что ему удалось спастись от заговорщиков‑бояр. Меры, принятые царем Василием Шуйским для их прекращения, не имели успеха. Слухи поддерживались и распространялись некоторыми видными лицами, близкими к убитому, например бежавшим в Польшу М. Молчановым и черниговским князем Андреем Телятевским. Под знаменами последнего стали собираться отряды для защиты прав свергнутого «царевича» и похода на Москву.

Летом 1607 г. появился человек, называвший себя спасенным царевичем Дмитрием. Сведения о его происхождении настолько противоречивы, что можно только по отрывочным данным сделать вывод, что он был из духовного сословия. Первым наиболее достоверным фактом биографии самозванца является задержание его по подозрению в шпионстве в польском городке Пропойске. Там, назвавшись скрывающимся от мести Шуйского родственником погибшего царевича Дмитрия, он выпросил себе пропуск на Русь. Явившись в июне 1607 г. в Стародуб, он распускал по округе слухи о счастливом воскрешении царевича Дмитрия, а затем сам объявил себя им и был сразу торжественно признан народом. Ближайшие города опять перешли на сторону нового царя. Один из поверивших даже пришел в лагерь Шуйского под Тулой с обличением царя Василия в похищении престола.

Грамоты нового самозванца и слухи о нем быстро распространялись по России и Польше, и в его лагерь стали собираться люди – поляки, казаки, часть бояр и мелкопоместных дворян. Как говорили, для большинства собравшихся он был только символом, во имя которого следовало добиваться тех или иных личных целей, а при неудаче или неприятности его можно было легко оставить, затем снова вернуться.

В сентябре насчитывавшая до 3000 человек армия самозванца двинулась к Оке, очевидно, на помощь Болотникову. Сдача Тулы войскам Шуйского заставила его отойти на юго‑запад. Царь Василий поспешил в столицу праздновать освобождение Тулы и победу над самозванцем.

Лжедмитрий II собрался с силами и в ноябре снова двинулся к Оке. Одно войско Шуйского побеждали за другим, и летом самозванец был уже под Москвой и расположился лагерем на северо‑западе от столицы, в Тушино, так как взять Москву ему не удалось. Сложились в лагере самозванца и свой «двор», и своя «боярская дума», были устроены приказы, в том числе «панский», «стрелецкий» и «сыскных дел», во главе которых стояли дьяки И. Чичерин, И. Грамотин и др.

Находился там и патриарх, от имени которого рассылались «грамоты по духовным делам». Это был митрополит ростовский Филарет (известный как Федор Никитич Романов), захваченный в плен поляками, но у самозванца пользовавшийся почетом и уважением.

Под властью самозванца оказалась обширная территория, но ему не удалось перекрыть дороги на столицу и изолировать ее полностью. Злоупотребления и поборы воевод самозванца, грабивших население больше, чем московские сборщики податей, переполнили чашу народного терпения, и к концу 1608 г. в приволжских и заволжских краях началось восстание против самозванца. Оно было поддержано двигавшимся от Новгорода русско‑шведским отрядом М. Скопина‑Шуйского и другими военными соединениями.

Лжедмитрий II терпел поражение за поражением, его сторонники, видя бесперспективность похода, быстро покидали его. Таким образом, второй самозванец стал жертвой несогласованности в собственном лагере.

Он сделал попытку «возмутить» жителей столицы. Но вместо самозванца москвичи присягнули Владиславу, и «царевич» вернулся в занятую им Калугу, где «в пьянстве и охоте» проводил свои дни. Общение с ним служило поводом для осуждения некоторых видных бояр, но не более. Известно, что зимой 1610 г. Лжедмитрий II был убит на охоте татарином П. Урусовым, мстившим за казнь касимовского царя Удуг‑Мухаммеда.

Михаил Молчанов (? – 1611)

Родоначальником дворян Молчановых, по их семейному преданию, считался литовец Индрис, который в середине XIV в. прибыл служить черниговскому князю Мстиславу и после крещения получил имя Леонтий. Потомки его были ростовскими боярами, а затем перешли на службу к московским князьям. Близкие родственники Молчановых, Грязные, в 1566 г. одними из первых вошли в состав опричной «тысячи», а подручный знаменитого Малюты Скуратова Василий Грязной не только прославился алчностью и жестокостью, но и увлек за собой свою многочисленную родню. После ликвидации опричнины Молчановы надолго исчезли из дворцовых реестров. Сам фаворит свою карьеру начал при дворе Бориса Годунова. Известно, что в 1601 г. его в числе двух сотен придворных недорослей пожаловали чином стольника.

Как считают исследователи, беспринципный и непримечательный Михаил Молчанов смог войти в доверие к суеверному Годунову благодаря своему интересу к ереси и чернокнижию.

После участия в убийстве сына и вдовы царя Бориса он стал особо близок к самозванцу, участвовал в его разгульных кутежах, но вовремя бежал после смерти Лжедмитрия I, распространяя слухи о воскрешении «царевича» и даже иногда выдавая себя за него. Он убедил, по некоторым данным, в этом даже И. Болотникова, назначив его своим воеводой. В начале 1609 г. Молчанов оказался в Москве, интриговал против царя, а после неудачного, не приведшего к низложению Шуйского мятежа 25 февраля отправился к тушинскому самозванцу, был у него окольничим и играл видную роль в «тушинской думе». После бегства Лжедмитрия II в Калугу фаворит вместе с другими видными придворными самозванца отправился в Смоленск просить королевича Владислава на русский престол. Известно, что погиб М. Молчанов в 1611 г.

Иван Хворостинин (? – 1625)

Фаворит самозванца Лжедмитрия I Иван Хворостинин (Старковский) родился примерно в 1590 г. Он происходил из древнего княжеского рода, в числе его ближайших родственников был знаменитый полководец Дмитрий Хворостинин. Это был светский щеголь, франт, избалованный женским вниманием в силу своих природной красоты и хороших манер. Благодаря особому покровительству распутного Лжедмитрия I был окольничим и затем кравчим при его дворе, участвовал во всех кутежах, прославился невоздержанностью, любовью к вину и мясным деликатесам. Уцелев во время гибели своего покровителя, Иван долго отсиживался в своем имении, не скрывая своего сожаления о «прекрасном прошлом». Это не могло остаться без внимания бдительного московского государя. По приказу Василия Шуйского Хворостинин был отозван и послан на покаяние в Волоколамский монастырь за свою близость к самозванцу, невоздержанность и ересь. Известно, что после свержения Шуйского Хворостинин примкнул ко второму ополчению и участвовал в освобождении Москвы от поляков. В первые годы правления царя Михаила Романова Хворостинин служил вполне успешно. В 1611 г. бывший фаворит был послан воеводой в Мценск, а в следующем году направлен со сторожевыми полками в Новосилье. В дворцовых книгах есть сведения, что в 1616 г. он дослужился до боярина и присутствовал при приеме английского посла, чему способствовало знание им иностранных языков. Некоторые военные таланты князь Иван проявил в 1618 г. в качестве переяславского воеводы и за это был награжден «серебряным кубком и шубой в 160 рублей».

Дальнейшие сведения о его судьбе отрывочны. В характере князя происходят негативные перемены. Вследствие тайного фрондерства и недовольства «дикарской и унылой» московской жизнью он, избрав форму религиозного протеста, стал открыто увлекаться католичеством, завел у себя в доме «латинские книги и образа». По приказанию царя и патриарха был произведен обыск, запрещенные книги были изъяты и с Хворостинина взято обязательство «ереси не перенимать». Несмотря на предупреждение, бывший фаворит не успокоился: своим крестьянам он запрещал ходить в церковь, в письмах ругал москвичей и столичные порядки, хотел продать свои вотчины и уехать в Литву. Эти демарши послужили поводом к окончательной ссылке опального князя Ивана Хворостинина. В 1623 г. он был отправлен в Кирилло‑Белозерский монастырь, где должен был жить под надзором «крепкого старца», не выходя из монастыря и не имея свиданий с родственниками.

Современники почти единогласно считали князя желчным, высокомерным и неприятным в общении человеком, не соблюдающим религиозных традиций и невоздержанным «в мясоедстве и винопитии».

В монастыре Иван составил сочинение о Смутном времени – «Словеса дней и царей и святителей московских, еже есть в России». В нем пышным высокопарным слогом дано изложение событий от правления Годунова до освобождения Москвы князем Д. М. Пожарским. В своем трактате Хворостинин обвиняет Бориса Годунова в алчности и жестокости по отношению к себе, считает себя защитником «непонятого» Лжедмитрия I, чернит В. Шуйского, называя его «волхвователем», и весьма прославляет патриарха Гермогена. По мнению историков, здесь он более всего старался оправдать свое поведение при самозванце и заявить о своем патриотизме. Другое написанное в заточении произведение Хворостинина, «Изложение на еретики‑злохульники», также служило оправданием от обвинений его в католичестве и должно было показать князя истинным приверженцем православия. В феврале 1625 г. бывший фаворит скончался, не оставив потомства и приняв перед смертью монашеский постриг под именем Иосифа.