Очень хорошие

За каждым «успехом» Федулева стоит особая дружба с судейским корпусом Урала. Он дружит с судьями – и они дружат с ним. Получается все очень взаимно. Самые известные в этом смысле фамилии – господа Рязанцев и Балашов. Рязанцев – скромный судья Качканарского городского суда (Качканарский суд – в подчинении Овчарука), и именно он штамповал нужные Федулеву решения по Качканарскому ГОКу, утверждая сделки фирмы‑однодневки о скупке по дешевке акций и продаже их по 100‑процентному номиналу и способствуя тем самым решению судьбы предприятия мирового значения. Второй – Балашов, тоже очень скромный, работает в Кировском районном суде города Екатеринбурга – и это он выносил постановления в пользу Федулева по «Уралхиммашу» и некоторым другим важным для его успешной жизнедеятельности вопросам. Вот как это получалось. Опять же – далее механизм.

Судья Балашов – тот самый человек, который фактически нажал на спусковой крючок во время развития событий на «Уралхиммаше». Приняв в пятницу вечером иск в поддержку интересов Федулева на заводе, уже в понедельник утром – с невиданной для отечественного судопроизводства скоростью – Балашов выдал «нужное» Федулеву решение. При этом Балашов не озаботился ничем – ни вызовом свидетелей, ни сбором дополнительных сведений, ни допросом третьих лиц… Что от него и требовал Федулев – Балашов просто проштамповал.

Стоит заметить, что Балашов – действительно законник. Он лишь умело использовал лазейки нашего законодательства – скорый суд, к которому он прибегнул, вполне допустим. Вынесенное им определение – так называемое «в обеспечение исковых требований». Это когда истцы пишут ходатайство с просьбой обеспечить их требования, ссылаясь на то, что противная сторона якобы стала принимать некие управленческие решения и шаги, ведущие к разбазариванию собственности. Сверхзадача такого иска – все оставить как есть. И суд, действительно, вправе вмешаться – запретить всякие управленческие действия до того, как будет разрешен спор по существу: кому что принадлежит.

Таким образом, своим спринтерским определением по «Уралхиммашу» Балашов вроде бы никоим образом не разрешал спор о собственности, он лишь запретил издавать приказы и распоряжаться имуществом… Все внешне невинно. Мило и тихо… Но – удушающе. Под покровом закона получилось полное беззаконие.

Как известно, по российскому законодательству, если по какому‑то спору уже состоялось решение иного суда – например арбитражного, – то новое решение по этому же спору другой суд выносить не может. Но игра есть игра: принимая «нужное» решение «в обеспечение иска», Балашов сделал вид, что ему неизвестна принципиальная подробность тяжбы вокруг «Уралхиммаша», что арбитражный суд уже состоялся… И внешне – опять все выглядело прилично. Балашов знал, как мотивировать: мол, нет в области единой информационной системы (а ее действительно нет), и в райсудах ничего не знают…

Естественно, это была чистой воды игра – Балашов все знал. И именно поэтому он решил не вникать в подробности: он мог вызвать хотя бы свидетелей – но их не вызвал, он мог потребовать документов – он их не потребовал, он мог отложить рассмотрение дела, хотя бы до выяснения всех обстоятельств, на несколько дней… Но – ничего. Потому что так хотел Федулев. И Балашов вынес заказанное ему решение, размахивая которым на «Уралхиммаш» тут же, спустя пару часов после вынесения, когда чернила еще не высохли на подписи судьи, Федулев уже влетел на «Уралхиммаш» с вооруженными бригадами…

И «Уралхиммаш» пал.

ОЧЕНЬ ВАЖНАЯ ДЕТАЛЬ СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА. Если сегодня суд играет на чьем‑то поле, если откровенно подыгрывает одной из сторон – закон на его стороне. Поскольку суд у нас якобы независим. И весь вопрос только в том, чтобы судью поддержали «наверху». Если судейский «верх», который осуществляет у нас процессуальное руководство «низом», хочет того же – судейский «низ» может действовать, как ему заблагорассудится. После погрома на «Уралхиммаше» Балашова вызвал к себе для дачи объяснений председатель районного суда Валерий Байдуков, его непосредственный начальник, – и Балашов ему сообщил, что «такого решения» хотели в областном суде, все согласовано с Овчаруком… И вопрос о поведении Балашова был тут же снят с повестки дня.

А как же недоуменная публика? На сей раз, в связи с наглым захватом «Уралхиммаша», екатеринбургская общественность задавала очень много вопросов, ведь на комбинате – многотысячный коллектив, у всех – семьи… Байдуков объяснял все просто, и вроде бы они гуманисты: мол, мы, суд, понимаем, людям дорога каждая минута, когда имущество может уплыть в неизвестном направлении – поэтому мы, в интересах граждан и собственников, оперативно приняли решение…

Кстати, Байдуков, который все это объяснял, – председатель областного совета судей. Корпоративная, так сказать, совесть. Дело Ольги Васильевой, естественно, проходило через него несколько раз, и всякий раз Байдуков его проштамповывал в нужном Овчаруку ключе… Совет судей – это тоже так называемый орган судейского сообщества, как и квалификационные коллегии судей. Корпоративная совесть, так сказать. В Екатеринбурге и совет судей, и квалификационные коллегии – полностью подконтрольные воле Ивана Овчарука организации. В их ряды попадают только угодные Овчаруку люди, и, поэтому, какие представления Овчарук туда вносит, такие выводы там и делают. Валерий Байдуков – председатель областного совета судей и председатель Кировского районного суда Екатеринбурга – человек насмерть испуганный и пугающийся собственный тени. Нет ощущения, что он хоть кого‑то способен защитить. Если у него и есть свое мнение, то оно – исключительно гипотетическое. Он может порассуждать теоретически – о районном суде как «основном звене судебной системы в России» – и замолкает всякий раз, когда надо оперировать фактами или обсудить действия Овчарука.

Небольшое, но необходимое отступление: в российских районных судах общей юрисдикции рассматривается 95 процентов всех уголовных и гражданских дел, и в этом смысле районные суды, действительно, основное звено судебной системы страны. Однако в реальности это – фикция. Районный суд – на редкость управляем и зависим. Главная причина такого положения вещей – в нежелании судейских «верхов», областных и республиканских судов, проводить судебную реформу, упуская тем самым бразды правления над «низами», районными судами. Районные суды наделены у нас лишь конституционной независимостью, и не важно, что Конституция в России – прямого действия, все равно – районным судам не дали процессуальной независимости.

Что это такое – процессуальная независимость, без которой нет реальной? Закон предписывает вышестоящим судам (областным) осуществлять процессуальное руководство нижестоящими (районными и городскими) – то есть направлять их судебную практику. Процессуальное руководство состоит в том, что районные (городские) суды выносят решения, а вышестоящие суды (областные) оценивают эти решения: правильно? неправильно? И так формируется судебная практика, в которой процессуальная зависимость перерастает в организационную и карьерную. Неугодный нижестоящий судья – уязвим как младенец. И зависим полностью. «Верх» имеет право критиковать и уничтожать «низ», как ему заблагорассудится – и никакой ответственности за это по закону не несет. Областной суд, отменяя решение районного, не говорит, КАК надо и КАК правильно. Он просто утверждает: «Неправильно».

Таким образом, областной суд не должен брать на себя никакой ответственности за решение, зато он обязан вести статистику, сколько дел и от каких районных судей оказались в последствии НЕПРАВИЛЬНЫМИ. В конечном счете именно эта статистика выливается в премиальные для судей, в разнообразные льготы или лишение их, в отпуска в летние месяцы или в зимние – для «плохих» судей, в продвижение в очереди на квартиру (этим распоряжается областной суд, а зарплаты у судей таковы, что сами они купить квартиру не могут), в утверждение на следующий срок полномочий или неутверждение и т д…

Именно так районные, «основные» по Конституции, судьи оказались в большей, чем при советской системе, зависимости от своего руководства, председателей областных судов. При этом существование подобной иерархии – вроде бы не может быть, согласно той же Конституции. По ней все судьи – равны и независимы хотя бы потому, что все назначаются указом президента?…

В жизни – не все. Они, действительно, равны, когда назначаются. И совершенно не равны, когда лишаются работы. Если председатель областного суда желает расправиться с районными судьями – у него все козыри на руках. Но если председатель областного суда не устраивает районных судей – это их личное дело, способствовать снятию его они не могут, нет рычагов.

Именно законы и правила судейского общежития – какими они сложились после падения СССР и наступления демократии – позволили Овчаруку стать тем, кем он стал: санитаром судебного поля Урала вылавливающим тех судей, кто в принципе может принять непредсказуемое решение. Судебная система никак юридически не защищена от своеволия зарвавшихся начальников. Все обязательства только морального характера. Система функционировала бы со знаком «+» для общества только в одном случае – если бы на месте Овчарука был человек других морально‑нравственных качеств. Согласитесь, это никакая не система…

Впрочем, вернемся к районному судье Балашову. Мог ли он поступить иначе в федулевском деле? И как он ДОЛЖЕН БЫЛ поступить? Если бы решил быть объективным и непредвзятым? Была у него такая возможность? Конечно – в этом случае он просто отложил рассмотрение иска. И у него есть на это право.

Надо сказать, что, готовя захват «Уралхиммаша», Федулев и те, кто с ним, предварительно обежали многие районные суды Екатеринбурга и везде попробовали судей «на вшивость»: согласятся или нет?

СОГЛАСИЛИСЬ ВСЕ – поступить, как Балашов. ВСЕГО ОДИН районный суд в Екатеринбурге – Чкаловский – отказал Федулеву в скором разбирательстве. И сразу после этого отказа председателю Чкаловского суда Сергею Кияйкину Иван Овчарук предложил уехать работать в Магадан, крайнюю северо‑восточную точку страны. В российской традиции «ехать в Магадан» – значит быть сосланным в Магадан. И этот судья‑отказник – выросший в Екатеринбурге человек, патриот города и Урала, сам химмашевец в прошлом, закончивший когда‑то в юности техникум химического машиностроения, работавший на этом комбинате – гордости всей страны, – Кияйкин был счастлив отправиться как можно дальше от малой родины…

Только бы не погибнуть. И чтобы семью не тронули…

Вернемся к Балашову, судье по заказу. Он – федулевский «товарищ по борьбе» со стажем, верный страж. Принимать судебные решения в обеспечение интересов Федулева – дело для него налаженное. Вот, к примеру, балашовское решение, вынесенное 28 февраля 2000 года. Суть судебного рассмотрения была тогда такова. Как‑то Федулев решил продать свое главное ЗАО (закрытое акционерное общество) – «Уралэлектромаш».

Это ЗАО, несмотря на название – никакой не завод, а просто фирма, занимающаяся операциями с федулевскими акциями. В активах «Уралэлектромаша» как раз и находились акции Качканарского ГОКа и «Уралхиммаша».

Итак, однажды Федулев продал свое фондовое ЗАО другому владельцу и получил за него некую сумму. Имея на это все права. Однако аферист – он и есть аферист. Спустя какое‑то время уже вступившие в право владения покупатели «Уралэлектромаша» выяснили, что хотя деньги они и заплатили, но доступа к документам ЗАО не получили! Почему? Это просто Федулев им ничего не передал – вроде бы продал, но фактически оставил все акции себе. Покупатели поняли, что они обмануты, и, естественно, прижали Федулева к стенке. А он им и говорит: «Я передумал – желаю все вернуть себе назад». Ему парируют: «Как это – «назад»? Ты же уже деньги получил? Верни деньги – и только тогда будет «назад»!». Но Федулев в ответ: «До свидания. Денег не отдам. Документов у вас нет. Вы – никто. Пошли вон». «Уралхиммашевский» пакет акций оказался в этом же положении. Выйдя из московской тюрьмы и желая себе вернуть то, за что он уже получил несколько миллионов долларов, Федулев сказал: «ничего не знаю, регистрации положенной не было, сделка недействительна». И – к судье Балашову – а тот штампует выгодные для Федулева решения. Получается решение: Федулев прав, пакеты акций, которые он продал, – на самом деле его, покупатель должен вернуть их Федулову без возврата им денег.

Все, что описано, не преувеличение. Так и было. Чтобы понять суть произведенных Федулевым афер, нужно знать, что наше законодательство пока несовершенно. Что и использовал Федулев. Суть несовершенства в следующем: любое предприятие – ЗАО, ОАО – когда выпускает акции, то требуется, естественно, зарегистрировать их выпуск. Сначала в нашей стране никто, конечно, не знал, как это делать: в СССР не было акций и фондового рынка. После падения СССР соответствующие правительственные органы также очень долго не могли сориентироваться – объяснить и вообще определить порядок, как регистрировать акции. В результате многие акции во многих АО оставались незарегистрированными. При этом сделки с ними совершались и совершаются – движение на рынке не останавливалось.

И как тут быть? Естественно, предполагалось, по умолчанию, что просто надо быть честным с партнерами. Федулев же – другого поля ягода, он – мошенник и вымогатель. Задумав аферу, он сначала заключил договор на продажу акций ЗАО «Уралэлектромаш», а только потом написал заявление о регистрации их в соответствующий государственный орган (ФКЦБ – Федеральная комиссия по ценным бумагам, была такая). Когда акции там зарегистрировали – спустя довольно большое количество времени, потому что не было порядка такой регистрации и все тонуло в согласованиях и неувязках, – вот тут‑то Федулев и сообщил покупателям: договор на продажу «Уралэлектромаша» был заключен раньше регистрации акций, составляющих его собственность…

И на чистом глазу: «Значит, все – мое! Я продал, когда пакет акций не был еще зарегистрирован… Поэтому возвращайте все назад». А деньги? «Деньги – тоже мои… Ошиблись – вы. И должны платить за свою ошибку». И суд – штампует, штампует и штампует то, что выгодно именно Федулеву.

Вот такая история – одна из многих афер Федулева, рядовая, в общем‑то, его мошенническая операция, основанная на плохом российском законодательстве. Ведь что такое система законодательства? Это когда одни и те же понятия в одних и тех же законах одинаково значат. А у нас этого нет! Происходит следующее: разные бизнес‑команды готовят разные законы. У каждой команды – свои цели. Каждая лоббирует тот закон, который ей в этот конкретный период жизни выгоден! Значит ли это, что Федулев настолько умен – умнее остальных, что знает все эти детали и на них играет? Нет, конечно. Федулев просто оказался настолько богат – вследствие вышеописанной жизни, что имеет возможность нанять самых сильных юристов, которые знают эти лазейки и всегда могут подсказать, кого и как обойти. И еще – повторюсь – он сумел создать олигархическую (а попросту – мафиозную) пирамиду, при которой чтобы он ни сделал, все уже повязаны в единую цепочку. Федулев – Россель – Козицын, который преемник Росселя… Все они не могут друг без друга. Россель – без Козицына, потому что Козицын – то же самое для Росселя, чем был Путин для Ельцина: способ сохранить финансовую стабильность собственной семьи и после ухода из губернаторского кресла…

Однако сейчас интереснее: как же поступил суд? На чьей стороне он выступил – наш независимый и справедливый? Ответ вроде бы ясен: в любом случае суд не может быть на стороне мошенника…

А вот как вышел из ситуации судья Балашов, прекрасно понимавший, какие «белые пятна» есть в законодательстве, – Балашов принял решение в пользу Федулева: забрать у добросовестных приобретателей то, что они добросовестно купили, и отдать Федулеву. Любопытная деталь: и в данном случае все судопроизводство произошло по той же самой схеме, что и в деле «Уралхиммаша»: иск был предъявлен накануне вечером, а уже на следующее утро рассмотрен по существу. Многотомное запутаннейшее дело, где без специальных экспертов – знатоков тонкостей отечественного фондового рынка – шагу не ступить, Балашов, без всяких служебных последствий для себя, рассмотрел с ходу, с лету… И не потому, конечно, что Балашов – умнее всех умных…

А дальше – завертелось. История с высылкой судьи в Магадан – самая безобидная… Иск по спорным акциям ЗАО «Уралэлектромаш» стал прологом к кровавым событиям на «Уралхиммаше», первую судебную точку в которых, как мы помним, поставил все тот же Балашов.

Другой покладистый судья, «следующий Балашов», – носит фамилию Рязанцев и работает в Качканарском городском суде. Он делает то же, что и Балашов, в обеспечение интересов Федулева, но только в Качканаре, во всем, что касается Качканарского горно‑обогатительного комбината.

28 января 2000 года, напомню, Урал всколыхнуло известие о наглом вооруженном захвате Качканарского ГОКа силами олигарха Федулева. Для города Качканара комбинат – градообразующее предприятие. Из 50‑тысячного населения, включая младенцев и пенсионеров, на нем работают 10 тысяч. Это значит: от того, что будет на комбинате, как он будет работать, зависит судьба всего города.

Чем ответила судебная власть на трагедию захвата? 1 февраля 2000 года судья Качканарского городского суда Рязанцев рассмотрел иск о том, что случилось на ГОКе 28 января. И… не нашел никаких нарушений закона при проведении заседания совета директоров под дулами автоматов…

При этом судебное заседание прошло по той же схеме, что и у Балашова: без всякой досудебной подготовки, быстро, без привлечения к спору тех, чьи права оказались попраны. И, конечно, на следующий же день после подачи иска.

15 февраля – спустя 14 суток после решения Качканарского суда, а это невероятная для отечественной кассационной иерархии скорость (обычный срок рассмотрения кассаций в России – полгода) – судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда (епархия Ивана Овчарука) проштамповала решение господина Рязанцева. И опять же – без всякого рассмотрения. Областной суд «не нашел нарушений закона» в развитии качканарских событий.

Но на этом измывательства над Фемидой тоже не закончились. 15 февраля, в день, когда стало ясным, что «решил» областной суд, Качканарский городской суд, опять в лице судьи Рязанцева, еще раз, дабы не случилось осечки с захватом собственности, штампует свое собственное предыдущее решение. Каким образом? Он просто запрещает, кому бы то ни было еще, проводить общее собрание акционеров Качканарского ГОКа.

Это решение – только для закрепления успеха захватчиков. Надо сказать, что городской суд общей юрисдикции на сей раз вообще не имел на него ни малейшего права согласно законодательству. Более того, Качканарский суд вынес меру, вообще не предусмотренную ГПК – Гражданско‑процессуальным кодексом. В кодексе подобного нет – запрета на совершение действий третьим лицам, не участвующим в споре.

Но кого из законников Свердловской области это волнует?… Никого. Был ли дисквалифицирован господин Рязанцев за незаконные действия? Отлучен от профессии? Нет. Сильные у власти – и это главное. Суды штампуют решения в пользу сильных, даже не вникая в проверку подлинности того, что Федулев – собственник. В то, к примеру, что 19 процентов акций Качканарского ГОКа, которыми бравировал Федулев, как своими собственными, – на самом деле надувательство, их, по сути, нет. На эти акции давно был наложен арест – в рамках расследования, которое вел в Москве Следственный комитет МВД против Федулева. Помните, его ненадолго сажали в Москве в тюрьму за мошенничество с одной столичной фирмой?… Так вот, мошенничество ведь состояло в том, что Федулев дважды, разным фирмам и лицам, продал этот самый пакет ГОКа в 19 процентов, в обеспечение которого судья Рязанцев и председатель Овчарук так спешили потерять остатки своего судейского лица!

Дальше, после февраля 2000 года, конечно, много чего случалось – Верховный суд пытался опротестовывать февральскую беспредельщину Свердловского областного суда. И не один раз. Но ничего в реальной жизни все равно не поменялось. Федулев остался на ГОКе. Те, кого он выживал, ушли и скрываются за границей. А судебная практика Качканарского городского и Свердловского областного судов «обогатилась» еще массой косвенных дел о фактическом признании Качканарского ГОКа банкротом – это Федулев стал проворачивать обычную свою аферу с банкротством полученных им предприятий, заставляя подконтрольные себе суды штамповать нужные ему решения.

Таким образом, судебная власть Свердловской области, находясь на службе уральского криминалитета, способствовала совершению ряда умышленных сделок, совокупность которых повлекла неплатежеспособность предприятия. Между прочим, уголовно наказуемое деяние. Но кто в этом будет разбираться?… Путин, придя к власти, напротив, солидаризировался именно с такими, как Федулев и Россель, объявив, что передела собственности не допустит, и это означало: кто захватил, тот и прав, ни у кого ничего не отберут. 14 июля 2000 года, вскоре после первого избрания, Путин прилетел в Екатеринбург. Он участвовал в торжественной церемонии закладки первого камня в строительство стана «5000» на Нижнетагильском металлургическом комбинате, крупнейшем в мире. А на НТМК – те же действующие лица и исполнители, что и на Качканаре. Федулев там – тоже в красном углу. А строительство стана «5000» – крупнейший инвестиционный проект Эдуарда Росселя. Спектакль «Закладка камня президентом» стал превосходным пиаром для продолжения федулевской криминальной экспансии. Что и случилось. Именно «под Путина» сюда поплыли новые деньги… Федулев и Россель в ответ за все «благодеяния» теперь – активные путинские сторонники и обеспечивают функционирование уральского отделения путинской партии «Единая Россия», они уже заявили, что поддержат Путина в его избрании на следующий срок весной 2004 года…

Остается добавить, что внешне у нас в стране все отлично и предельно демократично. Провозглашен принцип полной независимости судебной власти и уголовно наказуемого запрета на любое вмешательство в отправление правосудия. Действует федеральный закон «О статусе судей» – передовой и обеспечивающий будто бы независимость судьи. Однако реальная жизнь такова, что все конституционные демократические принципы подвергнуты самому циничному надругательству. Они могут быть низложены, и никто не понесет никакого наказания. Получается, что сильнее законов – независимость от них. Судебное обслуживание населения зависит от того, к какому ты классу принадлежишь. Высший – ВИП‑уровень – занят мафией и олигархией.

А как же те, кто не ВИП? На нет и суда нет.

…Раз есть капитализм, который мы строим, – значит, есть собственность. Если есть собственность, всегда найдется тот, кто будет ее хотеть. И другой – кто не пожелает отдать. Весь вопрос – только в методах. В правилах, по которым играют в государстве. Пока живем по законам Пашки Федулева, бывшего мелкого екатеринбургского вымогателя и мошенника, ныне – уральского олигарха, – наше государство коррумпировано.

Под занавес – только одна картинка. 2003 год. Март. Екатеринбург. Провинциальная жизнь – медленная, тут все будто замороженное. Но уже несколько дней подряд, с 25 по 28 марта, на центральной площади проходит постоянный митинг. Это – правозащитники Свердловской области: Международный центр по правам человека, Общественный комитет защиты прав заключенных, Объединение общественных организаций «Союз – Территория Народной Власти». Они собирают подписи с требованием немедленной отставки Ивана Овчарука. Участники акции скандируют, что Овчарук, связанный давними узами «сотрудничества» с криминальными авторитетами Урала, – одновременно и главный организатор судебного произвола на Урале, и противник проведения судебной реформы. Овчарук, говорят они всем, кто хочет слышать, продолжает выдавливать любые формы демократии и стоит насмерть против введения суда присяжных, заявляя, что суды присяжных «не соответствуют интересам жителей Свердловской области». И все это – ради одного: чтобы ничем не была ограничена созданная им коррумпированная система судопроизводства на благо криминального мира Урала.

Тот же март. Но уже не Екатеринбург, а Москва. Иван Овчарук опять утвержден президентом в должности председателя Свердловского областного суда… Кто будет спорить, что мафия не бессмертна?…