Тема VII. Развитие знаковых систем как историко-культурный процесс

 

1. Последствия формирования специализированных знаковых систем.

В развитии знаковых систем культуры просматриваются две переплетающиеся, дополняющие друг друга тенденции. Первая тенденция - движение к все большей и большей абстрактности знака. Вторая - к его конвенциональности. Очевидно, что тенденция к абстрактности первична, а конвенциальность возникает как следствие абстрактности.

В силу абстрактности знака его связь с отображаемым событием становится все больше и больше опосредованной. Иконичность, фотографичность знака исчезает. Все труднее и труднее его верифицировать, т.е. понимать и проверять истинность мыслительных конструкций (текстов), созданных с его помощью. Вследствие этого культура, сформировавшая и использующая абстрактные знаки, начинает все больше и больше замыкаться в себе, жить своей внутренней жизнью, развиваться в соответствии со своими внутренними потребностями. Вхождение в нее становится весьма затруднительным делом, требующим долгой учебы. А эта учеба в свою очередь отрывает учащегося от жизненных проблем. Творчество иссякает - возникает схоластика, "игра в бисер". Жизнь останавливается.

Как пишет А. Каргин, в этот период "…Башня культуры вздымается ввысь, и то, что происходит на ее вершине, становится непонятным и загадочным для обитателей ее нижних этажей. А строители ее верхних этажей, озабоченные сложными вопросами архитектуры, начинают относиться к протекающей далеко внизу повседневной жизни как к неинтересному, прозаическому делу, "бездуховной", и скучной "мирской суете". Над человечеством нависает угроза трагического разрыва между "высокой" и "низкой", культурой, между культурой элитарной и массовой, между культурой и практической жизнью"[2].

Впрочем, следует уточнить, что знаки не вся культура. Могут быть различные формы записи одних и тех же ценностных смыслов, как это было в эпоху средневековья. Вспомним: "Икона - Библия для не умеющих читать". И тогда трагический разрыв в культуре может и не произойти. Но если у разных слоев общества и жизнь, и ценности, и культура (естественно и знаки) не совпадают, тогда возможна трагедия, в которой один из слоев может погибнуть, или погибнут, уничтожив друг друга, оба слоя.

Нужно добавить, что тенденция к абстрактности знака является даже правилом жизни знаковых систем. Поэтому развитие специализированной сферы по общему правилу ставит перед культурой задачу-вызов, на который нужно дать достойный ответ. Если культура (народ) не найдет должного ответа на данный семиотический вызов, судьба его складывается печально.

Сначала скажу о тех случаях, когда ответ найден.

Схоластика и система срудневековых университетов. В университетах Европы учили вещам, казалось бы, практически бесполезным - логике, богословию. Обучение было консервативным, велось на латинском языке, языке мертвом, непонятном народу. Студента "вырывали" из привычной жизни. Университет располагался за городом, имел свой устав, отличный от законов и правил городской жизни. И даже полиция не могла расправиться со студентом в своей привычной манере. Полицейский лишь доставлял нарушителя порядка к ректору.

Эта по видимости "бесполезная" форма учебы на проверку оказалась практически значимой. Нельзя упустить: обыденная жизнь, низший пласт культуры также консервативен. Он обеспечивает практику, которая воспроизводится день ото дня без существенных изменений. Творчество здесь стимулируется лишь некими внешними элементами, которые разрушают сложившуюся систему жизни. И вот в эту консервативную жизнь возвращается выпускник университета. Он может посмотреть на нее свежим взглядом. Ум его дисциплинирован логикой. Воображение развито богословием. Такой человек может увидеть проблему, найти творческое ее решение. И выпускники университетов поучаствовали в величайшем творческом движении, которое когда-либо происходило в истории человечества - в Возрождении.

Теперь разберем примеры, когда решение вовремя найдено не было.

В древности существовали две культуры, высший слой которых больше всего интересовался звездами. Их называют астрономическими. Это культуры Вавилона и майя. Последствия этого интереса различны, поэтому разберем каждую культуру по отдельности.

Вавилонская культура, изначально стремилась ввысь, к звездам. Математика была развита в высшей степени, но не обнаружила интереса к практическим проблемам. Действительно, ученые поднимались выше и выше - на башню, но не они погубили Вавилон. Они просто не смогли предотвратить его гибель - слишком были заняты звездами и гороскопом. Погубили Вавилон египтяне - жрецы-технократы, которые убедили местного царя перенести систему ирригации с Нила в Междуречье. В результате было загублено местное сельское хозяйство. Вавилонские жрецы не вмешались, поскольку были заняты звездами, а в практических проблемах не разбирались.

Отрыв специализированной сферы от жизни, оказавший пагубное влияние на последнюю, ярко проявил себя в цивилизации майя.

Археологи, открывшие эту культуру столкнулись со странным фактом - этот народ, достигнув вершины своего развития (о чем свидетельствовала его архитектура и скульптура), внезапно покинул свои утопающие в роскоши города и переселился в необжитые районы севера.

Майя были горожанами. Но в городах жили только господствующие классы (знать и жрецы), города были средоточием власти, а также всей культуры. Но все эти города были бы нежизнеспособны без крестьянина, без плодов земли, "индейского зерна" - кукурузы, маиса. Маис кормил города, на нем покоилась вся цивилизация, благодаря нему, она существовала. Маис создавал и необходимое для нее пространство: города поднимались на отвоеванных у джунглей местах, там, где до них рос маис.

Однако общественный строй майя был крайне противоречивым. Характер этих противоречий становится ясным при сравнении майя с современным европейским городом. В последнем социальные противоречия в какой-то мере затушевываются наличием "промежуточных ступеней" и "социальных лифтов". В городах майя эти противоречия выступали абсолютно неприкрыто. На холме были расположены храмы и дворцы духовенства и знати; по своему характеру они были похожи на крепости. И без всякого промежуточных переходных ступеней вокруг них располагались хижины и деревянные лачуги простолюдинов - народ майя состоял из небольшой кучки правителей и огромной массы угнетенных. Между ними была пропасть.

Знать представляла собой совершенно замкнутый класс. И на них работал народ. Одну треть урожая он отдавал знати, другую треть - жрецам, и лишь последнюю треть оставлял себе. (Вспомним, что причиной крестьянских революций в средневековой Европе была пресловутая "десятина", считавшаяся наиболее непосильной податью!). А в промежутке между посевной и уборкой урожая крестьяне вместе с рабами занимались строительством. Без телег и вьючных животных доставляли они каменные блоки. Лишь только с помощью каменных орудий они высекали статуи и памятники.

Подобный общественный строй таил в себе зародыш гибели. Культура и наука, в которой жрецы добились огромных успехов, становились постепенно культурой для избранных. Не было благотворного обмена опытом с культурой низшей, практической. Ученые обращались к звездам, забывая о земле. Этим можно объяснить тот факт, что цивилизация, достигшая огромных успехов, не додумалась до такого примитивного инструмента как плуг.

На протяжении всей истории майя их обработка земли носила крайне примитивный характер подсечного земледелия. Облюбовав тот или иной участок в джунглях, они валили деревья, а затем, когда деревья высыхали, они их сжигали до начала сезона дождей. Когда сезон дождей заканчивался, земледельцы выкапывали с помощью длинных заостренных палок ямки и бросали туда зерна маиса. Сняв урожай с этого участка, крестьяне переходили на другой… В конце концов пришлось бросить города и переселиться в новый район, земля которого не была истощена сельским хозяйством… Трагедия случилась позже, но имела те же основания.

 

Размышляя о роли письменности в культуре, нельзя не указать на следующие существенные обстоятельства. Специализированный знак не просто отдаляется от жизни - жизнь, превратившись в знак, в информацию, как бы умирает в нем, умирает в книгах. Запись хранит / хоронит живые чувства и мысль. И об этом замечательно тонко и выразительно пишет Н. Гумилев, стихами которого мы заканчиваем рассмотрение данного вопроса:

У меня не живут цветы…

Красотой их на миг я обманут,

Постоят день-другой и увянут

У меня не живут цветы.

 

Да и птицы … здесь не живут,

Только хохлятся скорбно и глухо,

А наутро – комочек из пуха…

Даже птицы здесь не живут.

 

Только книги в восемь рядов,

Молчаливые, грузные томы,

Сторожат вековые истомы,

Словно зубы в восемь рядов.

 

Мне продавший их букинист,

Помню… был и горбатым и нищим…

Торговал за проклятым кладбищем

Мне продавший их букинист.

 

2. Функции языка в культуре

Чему служит язык? Самый распространенный ответ - он служит мышлению и общению. Об общении уже было сказано выше. В данном разделе речь пойдет о мышлении.

И в мышлении и в общении люди используют многообразные системы знаков. Но естественному языку принадлежит главная роль.

2.1. Язык и мышление. Говоря о мышлении, Аристотель упоминал такие его формы как понятия, суждения и умозаключения. Но данные формы мышления носят отчетливый языковой характер. Понятие выражается в форме слов и словосочетаний. А суждение и умозаключение, по сути, есть формы соединения понятий.

Когда речь идет о выражении в языке понятий, тогда данный процесс, в духе семиотики, можно охарактеризовать как проявление "номинативной функции языка" (от латинского "номина", что буквально значит имя). Когда мы говорим о суждении и выражающем его предложении, то упоминается "конструктивная его функция", ибо логические процессы вырабатываются и оформляются в языке, существуя как грамматические конструкции.

Но язык обладает еще и аккумулирующей функцией. Он по своей сути тот материал, в котором результаты мышления собираются и сохраняются. Этой цели служат не только языковые тексты, но и лексический состав языка и его грамматика.

2.1.А) Национальный язык и специфика мыслительного процесса

Люди говорят на разных языках. В связи с этим закономерен вопрос: не сказываются ли особенности того или иного языка на мышлении людей, говорящих на нем? Нельзя ли предположить, что люди, говорящие на разных языках, должны и мыслить по-разному? Это предположение получило название "гипотеза лингвинистической относительности" (или гипотеза Сепира-Уорфа).

Согласно этой гипотезе язык есть не просто средство выражения и оформления мыслей - он определяет ход наших мыслительных процессов и их результат. Мы расчленяем, структурируем наблюдаемые явления так, как того требует лексика и грамматика нашего языка. А поскольку от используемого людьми языка зависят процессы и результаты их мышления, постольку в культурах формируются разные представления о мире. Китаец, например не только говорит, но и мыслит иначе, чем англичанин; русский язык регулирует и программирует мыслительные процессы одним образом, а арабский язык - по другому, а потому картина мира в русской культуре одна, а в арабской - совсем другая.

Различия между языками наиболее заметно проявляется в том, что в каждом из них есть безэквивалентная лексика, т.е. слова, которые не переводятся в другие языки однословно. Доля безэквивалентной лексики в разных языках различна. В русском она составляет 6 - 7 %. К ней относят, например, такие слова, как гармонь, народоволец, облезьяна, сглазить, тоска… В западноевропейских языках русскому слову рука соответствуют два слова: "кисть руки" и "часть руки от кисти до плеча" (хэнд и арм).

Отсутствие в языке слов, соответствующих безэквивалентной лексике другого языка, называют лакунами. Лакуны становятся заметными только при сопоставлении языков. Лакуны обусловлены различием между культурами. В одних случаях они вызваны отсутствием в культуре тех реалий, которые имеются в другой. Так, в английском языке наряду со словом адвокат есть еще несколько слов для обозначения разновидностей адвокатских профессий - барристер (имеющий право выступать в судах), солицитор (подготавливает дела для барристера), консел - консультирует клиентов, адвокат - адвокат высшей квалификации. В других случаях лакуна в языке образуется потому, что в данной культуре не так часто проводят различие между тем, что в другой культуре различается постоянно. Например, двум английским словам «берег реки» и «берег моря» соответствует одно русское слово берег.

Почти во всех языках существенное значение имеет грамматический род - мужской, женский, средний. Но деление по родам в каждом языке осуществляется по-своему. И это откладывает существенный отпечаток на наше представление о вещах, обозначаемых ими. Например, у нас солнце - среднего рода, у немцев - женского, у французов - мужского. Подобная разница доставляет массу трудностей переводчикам. Особенно, если речь идет о стихах. Например, в стихотворении Гейне "Сосна и пальма" рисуется образ мужественного поклонника недоступной для него прекрасной пальмы. В немецком для обозначения сосны используется слово мужского рода (фриштенбаум), для пальмы - женского. Вот и переводи эту историю на русский язык! Лермонтов оставил сосну, но тему безнадежной любви мужчины к женщине заменил темой одиночества. А Фет заменил сосну дубом. Но дубы на скалах не растут. Пришлось скалу убрать, возник - "пригорок крутой".

И все же перевод оказался возможным! Ибо в развитых системах современных языков возможно изложение в принципе любого знания.

 

В качестве вывода отметим: язык обслуживает культуру, а не определяет ее… Приведенные выше примеры не столь уж однозначно свидетельствуют о влиянии языка на мышление, как могло бы показаться. Их можно истолковать и наоборот: отмеченные в примерах особенности разных языков возникли в ходе исторического развития той или иной культуры и обусловлены характерными для нее представлениями о мире, природой и историей. Тут показательными являются примеры Г. Гачева: "Латинское слово пространство происходит от слова "шагать". Очевидно, в римской культуре пространство представляется составленным из кусков, дискретным, рубленным (атомы и пустота - Л. Кар). По-немецки пространство - раум - "пустота, чистое". Русское же пространство - от слова страна, местность раскинутая широко, как Россия, необозримая даль".

 

3. Первичные и вторичные семиотические системы.

Рассмотренные выше типы знаков - базовые, первичные знаковые средства культуры. В различных культурах на их основе возникают свои собственные языки. Их называют "вторичными моделирующими системами", "вторичными знаковыми системами", "вторичными языками культуры", "культурными кодами". Они многообразны, к ним относят мифологию, религию, философию, политику, спорт, рекламу, языки различных церемониалов и обрядов. Искусство создает свое многообразие языковых систем.

Исторически сложившиеся правила этикета, манера одеваться, освещенные обычаями нормы отношений между людьми и т.п. выступают как культурные коды, в которых люди в каждую эпоху выражают и воспринимают смысл текста. В историческом развитии часто остаются тексты, но утрачиваются коды. Задача семиотики реконструировать коды и на их основе правильно интерпретировать тексты. Об этом скажем чуть-чуть ниже.