ЕМКОСТЬ ЧЕЛОВЕКА

В 1991—92 годах Парижским институтом социальных изме­нений было проведено масштабное исследование в странах Европы, в том числе и в Европейской части России, по определению склонности населения той или иной страны к социальным изменениям. Предварительно теоретически были обоснованы десять типов личности, гипотетически присущих народам этих стран, и путем измерения около 100 индикаторов были определены процентные соотношения этих типов в каждой стране. Не будем спорить о методологической точности этих исследований, а обратим внимание на характеристики таких типов для выявления роли мира знаний в процессе социальных изменений. Из 10 типов наиболее приспособленным к социальным изменениям оказался тип личности, названный исследователями «уравновешенным и самоорганизованным». Лица, составляющие этот тип, умеют сохранять свои убеждения и в то же время оставаться открытыми к новым идеям, не боясь потерять главные ориентиры своей жизни. Благодаря высокому уровню образованности и пониманию законов функциониро­вания общества и экономики члены этой группы нередко бывают инициаторами социальных преобразований. Они спо­собны адаптироваться к внешним обстоятельствам и действо­вать без оглядки на авторитеты[113].

Обратим внимание на то, что эффективными новаторами, согласно исследованию, могут быть лишь люди, знающие предмет обновления и в то же время остающиеся самими собой в процессе изменения жизненной среды. Первое качество обеспечивает успех в обновлении (конструировании) реальнос­ти, второе — придает устойчивый порядок повседневному взаимодействию людей. (В России, к сожалению, перемены сопровождались и сопровождаются возникновением правового и морального «беспредела», когда ввиду неустойчивости внут­реннего мира людей разрушаются традиционные «ожидания-требования».)

Понятно, что мир знаний исторически и биографически (в жизни отдельного человека) возникает в силу стремления людей к успешной жизни, к результативности своих действий и труда. Представим себе, что сегодняшний знающий человек перенесся в среду первобытных людей — он стал бы бесконечно обо­жаемым («божком») человеком для них, ибо показал бы, как добывать огонь, облегчил бы труд, введя в хозяйственный оборот колесо, в быт — одежду и т.д. В нашей же жизни все эти достижения цивилизации разумеются как бы сами собой. Понятно, что в основе движения цивилизаций лежат знания и основанный на них труд множества поколений людей. Ясно, что знание есть продукт мышления, а инструментом этого пока загадочного во многом процесса является наш мозг. Остановимся на специфике мозга человека.

Обратимся к схеме, иллюстрирующей разброс отношения массы мозга к массе тела у человека, приматов, млекопита­ющих, птиц, рыб и динозавров.

Из всех организмов, показанных на схеме, homo sapiens имеет наибольшую массу мозга на единицу тела. Следующими за ним идут дельфины — люди и дельфины тем самым могут быть отнесены к самым разумным организмам на Земле.

Чтобы проиллюстрировать эволюционную природу разума, применим два метода: 1) выразим картину эволюции мозга живых существ в хронологическом порядке, приняв длитель­ность всей истории Вселенной за один Космический год; 2) выразим эту же картину в показателях объема информации, содержащейся в генах и в мозге организмов за всю историю Земли.

1. Если начало Вселенной, т.е. Большой Взрыв, обозначить датой 1 января Космического года, то образование планеты Земля датируется 14 сентября, а появление жизни на Земле выпадает на 25 сентября. Первые деревья в таком случае появились 23 декабря, первые млекопитающие — 26 декабря Космического года. Первые приматы могут быть отнесены к 29 декабря, а первые люди появились 31 декабря в 22.30 по Космическому календарю. Вся остальная человеческая история, таким образом, умещается в полуторачасовой период, остав­шийся до Нового года, т.е. до настоящего времени, — здесь и переход к широкому применению каменных орудий, откры­тие огня, земледелия, металлургии, письма, рождение таких наук, как астрономия, математика и т.д., вплоть до создания средств, способных уничтожить весь род людской. Большинство цивилизационных достижений осуществлено в последнюю минуту до истечения Космического года (начиная с расцвета пещерной живописи, соотносимой с 23 ч. 59 мин. 31 декабря Космического календаря).

2. Исключим из этой картины эволюцию внесоматической информации и сосредоточим свое внимание на биологической эволюции и объеме информации, накапливающейся в организ­мах (генах и мозге). При этом надо исходить из аксиомы, что чем сложнее организм, тем больший объем информации содержится в нем[114].

Книга жизни очень богата: типичная молекула ДНК одной хромосомы человека состоит из пяти миллиардов частей (нук­леотидов), иначе говоря, содержит 5 • 10⁹ битов информации. Поскольку в ДНК существует четыре типа нуклеотидов, то она содержит уже 2 • 10¹⁰ битов информации. Это количество ин­формации можно выразить примерно 3 миллиардами букв. В среднем в одном слове примерно 6 букв, тогда информация, содержащаяся в хромосоме человека, соответствует примерно пятистам миллионам слов (5 • 10⁹ : 6 = 5 • 10⁸). На одной странице печатного текста умещается около 300 слов, тогда получим цифру в два миллиона страниц (5 • 10⁸: 5 • 10⁸ = 2• 10)⁶. Если средняя книга содержит пятьсот таких страниц, то ин формация, заключенная в одной-единственной хромосоме человека, соответствует четырем тысячам таких томов (2•10⁶ : 5•10² = 4•10). Ясно, что последовательность ступенек ДНК по объему заключенной в ней информации сравнима лишь с гигантской библиотекой.

Человеческий мозг весит в среднем примерно 1375 г (у женщин его меньше примерно на 150 г — доказано, что такая разница не существенна). К шестому году жизни ребенок имеет 90% «полагающегося» ему мозга. Мозг взрослого человека может содержать до десяти триллионов битов информации. Если бы его мозг имел всего один синапс (связь между нейронами выражается как «да — нет», или 0—1 в двоичной системе), то мозг мог бы быть лишь в двух состояниях, что соответствовало бы уровню монументальной глупости. Если бы в нем было два синапса, то он имел бы уже четыре состояния, и т.д. Человеческий мозг имеет около 10¹³ синапсов. Благодаря столь большому числу возможных функциональных конфигураций человеческого мозга никакие два человека, даже близ­нецы, выросшие вместе, не могут быть совершенно одинако­выми. Этим же самым можно объяснить непредсказуемость человеческого поведения в те моменты, когда мы удивляем даже самих себя тем, что делаем[115]. Правда, не все возможные состояния мозга реализованы за всю историю человечества (мы практически используем лишь 4—6% возможностей мозга, Загадочным остается, однако, вопрос о причинах появления такого большого запаса прочности у мозга — вряд ли это можно объяснить с помощью теории эволюции). Из всего сказанного можно сделать вывод, что каждое человеческое существо неповторимо и что оно представляет собой целые миры, загадочные и обычно не раскрываемые при жизни» Этическое следствие такого вывода — принцип неприкосно­венности каждой личности, благоговение перед жизнью (А. Швейцер).

Если для выживания человека необходимы десятки миллиардов битов информации, то недостающее количество должна быть поставлено внегенетическими средствами. Например, средовые воздействия могут вызывать различные мутации, являющиеся дополнительными источниками дальнейшей эво­люции организма. Но для homo sapiens основными внегенетическими источниками развития являются внесоматические информационные системы. Так мы «логически» объясняем возникновение и развитие культуры, т.е. науки, образования, искусства, а также средств массовой информации как инсти­тутов общества, обязанных своим появлением знанию — социальному и научному.

СОЦИАЛЬНОЕ И НАУЧНОЕ ЗНАНИЕ. ИСТИНА, ЗАБЛУЖДЕНИЕ, ПРАВДА И ЛОЖЬ

Следуя методу восхождения от абстрактного к конкретному, перейдем от описания исторической эволюции информацион­ной емкости человека к описанию информационных морей различных государств, наполненность которых оказывает не­посредственное влияние на интеллектуальное развитие каждой личности — гражданина того или иного государства. Рассмот­рим соотношение данных, информации, знаний и интеллек­туальной культуры в двух гипотетически разных государствах.

Под «данными» надо понимать факты, введенные в семи­отические системы (их обозначение символами, словами, знаками, письмом), имеющие практическое значение прежде всего в повседневной жизни. Под «информацией» понимается сообщение, содержащее сведения о системе фактов, снимаю­щее неопределенность в той или иной ситуации. Под «знаниями» — результаты познания действительности, проверенные практикой и вошедшие в социальную жизнь как прочные ориентиры в процессах взаимодействия в системах «субъект — субъект» и «субъект — объект». То, что является информацией для одного общества, может быть лишь данными для другого, и наоборот. Уровень информации во втором равен уровню знаний в первом, следовательно, второе общество пока лишь овладевает тем, что для первого стало привычным, общеупот­ребительным. Усложнение знаний есть показатель развития интеллектуальной культуры общества.

Современные средства массовой коммуникации и связи вырабатывают свои информационные технологии для поддер­жания и развития информационного моря (поля). Разумеется, каждая отдельная технология развивается с целью получения (в условиях рыночных отношений) максимальной прибыли, но в целом все информационные технологии формируют, поддер­живают рост интеллектуальной культуры страны (общества).

Наше сознание, а следовательно, и восприятие информации интенциональны по своей природе — внимание к информации возбуждается и поддерживается нашим интересом. Ниже при­водится таблица, показывающая сегментацию рынка видео-продукции в США (она составлена на основе данных обще­национального исследования 2476 телезрителей в 1333 семьях, имеющих телевизоры)[116]:

В информационном обществе все люди выступают потре­бителями массовой информации — каждая квартира, дом сейчас подключены к информационным сетям так же, как к воде, теплу, свету; радио, телевидение, газеты, телефон, персональ­ные компьютеры несут массу информации каждой семье. Дети, как показывают исследования бюджета времени населения, проводят перед телевизором столько же времени, сколько в школе (5—6 часов). Потребитель информации превращается порой в «пожирателя» информации. Все эти тенденции застав­ляют ставить вопрос о защите и самозащите интеллекта человека, его сознания от информационного «порабощения». Известно, что сознание человека всегда находится под воз­действием четырех источников информации: мира как тако­вого, социокультурной среды (микросреды с ее ценностно-нормативными координатами поведения), сферы организован­ной информации (средств массовой информации, систем образования) и самого мозга (памяти, ассоциаций, глубинных резервов, таящихся в подсознании). В информационном об­ществе главным источником начинает выступать организованная информационная сфера. Именно она и выступает механизмом духовного порабощения личности. Понятно, что в этих условиях главным средством защиты и самозащиты интеллекта является умение выбирать самим потребителем тех или иных каналов коммуникации, сюжетов и видов развлечений в вир­туальных мирах. Культура потребления информации становится такой же актуальной проблемой, как и вообще культура потребления в век лавинообразного нарастания количества вещей в мире людей.

Объективным условием такого умения в нашем случае является, конечно, разнообразие предоставляемых информаци­онных услуг. Однако в информационном море существует весьма грозный для человека враг — дезинформация. В ус­ловиях плюралистического рыночного общества возрастают возможности для многообразной дезинформации в виде коммерческой и политической рекламы («недобросовестная рек­лама»), обмана в межличностных взаимодействиях и т.д. Люди достаточно часто становятся жертвами дезинформации в ус­ловиях конкурентной и жизненной борьбы, если не умеют вовремя распознать обман, отличить правду от лжи, истину от заблуждения. Интеллектуальная культура личности и группы непременно включает в себя эти умения.

Достоверная информация несет людям (если мы отвлечемся от сообщений о данных) знания двоякого рода: знания для овладения той или иной социальной, экономической или политической ситуацией (социальное знание) и знания, отно­сящиеся к наукам о природе (естественнонаучное знание). Социальное знание, призванное конструировать социальную реальность, может нести в себе истину или заблуждение, правду или обман (ложь); естественнонаучное знание бывает лишь или истиной, или заблуждением. Почему же существует такое различие между этими видами знания? Английский философ Локк говорил, что геометрические аксиомы были бы уже давно пересмотрены, если бы они задевали интересы людей. Соци­альное знание касается интересов различных групп и классов людей, поэтому оно может быть средством манипуляции сознанием множества людей ради интересов отдельной группы, класса или нации. В отношении именно такого рода сооб­щений (информации) и следует формировать у личности умения и навыки самозащиты от дезинформации.

Исходным условием развития таких умений является четкое знание природы истины, заблуждения, правды и лжи (обмана). Обратимся к Аристотелю, оставившему нам классические определения этих понятий. Они просты и точны. По Арис­тотелю, истина есть соответствие мысли предмету, заблуждение же — несоответствие мысли предмету исследования. Такая адекватность либо неадекватность обнаруживается лишь в процессе практического освоения предмета (верификации). Понятно, что тот или иной человеческий интерес не сможет исказить результаты исследования (разумеется, мы здесь не берем случаи злонамеренного сокрытия научной истины). Люди «входят» в природу в соответствии с ее познанными законами, но переделывают ее в направлении своих интересов (обратите внимание на то, что эти законы на Земле и во Вселенной всюду одинаковы — можно сказать, что естественнонаучное знание по своей природе космополитично, интернационально). Естественнонаучное знание, если оно истинно, абсолютно верифицируемо, т.е. любой человек в любом месте может воспроизвести любой эксперимент, приведший к научной истине. Заблуждение же в сфере научного знания — явление естественное, оно не злонамеренно, а свидетельствует лишь о трудностях на пути движения к истине. Природа обычно глубоко прячет свои тайны, но не хитрит с человеком. Интересы людей обнаруживаются со всей очевидностью, когда встают вопросы о том, как использовать добытое истинное знание. В жизненной борьбе людей и государств злонамерен­ность может проявиться лишь в виде сокрытия знания, да и то временно (вспомним борьбу за овладение атомным оружи­ем).

Перейдем к области социального знания. Антагонизм ин­тересов различных общностей ведет к тому, что в условиях информационного общества формируются и пропагандируются социальные доктрины и проекты в интересах групп, имеющих в своем распоряжении основные средства жизнеобеспечения людей, в том числе и средства массовой коммуникации. В этих случаях манипулирование сознанием масс приводит к формированию «ложного сознания» (Маркс, Мангейм), т.е. «отчужденного» сознания, когда между реальностью и сознанием индивида (группы) формируются различные фетиши и клише, заставляющие его (ее) поступать даже вопреки своим очевид­ным интересам.

Следовательно, когда речь идет о социальном знании (в большинстве своем оно есть обыденный уровень картины мира), мы должны раскрыть, что значит «правда» и «ложь». По Аристотелю, правда есть соответствие слов мыслям. По­нятно, что мысли при этом могут быть и заблуждением, но намерения говорящего искренни — у него нет «задних мыс­лей». Ложь же есть несоответствие мыслям говорящего его слов, т.е. ложь есть сознательный обман. В целом обман есть разновидность дезинформации. В ценностном аспекте правда выступает для людей как высшая ценность в общении[117]. Ложь же — антиценность, однако когда результат ложного сообще­ния в ценностной иерархии индивида (группы) превышает престиж источника информации, люди могут пойти даже на откровенную ложь. История свидетельствует о том, что «Боль­шой обман» обычно массой своевременно не улавливается. Правдивость человека или института вызывает чувство доверия к нему — это основа всякой легитимности (законности, мо­ральности, доверительности, чувства «своего»). А. Швейцер в своей известной книге «Благоговение перед жизнью» утвержда­ет, что «здание истины не может быть построено на зыбкой почве скепсиса», и «только то время, которое имеет мужество быть правдивым, может обладать истиной как духовной си­лой»[118].

Различие между научным и социальным знанием выражено и лингвистически: если носители высших уровней научного знания вознаграждаются общественным и государственным признанием в виде, например, ученых званий академиков, докторов наук и т.д. вплоть до высшего признания в качестве гения, то высший уровень социального знания увенчивается в общественном мнении званием «мудрого», «святого», знатока тайн человеческих отношений и соответствующей техники поступков и выдвигается в качестве нравственного образца.

Олицетворения этих знаний обычно не совпадают — мудрый еще не значит гений, а гений может и не быть мудрым. Постижение истин в науке требует накопления знаний в специальной области, постижение же истин в человеческих отношениях требует понимания жизни, накопления осмысленного опыта в проникновении в суть социальной и индиви­дуальной жизни с целью оказания помощи себе и другим в выходе из различных трудных ситуаций. Мудрый обычно высоко ценится в общении, гений — в сфере действий, деятельности.