рефераты конспекты курсовые дипломные лекции шпоры

Реферат Курсовая Конспект

Самира Р. Халиль, мать Афины

Самира Р. Халиль, мать Афины - раздел Туризм, Путешественница‑авантюристка с малолетним сыном на руках   Мне Казалось, Что Ее Про­фессиональные Достижения, Ее Умение ...

 

Мне казалось, что ее про­фессиональные достижения, ее умение зарабатывать деньги, ее новая любовь, ее радость, когда она играла с маленьким сыном, – словом, все отошло на второй план. Я была просто в ужасе, когда Шерин сообщила мне о своем решении – найти ту, кто произвел ее на свет.

Сначала я утешала себя: разумеется, никакого прию­та больше не существует, личные дела давно уничтоже­ны, чиновники окажутся непреклонны, правительство падет и границы закроют, или чрево, когда‑то вынаши­вавшее Афину, уже давно обратилось в прах. Но этих утешений хватило ненадолго: мне ли было не знать, что для моей дочери препятствий не существует, ибо она способна на все.

До сей поры эта тема у нас в семье была под запре­том. Шерин знала, что она – наша приемная дочь, ибо бейрутский психиатр посоветовал рассказать ей, когда немного подрастет, всю правду. Но она никогда не спра­шивала, откуда она, из какой страны, – для нее, как и для нас с мужем, отчизной был Бейрут.

Приемный сын одной моей подруги покончил с со­бой в шестнадцать лет, когда у него родилась сестра, – я помнила об этом, и потому мы с мужем больше не за­водили детей и шли на любые жертвы, чтобы Шерин поняла: она – единственная причина моей любви, ра­дости и печали, надежд и упований. И все равно она этого вроде бы не замечала. О Боже мой, как неблаго­дарны могут быть дети!

Я хорошо знала свою дочь и понимала, что доказы­вать что‑либо бессмысленно. Целую неделю мы с мужем почти не спали, а утром и вечером она бомбардирова­ла нас одним и тем же вопросом: «Как называется тот румынский город, где я родилась?» В довершение все­го Виорель постоянно плакал, как будто сознавая, что происходит рядом с ним.

Я решила снова проконсультироваться с психиа­тром. И спросила, почему молодая женщина, у которой есть все, постоянно чувствует себя обделенной и не­счастной.

– Все мы хотим знать, откуда мы, – сказал мне врач. – Это фундаментальный философский вопрос. А что касается вашей дочери, то я считаю ее интерес к своим корням вполне оправданным. Разве вас это не интересовало бы?

Нет, отвечала я. Даже наоборот: я считала бы, что это опасно – искать человека, отвергшего и бросивше­го меня, когда я была лишена сил, чтобы выжить.

– Вместо того чтобы противодействовать, попро­буйте помочь ей, – настаивал психиатр. – Быть может, увидев, что вы не возражаете, она откажется от своей идеи. Год, проведенный вдали от всех ее близких, дол­жен был развить в ней некий, как мы говорим, эмоцио­нальный голод, который она пытается теперь утолить такими вот мелкими провокациями. И устраивает их с единственной целью – убедиться, что ее любят.

Лучше бы Шерин сама пошла к психиатру – тогда бы я поняла причины ее поведения.

– Демонстрируйте доверие, не рассматривайте все это как угрозу. Но если она и после этого все же захочет уехать, вам остается только смириться и сообщить ей то, о чем она просит. Насколько я понимаю, она всегда была проблемной девочкой. Как знать, может быть, эти поиски укрепят ее?

Я спросила, есть ли у психиатра дети. Он ответил: «Нет», и я поняла, что напрасно обратилась к нему за советом.

В тот же вечер, когда мы сидели у телевизора, Шерин вновь взялась за свое:

– Что вы смотрите?

– Новости.

– Зачем?

– Хотим знать, что происходит в Ливане, – ответил мой муж.

Я почувствовала подвох, однако было уже поздно. Шерин моментально воспользовалась ситуацией.

– Вот видите, вам интересно, что происходит в стране, где вы родились. Вы обвыклись в Англии, об­завелись друзьями, живете спокойно и безбедно, папа много зарабатывает здесь. И все‑таки продолжаете по­купать ливанские газеты, щелкаете пультом, пока не наткнетесь на какой‑нибудь репортаж из Бейрута. Вы воображаете будущее исходя из своих представлений о прошлом и не отдаете себе отчета в том, что эта война не кончится никогда. Скажу иначе: теряя связь со сво­ими корнями, вы думаете, что утратили связь с миром. Так неужели же вам трудно понять мои чувства?!

– Ты – наша дочь.

– Да. И навсегда ею останусь. Я горжусь этим. По­жалуйста, не сомневайтесь в моей любви к вам, в том, как я благодарна вам за все, что вы для меня сделали. И я прошу только одного – позвольте мне побывать на моей истинной родине. Может быть, я спрошу женщи­ну, которая произвела меня на свет, почему она бросила меня, а может быть, и не стану, а просто взгляну ей в глаза. Если не сделаю этого, буду презирать себя за тру­сость и никогда не смогу постичь суть и смысл пробела.

– Какого пробела?

– В Дубае я изучала каллиграфию. Я танцую при всяком удобном случае. Но музыка существует лишь потому, что существуют паузы. А фразы – лишь благо­даря пробелам. Занимаясь чем‑нибудь, я чувствую себя полноценным человеком, но ведь никто не может дей­ствовать на протяжении двадцати четырех часов кря­ду. И вот, когда я останавливаюсь, остро ощущаю, что чего‑то не хватает.

Вы часто говорили мне, что я с рождения отличалась беспокойным нравом. Но ведь я не выбирала себе такую манеру поведения – мне бы тоже хотелось сидеть здесь и смотреть телевизор. Однако это невозможно: мысли в голове несутся без остановки. Иногда мне кажется – я схожу с ума: я должна постоянно что‑то делать – тан­цевать, писать, продавать земельные участки, заботить­ся о Виореле, читать все, что подвернется под руку. Вы считаете, что это нормально?

– Такой уж у тебя темперамент, – сказал мой муж.

На этом разговор оборвался так же, как и все пред­шествующие: Виорель заплакал, Шерин замкнулась в молчании, а я в очередной раз убедилась в том, до чего же неблагодарны дети по отношению к своим родите­лям, а ведь те столько сделали для них. Однако наутро, за кофе, прерванный разговор возобновил мой муж.

– Некоторое время назад, когда ты работала в Ду­бае, я побывал в Бейруте, хотел понять, нельзя ли нам вернуться на родину. Нашего дома больше не существу­ет, но страна восстанавливается, хотя в ней стоят ино­странные войска и время от времени происходят втор­жения. Я так обрадовался тогда и подумал: быть может, пришло время все начать заново? И эти слова «начать заново» вернули меня к действительности: я понял, что уже миновал тот рубеж, до которого можно позволить себе такую роскошь. Теперь я хочу лишь продолжать то, что делаю, а рисковать, затевая что‑нибудь новое, боль­ше не намерен.

Я стал искать людей, с которыми когда‑то общался, встречался, пил виски по вечерам. Большинства уже нет, а оставшиеся постоянно жалуются на гнетущее чувство неуверенности в завтрашнем дне. Я прошелся по знакомым местам и повсюду ощущал себя посторон­ним – мне там больше ничего не принадлежало. А хуже всего – то, что мечта о возвращении меркла и тускнела с каждой минутой, с каждым шагом по улицам когда‑то родного города.

И все же это было необходимо. Песни изгнания про­должают звучать в моей душе, и я знаю, что никогда больше не буду жить в Бейруте. Но дни, проведенные там, помогли мне осознать, где я нахожусь ныне, и оце­нить каждую секунду, проведенную в Лондоне.

– Что ты хочешь мне этим сказать?

– Что ты права. Быть может, и в самом деле стоит понять смысл пробелов. Отправляйся, мы присмотрим за Виорелем.

Он ушел к себе в кабинет и вернулся, держа в руках желтоватую папку, где хранились документы об удоче­рении, – и протянул ее Шерин. Потом поцеловал ее и сказал, что ему пора на службу.

 

– Конец работы –

Эта тема принадлежит разделу:

Путешественница‑авантюристка с малолетним сыном на руках

На сайте allrefs.net читайте: Путешественница‑авантюристка с малолетним сыном на руках. Аннотация...

Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Самира Р. Халиль, мать Афины

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

Все темы данного раздела:

ВЕДЬМА С ПОРТОБЕЛЛО
  Посвящается S.F.X. который,подобно солнцу, одаривал наспри своем появлении светом и теплом; примеру для тех, кто мыслит ширесвоих горизонтов.   Пресвятая Дева

Хирон Райан, 44 года, журналист
  Никто не зажигает свечу, чтобы таить ее за дверью, ибо свет затем и существует, чтобы светить, открывать людям глаза, показывать, ка­кие вокруг чудеса. Никто не приносит в

Андреа Мак‑Кейн, 32 года актриса
  Никто никем не может манипулировать. Оба сознают, что делают, даже если потом один из них будет жаловаться, что его исполь­зовали». Так говорила Афина – но действовала прот

Андреа Мак‑Кейн, 32 года актриса
  Никто никем не может манипулировать. Оба сознают, что делают, даже если потом один из них будет жаловаться, что его исполь­зовали». Так говорила Афина – но действовала прот

Лейла Зейнаб, 64 года, нумеролог
  Афина? Какое интересное имя! Погодите… сейчас гляну… Так, ее максимальное число – девять. Оптимистка, общительна, уживчива, способна выделиться в любой толпе. Люди сближаются

Самира Р. Халиль, 57 лет, домохозяйка, мать Афины
  Пожалуйста, не называйте ее Афиной! Ее имя – Шерин. Шерин Халиль, моя люби­мая дочь, мое желанное дитя, которое мы с мужем так желали бы произвести на свет! Но жизнь распор

Лукас Йессен‑Петерсен, 32 года, инженер, бывший муж
  Ко времени нашей первой встречи Афина уже знала, что ее удочерили. Ей было 19 лет, и однажды она чуть не затеяла драку в университет­ском кафетерии из‑за того, что кто‑т

Падре Джанкарло Фонтана, 72 года
  Я конечно, очень удивился, когда эти молодые – слишком молодые люди – при­шли в церковь и заявили, что хотят обвенчаться. В тот же день я узнал, что семья Лукаса Йессена‑Петер

Лукас Йессен‑Петерсен, бывший муж
  Когда родился Виорель, мне исполнилось 22 года. Теперь я уже был не студент, только что женившийся на своей бывшей однокашнице, а взрослый человек, несущий на своих плечах тяжкое бр

Падре Джанкарло Фонтана
  Я видел, как она пришла к воскресной мессе – по обыкновению, с ребенком на руках. Я знал, что у нее – трудное время, но вплоть до этого дня думал, что обычные и неизбежные в браке н

Павел Подбельский, 57 лет, хозяин квартиры
  У нас с Афиной было нечто общее – и она, и я бежали из родных мест, спасаясь от ужасов войны, и попали в Англию еще в детстве, про­сто я оказался здесь на полвека раньше. Оба мы зна

Питер Шерни, 47 лет, генеральный директор филиала банка (название удалено) в Холланд‑парке, Лондон
  Я принял Афину на работу исключительно потому, что ее отец был одним из самых уважаемых клиентов нашего банка, – в конце концов, не зря же говорится, что рука руку моет. Она показал

Набиль Альайхи, возраст неизвестен, бедуин
  Что говорить, приятно узнать, что моя фотография висела у Афины на по­четном месте. Но я не верю, что моя наука могла хоть в чем‑то ей пригодиться. Она приехала сюда, в самое

Хирон Райан, журналист
  В то утро 90‑го года из окна моего номера на шестом этаже отеля я мог видеть лишь здание правительства. На крыше только что подняли го­сударственный флаг, указывая точное мест

Хирон Райан, журналист
  В то утро 90‑го года из окна моего номера на шестом этаже отеля я мог видеть лишь здание правительства. На крыше только что подняли го­сударственный флаг, указывая точное мест

Вошо «Бушало», 65 лет, владелец ресторана
  Эти европейцы приезжают к нам, считая, что бога за бороду держат, а потому заслу­живают самого лучшего обращения, имеют право засы­пать нас вопросами, а мы обязаны на них отвечать.

Хирон Райан, журналист
  Едва пригубив первый бокал вина, она сообщила – хотя я ни о чем, разумеется, не спрашивал, – что у нее есть друг, сотрудник Скотланд‑Ярда. И, разумеется, это была ложь: просто

Лилиана, швея, возраст и фамилия неизвестны
  Я говорю в настоящем вре­мени, ибо для нас времени вообще не существует – есть только пространство. И потому кажется, будто все минувшее случилось только вчера. Один‑

Самира Р. Халиль, домохозяйка
  Когда Афина с радостным криком ворвалась в дом, подхватила на руки и стала ти­скать немного оторопевшего Виореля, я поняла, что все прошло лучше, чем ожидалось. Видно, Господь услы­

Самира Р. Халиль, домохозяйка
  Когда Афина с радостным криком ворвалась в дом, подхватила на руки и стала ти­скать немного оторопевшего Виореля, я поняла, что все прошло лучше, чем ожидалось. Видно, Господь услы­

Хирон Райан, журналист
  Само собой разумеется, я не мог позволить себе влюбиться. Была женщина, которая меня любила, которая меня дополняла, которая делила со мной мгновения горести, часы радости.

Антуан Локадур, 74 года, историк
  Cару нетрудно идентифици­ровать как одну из многочисленных Черных Приснодев, встречающихся в мире. Сара‑Кали, согласно преданию, происходила из знатного рода и владела тайнами

Андреа Мак‑Кейн, актриса
  Так трудно сохранять беспристрастность, рассказывая историю, начавшуюся с восхищения и окончившуюся горькой досадой. Но все же я попробую, я честно постараюсь описать Афину, ко­тору

Андреа Мак‑Кейн, актриса
  Так трудно сохранять беспристрастность, рассказывая историю, начавшуюся с восхищения и окончившуюся горькой досадой. Но все же я попробую, я честно постараюсь описать Афину, ко­тору

Хирон Райан, журналист
  Перед первой встречей с ак­терами Афина пришла ко мне. Прочитав мою статью о Саре, она вбила себе в голову, что я понимаю ее мир – а это не в полной мере соответствовало действитель

Андреа Мак‑Кейн, актриса
  Да я виновата! Если бы не я, Афина в то утро не пришла бы в театр, не собрала бы нас, не уложила на сцене прямо на пол и не начала бы с полного расслабления, включающего в себя прав

Хирон Райан, журналист
  Сам того не замечая, я со­вершал те же самые действия, которые Афина предлага­ла актерам, то есть выполнял все ее требования – с той лишь разницей, что глаза не закрывал и следил за

Антуан Локадур, историк
  Надо полагать, Хирон силь­но потратился на звонки во Францию, прося достать все материалы до конца недели и особенно напирая на эту историю с пупком – мне лично она казалась весьма

Антуан Локадур, историк
  Надо полагать, Хирон силь­но потратился на звонки во Францию, прося достать все материалы до конца недели и особенно напирая на эту историю с пупком – мне лично она казалась весьма

Андреа Мак‑Кейн, актриса
  Однажды ты говорила о Гее, которая родила себя сама, а потом произвела на свет сына, обойдясь без мужчины. Ты совершенно пра­вильно сказала еще, что Великая Мать постепенно ста­ла у

Хирон Райан, журналист
  Один мой старинный при­ятель любил повторять: «Четверть всех знаний мы по­лучаем от учителей, четверть – слушая самих себя, четверть даруют нам друзья, а еще четверть – прожи­тые го

Хирон Райан, журналист
  Один мой старинный при­ятель любил повторять: «Четверть всех знаний мы по­лучаем от учителей, четверть – слушая самих себя, четверть даруют нам друзья, а еще четверть – прожи­тые го

Андреа Мак‑Кейн, актриса
  Мало сказать, что история эта получила широкую огласку, – она распространя­лась, как лесной пожар. В свободные от репетиций и спектаклей часы все мы набивались в дом Афины, при­водя

Хирон Райан, журналист
  Секретарь редакции протя­гивает мне видеокассету, и мы идем туда, где можно просмотреть ее. Это было снято 26 апреля 1986 года. На пленке запе­чатлена нормальная жизнь обыч

Хирон Райан, журналист
  Секретарь редакции протя­гивает мне видеокассету, и мы идем туда, где можно просмотреть ее. Это было снято 26 апреля 1986 года. На пленке запе­чатлена нормальная жизнь обыч

ВЕДЬМА С ПОРТОБЕЛЛО
ЛОНДОН (© Jeremy Lutton)   Это – одна из причин, по которой я не верю в Бога. Посмотрите лучше, как ведут себя те, кто верит!» Так отреагировал Роберт Уилсон

Хирон Райан, журналист
  Этот репортаж я прочитал в самолете, возвращаясь с Украины и пребывая в сомне­ниях. Мне так и не удалось выяснить, вправду ли мас­штабы чернобыльской трагедии были столь велики или

Хирон Райан, журналист
  Этот репортаж я прочитал в самолете, возвращаясь с Украины и пребывая в сомне­ниях. Мне так и не удалось выяснить, вправду ли мас­штабы чернобыльской трагедии были столь велики или

Самира Р. Халиль, домохозяйка
  – Мой внук! Он‑то здесь при чем?! Неужто вернулись времена средневековья и продолжается охота на ведьм?! Я подбежала к нему. У мальчика был разбит нос, но моего отчая

Хирон Райан, журналист
  Афина появилась в ту минуту, когда я лихорадочно правил то, что в идеале должно было стать репортажем о событиях на Пор­тобелло‑роуд и о возрождении Богини. Дело было тон­кое

Антуан Локадур, историк
  Во всей этой длинной вере­нице ошибок меня более всего удивляет наивность Хи­рона Райана, матерого журналиста с международным опытом. В разговоре он упомянул, что заголовки табло­ид

Хирон Райан, журналист
  Афина попросила меня включить мой диктофон. С собой она принесла свой собственный – какой‑то неизвестной мне модели, весьма, как теперь говорят, «накрученный» и совсем миниатю

Хотите получать на электронную почту самые свежие новости?
Education Insider Sample
Подпишитесь на Нашу рассылку
Наша политика приватности обеспечивает 100% безопасность и анонимность Ваших E-Mail
Реклама
Соответствующий теме материал
  • Похожее
  • Популярное
  • Облако тегов
  • Здесь
  • Временно
  • Пусто
Теги