Уходят из кабинета. Пауза. Звучит громкая веселая музыка.) Конец 2003 г.

 

Приступы таланта (одноактная пьеса)

 

Действующие лица:

Неля, Ольга, Мать.

(Тишина. На диване спит Ольга. Затем в комнате появляется сонная Неля, одетая в халат. Распахивает шторы, и становится понятно, что уже утро. Ольга ворочается, что‑то бормочет во сне. Неля подходит к ней.)

Неля. Олечка, тихо, тихо.

Ольга (ворочаясь) . А? Почему светло? Перестань! Выключи лампу. Хватит меня теребить всю ночь! Не спится тебе, так валерьянки напринимайся или хлороформа понюхай. Погаси люстру.

Неля. Олечка, ну поспи еще, поспи.

Ольга. Я не сплю. И перестань меня жалеть. Тошнит от твоей жалости. (Пауза.) Меня не искали?

Неля. Что ты? Я никому ничего не скажу. Успокойся. Мы с тобой только вдвоем, никто ничего не знает. А если и что‑нибудь узнается, то я никогда тебя не оставлю.

(Пауза.)

Ольга. Это что же, даже после премьеры никто не додумался, никто не захотел, ни у кого в голове мысли не мелькнуло поздравить?

Неля. С премьерой.

Ольга. Я не тебя имею в виду. Не тебя. Тебе просто спасибо.

Неля. Тебе тоже. За то, что ты здесь, со мной. Спасибо.

Ольга. Пожалуйста, пожалуйста. (Пауза.) Где моя одежда?

Неля. Одежда твоя, уж извини, постирана. Вот тебе халат. (Берет со стула халат и дает его Ольге.) Надевай. Остальное сохнет.

Ольга. Какое вчера было приподнятое настроение! (Смеется.) Все ласковые, все ищут щечки друг друга. Нервы пришлось тратить. То одну поцелуешь, то другую, и ведь испытываешь искренние чувства. Так бы и плюнула в кого‑нибудь. (Пауза.) А что было после банкета?

Неля. Мы ехали, я тебя сюда привезла. Ты сама просила.

(Пауза.)

Ольга. Как тебе вообще?

Неля. Ты же знаешь, я уже говорила. Я в восторге.

Ольга. Ты всегда в восторге. А что‑нибудь поконкретнее.

Неля. Мне все нравится. Потому что так, как ты переживаешь эти минуты напряжения, как точно передаешь все эти страсти – так никто не может. Ты словно рождаешься заново, словно расцветаешь. А как на тебя все смотрят! Как любуются тобой!

Ольга. У тебя мама дома?

Неля. Оленька, какая мама? Вспомни, какая у меня мама?

Ольга. А что у тебя с мамой, господи?

Неля. Оленька, ты меня удивляешь. Ты меня обижаешь. Как можно совсем ничего не помнить? (Пауза.) Я тебе подсказывать не буду, не буду. Вспоминай сама, иначе это просто хамство.

(Пауза.)

Ольга. А что, что‑то случилось с твоей мамой?

(Пауза. Неля подходит к окну, на лице написано недоумение.)

Хорошо, мама у тебя в больнице?

Неля. Вторая попытка.

Ольга. Уехала в командировку?

Неля. Третья попытка.

Ольга. Я не знаю! Не знаю! Говори сама! У меня с памятью все в порядке! Я единственно не помню вчерашней ночи. (Пауза.) Так ты на вопрос ответь: где твоя мама?

Неля. Где всегда! И пора это запомнить! Она на дежурстве!

(Ольга вскакивает и носится за Нелей, пытаясь ударить ее халатом.)

Ольга (остановившись) . Знаешь, что! Знаешь, что! Я же по‑настоящему испугалась. Я же подумала, у меня с мозгами что‑то на самом деле. И ты так можешь шутить? Дура! Дура! Дура! (Пауза. Ольга садится за стол.) Меня кормить будут?

Неля. Ах, я дура? Тогда пусть тебя умные кормят.

Ольга. Ты чего, обиделась? Сама же меня обидела, а теперь еще и губы надувает! Нормально? Я есть хочу или хотя бы воды попить.

Неля. Я дура?

Ольга. Чуточку.

Неля. Ну и вот!

(Пауза.)

Ольга. Хорошо, ты не дура. (Пауза.) Неля, прости! Прости! Ты не дура. (Пауза.) Ладно, можешь про меня гадость сказать.

Неля. Ты сумасшедшая.

Ольга . Вот, теперь квиты.

Неля. Но это правда. Это не гадость.

Ольга. Хорошо, я сумасшедшая, и давно?

Неля. Пять лет.

Ольга. А ты?

Неля. Я вместе с тобой. У меня видения начались. Я ночью в самолете летаю. Как вот раньше. Разношу напитки. А самолет все время падает, и я не успеваю спастись. Я все время погибаю. Потом хожу себе, хожу по песку… он теплый, а рядом море розовое. И наш самолет плавает. И все там, и я там. Ты меня понимаешь?

Ольга. Грустно. (Пауза.) Ты считаешь, я хорошая актриса?

Неля. Честно? Замечательная.

Ольга. Зачем ты врешь! Никчемная я, пустая, я только орать могу, выжимать из себя, из себя. Хотя, вот поклоннички бегают. Бегают?

Неля. Бегают.

Ольга. Я все‑таки здорово вчера сыграла? Что‑то ты ничего мне не говоришь об этом. Мне твое мнение важно, подруга.

Неля (устало) . Лучше некуда. Только ты так умеешь.

Ольга. Как‑то ты нехотя свое впечатление высказываешь. Как будто я тебя заставляю.

Неля. Мне лично очень понравилось. Я бы еще несколько раз посмотрела. Это то, что сейчас нужно.

Ольга. Как‑то ты странно говоришь! Видела ли ты спектакль, голубушка? Ну‑ка, признавайся.

Неля. Само собой. Как ты могла так подумать? Я, да и не видела!

Ольга. А может быть, ты в вестибюле прохаживалась или бутерброды поедала! А ну, признайся! Сидела ли ты в зале?

Неля. Оля, как ты можешь! Это для меня святое. Я даже плакала.

Ольга. Правду говори! Тебе было отвратительно! Ты не то что удовольствия не получила, ты эту пьесу терпеть не можешь, ни меня, ни всех остальных. Ты ненавидела тех, кто сидит рядом, всех нас готова была задушить навсегда.

Неля. Неправда! Я вас всех очень люблю! (Пауза.) Ты будешь завтракать?

Ольга. Из твоих рук?!

Неля. Это жестоко. Я все для тебя, всегда все и только для тебя. Я работу бросила. Это мне самолеты снятся. Это я мучаюсь, чтобы тебе облегчить жизнь. Чтобы быть рядом с тобой. Чтоб ты жила и радовалась… (Пауза.) Зачем ты, Оленька? Почему ты так?

(Пауза.)

Ольга. Неля, это глупости. Мы же, как родные. Мы же друг для друга – самые добрые. Скажи мне: как я вчера играла? Плохо? Скажи мне: ты смотрела или нет? Любишь ли ты меня как актрису? Где мне еще помощи искать от своего бессилия? От того яда, что таится во мне. Ты ведь не знаешь, какой он. Он там плавится, он меня колет вот тут, внутри, в груди, в желчном пузыре. А я молчу и только вздрагиваю всякий раз, когда больно. Или тебе кажется, что мне не больно? Что мне весело, всегда непременно весело? Ты надеешься на мою невнимательность? А я все замечаю. Вот эти косые взгляды, например. Я бездарна, как пробка, как носок заштопанный, как первокурсница.

(Пауза.)

Неля. О, господи, лучше бы я разбилась где‑нибудь! Зачем я, дура, летать перестала?

Ольга. Не говори так! Это безобразие. Так нечестно! Ты портишь мне настроение. Пусть я сейчас говорю какие‑то вещи тебе непонятные, неприятные. Может быть, плоские, дурные, но это мои мысли, в конце концов, накопились они у меня. Я пойму, если ты мне скажешь, наконец, что актриса я дерьмовая, что все, что я пытаюсь донести до зрителя – пустобрехство, кощунство и пародия на правду, на ложь, на страсть. Бесчувствие – вот что во мне. Я права?

Неля. Оленька, ты не хочешь кое‑чего принять. Тебе успокоиться надо.

Ольга. Опять алкоголь! К черту! После вчерашнего – ни за что! Меня воротит от коньяка. Сколько я вчера приняла?

Неля. Да много, конечно.

Ольга. Вот, а ты опять мне предлагаешь. (Пауза.) Это все твоя благотворительность. Заставлять измученную душу пить. Я тебя раскусила. От зависти ты хочешь, чтобы я под забором валялась, как свинья. Только этого ты хочешь! Об этом только и мечтаешь. Выпей, Оленька, залейся и сдохни. (Плачет.) Талант мой хочешь изрешетить!

(Пауза.)

Неля. Я устала, я так больше не могу. (Выходит из комнаты, возвращается с подносом.) Ешь, актриса чертова!

Ольга. Вот! Вот! Правденка! Выскочило, наконец! Теперь ты говоришь правду. ( Пауза. ) Где твоя мама? Только она меня любит. Скорее позови ее! Мне нужна ее нежность, а не твое недружелюбие.

Неля. Мама скоро придет. Только она и может с тобой справиться.

Ольга. Неужели никто‑никто не приходил? Неужели я так и не нужна никому?! Ну, ведь звонил кто‑нибудь, звонил, передавал добрые слова. Я хочу слышать много добрых слов. От нее не дождешься. (Пауза. Ольга пьет кофе. ) Ты дай кому‑нибудь этот номер телефона. (Пауза.) Или лучше не давай, а то проходу не будет.

Неля. Знаешь, когда ты поступила в этот дурацкий театральный институт, мы так за тебя радовались! Чуть с ума не посходили.

Ольга. И мама твоя?

Неля. И мама тоже. Это же так здорово было! Ты – и вдруг будешь актрисой.

Ольга. И что?

Неля. Ничего, просто так говорю. Просто так. Поговорить‑то мне не с кем.

Ольга. А я что, пустое место? Поговори со мной. Я могу, я согласна. Только ты говори правду. Не ври.

Неля. Оля, а ты нормальный человек? Я понимаю, извини, я тебе этот вопрос очень часто задаю, просто он меня тревожит.

Ольга. Я‑то нормальный человек. А почему это тебя тревожит? Ты что, считаешь, что если я – великолепная героиня, потрясающая умы – значит, я ненормальная? У меня четкая логика, я – лучше всех! И я супернормальная. Я – творческий организм, не студентка уже. Я – профессор, понимаешь? И твое недовольство мной – это, по меньшей мере, мерзость! Я люблю сцену, сцена любит меня. Что еще надо? Я здоровая духовно. У моей души вывертов нет. Тебе бы стоило на себя посмотреть. Мне кажется иногда, что с тобой творятся странные вещи, у тебя на лбу написано, что с тобой не так. Ты, во‑первых, любишь подсматривать за мной. Если ты сидишь в зале – ты подсматриваешь. Причем нагло, во все глаза. Это нормально? Я‑то гений, это понятно. А ты? Ты, наверное, ведешь дневник, записываешь то, что подсмотришь.

(Пауза.)

Неля. Ты очень здорово играла, Оленька. Как всегда, здорово.

Ольга. Не подлизывайся. Знаю я твои чувства. Кстати, вот это все невкусно мне. Не чувствую я от переживаний вкуса пищи.

Неля. Ну, прости, не угодила.

Ольга. А ты знаешь, это не важно. Это пустяк по сравнению с твоей жестокостью ко мне. Где это только моя одежда, чтоб уйти?

Неля. Тебе нельзя уйти.

Ольга. Как это нельзя? А вот и можно – я в халате пойду.

Неля. Не вставай. Сиди на месте. Не вздумай делать лишних движений.

Ольга. Да тебе со мной не справиться. (Пауза. Ольга встает.) Дай мне куртку или рубашку, я пойду. Уйду от тебя. Так куда лучше будет.

Неля. Ты собираешься силой отсюда вырваться?

Ольга. Как получится. Можно и силой. Искать меня не надо. Не надо, мне это неприятно. Лишние заботы. Да отпусти же меня!

Неля. И куда ты пойдешь?

Ольга. В театр, куда еще? На репетицию.

Неля. У тебя сегодня нет репетиции.

Ольга. Как это нет?! Есть. Каждое утро есть репетиция в театре, меня ждут.

Неля. Высохнет одежда, уйдешь.

Ольга. Дай свою!

Неля. Дождись маму.

Ольга. Нет, нет. Я так, без нее. Если она придет, мне неудобно будет уходить. А так – будто меня и не было. Пусти, а? Прошу ведь!

(Бросается на Нелю. Драка, визг, крики. Открывается дверь, заходит мать.)

Мать. Прекратить немедленно!

(Неля отходит к окну, Ольга садится на диван.)

Что вы опять устроили? Неля, ну ты‑то хотя бы могла по‑другому.

Неля. Она хотела уйти.

Мать. Оленька, доченька, куда же тебе идти? Мы тебя, солнышко мое, столько искали в прошлый раз. Я с работы отпрашивалась. А ведь ты же знаешь, что для нас эта работа. А, зайчик ты мой, ну что же ты нас мучаешь? Что же вы, девчонки! Я с ночи, столько вызовов, у меня сил‑то совсем немного тянуть вас. Ты бы, Нелька хоть об этом подумала! Ладно, Оленьке не до этого. Пожалела бы меня. Ты белье‑то погладила, наконец?

Неля. Я летать хочу!

Ольга. А у меня, между прочим, репетиция. И я ей это объясняю. У меня репетиция, меня ждут, ждут. Трезвонить будут. Не дотрезвонятся! Мне в театр надо. А она не понимает.

Мать. Господи, видать, обострение!

Неля. А я что говорю? Давай ее обратно в эту…

Мать (перебивает) . Тихо, Неля, тихо. Остановись. Ты и так не в себе.

Неля. Да я с ней точно спятила. Я с ней сдурела. Отпусти ты меня, мама. Я больше не могу тебя об этом просить. Я хоть куда уеду! Хоть куда! Только не с ней быть. Мне минуты тихой не бывает, пока ты на работе. Даже когда сплю. А я и не сплю совсем. Я все жду, чего она еще выкинет. Тошно! И почему ты сейчас не говоришь мне ничего? Почему ты как застывшая? Я тоже не собираюсь всю жизнь тут ползать!

Ольга. Вот такая она, мамочка! Так и продолжает не чувствовать ко мне никакой любви. Не испытывать. Я‑то ведь должна быть? Или вы все надеетесь, что меня нет? А я есть, и вся одна на этой сцене.

(Пауза.)

Неля. Мама, посмотри на вещи трезво, без боли. Пожалуйста. Не вытерпеть же!

Мать. Я понимаю, девочка моя, все понимаю. Потерпи.

Ольга. Вы мне лучше скажите: как я вчера сыграла? Потому что мне нужно знать. Продолжать или все бросить? Потому что, если я играла плохо – значит, все. (Пауза. Мать садится на стул. Неля открывает окно.) Вот вы здесь, вы на меня смотрите, а время летит. И мне ничего не нужно, только признание. Я хочу быть всем! И чтобы даже не было ни единого слова непонимания. Мне в этом мире необходима искренность ваших чувств, а не плохой тон. Любите ли вы меня на сцене? Ответьте, а? Ни о чем больше я вас не прошу!

Неля (резко) . Мама, заставь ее заткнуться, иначе от нее ничего не останется!

Мать. Вы как хотите, девчонки, а я думаю, надо нам праздник устроить. Давайте устроим праздник. Веселый и добрый. (Пауза. ) Или вы не хотите?

Ольга. Вот вчера мне нравилось. Я играла. Мне нравился спектакль, мне нравилась я. А вы как думаете, я вам нравилась?

Неля. Кому ты там нравилась! Сколько можно вокруг нее плясать, скакать, подпрыгивать?! Я жить хочу, а не ухаживать за этой чокнутой. Ты как хочешь, мамочка, а мне надоело. Она же пользуется нами. Сидит тут и пользуется. А мы слушаем да поддакиваем.

Ольга. Неля, ты моя самая любимая сестра. Не говори так, не обижай маму. Мы ведь и живем. И живем хорошо. Мы можем быть самими собой. Того, что у меня есть, мне достаточно. Вся эта слава, весь успех – мне нравится это. Это мое. Я общаюсь – мне хорошо, я воспринимаю маму – мне хорошо. И с тобой я разговариваю. Вот если бы я молчала (а я могла бы и молчать, ведь так?) – так вот, если бы я всегда молчала, лучше было бы? Как ты думаешь? Я ведь тоже маму люблю, больше, чем все остальные здесь.

Неля. Не лезь ты ко мне, умоляю! Со своими разглагольствованиями иди в туалет или в ванную. Включи там воду и бухти!

Ольга. Ты еще поймешь, что неправа. Ты еще пожалеешь, что злилась. (Пауза.) Ты нас не любишь. Презираешь даже мысленно. Да, мама? Ты, Неля, накопила раздражение, у тебя в голове собралось все самое плохое, какое только может быть. (Пауза.) Да, мама? А нужно‑то всего: прийти домой, раздеться, принять ванну после премьеры и жить. Я же живу, хоть у меня совсем счастья нет.

Неля (кричит) . Я думаю, ты давненько лекарство не принимала, так я тебе его сейчас дам. Дам столько, чтоб ты.… (У ходит. )

Мать. Что у вас новенького в театре?

Ольга. А, завтра у нас премьера. Я не готова, хоть плачь! Премьера тяжелая. А Нелька не понимает. Я ей говорю: приготовь мне костюм, причеши меня, накрась, одень, как следует и подобает. А ей все равно. Наплевательски она относится к своим обязанностям. Вот и злится тоже. Подрались мы даже.

(Возвращается Неля, протягивает Ольге несколько таблеток и стакан воды.)

Так, это что? Мне это пить, что ли? Вот это все? Все вот эти таблеточки, да, мама? Ладно, я поняла. Пью. (Глотает таблетки, запивает водой.) Там, мамочка, очень сложный текст, строчек много, нужна подготовка, нужен важный жест, много штрихов, но и лестного много потом услышишь. (Встает, хватается за живот, кричит. Неля и мать бросаются к ней.)

Мать. Господи! Что с тобой! Где болит? Ты ляг, ляг!

Ольга (ложась) . Мама, прости! Неля, прости! (Пауза. Вскакивает.) Я вас приглашаю в театр, на премьеру. Обязательно. Вы туда придете и сядете на места, для вас специально отведенные. Вы мне верите? Потому что обо мне должны рецензию написать. Меня все любят. Меня всюду зовут. Я известна.

Мать (резко) . Значит так, послезавтра поедем за город. В гости. Там твой бывший, привычный коллектив. Там у тебя знакомых много.

(Пауза.)

Ольга (подходит к Неле) . И Нелечку возьмем?

Мать ( после долгой паузы ). А это как она сама решит. Поедешь? (Пауза.) Конечно, поедет. Куда мы без нее, правда? Да и она без нас.

Ольга. Ну, тогда контрамарки на служебном входе будут. Только не опаздывайте и цветы принесите. Мне сейчас нужны эти лишние цветы. Потому что мне надо доказывать. Вы меня целуйте чаще, это помогает… (Засыпает.)

(Пауза.)

Мать. Надо что‑то пожевать. Потом тоже подремлю. (Выходит из комнаты, но сразу же возвращается. Подходит к Неле. ) Думаешь, все? Вот тут такая жизнь, а там настоящая жизнь. Как мы с тобой одиноки обе! Ты и я, ты и я. И она. Жуть. (Пауза.) Больных много. Тратят люди себя. Одинокие и остаются, никого рядом. Даже если и живы родственники. Ты чувствуешь? Поживем, поживем и… (Пауза.) Сколько я еще протяну? И ты будешь здесь так же бессмысленно жить. Нет. Это неправильно. Справлюсь как‑нибудь. (Пауза. ) Уезжай, Неля. Я больше тебя не держу. Достаточно одной бедняжки. И сама я тоже уже не того… ( Пауза.) Как я проклинаю тот день, когда она поступила в институт!

 

Конец

 

Человек и человек (одноактная пьеса)

 

Действующие лица:

Лариса,

Валера,

мужчина.

(Вечер. Городская набережная. Спуск к воде, две лестницы слева и справа, наверху фонарь. Легкий плеск воды о гранит. Когда зажигается свет, видны мужчина и женщина, целующиеся на правой лесенке. Женщина – в красном плаще и в шляпе с широкими полями, мужчина в осенней куртке и в вязаной шапочке. Они целуются, но видно, что мужчина хочет поскорее уйти, он отворачивается от женщины, и оказывается, что это совсем еще юноша, лет восемнадцати.)

Валера. Ну, все, все, Ларис, все, пора бежать.

Лариса ( оборачивается, ей на вид лет 35–38) . Валера, не уходи так рано. Я еще на метро успею. Побудь, а? ( Обнимает и целует его. ) Ну, что тебе идти‑то тут – две минуты.

Валера. Мне заниматься надо, у меня зачет завтра, я же говорил, по зарубежке.

Лариса. Господи, ерунда, какая! Что ты, не знаешь, что ли, ничего? Я тебе столько всего рассказывала. И тебе еще готовиться надо? Не надо меня обижать, а то я подумаю, что ты меня не слушал. ( Обнимает, целует. )

Валера (отстраняясь ). Да у нас педагогиня вредная. Она мужиков всех валит.

Лариса. Ну, она наверно не любила ни разу.

Валера. Да мне какое дело! Привяжется еще. Пойду учить.

Лариса. Давай я тебе расскажу. Ты вопросы задавай. (Пауза. ) Валер, поехали ко мне. Я тебе все‑все расскажу. А?

Валера. Не могу я, я же говорю, не могу. Отец взъерепенится. Мать не поймет.

Лариса. Ты же не мальчик, в конце концов.

Валера . Ты понимаешь хоть что‑нибудь? (Поднимается на ступеньку выше. ) Послезавтра встретимся. А лучше в пятницу.

Лариса. Валера, а разве бывают зачеты осенью? Ведь сессия‑то…

Валера ( перебивает ). Ты мне не веришь? У нас все бывает. ( Пауза. ) Ну, это такой промежуточный, неофициальный.

Лариса. Ладно. ( Поднимается к нему ближе, берет за руку. ) Иди, занимайся хорошенько. (Тянется к нему, целует. )

Валера. Что ж ты плачешь‑то? Я не могу, когда ты плачешь! Ты же взрослый человек. Перестань.

Лариса. Что я могу поделать, Валерочка? Оно само собой как‑то плачется. (Пауза.) Я – взрослый человек? Да, я очень взрослый человек! Я даже плачу перед тобой, хотя должна тебя не замечать. Что я могу еще для тебя сделать?

Валера (резко) . Да не надо ничего делать! Отпусти, и все! И все! (Он высвобождается) . Я прошу… Мне надо… Мне надо идти…

Лариса. Мне же хорошо!

Валера. А мне плохо! ( Отталкивает ее, поднимается наверх к фонарю. ) И больше не надо ничего! Не хочу я больше тебя знать‑то. Стой на месте. Не поднимайся ты… И забери свои чертовы пирожки. (Вынимает из кармана куртки бумажный сверток и бросает вниз. ) Мне неприятно и гадко с тобой. Пошла ты! (Уходит.)

(Лариса поднимает сверток, тут же садится на ступеньку и плачет, потом вскакивает, поднимается по лестнице к фонарю.)

Лариса (кричит) . Валера, Валера! Вернись!

(Опускает голову и руки и спускается к воде. Садится на приступок, поджимает колени, утыкается в них лицом и замирает на время. Сзади, по левой лесенке, неслышно для Ларисы, спускается мужчина в длинном и широком белом плаще, в резиновых сапогах. Он молча подходит ближе и смотрит на Ларису, задумавшись.)

Мужчина. Я, это, есть хочу!

Лариса ( вздрагивает, быстро встает ). Ой, господи, что вы пугаете‑то меня так?!

Мужчина. А ты не плачь. Дай пирожки!

Лариса. Что вам надо? ( Хочет убежать, но мужчина загораживает ей дорогу. )

Мужчина. От себя не убежишь. (Вдруг у него начинают литься слезы, дальше он говорит, плача. ) Я вот три дня не ел, а ты убегаешь, убегаешь! (Вытирает слезы ладонью.) Я не опасный, я только плачу всегда, когда обижают любящих. Я так рыдаю, что не остановиться! Так я возьму? (Берет сверток, разворачивает, ест.) Ух, ты, с капустой! Давным‑давно мечтал. Сама пекла?

Лариса ( осторожно) . Отпустите меня.

Мужчина. Я думал, у тебя горе. Как он тебя сейчас тут послал‑то, а! Мы товарищи по несчастью. У меня тоже, знаешь, горе. А вообще‑то иди, свободна. (Дает Ларисе дорогу.) Иди, мучайся. Жди, когда у него в одном месте засвербит. Или того хуже – совесть проснется, и он прибежит‑приползет на коленях виниться. А ты его не простишь, не простишь, и он будет страдать. О‑го‑го! Так?

Лариса (недоуменно). Я не понимаю: смотреть, так вот подглядывать… да как вы смеете!

Мужчина. А вот смею! (Доедает пирожки. ) Пирожки твои – барахло!

Лариса. Они из пирожковой.

Мужчина. Из какой, не подскажешь?

Лариса. Слушайте, дайте мне уйти!

Мужчина. Иди. Чего стоишь? Я тебя не держу. Ну, вперед и с песней!

Лариса. Какой вы все‑таки хам! (Плачет.) Ничего святого!

Мужчина. Откуда, что ты?! Ни грамма.

Лариса. Дайте лучше закурить, а то я не остановлюсь. (Мужчина достает пачку папирос.) Господи, почему же именно папиросы? Как это можно курить?

Мужчина. А я и не курю. Это про запас. Хотя вот сейчас, после мерзких этих недопеченных пирожков, пожалуй, надо сменить во рту обстановку. (Закуривают. ) Интересно, дым во рту. Как‑то необычно. (Присаживается на ступеньку лестницы. ) Да ты садись, нечего тут стоять, как столб телеграфный.

Лариса. Не указывайте мне, пожалуйста, что мне делать! Я не ваша подружка!

Мужчина. А чего ж так? Надо хвататься за любую возможность. Пора уже, понимаешь ли! Хватит уже думать о несбывшемся. Твой принц улетел к другой, помоложе. Оно и понятно. Потому что везде должен быть порядок, равновесие, а не сбой в системе. Семнадцать лет разницы – это много.

Лариса (присаживается рядом) . Слушайте, перестаньте за больное задевать.

Мужчина. Клин клином! (Курят. ) Ты вот всю свою жизнь чего‑то искала, все выбирала. То поинтеллигентнее, то почестнее, то поумнее, то да се. И чего? Выбрала последнего троечника, который тебе в сыновья годится.

Лариса. Погодите, а откуда?..

Мужчина (смеется ). Тоже мне открытие. С тобой и с виду все ясно. Даже мемуары писать не надо. Могу сказать, что дальше будет.

Лариса. Не надо.

Мужчина. Ничего у тебя не будет, пока ты не поймешь.

Лариса. Мне неинтересно.

Мужчина. Как всегда, интересно только свое мнение! А прогибаешься перед мальчишкой, который как раз и не стоит этого.

Лариса. Я люблю.

Мужчина. Вот новость! Да ты и понятия не имеешь, что такое любовь. Да и все вы здесь вокруг и везде не знаете и не узнаете.

Лариса. Вы сумасшедший?

Мужчина. Банально, милая, делать выводы, не пройдя со мной и двух шагов.

Лариса (рассматривая его ). А вы плащ не испачкаете? А то ведь здесь грязно.

Мужчина (угрюмо ). Всегда нужно знать только две вещи: чего я хочу и чего не хочу. И делать только то, что хочу. Потому что если не хочу, то это против желания. А значит, против себя. А мой плащ постирается. И мне сейчас не до него.

Лариса. Вам нехорошо?

Мужчина. Да, будет тут хорошо, когда все одно и то же кругом. Поплавать, что ли? (Снимает плащ и остается в одной майке поверх брюк.)

Лариса (вскрикивает) . Вы что, сдурели?! Как вас там? ( Хватает его за руку.) Что случилось‑то? Только не бросайтесь, пожалуйста, в воду, умоляю!

Мужчина. Я собирался поплавать. Мне так хочется.

Лариса. Хорошо, черт с вами, только я тогда уйду.

Мужчина. Замечательно. Прошу. (Указывает ей наверх.) У меня нет времени с тобой прохлаждаться, Ларисочка.

Лариса (после паузы ). Вы что же, застали не только конец нашего разговора с Валерой? Вы что, все это время подслушивали?

Мужчина. Я? Да Боже упаси! Ну, то есть, наверное. Хотя я не помню. Это ты по поводу того, что я знаю, как тебя зовут? Значит, слышал, слышал. (Надевает плащ. ) А может, и не слышал. Я ведь и угадать мог.

Лариса. А все‑таки, вас‑то как зовут?

Мужчина. Меня? (Пауза.) Угадай!

Лариса. Откуда же мне знать?

Мужчина . Я же смог. Попробуй.

Лариса. Миша.

Мужчина. Вот так! А почему именно Миша?

Лариса. Просто на язык попало.

Мужчина. Хорошо, Миша так Миша. Я согласен.

Лариса. Не угадала?

Мужчина. Угадала, угадала. Не нервничай. Какая разница, как кого зовут. Человек и человек, и больше‑то никто. А Миша или Валера – подумаешь, красота! Я Миша, ты Лариса, познакомились. Ну что, купаться будешь со мной?

Лариса. Я до такого… (Задумывается.)

Мужчина. А зря. Охлаждает пораненные и горящие чувства.

Лариса. Вас бросили!

Мужчина (угрюмо) . Бросили тебя. А ты все надеешься. Выкинь надежду. Начни сначала. Скажи себе: «Я желаю поменять жизнь»!

Лариса. Что вы понимаете в женщинах?! Как можно из сердца любимого‑то выкинуть?

Мужчина. Да обман это! ( Пауза. ) А, впрочем, твое дело! ( Быстро встает. ) Спасибо за беседу! ( Взбегает по лестнице наверх, говорит оттуда. ) Там у себя, среди вялых, безликих коллег, там, где ты все еще продолжаешь долбать хрестоматийные проблемы, которые мы и так знаем… Там у тебя, среди научных статей есть то, что тебя держит, но нет того, что тебе нужно. Литература и искусство – вещи неосязаемые, а жизнь бьет вот такими юными мальчиками.

Лариса. Вы что, меня знаете? Вы следите за мной?

Мужчина (не слыша ее) . Это был удар об стену. Шишка выросла и надо приложить что‑нибудь холодненькое!

Лариса ( кричит) . Вы не ответили!

Мужчина. Я пытался угадать и попал в точку. Спустись с небес, говорю я тебе, посмотри вокруг. ( Спускается снова к воде.)

Лариса. Но я же забочусь о нем! Я хотела с ним быть.

Мужчина. Я рад, что заботишься, но факты… Сама посуди – нужна ли ты ему.

Лариса (кричит) . Но у меня больше никого нет! Это все, что мне удалось.

Мужчина. Он тобой просто пользуется…

Лариса. Не верю, не верю!

Мужчина. Тебя прогнали.

Лариса. Даже если не любит, все равно мне! Я с ним осталась бы.

Мужчина. Вот чудило! Верная женщина! Ничего не упустила из виду?

Лариса. Да пусть унижает. Я простила. Ничего лучше все равно не будет.

(Мужчина закуривает, Лариса тоже.) Какой‑то сладкий дым у папирос. Ну, поймите, Миша – молодой он, красивый, здоровый. Я бы родила от него ребенка.

Мужчина. Банальщина первостатейная! Я же говорю – одно и то же, куда ни плюнь. Хотя этот довод мне понятнее.

Лариса. Почему я с вами вообще разговариваю? Что это, в самом деле? Вы суетесь в мою жизнь, а я вас слушаю.

Мужчина. Наверно, я говорю то, о чем ты думаешь сама, а вот сказать не можешь. ( Садится рядом, обнимает ее осторожно за плечи. ) Скоро ночь, а решение не принято. Так и будешь хвататься за соломинку? Так и будешь жить и мечтать, опираясь на давно упавший стол?

Лариса. Но ребенок же.

Мужчина. Что так поздно? Где вы были раньше?

Лариса. Да и Валера для меня как ребенок, поймите.

Мужчина. И ты его потом оставила бы в покое?

Лариса ( после паузы ). Нет… Я не смогла бы.

Мужчина. И все‑таки чувства впереди. Ай‑ай‑ай! Взрослая женщина, а порывы ребячьи. Так беги к нему, стучи в дверь, разбей окна. Объясни родителям его, кричи, проси! (Пауза.) Услышит? Как ты думаешь? Я думаю, вряд ли. Где серьезность критической буки? Где искусствоведческий порыв, наконец? Где то, благодаря чему ты разгоняла блестящих мужчин? Хотя, конечно, следить за собой надо. Вот что это за шляпа? ( Срывает с Ларисы шляпу, бросает в воду. На голове Ларисы несообразная стрижка. )

Лариса ( расстроенно ). Ну вот, и что же вы сделали? Зачем вы так? ( Чуть не плача .) Эта шляпа, между прочим, была мне дорога.

Мужчина. Дурацкая шляпа! Никчемная прическа!

Лариса. Валере нравится.

Мужчина. У него вкус отсутствует. И все остальное. То, что дорого сейчас, надо возненавидеть, а полюбить другое.

Лариса. Почему вы хотите, чтобы я забыла Валеру?

Мужчина. Я не то… Я – другое… А до Валеры твоего мне дела нет… Я о себе беспокоюсь. Это ты жить не хочешь. И, если бы не я, всплыла бы здесь через пару дней. А запах‑то какой бы был, представь. Ну вот, хоть шляпа плавает. Он завтра утром пойдет, шляпу увидит. Вот психанет, да?

Лариса. Вы – дьявол! ( Встает .) Вы просто меня распотрошили. Вы просто сосете кровь!

Мужчина (улыбаясь ). Добрая моя, милая, сядь, прошу тебя. Ты не так все понимаешь. Не под тем углом смотришь. Тебе все только кажется ведь, а действительность – другая. Мне тебя очень жалко. Я помочь хочу. У меня к тебе нет претензий. Пожалуйста, пусть все будет по‑твоему. (Пауза, потом кричит.) А ты давай, кидайся в воду, кидайся, пусть тебя рыбки подъедят. Тоже мне, «последний бой»! Какого‑то ерундового недоумка она потеряла! И теперь, ребята, простите. Есть кому дело, нет дела – я, значит, туда хочу! Ну и прыгай. Подтолкнул бы, да права не имею. ( Встает, вдруг у него начинают литься слезы. ) Надо свести счеты с жизнью. Надо сделать этот трудный, но в тоже время такой нужный шажочек. И плюх, плюх, плюх!

Лариса. Миша, успокойтесь. Я же понимаю вас. Я даже не знаю, что делать!

Мужчина (успокаивается резко) . Я тоже. (Смеется.) Где ты с ним познакомилась?

Лариса. Он сын моей подруги.

Мужчина. Ах, да, да! Лихо! С детства, значит.

Лариса. Но только я недавно поняла. Мы скрываем, правда, от всех.

Мужчина. Твое место – в пустоте. Не ври хоть мне. Я‑то знаю. Как только он стал похож на мужчину, ты его захотела.

Лариса. Может быть, и захотела, может быть, я неправильно что‑то делаю, но я не могу по‑другому.

Мужчина. Хочешь правду? Бросишь эту затею, сможешь по‑другому.

Лариса. Вот только не надо за меня решать. Я не отступлюсь.

Мужчина (после паузы ). До чего люди тупые, кошмар! Ну ладно, твоя правда, не отступайся. (Пауза.) Можно, я тебя разик поцелую в лоб?

Лариса (встает, отходит) . То есть?

Мужчина. Да не бойся ты. (Подходит к ней, долго рассматривает. ) Ты похорошела, порозовела. Я только в лобик, и попрощаемся. Обещаю, никто не узнает. (Пауза.) Так можно? Ты глаза закрой, словно я нечаянно. А потом возмущаться будешь. Ну? (Пауза.)

Лариса. Хорошо. (Закрывает глаза.)

(Одновременно с тем, как Лариса закрывает глаза, также моментально гаснет свет, как будто все моргнули и чуть задержали глаза закрытыми.) Что‑то я ничего не чувствую. Целуйте скорей. Я открываю глаза.

(После этого резко дается свет, словно все быстро раскрыли глаза. Лариса одна около воды. Мужчина пропал.) Миша, где вы? ( Смотрит на воду, приседает, пытается вглядеться. ) Да нет же, если б прыгнул, то я услышала бы. Господи, пропал, как ветром сдуло. Словно улетел! ( Поднимается по лестнице к фонарю. ) Миша, Миша! Ни там нет, ни здесь. ( Медленно спускается вниз, садится на ступеньку. ) Чего я здесь торчу‑то, господи? Чего жду? Валерочка вернется? Нет, Миша прав, во всем прав. А я действительно глупая. ( Усмехается. ) Неужели он подумал, что я брошусь в воду? А ведь хотела. Хотела? А зачем, ради чего? ( Пауза. ) Разговариваю сама с собой, дура! ( Смотрит на воду. ) Шляпа плавает. Ну, так ему и надо! ( Шепотом. ) Шляпочка, не уплывай отсюда до утра, пусть ее Валерочка заметит. Вот ему урок будет! ( Встает, подходит к воде ближе, примеряется, собираясь прыгнуть, топчется, потом пятится, хватается за лицо. ) Чушь, чушь! ( Взбегает по лестнице, наверху натыкается на Валеру, взъерошенного, в накинутой на спортивный костюм куртке. )

Валера (удивленно) . Ты это, чего это… здесь еще, что ли?

Лариса. Да, воздухом дышу. А ты как сюда?

Валера. Просто пробежаться. (Пауза. ) А все нормально?

Лариса. Разве что‑то не так?

Валера. Шляпа.

Лариса. Надоела она мне, вон плавает.

Валера. А, понятно. Ты домой?

Лариса. Пройдусь.

Валера. Не боишься?

Лариса. А чего мне бояться? Я старая тетка, никому не нужна. Денег у меня больших нет, украшений тоже. Вот так.

Валера. Ты совсем не старая, не наговаривай.

Лариса. Я не хочу тебя слушать, Валера, живи своей жизнью.

Валера. Лариса, ты чего?

Лариса. Ты меня послал?

Валера. Ну, я случайно. Я… не хотел… Само как‑то.

Лариса. Будь здоров. Учись!

Валера. Погоди. Человек вот приходил сейчас ко мне в белом плаще. Это кто? Он сказал, чтобы я немедленно бежал сюда, потому что ты тонешь. Он сказал, что ты меня любишь, чтобы я не смел тебя обижать, чтобы я с тобой… В общем, напугал он меня.

Лариса ( усмехаясь ). А ты и напугался?

Валера. Он мне под дых надавал на лестничной площадке.

Лариса. А ты сразу все понял и осознал. И полюбил.

Валера. Нет, ну, я в смысле…

Лариса. Меня спасать не надо. Я всплыла. А ты иди домой. ( Оглядывается по сторонам. )

Валера. Мы когда увидимся? Я хочу с тобой… тебя…

Лариса (после паузы ). Я так давно ждала этих слов… Только мне не нужно уже, Валерочка… Ты еще мальчик, ищи девочку… А я не девочка. Я… ( Торжественно. ) Я – женщина! Причем очень даже ничего. Спасибо за поддержку!

Валера ( улыбается, пытается ее обнять ). Я не понимаю – ты серьезно? Ты недавно тут… ну, плакала, просила.

Лариса. Руки отпусти. Кругом! Бегом! Учить зарубежную литературу.

Валера. Ну, и черт с тобой! Я готов был мириться. Ты сама не хочешь. Скажи своему этому в белом плаще, что сама отказалась, чтобы он потом меня не трогал и не дергал.

Лариса (усмехаясь ). Пошел ты! ( Отворачивается. Валера быстро уходит. Лариса раздумывает. Оборачивается. ) Стой, идиот, стой! Вернись, Валерка, дурень! Вернись! ( Плачет. Сбоку появляется Мужчина в белом плаще, проходит мимо. )

Лариса ( хватает его за рукав) . Стоять, гад! ( Пытается его ударить. ) Все из‑за тебя, все из‑за тебя! Что ты со мной сделал?

Мужчина ( легко отбивается от нее ). Женщина, вы чего, я вас разве знаю? Вы что‑то перепутали! Я вас вижу в первый раз. И нападать на меня незачем, и обвинять меня не в чем.

Лариса ( отпустив его, зло ). Так ты еще меня и не узнаешь? Ты еще дурака тут валяешь?

Мужчина. Да вот Богом клянусь, женщина! Я как раз своего ищу, а то тут бегают всякие, а мы теряем. Где он? Поди найди!

Лариса (кричит ). Нет уж, Миша, не пройдет. Ты же меня…

Мужчина ( перебивает) . Да я Миша разве? Вот вы даже не знаете, как меня зовут, милая, а шумите. Вы глаза пошире раскройте. ( Отворачиваясь и уходя. ) Вот тоже люди! Посреди уже ночи от дела отрывают! ( Уходит .)

Лариса ( кричит) . Нет, постой! Что ж ты издеваешься? Стой, говорю. Верни мне шляпу! ( Бежит за ним .) Верни мне Валерку! ( Убегает .)

(Вода плещет все громче. После паузы наверху появляется Валера. Он опирается локтями на перила набережной, закуривает.) Валера. Такое впечатление, что что‑то потерял. ( Пауза. ) Такое чувство, будто шкуру содрали. ( Курит, смотрит вперед на волны. Медленно гаснет свет. )