На перевале - раздел Образование, ЗВЕЗДА КОЗОДОЯ Минул Полдень. Шум Реки, Доносившийся До Хижины, Изменился. Поток Журчал Тепе...
Минул полдень. Шум реки, доносившийся до хижины, изменился. Поток журчал теперь тепло и спокойно. Возле дверей хижины отец разговаривал с человеком, который привел лошадь, чтобы отвезти в деревню уголь. Они беседовали долго. Затем покупатель принялся навьючивать мешки. Братья вышли на улицу, чтобы поглазеть на лошадку.
Она аппетитно жевала сено, грива у нее была светло-коричневая и кудрявая, а глаза огромные-преогромные. В них отчетливо отражались отцовские кирки и мотыги, стоявшие рядом. Вид у нее был какой-то несчастный.
Отец сказал братьям.
— Мальчики, вам придется вернуться домой с этим человеком. Он как раз идет в сторону Нараханы. Если в следующую субботу будет хорошая погода, я загляну домой.
И действительно, назавтра, в понедельник, надо было идти в школу.
— Хорошо отец, мы идем, — отозвался Итиро.
— Вот и славно. Вернетесь домой, скажите маме, чтобы как можно скорее послала мне с кем-нибудь большую пилу. Смотрите, не забудьте. Дойдете до дома часа через полтора, даже если не будете торопиться, так что, к половине четвертого доберетесь. И запомните, снег есть нельзя, даже если очень захочется пить!
— Хорошо, — кивнул Нарао.
Он уже совершенно успокоился и подпрыгивал от нетерпения.
Покупатель погрузил мешки с углем на спину лошади, прикрутил их веревкой и сказал:
— Можно трогаться в путь. Может, дети пойдут впереди? — просил он отца.
— Пусть следом идут. Ну, полагаюсь на вас! — ответил отец с улыбкой и поклонился.
— Тогда пошла, милая, — покупатель потянул повод, «динь-динь» зазвенел колокольчик, и лошадь, опустив голову, тронулась с места.
Итиро велел братишке идти впереди, а сам пошел за ним. Дорога была замерзшая, идти было легко, а небо отливало такой нестерпимой синевой, что становилось даже немножко страшно.
— Смотри, какие ягоды на дереве висят, — вдруг воскликнул Нарао.
Итиро шел позади и не расслышал.
— Что? — переспросил он.
— Вон, на том дереве, посмотри! — повторил Нарао.
Итиро пригляделся. И впрямь, у подножья скалы стояло дерево, с его ветвей огромными гроздьями свисали какие-то коричневые ягоды. Итиро засмотрелся на них. А затем припустил за лошадью, которая уже порядком ушла вперед. Хозяин лошади обернулся, укоризненно посмотрел на него и молча зашагал дальше.
Дорога была вся сплошь в ледяных кочках и выбоинах, лошадь то и дело спотыкалась. Нарао глазел по сторонам, поэтому тоже несколько раз чуть не упал.
— Смотри хорошенько под ноги, — выговаривал ему Итиро.
Как-то незаметно дорога отошла от реки и теперь вилась по холму, похожему на огромного слона. Вдоль дороги росли редкие каштаны, покрытые сухой листвой. В ветвях коротко прочирикала птичка и упорхнула. Солнечный свет побледнел, и снег казался теперь темнее, зато искрился гораздо ярче, чем прежде.
Зазвенел колокольчик, на дороге показались встречные путники, они вели под уздцы лошадей.
Подле покрытого красными плодами бересклета погонщики сошлись вместе. Лошадь, которая шла перед братьями, сошла с дороги и встала в снегу. Братья тоже по колено забрели в снег, чтобы уступить дорогу.
— Доброе утро!
— Доброе утро!
Поздоровавшись, погонщики прошли мимо. Однако последний из них задержался. Его лошадь тронулась было с места, но он крикнул ей: «Тпру», и она снова встала. Братья выбрались из сугроба на дорогу. За ними вернулась и лошадь их провожатого. Погонщики разговорились и все никак не могли остановиться.
Мальчики стояли и ждали, ждали… Потом им надоело ждать, и они решили потихоньку пойти вперед сами. До дома оставалось меньше одного ри,[42] только перебраться через перевал. Небо стало немного хмуриться, но дорога шла прямо, поэтому Итиро решил, что ничего не случится, если они пойдут вперед. Провожатый бросил взгляд на удаляющихся мальчишек, но, видимо, собираясь вскорости тронуться следом, продолжил беседу.
Нарао хотелось поскорее попасть домой, поэтому он бодро шагал вперед. Итиро шел за ним, то и дело оглядываясь назад, но лошади, опустив головы, по-прежнему стояли в снегу, а погонщики оживленно обсуждали что-то, размахивая руками в белых рукавицах. Дорога круто пошла вверх в гору. Нарао то и дело упирался руками в колени, что-то приговаривая, будто баловался. Он забирался все выше и выше, Итиро шел следом за ним, тяжело вздыхая и приговаривая:
— Ничего себе, ну и крутизна.
Наконец Нарао выдохся, резко затормозил и обернулся назад. От неожиданности Итиро налетел на него.
— Что, устал? — переводя дыхание, спросил он у младшего брата.
Они обернулись назад. Дорога тонкой лентой уходила вниз, но ни людей, ни лошадей у подножья было уже не видно. Вокруг был один только снег. Небо плотно затянуло белыми облаками, солнце едва-едва пробивалось сквозь них и походило на большое серебряное блюдо. Покров снега стал совсем темным. На отлогих возвышенностях попадались островки каштанов и дубов. Пейзаж стал невыразимо унылым. Тут Нарао, увидев высоко в небе сокола, громко закричал.
— Гляди, гляди! Птица! — И засвистел.
Итиро промолчал. А потом сказал.
— Нужно скорее через перевал перебраться. Может снег пойти.
И впрямь в этот самый момент острый гребень горы, темневший на фоне белого неба, начал заволакиваться тучами. Посыпалась мелкая сухая снежная крупка.
— Нарао, давай, вставай быстрее. Снег пошел. Доберемся до верха, там дорога пойдет ровнее, — с беспокойством сказал Итиро.
Нарао, почуяв тревогу в голосе брата, засуетился и быстро-быстро стал карабкаться вверх.
— Ну, уж так-то не надо спешить! Все будет в порядке. Нам уже меньше ри осталось, — сказал Итиро, еле переводя дыхание.
Они продолжали карабкаться изо всех сил, даже в глазах потемнело. И впрямь следовало поторопиться: снег повалил так густо, что и в нескольких шагах уже ничего не стало видно. Он облепил братьев с головы до ног. Нарао расплакался и ухватился за брата.
— Нарао, что делать… давай вернемся, — совсем растерялся Итиро.
Но стоило ему посмотреть вниз, как мысль о возвращении тотчас отпала. Все внизу было пепельно-серым, словно там зияла темная дыра. По сравнению с этим мраком вершина призывно сияла светлой белизной, к тому же до нее было уже рукой подать. Стоит только добраться туда, как будет легче — дорога пойдет по плато, ровно и прямо. Там летают горные птицы и растут кусты, усыпанные красными и желтыми плодами.
— Ну же, осталось чуть-чуть. Давай! Дойдем до вершины, там и снега нет, и дорога прямая. Идем же! Ничего страшного. Скоро нас провожатый с лошадью догонит. Не плачь. Пойдем потихоньку, — сказал Итиро, заглянув в лицо Нарао.
Нарао вытер слезы и засмеялся. Снежинка, упав на щеку Нарао, сразу же растаяла, от этого у Итиро почему-то защемило сердце. Теперь Итиро пошел впереди. Дорога стала менее крутой, да и снег валил вроде не так густо. И все же снегоступы вязли в сугробах.
Они уже подходили к вершине гребня, по обеим сторонам дороги стали попадаться огромные черные валуны, покрытые снегом.
Мальчики молча брели, стараясь не поддаваться страху. Итиро потряс шарф и счистил с себя снег.
Наконец-то, вершина!
— Пришли, пришли. Дальше прямая дорога. Нарао!
Итиро обернулся и посмотрел на брата. Раскрасневшийся Нарао радостно смеялся, глубоко вдыхая ртом воздух. Мелкий снег по-прежнему сыпался сверху.
— Лошадь, наверное, уже на полпути к нам. Давай покричим.
— Давай.
— Раз-два-три. Эй-эй-эй!!!
Их голоса растворились в воздухе, они не услышали ни ответа, ни эха. Небо вдруг стало еще темнее, а снег закружился! еще быстрее.
— Пойдем дальше. Через полчаса будем уже внизу, — сказал Итиро и зашагал дальше.
Вдруг послышался свист, налетел порыв ветра. Снег, словно мука, сеял и кружился, не утихая ни на секунду, леденящий ветер задувал под полы пальто. Братья, закрыв лица руками, остановились. Ветер, казалось, снова утих, и они уже собрались продолжить путь, как налетел новый вихрь, еще сильнее прежнего. Ветер выл, как чудовищная флейта, поземка мела по земле, сбивая с ног.
То, что они приняли за вершину, оказалось совсем не вершиной. Нарао испуганно цеплялся за Итиро. Они еще раз оглянулись назад. Как только ветер затих, Итиро вновь двинулся вперед, но позади был сплошной мрак. Нарао лишь беззвучно плакал и, пошатываясь, плелся за братом.
Снега уже навалило по самые щиколотки. Кое-где образовались сугробы, и идти стало трудно. Но Итиро шел вперед, Нарао старательно ступал по его следам. Итиро то и дело оборачивался назад, но братишка отставал все больше и больше. Засвистел ветер, снег взметнулся вверх, Итиро приостановился, а Нарао мелкими шажками подбежал к брату и уцепился за него.
Они не прошли еще и половины перевала. Сугробы становились все выше, и дети вязли в снегу.
Перебираясь через один из сугробов, Итиро споткнулся и упал в снег. Сугроб оказался слишком глубоким — руки и ноги Итиро увязли в снегу, он с трудом поднялся, хрипло рассмеявшись, а Нарао от страха расплакался.
— Со мной ничего не случилось, Нарао. Не плачь, — сказал Итиро и вновь двинулся вперед.
Однако теперь в сугробе увяз Нарао. Он не смог выбраться, и, скорчившись, плакал. Итиро бросился к нему и вытащил из снега. Затем отряхнул его и спросил:
— Можешь идти? Осталось совсем немного.
— Да, — сказал Нарао, однако в глазах его стояли слёзы, губы кривились, и он остановившимся взглядом смотрел куда-то вперед.
Снег валил все сильнее, ветер дул все яростней. Братья побежали, но их сбивало с ног. То Итиро упадет, то Нарао. Они уже не разбирали, где дорога, а где снежная целина. А когда оба встали и пошли дальше, показался огромный черный утес, которого прежде на этом месте не было.
Снова подул ветер. Снег крутился, как пыль, как песок, как дым. Нарао даже закашлялся.
Но дороги не было. Они уткнулись в утес.
Итиро обернулся. Их следы четко отпечатались на снегу.
— Мы пошли не туда. Надо вернуться, — крикнул Итиро, резко схватил Нарао за руку и бросился было бежать, но почти сразу упал.
Нарао разревелся.
— Не плачь. Подождем, пока кончится метель. Только не реви, — сказал Итиро. Он остановился возле утеса, обняв Нарао.
Ветер завывал, как бешеный. Братья хватали ртом воздух, а снег все сыпался и сыпался на них.
— Не вернемся, мы никогда не вернемся, — сказал Нарао, плача. Его голос унес ветер. Итиро подтянул повыше шарф и крепко обнял брата.
Теперь мы умрем от снега и ветра, подумал Итиро. Четкие картины, будто высвеченные ярким фонарем, промелькнули перед его глазами. Однажды на Новый год их пригласили к родственникам и угостили мандаринами. Нарао поспешно запихнул в рот один мандарин и сразу же потянулся за другим. Тогда Итиро с укоризной посмотрел на брата. Потом перед глазами всплыли маленькие, красные от холода пальчики Нарао. Дышать стало тяжело, словно они выпили яду. Итиро и не заметил, как они упали в снег. Он еще крепче обнял брата.
Все темы данного раздела:
БЛАЖЕННЫЙ МИЯДЗАВА: ФИЛОСОФ, СКАЗОЧНИК, ПОЭТ
Должно было пройти несколько десятков лет после смерти Миядзава Кэндзи, чтобы имя его стало, наконец, одним из самых известных и любимых в Японии. При жизни его литературное творчество не привлекло
ВСТУПЛЕНИЕ
Устоять перед дождем
Устоять перед ветром
Устоять перед снегом и летней жарой
Быть крепким телом
Лишенным жадности
РЕСТОРАН «У ДИКОГО КОТА».
— Эй, приятель! Это же то, что нам нужно! И заведение, похоже, приличное… Заглянем на огонек?
— Чудно все это. Ресторан… В таком месте?.. Но, может, и в самом деле покормят?..
— К
ЖЕЛУДИ И ГОРНЫЙ КОТ
Как-то в субботу вечером Итиро получил весьма странную открытку. Она гласила:
Глубокоуважаемый господин Итиро Канэта!
Буду счастлив, ежели Вы пребываете
ВОЛЧИЙ ЛЕС, ЛЕС БАМБУКОВОЙ КОРЗИНЫ И ВОРОВСКОЙ ЛЕС
К северу от пастбища Коиваи находятся целых четыре сосновых бора. Сосны там черные-пречерные. Самый южный именуется «Оиномори» — «Волчий лес», еще один — «Дзарумори» — «Лес бамбуковой корзины», за
ВОРОНЬЯ БОЛЬШАЯ МЕДВЕДИЦА
Холодные мрачные тучи нависли над самой землей, и было непонятно, от чего светится поле — от сияния снега или от проникавшего сквозь облака солнечного света.
Доблестную армаду воронов приж
ЧЕТВЕРТЫЙ ДЕНЬ МЕСЯЦА НАРЦИССОВ
[11]
Снежная ведьма выбралась из своего логова. Уши у нее торчали, как у кошки, седые всклокоченные волосы стояли дыбом. Путь предстоял неблизки
АПРЕЛЬ ГОРНОГО ЛЕШЕГО
В кипарисовой роще на горе Нисинэ охотился горный леший. Выгнув спину, как кошка, и выпучив огромные, словно блюдца, золотые глаза, он выслеживал зайцев.
С зайцами нынче не повезло, зато у
НОЧЬ В ДУБОВОМ ЛЕСУ
Солнце село, солнце село, — приговаривал Сэйсаку, споро утрамбовывая землю вокруг ростков проса. Между тем медное солнце опустилось за южные горы, окрасившиеся ультрамариновой синевой, на поля сниз
ЛУННАЯ НОЧЬ И ТЕЛЕГРАФНЫЕ СТОЛБЫ
В тот вечер Кёити быстро шагал по насыпи вдоль железной дороги. На нем были соломенные дзори.[23] А ведь за хождение по насыпи полагается штраф! К тому же это очень опасно. Предположим,
ОТКУДА ПОШЛИ ОЛЕНЬИ ТАНЦЫ
[25]
На западе между сверкающих перистых облаков неожиданно пробились косые красные лучи заходящего солнца. Они залили поросшее мхом поле, и кол
Лисенок Кондзабуро
Снег покрылся ледяным настом, сделавшись твердым, словно мрамор, а небо казалось холодной и гладкой каменной плитой.
«Хрустящий снег син-ко, замерзший снег кан-ко».
Солнце горело
Представление с волшебным фонарем в лисьей школе
Над горой Хинокамияма поднималась огромная голубоватая луна.
Поблескивая синеватым светом, снег лежал, будто белый мрамор.
Сиро вспомнил об их договоре с лисенком Кондзабуро и ска
ДЗАСИКИ-БОККО
А теперь несколько историй о дзасики-бокко.[34] Однажды в полдень, когда взрослые ушли в горы на работу, двое детей играли в саду. В большом доме никого не осталось и было совершенно тих
ОБЕЗЬЯНИЙ ГРИБ
[36]
Как-то вечером Нарао отправился к большому раскидистому каштану. На его стволе, как раз на уровне глаз Нарао, было три нароста белого цвета
ДОБРОДУШНАЯ ВУЛКАНИЧЕСКАЯ БОМБА
У подножья одного заснувшего вулкана, под сенью раскидистого дуба с давних пор лежал большой черный камень, прозванный «Коровой».[38]
Это прозвище дали черные ребристые камни, р
Хижина в горах
Итиро проснулся от надоедливого птичьего гомона Уже совсем рассвело. Три голубых луча света пробились сквозь щель в углу хижины. Вспыхнув над головами братьев, они высветили ножи, висевшие на трост
Страна сумеречного света
Они погрузились в сон. Колючий, как иглы, рассыпчатый снег постепенно растаял. Нарао куда-то исчез, а Итиро в одиночестве брел в тумане сквозь какую-то чащу.
Окружающие предметы казались р
Босоногие во свете
Ноги этого человека испускали белый свет. Он шел очень быстро, направляясь прямо к детям. Белоснежные пальцы ног сверкнули раз-другой — и вот он уже рядом с Итиро.
Свет, исходивший от незн
На перевале
«Нарао»! — закричал Итиро и вдруг увидел прямо перед глазами что-то белое. Снег. А еще он увидел над головой ослепительно синее небо.
— Он дышит. Глаза открыл, — закричал рыжебородый сосед
НАЧАЛЬНАЯ ШКОЛА БАРАУМИ
Я отравился на равнину Барауми на поиск подходящих образчиков вулканических бомб, а еще за тем, чтобы проверить слухи о том, что там, в глуши, растет «хаманасу» — диковинная роза ругоза. Как вам из
ТРАВА СТАРИКА
[49]
Знаете ли вы, что такое «удзу-но сюгэ»?[50] Ученые-ботаники эту траву называют «окинагуса» или «трава старика», хотя я думаю, чт
НОЧЕВКИ УЧИТЕЛЯ НАРАНОКИ ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ
Учитель Нараноки — крупнейший геммолог. Специалист по драгоценным камням. Однажды в его маленький домик пришел красноносый управляющий из «Торгового дома братьев Каинохи».
— Сэнсэй, у нас
Ночевка первая
Двадцатого апреля около четырех часов пополудни наш учитель Нараноки, брел, бормоча под нос: «Странное русло у этой реки, очень странное. Подозрительно все это». Согнувшись в три погибели, он прист
Ночевка вторая
[64]
Наш дорогой учитель Нараноки, надев свое длинное пальто, медленно брел по ровной дороге Кумадэ. Солнце палило ему в спину, и он широко зева
Ночевка третья
«Взяться за такое дело… Пожалуй, я погорячился! За две недели найти уникальный опал, который удивил бы богача из Гренландии… Да, действительно, не подумал. Я пришел на этот берег, где и людей-то не
МЕДВЕДИ С ГОРЫ НАМЭТОКО
История про медведей с горы Намэтоко очень занимательная. Гора Намэтоко — большая гора. На ее вершине берет начало речка Футидзава. Круглый год Намэтоко выдыхает то ли туман, то ли облака. Вокруг н
РОЩА КЭНДЗЮ
Кэндзю, подпоясавшись веревкой, бродил по лесам и полям и радостно смеялся. Увидит зеленую чащу под дождем, — и от счастья захлопает ресницами, приметит в голубом небе летящего по своим делам сокол
ВЕЧЕР ПРАЗДНИКА
Это случилось в тот вечер, когда отмечали осенний праздник горных божеств. Рёдзи повязал новый светло-голубой пояс, взял пятьдесят сэн и отправился к синтоистскому алтарю. А там представление под н
Шелкомотальня
Когда Будори очнулся и открыл глаза, он услышал над своей головой неприятный монотонный голос:
— Ну, наконец-то, очнулся. Так и собираешься лежать, не евши? Может, встанешь, наконец, и пом
Болотное поле
Полдня он шел в сторону города по засыпанному пеплом лесу. От малейших порывов ветра с деревьев летела пыль, будто дым или снежная метель. Однако чем ближе он подходил к равнине, тем тоньше и тоньш
Великий профессор Кубо
Будори шагал часа два, пока не добрался до станции. Он купил билет и сел в поезд, идущий в Ихатово. Паровоз быстро мчался мимо заливных полей. А затем пошли черные леса, — но и они остались позади.
Управление по вулканической деятельности Ихатово
Будори отправился на поиски указанного на визитке адреса. Наконец он добрался до большого коричневого здания, за которым стоял столб в виде кисти, белеющий на фоне ночного неба. Будори подошел к па
Вулкан Саммутори
Утром следующего дня они прибыли в город Саммутори, а к полудню поднялись к вершине, где располагалась станция с измерительными приборами. Станция стояла на самом краю старого кратера, на вершине о
Море облаков
За следующие четыре года, как и планировал профессор Кубо, по берегу моря в области Ихатово было построено около двухсот электростанций, использующих энергию морских приливов. На всех вулканах рядо
Остров Карбонадо
Следующие пять лет в жизни Будори были счастливыми. Не раз он с благодарностью приезжал в дом своего рыжебородого хозяина.
Хозяин был уже довольно преклонного возраста, но при этом отменно
Первое сентября
Доддо-до, дододо, дододо, додо.
Сдуй зеленые листья грецкого ореха,
Сдуй неспелую айву.
Доддо-до, дододо, дододо, додо.
Второе сентября
На следующий день Итиро захотелось посмотреть, пришел ли тот странный мальчик в школу, и что он там делает — может книгу читает? Поэтому он явился чуть раньше обычного, позвав с собой Касукэ. Однак
Четвертое сентября, воскресенье
На следующее утро небо было ясным, и речка в долине приятно журчала. Итиро позвал с собой Касукэ, Сатаро и Эцудзи, и они все вместе направились к дому Матасабуро. Чуть ниже по течению они перешли в
Пятое сентября
На следующий день с утра зарядил дождь, но, начиная со второго урока, стало постепенно светлеть, а во время десятиминутной перемены после третьего урока дождь совсем прекратился: то тут, то там выг
Седьмое сентября
На другое утро повис влажный туман, и гора за школой виднелась лишь смутно. Но и в этот день, где-то со второго урока, начало постепенно проясняться: небо поголубело, солнце разгорелось, а после по
Восьмое сентября
На следующее утро перед занятиями, когда все качались на турниках, играли в «бокакуси», с небольшим опозданием пришел Сатаро. Он что-то принес в бамбуковой корзинке.
— Что это? Что это? —
Двенадцатое сентября, день двенадцатый
Доддо-до, дододо, дододо, додо.
Сдуй зеленые листья грецкого ореха,
Сдуй неспелую айву.
Доддо-до, дододо, дододо, додо.
ЗВЕЗДЫ-БЛИЗНЕЦЫ
На западном берегу Небесной реки[100] видны две звезды, размером не больше спор полевого хвоща. Это два маленьких хрустальных дворца, в которых живут звездные дети-близнецы по имени Тюнс
ЗВЕЗДА КОЗОДОЯ
По правде сказать, Козодой — неприглядная птица. Вся голова покрыта пятнами, будто обрызгана супом-мисо.[106] Большой рот растянут до ушей.
Он едва ковыляет с ноги на ногу — и о
Первое воскресенье
Отбэл был важным человеком. Он имел целых шесть молотилок, которые день и ночь крутились — «нон-нон-нон-нон».
Шестнадцать крестьян, побагровев от натуги, шаг за шагом двигались по кругу, к
Второе воскресенье
Ох, и смекалистый человек этот Отбэл: слон, которого он с такой ловкостью заманил к себе, был замечательный — сильный, как двадцать лошадей, белоснежный, с такими красивыми бивнями! Да, хороша слон
Пятое воскресенье
Ну, тут мне придется рассказать о том, как Отбэла не стало. Успокойтесь и слушайте. К слону, о котором я вам говорил, Отбэл стал относиться из рук вон плохо. День ото дня слоновья жизнь становилась
КОШАЧЬЕ БЮРО фантазия на тему одной небольшой канцелярии
Неподалеку от станции полевой железной дороги располагалось Кошачье бюро № 6. Это бюро занималось, в основном, кошачьей историей и географией.
Все секретари, работавшие в бюро, носили коро
Три брата врача
В стародавние времена в столице Лаю жили три брата врача. Старший брат — Лин Па — лечил людей. Средний брат — Лин Пу — лошадей и овец. А младший Лин По лечил траву и деревья. На самой вершине желто
Защитник северных границ генерал Сон Ба Ю
Как-то на восходе солнца жители Лаю услышали странные звуки: казалось, далеко, на северной равнине, собралось множество птиц, щебетавших на разные голоса. Сначала на это никто и внимания не обратил
Доктор Лин Па
Генерал Сон Ба Ю миновал приемную и быстро поскакал по коридору. А в больнице Лин Па все потолки и двери в комнатах были высотой в два дзё.[118]
— Где здесь врач? Он должен меня
Лошадиный доктор Лин Пу
Генерал Сон вместе с учеником доктора проследовали к соседней больнице. Отовсюду доносилось фырканье лошадей. Они вошли под высокую крышу над фасадом больницы и увидели около двадцати лошадей. Все
Доктор Лин По
Больница, в которой доктор Лин По исцелял растения, напоминала лес. Там было полным-полно деревьев и цветов, и на каждом из них висела большая золотая или серебряная табличка. Генерал Ба Ю слез с л
О том, как генерал-защитник северных границ стал святым
[119]
Итак, генерал Сон Ба Ю, словно луч света, вылетел из больницы доктора По, вихрем пронесся мимо соседней больницы доктора Лин Пу, а затем п
Послеполуденный урок
Знаете ли вы, дети, что это такое — мутное и белое, что называют рекой или следами растекшегося молока? — спросил учитель, показывая на молочно-белую Галактику, тянущуюся сверху вниз через всю боль
Типография
Когда Джованни вышел из ворот школы, семь или восемь учеников их класса, явно не собираясь возвращаться домой, столпились вокруг Кампанеллы в углу школьной площадки рядом с вишневым деревом. Похоже
Ночь праздника Кентавра
[130]
Грустно поджав губы, будто беззвучно насвистывая песенку, Джованни спускался с холма по черной кипарисовой аллее.
У подножья холм
Башня Погодной станции
[133]
За пастбищем начинался отлогий подъем, черная плоская вершина холма едва была видна под созвездием Большой Медведицы, и холм казался ниже,
Северный крест[136] и Берег Плиоценского периода
Вдруг Кампанелла, заикаясь, будто, наконец, решился произнести это, выпалил:
— Простит ли меня мама?
А Джованни подумал: «Да, и моя мама, наверное, сидит возле той оранжевой вышки
Птицелов
— Вы не против, если я здесь сяду?
За спиной ребят послышался грубоватый, но вежливый мужской голос.
У незнакомца была рыжая борода и сутулая спина, коричневое пальто потрепанно,
Билет Джованни
— Здесь конец зоны «Лебедя». Смотрите, вот там знаменитая обсерватория Альбрео.
За окнами, в самой середине Серебряной реки, где будто рассыпались огни фейерверков, стояли четыре черных ог
ГОСЮ-ВИОЛОНЧЕЛИСТ
[144]
Госю играл на виолончели в городском синематографе. Его считали не слишком хорошим музыкантом. И не потому, что он был таким уж скверным в
Новости и инфо для студентов