ПИЩА БОГОВ

 

Они тронулись в путь в полдень. Провожать их собралась вся деревня, многие принесли дары. Некоторые из подношений были слишком тяжелы, и Эндрю и Тэлли вежливо отказались от них. Но все же Эндрю набил свой заплечный мешок гадкими на вид полосками сушеного мяса. Когда Тэлли поняла, что он собирается есть эту грязную пакость, она попыталась скрыть свой ужас, но это ей плохо удалось. Сама она приняла только один подарок — рогатку из дерева и куска кожи, которую ей преподнес один из местных мальчишек из ее «фан-клуба». В детстве Тэлли неплохо стреляла из рогатки.

Вождь благословил их в дорогу, а потом извинился, попросив у Тэлли прощения за то, что чуть было не раскроил череп такой юной и прекрасной богине. Эндрю все перевел. Тэлли заверила толстяка, что она ни слова не расскажет старшим богам об этом недоразумении, и вождь, похоже, испытал нешуточное облегчение. Затем он одарил Эндрю мятым медным браслетом — в знак благодарности за то, что юный жрец помог исправить ошибку охотников.

Получив подарок, Эндрю зарделся от гордости, поднял браслет над головой, и толпа разразилась радостными воплями. Тэлли понимала, что внесла переполох в жизнь этих людей, ее неожиданный визит здесь всех обескуражил и испугал. В городе она могла произвести такой эффект, явившись на бал-маскарад в вечернем платье. Но действия Эндрю помогли всем немного успокоиться. По всей видимости, ублажение богов являлось самой главной работой жрецов.

«Интересно, часто ли сюда сваливаются с неба красотки или красавцы из города?» — думала Тэлли.

Когда они с Эндрю ушли за пределы поселка, а увязавшихся за ними детишек мамаши догнали и увели домой, Тэлли решила задать своему спутнику несколько серьезных вопросов.

— Скажи, Эндрю, много ли богов ты знаешь… лично?

Он погладил свою отсутствующую бороду и задумался.

— Со дня смерти моего отца боги не приходили. Ты первая. Никто еще не знает, что жрец теперь я.

Тэлли кивнула. Она правильно угадала: этот юноша еще только привыкал к работе и положению, доставшимся ему по наследству, и чувствовал себя слегка не своей тарелке.

— Понятно. Но ты говоришь на нашем языке очень правильно. Ты ведь учился не только у своего отца, правда?

Усмешка Эндрю получилась немного лукавой.

— Я не должен был разговаривать с богами, я должен был только слушать, как с ними говорит мой отец. Но порой, когда я вел кого-нибудь из богов к развалинам города или к гнезду какой-нибудь новой незнакомой птицы, я все же говорил с этим богом.

— Молодец. Ну… и о чем же ты разговаривал с богами?

Эндрю ответил не сразу, он словно бы старательно подбирал слова.

— Мы говорили о животных. Когда они спариваются и что едят.

— Понятно. — Любой городской зоолог с радостью бы воспользовался услугами частного отряда лесных жителей в полевой работе. — А еще о чем?

— Некоторые боги, как я уже говорил, желали узнать про развалины. Я их туда отводил.

Ясно. Это были археологи.

— Ну конечно.

— А еще есть Доктор.

— Кто? Доктор? — Тэлли резко остановилась и замерла на месте. — Гм… А скажи мне, Эндрю, этот Доктор, он… с виду страшный?

Эндрю нахмурился, но тут же рассмеялся.

— Страшный? Нет. Он, как ты, красивый. Такой красивый, что даже смотреть трудно.

Тэлли облегченно вздохнула, улыбнулась и вздернула брови.

— На меня тебе смотреть, по-моему, совсем не трудно.

Он смущенно потупился.

— Прости меня, Юная Кровь.

— Перестань, Эндрю. Я не хотела тебя обидеть. — Она легонько прикоснулась к его плечу. — Я просто пошутила. Можешь на меня смотреть, сколько угодно. И называй меня «Тэлли», хорошо?

— Тэлли, — повторил Эндрю, словно пробуя ее имя на вкус.

Она убрала руку с его плеча, и он уставился на то место, где рука только что лежала.

— Ты не такая, как другие боги.

— Очень надеюсь, — с улыбкой проговорила Тэлли. — Значит, этот Доктор — он нормальный? В смысле, красивый? То есть… похож на бога?

— Да. Он бывает здесь чаще остальных. Но его не интересуют ни звери, ни развалины. Он расспрашивает только о том, как мы живем в своей деревне. Кто за кем ухаживает, кто вынашивает ребенка. Кто из охотников может вызвать вождя на поединок.

— Понятно. — Тэлли пыталась вспомнить, как называется такой специалист. — Он антро…

— Антрополог, — подсказал ей Эндрю. — Так называют таких, как он.

Тэлли снова непроизвольно вздернула брови от изумления. Эндрю усмехнулся.

— У меня хороший слух, даже отец всегда это признавал. Другие боги иногда подшучивают над Доктором.

— Я-асно, — глубокомысленно протянула Тэлли. Похоже, жители деревни знают о своих божественных гостях больше, нежели те подозревают. — Значит, ты никогда не встречал богов… со страшными лицами?

Эндрю прищурился, задумался и зашагал вперед. Иногда он подолгу не отвечал на вопросы, и тогда Тэлли думала о том, что торопливость — еще одно веяние прогресса, до которого местные жители не додумались.

— Нет, не встречал. А вот дед моего отца рассказывал истории о существах с диковинным оружием и ястребиными ликами, которые вершили волю богов. Они имели человеческое обличье, но двигались как-то странно.

— Примерно как насекомые? Быстро, рывками?

Эндрю широко раскрыл глаза.

— Так они вправду есть? Необычайники?

— Необычайники? О… Мы называем их чрезвычайники.

— Они уничтожают любого, кто противится воле богов.

Тэлли кивнула.

— Да, это они.

— А когда люди исчезают без следа, у нас говорят, что их забрали необычайники.

— Забрали? — переспросила Тэлли.

«Но куда?» — удивилась она про себя.

Она замолчала, не спуская глаз с лесной тропы, уходившей вперед. Если прадед Эндрю сталкивался с чрезвычайниками, получалось, что в городе знают о существовании лесного поселения уже несколько десятков лет — а может, и дольше. Ученые тоже давно занимаются эксплуатацией этого народа, а для поддержания своего авторитета не брезгуют время от времени натравливать на этих детей природы хищных чрезвычайников.

Да, похоже, бросать вызов богам очень рискованно.

 

Они шли весь день и довольно быстро продвигались по лесистым холмам. Тэлли понемногу начинала сама, без помощи Эндрю, замечать тропы, проложенные местными жителями. Казалось, ее глаза учатся лучше читать книгу леса.

Когда начало смеркаться, они разыскали пещеру и решили устроиться в ней на ночлег. Тэлли начала собирать хворост, но обратила внимание, что Эндрю озадаченно наблюдает за ней.

— В чем дело?

— Костер? Его заметят чужаки.

— Ох, и верно. Прости. — Она вздохнула и принялась растирать руки, чтобы согреть замерзшие пальцы. — Из-за этой вашей мести приходится мерзнуть во время переходов, да?

— Лучше замерзнуть, чем умереть, Тэлли, — сказал Эндрю и пожал плечами. — Но может быть, наш путь не будет таким долгим. Завтра мы доберемся до края света.

— Да, конечно.

По пути она рассказывала Эндрю о размерах Земли, однако его это не очень-то убедило. Он с трудом представлял себе шар с окружностью в сорок тысяч километров, висящий в безвоздушном пространстве, на котором все держится за счет силы притяжения. Безусловно, для юного жреца, с его примитивным мировосприятием, это казалось безумием. В древности, как знала Тэлли из уроков истории, людей наказывали за веру в то, что Земля круглая, и чаще всего этим занимались священнослужители.

Тэлли достала из рюкзака два пакетика со «ШведФриком» — то есть с фрикадельками по-шведски.

— По крайней мере, — сказала она, — нам не нужен костер для того, чтобы приготовить горячую пищу.

Эндрю придвинулся ближе и стал внимательно наблюдать за тем, как она наполняет фильтр водой. Сам он весь день жевал солонину и с нетерпением ждал возможности отведать «пищи богов». Как только фильтр-кипятильник мелодичным сигналом сообщил о том, что еда готова, и Тэлли открыла крышку, у Эндрю просто челюсть отвисла при виде пара, поднимающегося от фрикаделек. Тэлли протянула ему еду.

— Давай ешь, — сказала она. — Ты первый.

Его не пришлось уговаривать. В деревне мужчины всегда брали еду первыми, а женщины и дети подъедали остатки. Конечно, Тэлли была богиней, и в чем-то к ней относились как к почтенному представителю сильного пола, но некоторые обычаи, похоже, слишком глубоко укореняются в сознании. Эндрю торжественно взял у нее фильтр-кипятильник и попробовал вытащить фрикадельку пальцами, но с воплем отдернул руку.

— Эй, смотри не обожгись, — предостерегла его Тэлли.

— А где же огонь? — спросил он тихо, облизывая пальцы. Приподнял прибор, поискал снизу пламя.

— Эта штука электронная… Огонь очень маленький. Может быть, попробуешь палочками?

Пока Эндрю тщетно пытался освоить палочки для еды, фрикадельки немного остыли, и в конце концов он все же запустил в контейнер пальцы. Выражение его лица, пока он пережевывал фрикадельку, стало немного разочарованным.

— Гм-м…

— Что?

— Я думал, что пища богов будет… вкуснее.

— Понимаешь… это такая особенная пища богов… ну, быстрого приготовления!

После Эндрю поела Тэлли, но «КарриМак» не шел ни в какое сравнение со вчерашним пиршеством. По дням, прожитым в Дыме, она помнила, насколько вкуснее натуральная пища. Даже свежие овощи, выращенные в теплицах, — совсем не то, что грунтовые. И она была вынуждена согласиться с Эндрю. В обезвоженных концентратах не было ровным счетом ничего божественного.

Юный жрец удивился, когда Тэлли не пожелала лечь с ним рядом и обняться — ведь зима, холодно! Тэлли объяснила ему, что богам присуще желание сохранять неприкосновенность, но он этого не понял и удивленно наблюдал за ней, пока она жевала чистящую таблетку для зубов и укладывалась спать одна в углу пещеры.

Посреди ночи Тэлли проснулась от холода и пожалела о своей самонадеянности. Выдержав довольно долгую борьбу с собой и проиграв, она вздохнула и подползла поближе к Эндрю, и прижалась к его спине. Это был не Зейн, но лучше все же было согреться от тепла человеческого тела, чем мерзнуть в одиночестве на каменном полу.

Она проснулась на рассвете от запаха дыма.