Архитектура

Я. Соколова

Новый этап общественного развития России предъявил архитекторам требования исключительной сложности, обусловленные высоким промышленным подъемом 1890-х гг., ростом городов, стремительным развитием техники, большим размахом строительства фабрик, заводов, банков, вокзалов, учебных заведений, жилых домов. Все эти и множество других явлений современности выдвинули перед русским зодчеством проблемы, которые требовали безотлагательных решений, и притом новаторских. Не случайно с 1892 по 1913 г. пять раз собирались съезды зодчих при активном участии инженеров и художников. В эти годы архитекторы выдвигали важнейшие проблемы градостроительства, мечтали о возрождении ансамблевой застройки городов, горячо дискутировали о художественных традициях, о новом стиле в архитектуре. Однако решение коренных проблем градостроительства тормозилось; глубокий кризис искусства архитектуры, наметившийся во второй половине 19 в., углублялся. В буржуазном обществе накануне его крушения отсутствовали необходимые социально-экономические и идейные предпосылки для решения актуальной проблематики.

Многие зодчие понимали тяжесть создавшегося положения и надеялись преодолеть кризис путем обращения к традициям архитектуры прошлого.

В художественных отделах съездов обсуждались проблемы нового архитектурного облика городов. Вопрос этот приводился в прямую связь с проблемой использования наследия. Группа архитекторов и историков искусства, которые уже в 70 — 80-е гг. проводили активную пропаганду националистических идей, стремились повернуть архитектуру вспять к древнерусскому, главным образом церковному зодчеству 16 — 17 вв., полагая, что это именно то наследие, на которое следует опереться в решении задач современного строительства. Инженеры, как правило, оказывали решительное противодействие подобной ориентации как идущей вразрез с назначением новых общественных и жилых зданий. Примером псевдорусского строительства может служить здание бывш. Московской городской думы (построено по проекту Д. Н. Чигачова; 1890 — 1892).

Картина использования древнерусского зодчества в те годы была довольно многообразной и противоречивой. Осваивались в основном декоративные, а не конструктивные принципы этого наследия. Относительно удачными опытами применения декора в духе русского зодчества можно считать фасад Третьяковской гал-лереи, постройки С. В. Малютина в Талашкине под Смоленском (1900), Казанский вокзал в Москве. Подобные постройки решались в монументально-декоративном стиле. В их строительстве участвовали (а в ряде случаев были их авторами) живописцы.

На втором съезде зодчих была выдвинута в качестве желаемого образца архитектура 18 — первых десятилетий 19 в., т. е. того периода, когда с блеском осуществлялась проблема ансамблей в градостроительстве. Третий съезд (1900) в большей мере, чем прежние, заострил проблемы современного стиля, демократизации строительства. Усилившийся интерес к современной архитектуре Западной Европы совпал с формированием в русской архитектуре стиля модерн. Модерн хотя и нашел в России в 80 — 90-е гг. довольно широкое распространение, однако не смог решить ни одной существенной проблемы нового времени. По своим архитектурно-техническим решениям он сводился главным образом к декоративной, так называемой фасадной архитектуре, порой эклектически использовавшей любые стили прошлого, что нашло себе наиболее откровенное применение в строительстве московских купеческих особняков.

Федор Осипович Шехтель (1859 — 1926) был одним из архитекторов, которые работали в стиле модерн. Построенный им в Москве особняк Рябушинского (начат в 1902 г.) является примером этого стиля. Его отличают беспокойная асимметричность объемов, излишества декора, живописность, использующая не только орнаментальный фриз, но и асимметрию оконных прорезов, вызывающих повышенную игру светотени.

Ф. О. Шехтель. Особняк Рябушинского в Москве. 1902 — 1906 гг

илл. 48 а

Несмотря на общность поставленных жизнью задач, строительство в Москве в 1890 — 1900-е гг. развивалось иначе, чем в Петербурге, где доминировали иные стилистические формы. В 1900-е гг. активную роль в художественной жизни столицы начинают играть архитекторы нового поколения и близкие им художники группы «Мир искусства». В докладах на съездах русских зодчих применяются новые термины «неоампир», «неоклассицизм». Отношение к наследию значительно расширяется. Возвеличивается прекрасная архитектура древних городов — Новгорода, Пскова, русская архитектура 18 — первых десятилетий 19 в.

Для Москвы наиболее характерны постройки с использованием в первую очередь древнерусского наследия. Большое принципиальное значение имела работа В. М. Васнецова над проектом фасада Третьяковской галлереи (1901). Этот фасад является как бы архитектурно-декоративной прелюдией, предваряющей созерцание представленных в галлерее сокровищ. Васнецов тонко сочетал назначение современного по замыслу здания с традициями древнерусского зодчества и иконописи.

А. В. Щусев. Казанский вокзал в Москве. 1912 — 1926 гг

илл. 48 б

В дальнейшем принципы зодчества Новгорода и Пскова своеобразно и мастерски использовались Алексеем Викторовичем Щусевым (1873 — 1949). Из московских построек Щусева в первую очередь необходимо упомянуть Марфо-Мариинскую обитель на Большой Ордынке (1908 — 1912) и Казанский вокзал. Проблемы стиля, ансамбля, синтеза архитектуры и живописи в творчестве Щусева всегда играли существенную роль. Крупнейшее сооружение Щусева данного времени — Казанский вокзал (проект был утвержден в 1911 г.). Прерванная первой мировой войной постройка вокзала проводилась в течение ряда лет. Строителю предстояло продумать функциональную сторону современного сугубо делового здания и раскрыть в художественном образе его роль в жизни страны. По тем временам зодчий успешно решил поставленную перед собой сложную задачу, используя черты народного творчества. Вытянутый, красивый по рисунку и орнаментальному убранству фасад Эффектно разнообразится различными по конфигурации объемами, что вносит живой ритм в композицию, и увенчивается многоступенчатой башней (в духе казанской башни Сюмбеки).

Менее интересен в художественном отношении сделанный с акцентом на внешнее стилизаторство возведенный по проекту Ф. О. Шехтеля Северный (Ярославский) вокзал в Москве (1903 — 1904).

В архитектурной практике и теории архитектуры в первое и второе десятилетия 20 в. доминирует талантливая группа зодчих: И. В. Жолтовский, И. А. Фомин, А. В. Щусев и ряд других, с именами которых связывается в основном интерес к классическим национальным традициям и к итальянским традициям эпохи Возрождения. Эта группа зодчих при поддержке историков искусства пропагандировала принципы планового градостроительства, архитектуру ансамблей во имя единства художественного облика города.

Творчеством Ивана Владиславовича Жолтовского (1867 — 1959) открывается целая страница русского зодчества 20 в., опиравшегося на традиции античности, Ренессанса, классицизма. С именем Жолтовского связано возрождение интереса и творческое использование практики и теоретических положений Палладио. Изучая классически ясное наследие великого зодчего, Жолтовский и его школа противостояли эклектике, столь распространенной в те годы. Строгостью форм отличаются ранняя постройка Жолтовского — Павильон скакового общества в Москве (1903 — 1905), а также бывший особняк Тарасова на Спиридоновке (ныне ул. Алексея Толстого) (1909 — 1910), напоминающий флорентийские палаццо по строгости, монументальности решения. Плафоны выполнены Е. Е. Лансере.

И. В. Жолтовский. Павильон скакового общества в Москве. 1903 — 1905 гг

илл. 49 а

Принципы русского классицизма мастерски использовал в строительстве современных по назначению зданий Александр Иванович Таманян (Таманов) (1878 — 1936), являющийся одним из ведущих деятелей архитектуры предреволюционного периода.

Таманян строил в Царском Селе, в Москве, в Подмосковье. К наиболее известным его сооружениям относится доходный дом кн. Щербатова в Москве на Новинском бульваре (ныне ул. Чайковского; 1911 — 1913). Внешнему облику и интерьерам доходного дома зодчий придал строгий, внушительный дворцовый вид. Таманян завоевал имя и положение крупнейшего мастера тогда, когда на почве социалистической Армении получил полную возможность создавать ансамбли и отдельные высокохудожественные произведения архитектуры, опираясь на традиции родного народа.

Начав свою деятельность постройкой средних торговых рядов (в духе псевдорусского стиля), архитектор Роман Иванович Клейн (1858 — 1924) затем тоже обратился к использованию принципов классицизма. Из сооружений, построенных по его проекту, наиболее известен Музей изящных искусств (ныне Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина) в Москве (1898 — 1912). В постройке музея принимал также участие архитектор (инженер по образованию) Иван Иванович Рерберг (1869 — 1932). По проекту Рерберга был построен Киевский вокзал в Москве (закончен в 1917 г.). Исходя из функциональных особенностей данного здания, применяя современную ему строительную технику, новые материалы, Рерберг в известной мере использовал элементы классицизма.

И. А. Фомин. Особняк Половцева в Ленинграде. 1911 — 1913 гг

илл. 49 б

В Петербурге были сделаны попытки осуществить ансамбль в духе традиций русского классицизма. В связи с этой проблемой необходимо в первую очередь назвать имя Ивана Александровича Фомина (1872 — 1936). Практическая деятельность мастера подкреплялась его теоретическими трудами, имевшими большое значение в деле пропаганды классики, в частности русской классической архитектуры. В 10-е гг. Фомин создал ряд сооружений, программных для него и для возникавшей школы неоклассицизма, — особняк Половцева на Каменном острове (1911 — 1913), особняк князя Абамелек-Лазарева на набережной Мойки (1912) в Петербурге. Особняк Половцева — это дворец с классическим фронтоном, колоннадой в центре; флигели-колоннады соединяют здание с окружающим пейзажем. Классической строгостью композиции, прекрасно найденными пропорциями отличается особняк, сооруженный Фоминым на набережной Мойки, обращенный к городскому пейзажу по принципу петербургских ансамблей первых десятилетий 19 в.

Не удовлетворяясь отдельными сооружениями, Фомин разработал грандиозный план ансамбля в духе классицизма — проект застройки острова Голодай (ныне остров Декабристов). На окраине столицы должен был возникнуть «Новый Петербург». Из всего комплекса Фомину удалось построить лишь один дом. Разработанные архитекторами Л. Н. Бенуа и М. М. Перетятковичем проекты ансамблей также остались неосуществленными.

В условиях царской России только начиналось градостроительство с использованием новейшей техники и новых принципов. Эта грандиозная задача была «завещана» социалистическому обществу; оно овладело той «объединяющей идеей», по которой безнадежно тосковали лучшие зодчие предреволюционной России.

Крупным мастером, использовавшим классические принципы в строительстве современных зданий, является Владимир Алексеевич Щуко (1878 — 1939). В связи с его постройками необходимо вспомнить традиции раннего итальянского Возрождения, традиции мастеров позднего Возрождения (Палладио) и русского классицизма (Жилярди). Доходные дома, которые строил Щуко, свидетельствуют о его безукоризненном вкусе, отличаются строгостью пропорций (дом на Кировском проспекте в Ленинграде). В 1910 — 1911 гг. по проекту Щуко были возведены русские павильоны на между народных выставках в Турине и Риме. Павильон, построенный в Риме, встречает посетителя полукруглой ротондой в центре фасада изысканных пропорций. Будучи несколько приподнят над партером, павильон достаточно торжествен и вместе с тем не подавляет величием классических построек. Архитектор прекрасно почувствовал назначение здания, требующего легкости, картинности композиционного замысла.

Из других архитекторов, творчески перерабатывающих принципы русского классицизма и палладианства, необходимо назвать имена М. М. Перетятковича (1872 — 1916) и М. С. Лялевича (р. 1876). Большую роль в подготовке архитектурных кадров в Академии художеств играл Леонтий Николаевич Бенуа (1856 — 1928). Пере-тяткович строил в Петербурге здания, которые отличаются суровостью, простотой, монументальностью. Предназначавшиеся для крупных банков, они приобретали черты неприступных палаццо.

Величественный облик Петербурга сего классическими, прекрасными ансамблями требовал и от современных зодчих строгих конструктивных решений, монументальных форм. Одновременно встает задача строительства промышленных сооружений нового типа. К ней приступают, например, братья Веснины. На пятом съезде зодчих в 1913 г. часть архитекторов, поддерживаемая инженерами, активно выступает за коренную реконструкцию городов. В качестве важнейших выдвигаются проблемы железобетонных конструкций, формируются принципы конструктивистской эстетики. Что же касается художественного отдела съезда, то он под влиянием художников «Мира искусства» всецело погружается вразмышления ретроспективного характера, сетует на внедрение нового строительства. Противоречия между искусством и инженерией, между прозой деловых зданий и поисками художественного выражения нового времени, между поклонением старине и новой техникой углубляются. Еще отчетливее звучит пессимистический вывод о том, что государственный и общественный строй не выдвигает передовых идей.

После длительной борьбы за современный стиль в архитектуре, после тщетных поисков объединяющей идеи русская архитектурная мысль остановилась перед неразрешимыми в условиях царского режима противоречиями. И все же в процессе этой борьбы формировалась школа русского зодчества, которая при всех своих внутренних противоречиях и несогласиях, неумолкавшей полемике разных творческих направлений была школой архитекторов-художников. Архитектура, призванная решать практические задачи, выдвигаемые жизнью и ее требованиями, должна была быть искусством образным, искусством большого стиля. И не вина, а беда архитекторов заключалась в том, что мечты их оставались сплошь и рядом невоплощенными. Накопленный русскими зодчими опыт должен быть изучен и критически освещен, ибо талантливая плеяда их, преодолевая исключительные трудности, упорно и неустанно вела поиски новых путей в искусстве архитектуры. За эти годы выросла новая смена зодчих, которые нашли применение своим силам уже после Великой Октябрьской социалистической революции.