Особенности развития политической мысли в России XIX - начала ХХ века.

Осмысление политической жизни началось в России фактически с возникновения Древнерусского государства. Те или иные идеи о правильном политическом устройстве, о природе власти, о роли государства можно встретить в "Слове о законе и благодати" митрополита Иллариона, в "Поучении детям" Владимира Мономаха, в знаменитой "Повести временных лет", "Слове о полку Игореве", в "Челобитных Ивана Пересветова", "Сказании о князьях Владимирских", переписке Ивана IV Грозного с Андреем Курбскимт.

Несмотря на то, что до конца XVII века, в целом, политическая мысль развивалась в религиозной форме и религиозной основе, нельзя сказать, что политическое целиком и полностью подчинялось сакральному. Апелляция к сверхъестественному имела принципиальное отличие от аналогичного явления в европейской мысли Средневековья - она служила не столько для обоснования господства церкви над государством, сколько для обоснования божественности самого государства и царской власти в первую очередь. Уже после неудачной попытки патриарха Никона подчинить светскую власть власти духовной, секуляризация политической мысли становится вполне явной - хотя прямое обожествление царя, и его воли - языческое по своей природе - началось еще в эпоху Ивана Грозного.

Дальнейшее углубление секуляризации, заменившей теоцентризм империо-центризмом, связано с царствованием Петра I и послепетровской эпохой. Тотальное закрепощение всех слоев населения, превращение Петром всех и вся в слуг государства, тотальная несвобода - все это нашло выражение в политических сочинениях начала восемнадцатого столетия (например, концепция Ф.Прокоповича). С другой стороны, в XVIII веке происходит освобождение части населения - дворянство получает волю, то есть, право не находиться на государственной службе, освобождается от телесных наказаний. Именно в дворянской среде получают широкое распространение просветительские идеи, и именно представители дворянства впервые ставят вопрос о необходимости перемен в России, прежде всего - отмене крепостного состояния (по сути, рабства) и введении либеральных свобод в духе естественного права. Об этом пишут в своих произведениях историк М.Щербатов, просветитель и журналист Н.Новиков, писатели Н.Карамзини Н.Радищев.

С другой стороны, тогда же появляются примеры охранительно-консервативной мысли, в специфической форме "просвещенного абсолютизма" - именно в этом духе выдержаны "Записки" Екатерины II, а также ряд ее статей и пьес.

Восшествие на престол Александра I сопровождалось обещанием широких либеральных реформ. Разработкой этих реформ в разное время занимались ближайшие соратники императора - М.Сперанскийи М.Новосильцев. Общим смыслом проектов было введение столь ожидаемых обществом прав и свобод, разделения властей, народного представительства, частичное ограничение царской власти - правда, при сохранении крепостного права. Разочарование в возможностях императорской власти изменить существующую систему породило мощное движение снизу - наиболее ярко проявившееся в декабристских тайных обществах. Внутри тайных обществ составлялись - на тех же самых либерально-просветительских началах - собственные проекты реформ, как радикально-республиканские ("Русская правда" П.Пестеля), так и относительно умеренные ("Конституция" Н.Муравьева), берущие за основу конституционный строй Соединенных Штатов.

Вплоть до 20-30-х годов ХIХ века отечественная политическая мысль, в целом, следовала в русле политической мысли Запада, так или иначе опираясь на фундаментальные идеи Т.Гоббса, Дж.Локка, просветителей, Г.Гегеля. Это было характерно как для политической практики, так и для политической теории - причем, первой отдавалось явное предпочтение. С другой стороны, российская политическая мысль не стремилась противопоставить отечественную политическую практику западноевропейской - путь России оценивался, в целом, как европейский, а система ее институтов - как аналогичная европейской системе.

Ситуация изменится после двух судьбоносных событий, взаимодополнивших друг друга.

Первое событие – это поражение выступления декабристов и установление реакционного режима Николая I, вызвавшее в среде общественно-политической мысли не просто разочарование в возможности перестройки российской политической системы, но и потребовавшее осмысления причин поражения и истоков прочности оснований политического режима в России. Это вызвало к жизни знаменитое "примирение с действительностью" (В.Белинский), истоки которого следовало искать в уже приведенной выше гегельянской максиме "все разумное - действительно, все действительное - разумно". Тем не менее, русская общественно-политическая мысль не оставляет идей изменения, перестройки России - вопрос только в том, что менять и как менять. Более или менее последовательная оппозиционность - вот та черта, которая надолго останется отличительной особенностью российской общественно-политической мысли.

Вторым событием стали знаменитые "Философические письма" П.Чаадаева, резко ставящее под сомнение европейский характер российского общества.

Так возник раскол российской общественно-политической мысли на западников и славянофилов, спор между которыми в тех или иных вариантах продолжается и по сей день.

Линией, по которой прошел раскол, стали реформы Петра I и их оценка. Славянофильство (К.Аксаков, И.Киреевский, А. Хомяков, Ю.Самарин) встало на позиции осуждения петровских преобразований, считая, что Петр нанес ущерб историческому своеобразию России.

Необходимо заметить, что сама идея этого своеобразия прямо выводилась ими, с одной стороны из гегельянства, чрезвычайно распространенного в России в этот период, а с другой - из концепции "органичности народа", выдвинутой немецкими романтиками. Славянофилы исходили из того, что Россия есть общество, отличное от Запада, пытались понять истоки этого отличия и выявить его положительные стороны. Естественно, это приводило к вопиющим противоречиям - так, например, славянофилы идеализировали допетровскую Русь, Московское Царство, отстаивая идеалы свободы человека, свободных общин ("земщины"), независимости церкви от государства, чего в Московской Руси не было как минимум с XVII века.

Приписав уничтожение свободы Петру, славянофилы, как им казалось, обнаружили причину проблем современной им России - отсутствие свобод, крепостное право. Выход напрашивался сам собой - возвращение к собственному историческому своеобразному пути, с которого свернул Петр.

Другой отличительной чертой Запада славянофилы считали схоластический расчленяющий все и вся рационализм, которому славянофилы противопоставляли единство и соборность российской общинной жизни. Община, по их мнению, противостояла буржуазному гражданскому обществу. Отсюда еще один фундаментальный вывод славянофильства - о негосударственном характере русского народа.

Общинно-коллективистский русский народ, по их мнению, народ глубоко негосударственный и неполитический, не нуждающийся в тех политических свободах, которые составляют смыл существования западного человека. Несколько позже это будет сформулировано в виде известного тезиса: "Сила власти - царю, сила мнения - народу".

Точно также русский народ, по их мнению, никогда не стремился к контролю над правительством - ведь он относился к царю как отцу, батюшке, paterfamilias, ограничивать которого юридически не будет ни один здравомыслящий человек. Это была сильная, логически обоснованная позиция, хотя и имеющая мало общего с реальностью. Следует заметить, что классические славянофилы никогда не доходили до полного отрицания Запада, никогда не обвиняли Запад в "гниении" (как это будут делать многие их последователи, например, Н.Данилевский) - для этого они были еще слишком универсалистски настроены и слишком тесно связаны с европейской интеллектуальной традицией. Поэтому они часто и много спорили с западниками, с которыми у них пока еще было много общего - поздние славянофилы и националисты до этого снизойти уже не смогут.

Радикальное развитие славянофильских идей - настолько радикальное, что Н.Лосский вслед за В.Соловьевым назвал его "вырождением славянофильства" - можно видеть в известной работе Николая Яковлевича ДАНИЛЕВСКОГО(1822-1885) "Россия и Европа". Н.Данилевский прямо противопоставляет Европу России как особый культурно-исторический тип. Между Россией и Европой нет ничего общего, а состояние вражды между ними есть естественное состояние. Доказывая, часто вопреки историческим фактам, отсутствие реальных оснований враждебности Европы к России, Н.Данилевский видит причину указанной вражды в ненависти представителей европейской культуры к "национальному" российскому ядру в силу "исторического инстинкта".

Сильной стороной работы Н.Данилевского является критика европоцентристской методологии - критика, которую после продолжит, например, О.Шпенглер. По мнению мыслителя, существующая всемирная история есть история Европы и не имеет отношения к историческому опыту неевропейских обществ. Точно также и прогресс в истории, в целом, связывается с движением социальной эволюции в направлении развития европейских политических ценностей - представительной демократии, разделения властей, защиты прав и свобод личности перед лицом государства (Н.Данилевский, например, противник суда присяжных - как и многие консерваторы в будущем). Для России, полагает мыслитель, подобный путь бесперспективен.

Какова же в таком случае историческая цель России? Н.Данилевский убежден, что смысл истории заключается не в движении в сторону обретения неких универсальных общечеловеческих ценностей - просто за отсутствием таковых - но в том, чтобы исходить историческое пространство во всех направлениях. Каждый культурно-исторический тип реализует особый неповторимый вариант общественного развития, несводимый ни к какому другому ни в прошлом, ни в будущем. Особенности своего социального бытия он вырабатывает самостоятельно, не заимствуя их ни у кого - просто в силу невозможности такого заимствования. Взаимодействие культурно-исторических типов не означает заимстования оснований. Каждая культура по-своему индивидуальна - и за этой индивидуальностью Н.Данилевский принципиально отказывается видеть всеобщность. Для возникновения самобытной культуры необходима политическая независимость, ее непосредственным основанием служит язык.

Проходя в своем развитии стадии, присущие живому организму - от рождения до смерти - каждый культурно-исторический тип реализует в полной мере ту или иную сторону человеческого бытия: религиозную, политическую, экономическую, культурную (искусство). Только славянский тип способен реализовать все четыре - поскольку во всех четырех Россия явила самобытность и оригинальность. Именно России принадлежит исторический шанс основать славянский культурно-исторический тип - путем уничтожения Османской империи, разрешения восточного вопроса, освобождения балканской ветви славянства из-под ига османов. "Россия не иначе может занять достойное место для себя и Славянства в истории, как стать главой особой самостоятельной политической системы государства и служа противовесом Европе во всей ее общности и целостности". Н.Данилевский закладывает не только идеи противостояния России и Европы как некой непосредственной и самоочевидной данности, но развивает концепцию славянского превосходства и доминирования - один из вариантов панславизма.

Западники (Т.Грановский, К.Кавелин, ранний А.Герцен, С.Соловьев) оценивали русскую историю вообще и петровские преобразования в частности совершенно иначе. Если славянофилы видели в петровских реформах причину, сбившую Россию с пути самобытности, свободы и внутреннего единства, то западники оценивали Петра как человека, поставившего Россию на истинный путь действительного прогресса. Источником идей для западников, как и для славянофилов служила концепция Г.Гегеля - однако если славянофилы заимствовали в гегельянстве концепцию "народного духа" (более близкую даже не Г.Гегелю, а немецким романтикам), то западники обратили внимание в первую очередь на теорию государства. Именно поэтому в историографии эту школу иногда называют "государственнической" и "юридической".

К.Кавелин, возражая славянофильству, замечал, что последовательное отчуждение России от Запада ведет к ее сближению с Востоком - что в ту эпоху было синонимом застоя и отсутствия развития. "В этом смысле, - пишет К.Кавелин, - мы народ европейский, способный к самосовершенствованию, к развитию...". И главной движущей силой этого развития западники - вполне в духе Г.Гегеля - называли государство. Только государство способно создать единство страны. Только государство способно создать свободную личность. Только государство может и должно направить Россию на магистральную дорогу цивилизации.В этом и заключается своеобразие России, которое западники никогда не отрицали. Парадоксальным образом, выступая против николаевского деспотизма, западники одновременно сохраняли упование именно на государство - со всеми его недостатками - а не на "землю", как славянофилы.

Западничество достаточно быстро раскололось на умеренное и радикально-революционное крыло (А.Герцен, В.Белинский, позже - Н.Чернышевский, Н.Добролюбов;в 70-80-е гг. народники).

Та идея своеобразия России, которую высказывали умеренные западники, нашла максимальное выражение в радикальном крыле. Оценка пути Запада как неверного, ведущего в тупик формально-демократического общества "экономических индивидов", скрытой "войны всех против всех" (А.Герцен был свидетелем кровавых эксцессов европейской революции 1848 года) привела к тому, что революционеры-демократы сделали ставку на своеобразие России, на ее общинность. На этой почве вырастает "русский (народнический) социализм". Безусловно, здесь нашла развитие идея П.Чаадаева о том, что русский народ, не отягощенный историей и историческим опытом, может создать новый, особый мир в будущем.

Источником и базой социализма должна стать русская крестьянская община - ведь только в общине возможно становление свободной личности, а не атомизированного, индивида-винтика, как в Западной Европе. Русский мужик, по их мнению, даже в крепостном состоянии более личность, чем "свободный" западный буржуа-мещанин. Главная беда Запада в том, что, ступив на путь капиталистического развития, западное общество уничтожило крестьянскую общину и оставило индивида наедине с самим собой. России незачем идти по пути, проторенному Западом и повторять все ее ошибки - Россия, убеждены революционеры-демократы, может прийти к социализму, минуя капиталистическую стадию. Так отсталость России превращается из недостатка, который нужно преодолеть, в ее достоинство, которое можно и нужно использовать.

Радикальным течение русской революционно-демократической мысли стал анархизм - политическая концепция и революционная идеология, очень популярная в Европе XIX-XX веков. Наиболее видными представителями отечественного анархизма стали Михаил Александрович БАКУНИН(1814-1876) и Петр Алексеевич КРОПОТКИН(1842-1921). Общая суть учения заключается в том, что "мы отвергаем... всякое, привилегированное, патентованное, официальное и законное влияние, хотя бы оно и вытекало из всеобщего голосования". Человек выходит из животного рабства - и его цель, пройдя переходную полосу "духовного рабства", шествовать навстречу свободе. В этом смысле всякое писаное право, всякое законодательство, источником которого является государство, есть способ узаконить и упрочить эксплуатацию "трудящихся масс господствующими классами". Юридическое право соответствует лишь низшей ступени развития - оно было необходимо для перехода из "животного" состояния в общественное, однако оно закрепляет рабство, неравенство, господство и подчинение, то есть, то состояние, которое по определению должно быть преодолено. Так закон превращается из средства развития человека в оковы, становится средством подавления человека, и его как лестницу, по которой забравшись наверх, следует отбросить.

На смену государственному закону и государственному регулированию должна прийти личная ответственность и личная самостоятельность. "Мое человеческое право, - пишет М.Бакунин, - никому не повиноваться и сообразовать свои поступки лишь со своими убеждениями". Быть свободным означает признание этой свободы со стороны окружающих, признание его личности. Все права и обязанности основываются на свободе, а не на принуждении, имеют основания в самом человеке, вступившем в царство подлинной свободы и подлинного творчества, а не вне его.

По мнению теоретиков анархизма, государство во всем порабощает подданных и извращает их бытие. Даже приказывая что-либо хорошее, даже действуя из самых благих побуждений, государство травмирует человека, поскольку всякое добро, навязанное сверху есть ни что иное, как зло. От колыбели до могилы, - замечает П.Кропоткин, - оно душит нас в своих объятиях. Свобода признается государством лишь до тех пор, пока она не угрожает спокойствию имущих классов.

Выйти из этого угнетенного состояния можно лишь посредством социальной революции, которая понимается как разрушение институтов. Для коренной революции надо уничтожить самый порядок вещей, разрушить собственность и государство. Главное острие борьбы должно быть направленно именно на систему, а не людей, занимающих в ней те или иные позиции - зло есть государство, но не люди. При этом человек должен понять, что государство и его учреждения - дело его и только его рук, что именно он сам свом действием создал и продолжает поддерживать государственную систему, и только от него зависит, насколько долго эта система просуществует.

Наиболее прогрессивной формой политического устройства общества теоретики анархизма считали федерацию самоуправляющихся общин. "Община это союз единомышленников, а не что-либо замкнутое, строго определенное". Отношения внутри общины строятся на основе неписанного договора, выполнение которого обеспечивается не силой принуждения, но потребностью каждого в "сотрудничестве, помощи, сочувствии". Таким образом, будущая революция не просто должна уничтожить социальное неравенство, не просто уничтожить невежество и рабство, не просто освободить человека из-под опеки государства - она должна обеспечить подлинные основания для развития всех творческих сил человека во всей их полноте. Уничтожение государства есть первый шаг на пути обретения действительного, истинного мира человеческих взаимоотношений.

Великие реформы середины XIX века вызвали в российском обществе неоднозначную реакцию - как горячую поддержку (в основном, со стороны либералов), так и неприятие по тем или иным причинам. Последнее объединило как революционеров, критиковавших правительство за половинчатость, непоследовательность, нежелание завершать начатые преобразования, так и противников преобразований, считавших, что какие-либо либеральные реформы России не нужны, да и просто опасны.

В 60-е годы позапрошлого столетия возникло мощное консервативно-монархическое течение, видным представителем которого был Константин Николаевич ЛЕОНТЬЕВ (1831-1891). К.Леонтьев частично продолжил разработку идей, намеченных еще Н.Данилевским, за исключением идеи панславизма.

Мыслитель весьма традиционно рассматривал идею развития: от простого к сложному - и вновь к простому. Так живой организм на первом этапе своей жизни постоянно усложняется, максимально преобразует мир, максимально творит. Затем болезнь и старость вновь стирают индивидуальные различия. Таким же образом живет и действует и государство. По мнению К.Леонтьева, Европа уже вступила в стадию "упрощения" и распада, стирания различий ("везде одни и те же демократизированные конституции...") и упрощенности.

Перспективы России в этой связи так же оцениваются им весьма сомнительно, однако для нее сохраняется как минимум два варианта развития - либо "смешение" с чуждой ей Европой, либо сохранение индивидуальности и самостоятельности. Внутри русского народа, считает К.Леонтьев, сохранилось ядро, не подвергнутое разрушительному западному влиянию, которое нужно сохранить - в этой связи К.Леонтьев считал крайне вредной идеи общего образования.

Точно так же, как с Европой, Россия не должна сливаться и со славянством, поскольку ни у одного славянского народа нет ни прочного аристократического класса, ни прочной суверенной власти. Так будущее России оказывается накрепко связанным с самодержавием, православием и дворянской аристократией. Эти ценности связываются философом с таким явлением как византизм, находящем выражение в политическом единстве, государственной целостности, аристократизме. Тем не менее, задача России не бороться с Западом, а сохранять себя и свою самобытность. В дальнейшем консервативные идеи в той или иной форме развивали К.Победоносцев, Л.Тихомиров, И.Ильин,поздний П. Струве.

Оригинальный взгляд на политическое бытие России и проблемы политической деятельности вообще предложил видный отечественный философ Владимир Сергеевич СОЛОВЬЕВ(1853-1900), сын известного историка. С одной стороны, мыслитель подверг резкой критике славянофильство, включая и концепцию Н.Данилевского - несмотря на то, что к самому мыслителю В.Соловьев всегда относился с уважением. По его мнению, славянофильство, во-первых, просто постулировало ряд идей, не анализируя факты и не доказывая практически ни одного положения; а во-вторых, "фальшивое" славянофильство рано или поздно должно было выродиться в действительный консервативный национализм - явление, ставящее под вопрос само государственное бытие России.

Более того, это прямо противоречило идее всеединства, столь близкой самому В.Соловьеву. Всеединство мыслилось В.Соловьевым как общество нового типа - теократическое общество, строящееся на приоритете всечеловеческих ценностей над национальными идеалами, на сохранении и преумножении, а не уничтожении прошлого в настоящем.

В.Соловьев указывает на три части теократического общества: "вселенский первосвященник" со своим авторитетом; светская власть национальных государств; мыслитель-философ, осуществляющий "духовное руководство". Государство, возникающее на основе рода и племени, по мнению В.Соловьева, никогда не может служить выражением всечеловеческой цели, поскольку оно преследует только лишь цель правителя. Более того, государство рассматривается им не как венец развертывания "духа общества" (как его понимал Г.Гегель), а как первая, примитивная его стадия, подготавливающая следующую стадию - появление "общества", предпосылкой которого становится появление церкви. Церковь формирует общие ценности и цели - и тем самым объединяет людей, а не разделяет их. Рождение обществ на основе церкви есть, по В.Соловьеву, цель и итог социальной эволюции.

Общей целью общественного бытия, по его мнению, становится единство материального существование и идеальной цели в нравственности. "Всякая общественная среда есть объективное проявление или воплощение нравственности", которая есть одновременно и причина существования и возникновения общества - и его непосредственная цель. Фактически мыслитель провозглашает идею, очень близкую гегелевской - движение "от узко ограниченных и скудных форм жизни к более обширным и содержательным".

Революция, победа большевиков и поражение "белого движения" парадоксальным образом способствовали появлению совершенно необычной политической теории, особым образом трактующей прошлое, настоящее и будущее России - евразийства. Указанная концепция, основными представителями которой были Н.Трубецкой, Л.Карсавин, Г.Вернадский, П.Савицкий, П.Сувчинский- явный продукт социальной травмы, пережитой мыслящей частью российского общества. Появившееся в начале 20-х годов ХХ века, евразийство достигло пика популярности к середине десятилетия, продолжавшееся, впрочем, совсем недолго. Уже в конце 20-х годов наступило разочарование. С евразийством, подвергнув его разгромной критике, порвали многие его основатели: Г.Флоровский, П.Бицилли, Л.Карсавин, хотя в 90-е годы были попытки его возрождения в лице Л.Гумилева, частично – А.Дугина, но уже в условиях новой травмы, нового распада социального пространства, новых разочарований и бесплодных поисков на интеллектуальном пепелище.

Согласно позиции евразийства, Россия представляет собой особый континент - Евразию, своеобразие которой определяется ее географическим положением и особым пространством- эта мысль, в целом, характерна для геополитики, с которой у евразийцев много общего. Евразийский континент есть культурное, политическое, социальное и географическое единство, синтез Востока и Запада, подобно синтезу эллинистическому.

Русский народ несводим только лишь к славянству - он связан со многими народами Евразии. Это своеобразие нельзя понять, если не принять следующий тезис: монгольское иго было не злом, а благом для России - именно от монголов Россия получила государственную идеологию, принципы государственного устройства, саму идею континента. Свободный кочевник - вот кто противопоставляется оседлому человеку Запада.

Вся история России представляется, с одной стороны, историей борьбы "леса" и "степи" за объединение - через подчинение одного другому и наоборот, Россия в итоге приходит к их органическому единству.

С другой стороны, абсолютную выраженность, временами граничащую с абсурдом, в евразийстве получает антизападная идея - борьба России и Запада для евразийцев есть вторая сюжетная линия истории. Поэтому в евразийстве фигура Петра оценивалась крайне негативно - именно с ним связывалось падение престижа монархии, бюрократизм, утрата Россией исторической сущности.

По этой же причине евразийцы рассматривали процессы 1917 года как вполне закономерный катастрофический итог европеизации России. Оценивая революцию, в целом, положительно, евразийцы, тем не менее, считали, что она не решила до конца поставленных задач.

Россия должна стать идеократией - то есть таким устройством, при котором "правящий слой отбирается по признаку преданности одной общей идеи правительнице", подобно большевизму или фашизму, но гораздо более последовательно и полно. Власть представляет собой единство территории и народа, понимаемого как соборная личность. Народу необходима истинная идеология, которой является само евразийство и которая заставляет "служить каждого своим согражданам и народно-государственному целому". Ядром идеологии является православная религия - но не как религиозный, а как чисто идеологический конструкт. С другой стороны, евразийцы предлагали демотическую форму политико-территориального устройства, когда государство представляет собой союз округов, то есть - федерацию, с опорой на "широкие рабоче-крестьянские массы трудящихся".

Евразийство обозначило собой, практически, последний всплеск своеобразной отечественной политической мысли - тот самый "подъем", который свидетельствует уже не о подъеме в полном смысле этого слова, а о глубоком кризисе. И действительно - ряд идей российской политической философии в ХХ веке потерял актуальность, некоторые позиции уже к середине столетия выглядели откровенным анахронизмом. Тем не менее, многие наработки эмигрантской философии оказались востребованы в 90-е годы - годы разочарования в марксизме, годы поиска новых ориентиров. Поэтому следует констатировать, что и сегодня российская политическая мысль находится в мучительном поиске основ социального бытия России, и сегодня ряд идей прошлого столетия оказывается востребованным как никогда.

Таким образом, в качестве базовой своеобразной черты отечественной политической мысли можно обозначить поиск особенностей политического бытия России и её особого пути, отличного от западноевропейского и - как максимум - от общемирового. Начав с попытки понять конкретное специфическое содержание российской политической жизни, мыслители в большинстве своем пришли к мысли о положительности этих специфических черт - вплоть до такой неоднозначной черты как самодержавие. Отсюда было недалеко до идеи об особой, спасительной миссии России для всего человечества. Мессианство России - вот тот "философский камень", который с таким упорством искали русские мыслители, несмотря на несходство во взглядах на прошлое, настоящее и будущее страны. В этом одна из причин той легкости, с которой отечественные мыслители переходили из лагеря в лагерь, из стана в стан - так консерваторы Н.Данилевский и Л.Тихомиров начинали свою общественно-политическую деятельность в революционном лагере, а консерватор М.Катков - в либеральном. "Русская идея" объединяла практически всех, за редким исключением - несмотря на разногласия, споры, взаимную неприязнь. В какой-то степени этому очарованию мессианства поддались даже некоторые марксисты.

Другой вопрос - насколько эта идея имеет смысл и актуальность в начале третьего тысячелетия.