Психодинамика

Как непосредственное поглощение, так и действие алкогольных напитков, выступают в качестве защитных механизмов, которые за­щищают алкоголика от невыносимых внутренних душевных состояний.

 

Это могут быть чувства страха, вины, стыда, не отражающиеся, как и при неврозах или психозах, или психосоматических расстройствах, с помощью специфических защитных механизмов, а просто-напросто «заливаемые» алкоголем. Тем самым строгие запреты и предписания 4 отключаются», а «Сверх-Я». образно выражаясь, «растворяется» в алкоголе. Человек в алкогольном опьянении побеждает свои депрес­сивные чувства, буквально, маниакальным образом, и в иллюзии опья­нения забывает свои мучительные заботы.

В последнее время (Рост, 1987) все больше внимания обращают на саморазрушительный аспект алкоголизма, ведь злоупотребление алко­голем ведет к замедленному самоуничтожению. В этой связи я, не затра­гивая социальных последствий алкоголизма и связанных с этим индиви­дуальных бед и личностных катастроф, особенно обращаю внимание на токсическое действие алкоголя на печень, желудочно-кишечный тракт и нервную систему.

Если алкоголики подвергаются психоанализу, что случается не так уж часто, то они демонстрируют разрушительные процессы (действо­вавшие до этого лишь в психике алкоголика) непосредственно в отно­шениях между анализандом и аналитиком. Здесь точно так же, как и у пациентов с психосоматическими расстройствами или делинквентным поведением, действуют принципы « повторного насилия» (Wiederhol-ungszwang — Фрейд, 1920). Либо пациент чувствует себя страдающим по вине психоаналитика, который им злоупотребляет, который эксплу­атирует его или обращается с ним жестоко, либо он переворачивает кар­тину (тогда пациент ведет себя в отношении психоаналитика так, чтобы тот чувствовал, что им злоупотребляют, заставляют страдать, считают никому не нужным).

Это образец интеракции, в которой одна власть мстит другой. При этом не следует упускать из виду известное удовольствие от того, что му­чаешь или подвергаешься мучению, удовольствие, которое встречается при садистических и мазохистских перверсиях (ср. гл. VI. 8.). Частота проявлений садистических и мазохистских стереотипов поведения при лечении алкоголиков говорит о том, что отношение между алкоголиком и алкогольным напитком по сути своей отношение садо-мазохистское. Алкоголь действует не только возбуждающе и успокоительно. На стра­дающих алкоголизмом он производит злое, вредное, разрушительное дей­ствие и в психологическом плане, воздействуя в основном на их вообра­жение, не говоря уже о вреде алкоголя в фармакологическом смысле.

Фантазии в отношении реальности играют у алкоголиков весьма большую роль. Фантазии делают возможным попеременную смену бес­сознательного значения алкогольного напитка: то предпочитаемый алко­голь превозносится до небес, то его не признают, ненавидят, проклина­ют. Случается также, что обе крайности преодолеваются поиском абсо­лютного забвения, поскольку в фантазии пьяного в отношении идеализации и обесценивания существует полная сумятица, переносить которую тяжело.

Не удивительно и то, что в случаях алкоголизма психоанализ уста­навливает наличие серьезной детской травматизации. Подобные травматизации обнаруживаются в раннем детстве и у тех людей, которые уже будучи взрослыми, заболевают психозами, психосоматическими рас­стройствами или оказываются делинквентными в своем поведении. Это серьезные нарушения в области удовлетворения элементарных нарцистических и оральных желаний в смысле описанного Балинтом « фунда­ментального расстройства» или в смысле «базисного конфликта» — фундаментального, угрожающего личному существованию столкнове­ния с реальностью Человек стремится избежать воздействия внешней силы, которая ощущается им как инстанция преследующая, давящая, наказующая.

Поэтому алкоголиков относят к категории больных «пост-класси­ческими» неврозами, наряду с описанными в этой связи в главе VI. 3. нарцистическими нарушениями личности, пограничными состояниями и случаями пациентов с неврозами недостачи.

Казуистика

 

Существует, однако, невротический тип лиц, злоупотребляющих алкоголем, который можно продемонстрировать на следующем примере:

На начало лечения пациенту было 27 лет (аптекарь по профессии). Он страдал от страха, угнетавшего его в опасных ситуациях, и чувствовал себя легко поддающимся влиянию своей жены и служащих. С помощью алкого­ля он довольно эффективно заглушал этот страх. До восьми лет он рос без отца, а после возвращения того с войны болезненно переживал, что обе его сестры — восьми и десяти лет — являются любимицами отца. И отношения с матерью оставляли желать лучшего. Мальчик чувствовал себя брошенным на произвол судьбы обоими родителями, при чем ощущал это прежде всего тогда, когда он хотел чего-то и нуждался в том, в чем непременно требова­лась поддержка родителей.

Попытки психотических вспышек вели к мучительному чувству вины, которое наряду со страхом было столь невыносимо, что выпитый в такой си­туации алкоголь действовал очень освобождающе. Бегство в алкоголизацию должно было сигнализировать родителям, что он беззащитен, находится в отчаянии и не знает, как и что может ему теперь помочь. Результатом как раз оказалось обратное: его стали ценить еще меньше, чем раньше, наказы­вали большим неуважением и компрометировали.

Психоанализ остался для него единственной возможностью получить доверительного участника отношений, который несмотря на его рецидивы неизменно был на его стороне. При таких благоприятных обстоятельствах удалось объяснить страхи в ситуации неизвестности, например, страх перед наказанием от отца. которого пациент боялся. В то же время удалось прояс­нить, что злоупотребление алкоголем представляло своего рода сигнал, при­званный привлечь внимание к собственным бедствиям и нужде, проверить, тем самым, важнейших участников отношений на предмет неизменности их чувств к нему, несмотря на обременительность его поведения. При этом бы­ло — с известным драматизмом — установлено, что важнейшие участники отношений пребывают в плену общественных предрассудков, не позволяю­щих им разглядеть скрытые за пьянством невротические конфликты, с от­носящимися к ним страхами и чувствами вины и стыда. Поэтому выравни­вать дисбаланс в отношениях с ближайшими родственниками должны были другие люди — аналитик и подруга, которая воспринимала пациента без предубеждений и стремилась помочь ему добраться до своих невротических проблем и решить их.

7.2. Наркотическая зависимость

Наркотики и общество

 

Проблема, которую испытывает общество с лицами, страдающими наркотической зависимостью, в последние годы значительно услож­нилась. В отличие от алкоголизма, более или менее терпимо восприни­маемого обществом, злоупотребление героином, кокаином или гаши­шем и марихуаной в значительной степени не приветствуется боль­шинством граждан.

Здесь, как и при делинквентном поведении, большую роль играют бессознательные процессы между обществом, с одной стороны, и отдельным наркоманом или группой наркоманов, с другой. В первую очередь стоит назвать проективные процессы, в которых большинство граждан проецируют свои личные отрицательные качества на наркома­нов. Лица с наркотической зависимостью отражают наше собственное потребительское поведение, а именно: желать и иметь желаемое любой ценой, чувство собственника и владельца, равно как и общественные холодность и безразличие. Один из примеров — пьющий отец, который защищается от своей слабости к алкоголю тем, что клеймит наркотичес­кую зависимость сына. Такое отношение облегчается еще и тем, что тор­говля героином, кокаином и т. п., в отличие от торговли алкогольными напитками, запрещена. Поэтому те. кто употребляют сильные наркоти­ки волей-неволей вынуждены делать это нелегально.

Мы говорим о наркотической зависимости, когда кто-либо периоди­чески прибегает к употреблению того или иного наркотического средст­ва, несмотря на его вредное последствие. При этом психическая зависи­мость (Psychische Abhaengigkeit) означает неконтролируемое стремле­ние. манию, непреодолимое желание, ненасытность, жадность, вожде­ление. Физическая зависимость (Koerperliche Abhaengigkeit) встреча­ется тогда, когда нарушение равновесия обмена веществ в организме под влиянием наркотиков достигает такой степени, что введение этого веще­ства становится жизненно необходимым.

Наряду с бессознательными психическими процессами, которые, разумеется, особенно интересуют нас в предлагаемом введении в психо­анализ, не следует упускать из виду и токсическое воздействие наркоти­ков на организм, особенно на центральную нервную систему. Разуме­ется. учитывается возбуждающее действие некоторых наркотиков, несу­щее чувство большой бодрости, повышенной самоуверенности и типичное «high — чувство», которое бывает после приема кокаина, бензедрина, риталина или прелудина.

Героин, морфин, валиум, барбиту ратные препараты и другие седативные препараты успокаивают в случаях беспокойства, глушат чувст­во страха и вообще способны подавлять всякие чувства. Марихуана и гашиш повышают настроение и дают возможность преодолеть застен­чивость, заторможенностъ, в то время как ЛСД и другие галлюциногены возбуждают фантазии тем, что полностью отстраняют реальность внешнего мира, заменяя ее идущими из подсознания представлениями и чувствами. Гашиш и марихуана — это т. н. «мягкие» наркотики — «наркотики протеста». Героин, кокоин, ЛСД — «жесткие» или «силь­ные» наркотики, сильные оттого, что их воздействие — это глобальное изменение мышления, чувств и действий человека, их употребляющего.

 

Психика и наркотики

 

Прежде всего действие наркотиков влияет на аффекты — страхи, чувства вины и стыда. Тем самым действие наркотиков подобно за­щитному механизму. То, что при неврозе делает защитный механизм вытеснения, при наркотической зависимости берет на себя наркотик:

неприятные представления и чувства более не воспринимаются.

В отличие от людей с «обыденным» неврозом, у людей с наркоти­ческой зависимостью наличествует дополнительный фармакологи­ческий (производимый наркотиком) эффект: либо возбуждение, либо успокоение.

Если нас в какой-то момент охватывает страсть к приключениям, мы можем последовать за своими желаниями, поискать соответствующее общество и найти его. Если есть потребность в тишине и покое, можно поискать соответствующее окружение, заботливого друга или подругу, рано или поздно обрести все это и успокоиться. Лица с наркотической зависимостью ничего такого делать не могут. Они лишены способности искать в реальности то, что им требуется. У них отсутствует терпе­ние, навык, для осуществления того, что человек не употребляющий наркотики, получает в контактах с людьми.

Тем самым становится ясно, что у людей, склонных к наркотической зависимости, отсутствуют определенные качества, и прежде всего, спо­собность сближаться с другими людьми, склонять их на свою сторону, строить откровенные, надежные, полные чувств отношения и поддержи­вать их. Более или менее выраженный дефицит переживаний невыно­сим для сознательного восприятия, и именно поэтому таким людям сго­дится любое, пусть и вредное, средство, лишь бы сделать невыносимое положение терпимым.

Наркотики становятся драгоценностью, благотворным объектом, желанным именно из-за его благоприятною действия.

В то же время вредное действие наркотиков (из-за их фармаколо­гической природы) либо вообще не берется в расчет, либо вытесняется посредством психологических защитных механизмов. Однако может случаться и такое, что наркотики необходимы как раз по причине их вредоносных свойств. Подобное вредящее себе поведение прояснить не так-то легко. Тут мы снова сталкиваемся с очевидностью человеческой агрессивности: люди могут сознательно вредить другим людям, уби­вать их (как виновники, исполнители), но и сами они могут быть уби­ты, пострадать (как жертвы).

 

Проблема наркотиков

 

Анализ лиц с наркотической зависимостью показывает, что в прин­ципе, как и вслучае пограничной личности, наряду с благоприятными, хорошими отношениями подспудно действуют и не добрые отношения, причиняющие вред. Вред. причиняемый самому себе, как и крайние формы суицидных побуждений, несет в себе функцию обвинения окру­жающих: « Вы так со мной обходитесь, что мне не остается ничего дру­гого, как только принимать наркотики, хоть это меня и губите. Эти апелляции не вызывают, однако, никакого резонанса в авторитетных кругах в сфере здравоохранения, даже учитывая и то, что все большее количество людей либо умирает раньше времени по состоянию здоровья из-за употребления наркотиков, либо погибает от передозировки. Нар­команы чувствуют себя брошенными обществом на произвол судьбы, аутсайдерами, которые все более оттесняются на самый край обществен­ной жизни.

В этом повинен тот самый негативный опыт, приобретенный лица­ми с наркотической зависимостью в раннем детстве. Вполне законные потребности ребенка в уважении, в полном любви участии и нежности отношений с родителями по тем или иным причинам не удовлетворя­лись. В этом многообразная полная душевных травм предыстория людей с наркотической зависимостью удивительно похожа на предыс­торию делинквентных личностей и психосоматических больных. Это все те же драматические причины: нехватка добра и/или чрезмерность зла, вреда, оскорблений.

 

Терапия

 

Какие же терапевтические выводы следует сделать, исходя из выше­сказанного? Общий вывод таков: масштаб и форма психического нару­шения требует соответствующих трудоемких и длительных психотера­певтических мероприятий. Сложности начинаются с общей проблемы создания основы для терапевтического союза. Это требует максималь­но демократической, полной взаимного признания, манеры поведения, на базе которой могут установиться прочные и абсолютно искренние отношения. Разумеется, сам союз дефицита детства устранить не может. Но негативный детский опыт может быть лучше понят. И уже одно это способно помочь.

При этом строгие рамки медицинского стационарного учреждения много предпочтительнее, чем амбулаторная врачебная или психоте­рапевтическая практика. Атмосфера дружелюбного понимания дает большие шансы для выздоровления, чем даже лекарственная терапия. Пациенты относятся к врачам и психоаналитикам, как и ко всяким лю­дям «с авторитетом» с недоверием, поскольку последние очень далеки от реальности больных наркоманией. Альтернативные и нетрадици­онные методы лечения скорее достигнут своей цели, чем ортодоксаль­ный нозологический подход. Симптоматические методы такие пациенты отвергают, поскольку относятся к ним как к своего рода «дрессировке». очень напоминающей им, идущее из детства приучение к покорности и казарменной дисциплине. В соответствии с обстоятельствами необхо­димо вскрывать внутренние и внешние составляющие наркоманической проблемы. Сюда относятся и жестокие реалии ориентированного на успех и потребление общества, и слабости и страхи самого пациента, идущее из детства стремление быть воспринятым, наряду со склон­ностью причинять вред самому себе и другим.

В отношениях с лицом страдающим наркотической зависимостью рано или поздно начинает сказываться тот разрушительный потенци­ал, который ранее был связан с отношениями употребляющегд н»ужо?. тики и самим наркотиком? Если оба участника будут избегать этого ас­пекта в своих взаимоотношениях, то дело закончится ничем, т.е. каждый останется «при своих интересах» и никакого лечения не будет. Если же терапевт учитывает подобный ход событий и вполне допус­кает появление и проявление разрушительной агрессии, даже если она направлена против него, и поддерживает пациента, то деструктив­ные силы шаг за шагом могут быть взяты под контроль и интегриро­ваны. Терапевт при этом должен вовремя отслеживать свои чувства по отношению к пациенту (досада, гнев. страх, стыд и т. д.), сигнализи­ровать о них или находить уместный для конкретной ситуации ответ. Это возможно лишь в том случае. если терапевт понимает своего паци­ента и разделяет с ним его переживания (Joining от «to join» — связы­ваться, объединяться).

Однако, терапевт не должен удивляться возможным рецидивам, когда пациент опять предпочитает ему наркотик. Следует перетерпеть содержащееся здесь обесценивание и интерпретировать это как расще­пление на хорошие наркотики и плохого аналитика. Упреки только утвердят больного наркоманией в изначально усвоенном предположении, которого он только и привык ждать, а именно, непонимания и безразличия со стороны окружающих.

Иногда наркоманы, не найдя ни в ком нежности и заботы к себе, обретают свою отраду в музыке. Либо они сами играют на музыкальных инструментах, либо буквально сходят с ума от рока. поп-музыки или других музыкальных жанров. Поэтому, при лечении наркотической зависимости следует учитывать и возможности танцевальной терапии (Tanztherapie) (ср.: Хануш, 1988). В данном случае, музыка служит заменителем наркотика. Это является дополнительным способом в про­цессе лечения.