Ольга Аксютина
Аспирант ИВГИ РГГУ по специальности История и теория культуры
телефон ИВГИ (095)-250-66-68
Публикации:
Аксютина О. Панк-вирус в России (сборник интервью). - М.: Леан, 1999. - 319 с.
Власть и контркультура в 1980 е - 1990 е годы.
Заключение
Итак, прямая конфронтация с властью, характерная для контркультуры в СССР, в 1990-е сменяется противостоянием альтернативного коммуникативного пространства, функционирующего по своим законам, конформизму и пассивности, господствующему в российском обществе. Власть больше не борется с контркультурой, тем более, что панк-культура, это не политическое движение, и связано, прежде всего, с музыкой, хотя ее политическая (в широком смысле) составляющая является не менее важной, чем музыка. Политика для панка - это не организованная борьба за власть и партийная оппозиция, а противостояние принуждению, манипулированию и превращению в товар. Ко второй половине 1990-х в российском обществе формируется новая система ценностей, новая "большая" культура, против которой и направляется протест новой контркультуры. А поскольку она формируется по образу и подобию социально-экономической, культурной, политической жизни Запада, соответственно, новые способы противостояния этому приходят с Запада
. Таким образом, панк остается контркультурным явлением при любом строе, несмотря на то, что его пытаются дискредитировать, продавая, или уничтожить тем или иным образом, нивелируя его политический импульс. В 1980-е тоталитарное государство и его идеология исключали из своей системы существование каких бы то ни было проявлений контркультуры 86, но последняя не могла не возникнуть, поскольку является неотъемлемым компонентом культуры. Реакция власти на попытки противостояния была однозначна - уничтожить и нивелировать любое инакомыслие, любую оппозицию. В 1990-е изменение общественно-экономического строя и его идеологической упаковки приводит к изменению атмосферы, в которой реализуется контркультура. Противостояние власти и контркультуры, характерное для 1980-х, прекращается, поскольку любой протест быстро абсорбируется системой, делая ее более гибкой и жизнеспособной. Власть в 1990-х больше не концентрируется в образе государства, партии, карательных органов. Тем не менее, ко второй половине 1990-х формируется новая система ценностей, ориентированная на Запад, где главной ценностью становятся деньги. Тут же возникает новый тип контркультуры, также перенесенный с Запада, говоря точнее - всемирная подпольная панк-сеть проникает и в Россию. Этот новый тип контркультуры, DIY панк-движение, приносит на российскую почву свои идеи (защита прав различных меньшинств и животных, анархизм и др.) и формы их реализации (независимые лэйблы, демонстрации и др.). Многое (сквоты, Foods not Bombs и другие проявления DIY активности) в условиях российской экономический и социально-политической ситуации пока что невозможно. Таким образом, на первый план выходит противостояние другого рода - противостояние двух систем коммуникации: отчужденной, "официальной", формируемой новообразованным обществом зрелищ, и очеловеченной, контркультурной, функционирующей на микроуровне. Прямая конфронтация личности и тоталитарной власти заменяется оппозицией тоталитаризму как идеологии, социальной психологии, которая пытается подавить микрокоммуникационный принцип культуры. Ситуация в Беларуси представляет собой некую промежуточную стадию между обстановкой в СССР и современной России. Существует запрет на любые высказывания против власти, но система уже не так строга и дополняется новыми видами контроля, не основанными непосредственно на насилии. Таким образом, белорусское панк-движение оказалось между Сциллой "тоталитаризма" 87 и Харибдой "капитализма" 88.