Литературная и общественная позиция Розанова

Изобрёл 7 гениальных тем (Пол, Семья, Религия, Иудаизм, Христианство, Язычество, Психология творчества) + 2 сверхтемы, темы-интеграторы (тема частной жизни, «незыблемой ценности», с позиций которой Розанов рассматривает нравственность, войну, религию и проч. и тема самого Розанова и его души, т.к. «в собственной душе я хожу как в саду божием»; «просто сидеть дома и смотреть на закат», пройдут все религии, а это останется - в нём нет запретов и не существует нравственность).

О Розанове: мировоззрение Розанова складывалось в условиях личных несчастий и обид.

 

Происходил Розанов из духовенства, отец был чиновником лесного ведомства в Костромской губернии (умер, когда Розанову было 3 года, так что мать Розанова с трудом растила детей, они бедствовали, «нередко ели печёный лук вместо хлеба», но за счёт казны дети получили образование, а Розанов поступил в московский императорский университет на историко-филологический факультет – по стопам брата; после завершения обучения в вузе Розанов не согласился остаться, «по слабости характера и голосовых связок», напросился работать в прогимназию Брянска – преподавать историю и географию; Розанов стал учителем на долгие годы – чиновником министерства народного просвещения, и об образовании позднее написал много статей, вошедших в книгу «Сумерки просвещения»; женился Розанов в 1881 г., обучаясь на третьем курсе, на Аполлинарии Прокофьевне Сусловой – прежней возлюбленной Достоевского, на 16 лет старше Розанова – и этот брак оказал большое влияние на дальнейшую жизнь; супруга, или «Суслиха», постоянно говорила Розанову, что он ничтожество, под этим влиянием он написал традиционный философский трактат «О понимании», который совершенно не продавался – и тираж книги Розанову пришлось продать на бумагу, в дальнейшем Розанов отказался от формы философского трактата; Суслова высмеивала «эту глупую книгу»; в 1886 г. Суслова бросила Розанова и уехала в связи с тем, что летом 86-го приехал пасынок подруги Сусловой, в которого та влюбилась, довела его до тюрьмы после отказа во взаимности, попыталась Розанова склонить к лжесвидетельству против молодого человека, но тот отказался; тогда Суслова уехала и остаток жизни отказывалась давать развод – Розанов обращался в синод, сблизился в поисках помощи с семейством Достоевского; умерла она в 1918, за год до кончины Розанова; после несчастного брака Розанов уезжает из Брянска в Елец, где поступил учителем и воспитателем старших классов в гимназии, где гимназисты его не любили и смеялись над ним; в этой же гимназии учился Бунин, который ушёл перевёлся оттуда до того, как начать учиться у Розанова; учился у Розанова Пришвин, за исключение из гимназии которого из-за попытки побега в Америку Розанов успешно ходатайствовал; в Ельце Розанов знакомится с вдовой, которую с ним незаконно обвенчал священник; родившихся в незаконном браке пятерых детей Розанов удалось сделать законными только высочайшим манифестом – подписанным самим Николаем II; в начале 90-ых годов Розанов пишет в петербургские газеты, журналы; выходит в этот период впервые его критический разбор «Легенды о великом инквизиторе» Достоевского; вскоре Розанов выхлопотал себе перевод в должность в управлении госконтроля, где проработал до 1899 г.; в это время он активно публиковался на философские и общественные темы; в 1899 году Алексей Сергеевич Суворин пригласил Розанова сотрудничать в «Новом времени» после ухода Амфитеатрова, до конца жизни Розанов был любимым сотрудником Суворина, ежегодно Розанов публиковал десятки статей в «Новом времени»; Розанова иногда обвиняли в двурушничестве, т.к. в «Русском слове» он под всем известным псевдонимом выражал противоположные нововременским мнения; сближается в «Золотым руном», «Весами» и проч., и здесь формируется его стиль, который раскрывается в 1900-ые годы), родился в 1856 г. Ко времени торжества модернизма он был намного старше основных деятелей.

 

Никаких художественных произведений у Розанова не было, он был активным журналистом. Так что писателем-художником он не был. На воскресеньях Розанова, где участвовали и петербургские символисты, и прочая интеллигенция, возникла идея создания религиозно-философской группы. Темы дискуссий между интеллигенцией и духовенством задавались, в основном, Розановым; сам он редко ораторствовал. Вопросы, которые очень задевали представителей РПЦ, также активно обсуждались.

Большинство публикацией Розанова в дальнейшем становились книгами – философские и социологические исследования, эссеистика, критика. Так появилась перед Первой русской революцией вышла книга «В мире неясного и нерешённого» Розанова посвящена отношениям между женщинами и мужчинами, а также отношением к ним РПЦ; годом раньше вышла книга «Семейный вопрос»; двумя изданиями выходила книга «Религия и культура» (в 1899 и 1901 гг.). Два тома книги «Около церковных стен» посвящены вопросам православия. Вопросы пола и религии в обсуждении Розанова резко воспринимались РПЦ. В Париже неподцензурно также выходили книги Розанова; в «Тёмных религиозных лучах», запрещённой цензурой, говорилось о том, что религия – создание пола. Ещё одна книга была популярна – «Когда начальство ушло» 1910 г. Розанов много писал о Достоевском, Лермонтове; о Пушкине мало говорил; сатириков не очень любил – о Гоголе, Салтыкове-Щедрине писал немного, в основном, в «Опавших листьях».

В основном статьи Розанова – критические – посвящены литературе 19-го века; современную литературу Розанов почти не читал и не рецензировал.

 

Два основных вопроса Розанова: тема пола и тема религии.

Тема пола, по мнению Розанова, лежит в основании жизни и человечества. Розанов порой намеренно заострял вопрос, провоцируя современников на полемику: «Гениталия у нас важнее мозга». «Связь пола с богом важнее, чем связь ума с богом».

Бог в трактовке Розанова: попытка создать семейно-родовую теорию, сливавшую комплекс наук, по которой пол – странное физиолого-мистическое соединение, где сходятся «мясо» и «дух». «Наука и поэзия равно идут сюда (к вопросу пола); сюда торопится искусство» и т.д. По мнению Розанова цивилизация пошла по пути забвения пола, столь значимого для семьи и жизни, отведения ему низкой роли – и это ошибочный путь. Пол и любовь дополняются другими сторонами жизни.

Розанов: когда девушкам надо выходить замуж (игнорируется сословная разница) – чем раньше выйдет замуж, тем лучше. Быт старых дев и холостяков также интересует Розанова. Розанов много писал о проституции, понимая её как публичность (т.е. аналогию публичным профессиям – преподавателям, адвокатам, священникам); одинаковое отношение ко всем – проституционный принцип, и он характерен и для преподавателей, журналистов, священников – проститутов, по мнению Розанова.

Идеал Розанова – семья, где господствует любовь-страсть; изъять из семьи страсть – что делается церковь – неправильно; семья без страсти – ружьё без пороха.

 

Ещё один вопрос – церковь. Этот вопрос активно обсуждался в конце 19-го века – начале 20-го. Отметились здесь Мережковский, даже Горький; а Розанов критикует и церковь, и христиан. «Жестокие они люди, или уклончивые – моя хата с краю; тебе, батюшка, крест, ты и неси», пишет Розанов и добавляет, что боится церкви и христиан. О христианстве и взгляде на семью и детей; христианство Нового завета смогло породить аскетов, скопцов и прочих «людей лунного света», а в Ветхом завете семье и полу уделяется много внимания. Розанов называл себя часто «духовным иудеем». «Христос есть дух небытия», «это не религия рождения, а похорон». Розанов воевал с историческим христианством и религией Христа.

По мнению специалистов, отношение Розанова к церкви было очень сложным: он часто встречался с духовными лицами, но смотрел на христианство как человека, которому оно чуждо. Сам Розанов говорил, что страдает от христиан, но не может обойтись без церкви, где ему тепло и где он может забыться от одиночества. Он считал, что лучше понимает церковь чем те, кто религиозен до макушку.

Церковь в ответ планировала предать его анафеме, но это так

 

Книги 1910-ых годов Розанова: «Уединённое» (1912, переиздание в 1916 г.), «Опавшие листья» (первый короб/часть – 1913 г., второй – 1915 г.), где, считал Розанов, он нашёл адекватное средство выражать размышления, «Смертное» (1913 г.).

«Мимолётное» и «Сахарна» (три части – «Перед Сахарной», «Сахарна», «После Сахарны») - обширные рукописи, которые были изданы позднее.

«Апокалипсис нашего времени», выпуски публиковались в 1918 и 1919 гг. Это была публицистика, отклик на современные события, издавалась на последние деньги в Сергиевом Посаде.

 

«Опавшие листья» - нечто долитературное, способ размышлений. Под литературой Розанов понимал всё, что напечатано, печатное слово; сам же не был писателем художественной литературы, но считал себя автором литературы.

Теперь Розанов решает писать не нечто литературное, «книги не для читателя; это нечто дописьменное, непечатное», что-то, о чём не принято писать. Это реакция на журналистику, на литературу; прежде, Розанов пишет, было нечто газетное, для всех; а теперь он решил писать ни для кого, противоположный полюс публицистике; Розанов-публицист, раньше не могший реализовать себя в форме выговаривания, теперь отыгрывает невозможное прежде. Именно такая форма, утверждал он, могла дать ему выразить себя.

Нет сюжетов, героев, это сплошной образ автора.

Литературные формы: нисколько не дневник, по выражению Розанова, потому, что там записи расположены вне какой-либо последовательности; это и не мемуары, продолжает автор, и «не раскаянное признание», т.е. не исповедь. «Это листы, опавшие – их было и нет боле», то «не мысли, не страсти, а то, что пришло в голову, резануло по сердцу, замерцало в душе».

В «Опавших листьях» звучат голоса всех масок, которые когда-либо были в Розанове – публицист, преподаватель, философ, человек со страхом церкви и проч. Много брани в адрес литературы, но обсуждается и философия творчества.

Фиксируются какие попало моменты жизни, без ретуши; во всём этом Розанов видит признак своей гениальности; в этом произведении «тон – рукописность души», утверждал он. В этих книгах особенный род человеческого любопытства – любопытство к самому себе. Розанов пишет о своих впечатлениях, о себе, не пытаясь разобраться и найти окончательные выводы; показывает и великое, мелкое в своей жизни.

Высшая ценность творчества для Розанова – способность передать самые интимные мысли; бог его – и собственная интимность, и собственная бесконечная часть. Он пишет о мелочах, считая это своей задачей. Поскольку он публикует свои книги, на рассчитанные на широкую публику, он говорил, что он – «невестица перед всем миром».

В «Листьях» он подавил в себе журналиста и писателя; душе эта форма и придаёт всемогущество, и давит на неё. Он считал, что в нём происходит разложение литературы, ожидал, что и другие писатели переборют литературную традицию и последуют за ним. Розанов проложил новые пути в литературе, считали некоторе современники.

В начале века, кстати, и другие писатели стремились преодолеть ограничение традиции – например, Ремизов создаёт неомифологические тексты, включая сны, сказки и проч.; Бунин стремится написать «книгу ни о чём», ссылаясь на подобное желание и Флобера, говорит о том, как ему всегда мешало стремление быть похожим на великих; Набоков играл техническими приёмами, также стремясь преодолеть рамки сложившегося в литературе.

 

О жанре «Листьев»: это не новый особый жанр, а, в привычных терминах, Розанов создал экспериментальную прозу, в которой Розанов с успехом решил задачу, к которой стремился прошлые 10-15 лет.

Отношение Розанова к еврейскому вопросу (Розанов в нескольких публикациях высказал мнение относительно сфабрикованного против Бейлиса, приказчика кирпичного завода, которому вменяли убийство русского мальчика для ритуальных целей).

18/11/09

В деле Бейлиса были замешаны и высокие посты; это дело в русском обществе имело широчайший общественный резонанс. В печати обсуждали вопрос, возможно ли в современности употреблять кровь для ритуальных целей. Розанов публикует в 1914 г. книгу: «Обоятельные и осязательное отношение евреев к крови». На материале древних книг Розанов приходил к выводу, что использование крови для ритуальных целей евреями возможно. После ещё несколько статей против евреев, опубликованных им в некоторых черносотенных изданиях, всё решили, что Розанов антисемит.

В начале 1914 г. по инициативе Мережковского в результате за откровенный антисемитизм исключили из религиозно-философского общества.

Последние годы своей жизни Розанов оказался практически в изоляции. Жизнь писателя в это время, противно прошлым годам, была очень тяжёлой в материальном и других отношениях. Розанов переезжает с семьёй в Сергиев Посад в Москве, и тут публикует «Апокалипсис нашего времени», который соотносится с последними произведениями Розанова. В книге много резких и радикальных мнений в отношении государства, церкви (например, мысль о том, что русский революционный хаос – это возмездие за недостатки христианства).

До революции Розанов не верил в возможность социальной катастрофы. В фрагменте «Божественная комедия» Розанов говорит о том, что над русской историей опускается железный занавес, представление окончилось, публика встала, собралась взять шубы и идти домой, а шуб и домов не было.

В последние месяцы своей жизни Розанов общался с Флоренским и продолжал с ним спорить о христианстве, о личности. Флоренский: «Это стихия хаоса, метущаяся, … не способная понять своего ничтожности вне божьей сущности».

В 1918 г. все издания, признанные буржуазными, были закрыты; тем не менее, некоторые издания откликнулись на смерть Розанова.

 

 

Ремизов

«Жил на границе между сном и явью». Ремизов, подобно Розанову, в своих произведениях старался выходить за рамки традиции.

В начале ХХ века появилось множество необычных и странных фигур в русской культуре, но и из них Ремизов выделялся чудачествами, образом, произведениями.

Родом из знаменитого купеческого рода; родился в Москве в 1877 г., умер в 1957 г. в Париже. Судьба Ремизова в этом схожа с судьбой множества других писателей эпохи. Первая публикация Ремизова в 1902 г. в газете «Курьер»; в 1921 г. он эмигрировал из России, а до отъезда издал 37 книг – небольшими тиражами, книги для художественной элиты. С 21 по 57 год Ремизов издал 50+ книг, также небольшими тиражами – сначала в Берлине, где он оказался, потом в Париже. С 32 по 46 гг. не вышло ни одной книги, т.к. книги Ремизова не пользовались популярностью среди эмигрантов.

Ремизова нельзя отнести ни к одному из течений начала века, хотя большинство его знакомых были из среды символистов. Ремизов легко сходился с людьми. О нём говорили многое: от убеждений в том, что он гений и пророк, до восприятия его как шарлатана.

 

Грани восприятия Ремизова:

1) многие Ремизов казался униженным и оскорблённым, как герои Достоевского – это видно из первых книг Ремизова – например, «Пруд»;

2) Ремизова называли чудо-юдом русской литературы, потешником, шутом – и многие книжки Ремизова работали на этот образ (например, книга записей снов, романы воспоминаний, где мемуары перемешаны с пересказами снов);

3) «жизнь и книги Ремизова словно бы убеждали в том, что он книжный червь, откапывающий редкие слова»; его считали «лабораторией русской речи» (с) Горький; во многих книгах Ремизов предстаёт книжником, опирающимся на древнерусскую традицию;

4) «Ремизов А.М. – … чертёнок-монашек из монастыря… весь полон похабных мыслей настолько, что после него хочется принять ванную» (с) Розанов, который видел в произведениях Ремизова особый пласт содержания – повышенный эротизм.

Розанов с Ремизовым были закадычными друзьями; часто встречались и обсуждали проблему бокового роста человека; что есть вера божеская. Ремизов написал одну из лучших книг о Розанове - «Кукха (Розановы письма», вышедшая в 1921 г. в Берлине.

 

Все эти четыре лика Ремизова сосуществовали вместе и делали Ремизова уникальным явлением русской культуры начала века. Современники описывали Ремизова как сочетание деталей и частей тел совершенно разных людей.

Ремизов сознательно мифологизировал многие факты своей жизни, так что опираться на его автобиографические произведения не следует. Он подчёркивает «злую случайность», которая выбросила его в мир и заставила его мучиться здесь. Ремизов любил себя срванивать с таким персонажем, как Ивашка-карлик – развлекавший царя Алексея Михайловича и ухаживавший за царскими попугаями; царский двор в период чумы выехал в Коломенское, а Ивашку с попугаями оставили – и оставили много корма для попугаев, а для Ивашки не было, и тому приходилось питаться попугаячьей пищей. Психологический комплекс «ивашки-карлика» у Ремизова был обусловлен его детскими психологическими травмами. Дело в том, что Ремизов был 5-ым и последним ребёнком в купеческой семье. Мать Ремизова вскоре после рождения будущего писателя покинула купца; она, будучи нигилисткой, влюбилась в учителя, тот не ответил ей взаимностью, и она вышла замуж назло за купца Ремизова, вдовца, имевшего и так 5 детей; итого у Ремизова было 9 братьев и сестёр. Мать Ремизова как-то в пьяном состоянии сообщила ему, что прокляла его вскоре после рождения. После ухода матери дядья, её братья, из купеческой семьи, взяли себе под опекунство семейство.

Ремизов сначала поступил в гимназию, т.к. хотел потом пойти в университет, но дядья отправили его в коммерческое училище (которое Ремизов окончил в 1895 г.); всё же Ремизов вольнослушателем посещал лекции в Московском университете – и с большой охотой учился, пропадая в университете с утра до вечера, увлекаясь математикой и другими науками.

Склонный к нонконформизму (с самого раннего детства, согласно его воспоминаниям, он любил поступать наперекор), Ремизов в 1896 г. отправился в Европу, увлёкшись запрещёнными изданиями. Из путешествия Ремизов привёз тайно в Россию запрещённые книги – в т.ч. брошюры Плеханова, Маркса. Сам Ремизов позднее признавался, что читал много нелегальщины – для себя, но в студенческих кружках не участвовал.

В ноябре 1896 г. Ремизов на Манежной площади, где происходила демонстрация в память жертв Ходынской катастрофы (когда около 4 тысяч людей оказались задавлены в ожидании представлений и «подарков» от купцов в честь коронации императора; при этом коронация продолжала идти своим ходом), попытался вступить за курсисток, которых разгоняла полиция. Ремизов оказался арестован среди людей, участвовавших в демонстрации, определён в одиночку в Таганской тюрьме, где он и провёл полтора месяца; позднее, когда его сочли подстрекателем и организатором провокации на демонстрации, Ремизова сослали на два года в Пензу, исключили из университета (где тот в итоге проучился всего год). В результате обыска в квартире Ремизова были обнаружены запрещённые книги, и это отягчало его судьбу.

В Пензе Ремизов не угомонился и вёл рабочий кружок, занимался с местными рабочими, участвовал в создании рабочей организации; в полиции о проповедях марксизма Ремизова знали, знали о том, что он печатал прокламации. В этот период Ремизов встречался с молодым Мейерхольдом, будущим великим режиссёром.

Ремизова вновь арестовывают и на время следствия – длинного и нудного – его держали в тюрьме. В итоге Ремизова из чернозёмных пензенских земель сослали по этапу на север, в Усть-Сысольск. По ошибке Ремизов оказывается прикован к малолетней проститутке, о чём, как и о других «казусах», вспоминал позднее с юмором. С момент, когда Ремизов шёл по этапу – несколько тысяч вёрст, он чувствовал «боль за весь мир». Это - вместе с полуторамесячным пребыванием в Таганской тюрьме (когда Ремизов решил записывать свои сны, которые снились ему с самого детства – цветные, кошмары проч. – и даже придумал название для сборника записей снов: «Шурум-бурум» - возглас старьёщиков, это первые творческие опыты Ремизова, но не первая публикация; позднее Ремизов свои сны использовал во многих произведенияз) – и определило во многом его будущее творчество.

Во время пребывания в ссылке Ремизов продолжал спорить с эсерами, и с резкого спора начинается общение между Ремизовым и эсеркой Серафимой Довгело, которая на будущее стала его супругой и ангелом-хранителем, а также кормильцем, по свидетельству знавших их людей.

Но в те годы в Вологду царская администрация ссылала политических преступников, создавая целую школу будущих революционеров; Усть-Сысольск был мелкой единицей, и по совету сымитировав сумасшествие, Ремизов переводится в Вологду, где он встречается с находящимися в ссылке Сергеем Булгаковым, Бердяевым, Мартовым, террористом и писателем Борисом Савенковым (в будущем – его хорошим товарищем), Павелом Щёголевым, ярославльским журналистом Иваном Каляевым (в будущем – знаменитым террористом, убившим губернатора Москвы, князя Сергея Александровича), тоже мечтавшим о литературе. Многие из них советовали Ремизову почитать книги, улучшить образование и самому начать писать.

Большое влияние в эти году на Ремизова оказала книга Веселовского «Разыскания в области русского духа», которая в будущем дала сюжеты произведениям Ремизова.

В ссылке Ремизов отходит от марксизма, революционных споров и хочет начать литературную карьеру – публикует первые книги (тот же «Пруд», «Часы»); Ремизов в это время пишет и лирические миниатюры, которые отсылал в редакции, а также писателям – Чехову, Короленко, Горькому. Все сурово отмечали его опыты; Горький тогда посмеялся над Ремизовым, назвав его произведения «курьёзами» и так отрекомендовав их Андрееву подобным образом. Андреев сочувственно отнёсся к произведениям Ремизова и посоветовал опубликовать их в «Курьере», где впервые и появляются в печати 3 произведения Ремизова («Эпиталама» и другие), под псевдонимом М. Молдована – реального человека, босяка, о котором Ремизов узнал в Вологде. После публикации в «Курьере» окрылённый Ремизов рвётся в Москву и якобы для свидания с больной матерью отпрашивается из ссылки. В Москве он ходит по «Курьеру», знакомым из «Скорпиона», Андрееву, Брюсову (занятого тогда созданием символистского журнала – куда приглашал и Ремизова; позднее Брюсов писал: «Ремизов – маньяк») и проч.

Вологодская ссылка заканчивалась в 1903 г., но в течение 5 лет Ремизову и жене с дочкой было запрещено жить в Москве и Санкт-Петербурге. Ремизов был очень настойчивым в своих делах, и он каким-то образом сделал очень тяжёлое дело – выхлопотал себе поездку в Москву и переезд в Санкт-Петербург (разрешение выдал бывший губернатор Пензы, пошедший на повышение). До переезда Ремизов с семьёй скитался на юге России, сотрудничал с Мейерхольдом над первыми проектами того, пытался печататься (но его «странную прозу» никто не печатал почти), переводил для Мейерхольда драмы.

Знакомы выхлопотали для него невысокую должность в «Новом пути», к тому времени переименованному в «Вопросы жизни»; параллельно начинается печать «Пруда» - полное издание которого было завершено только в 1909-ом году. Эта книга, хотя сперва она не успевает полностью опубликоваться из-за недостатка финансов, привлекает внимание к Ремизову. В книге Ремизов поднимает вопрос «Что человек человеку?». Блок вскоре после начала публикации журнала отзывается о Ремизове - а позже они становятся хорошими товарищами: «К ночи читать страшно». Люди из символистских кругов положительно отнеслись к книге; Брюсов: во всём, что пишет Ремизов, отмечается нерациональность человеческой психологии и нелепость жизни. А Белый позднее, в другом издании «Пруда», воспринимает это произведение как полностью реалистическую прозу.

Общая критика (в лице, например, Корнея Чуковского) считала, что «нет на свете такой мерзости, о которой не написал бы Ремизов;… он умеет передать чувство тошноты, головокружения, и пытается передать чувство этой вакханалии, которая постоянно крутится вокруг нас».

Таким образом, кто-то воспринимал «Пруд» как бытописание семьи Афиногеновых, возмущался тем, что нельзя было узнать Москву, хотя образ застывшего, «Пруда» - очень точный, а кто-то находил мифологию и восхищался ей.

«Пруд» Ремизова – был одним из необычных произведений, привлекших внимание.

Острой социальности у Ремизова в творчестве не было (а она считалась важной, даже обязательной для произведений тех лет), были отброшены социальный и нравственный мотивировки событий – Ремизова интересовали мифологические законы повторения и тождества. В целом, это отсутствие реализма, невнятность. Ремизов о себе: «рассказчик на новеллу, не больше» - т.е. с трудом находил сюжеты на крупные произведения; многие произведения кажутся склеенными из фрагментов.

Как романист он считал, что в романах основной вопрос – отношение человека к миру, человека к человеку, человека и судьбы. Ответ на вопрос, что человек человеку, по версии Ремизова, таков: бревно; и страшно, что человек человеку волк, т.к. волк овцу съест – и всё, а самое страшное – равнодушие, когда человек равнодушен к человеку, и люди как брёвна лежат друг у друга на пути, и чтобы продвинуться – надо подлезть под бревно, поэтому человек человеку – подлец; но человек должен быть и духом-утешителем – эта миссия нелёгкая, и надо сначала самому пострадать, чтобы стать таким.

«Вечная борьба человека с миром за свой голос» - вопрос индивидуальности среди брёвен, подлецом и равнодушных.

 

Своеобразие ремизовского трактовки истории и культуры: Ремизов считал, что человек был создан – согласно одной из ересей – падшим ангелом Сатанаилом, и только дух вдыхает в человека бог. И несмотря на то, что сатана был свергнут, демоны оказались рассыпаны в мире, и даже ради них остались рукотворные храмы.

Постоянным в мире Ремизов считал грех, «грех – это владыка мира». В то же время, он полагал, что мировой грех может быть преодолён отдельными людьми. Ремизов фактически утверждал уже в первых книгах, что в людском мире виновных нет – т.к. все виноваты.

Ремизов считал, что никакой общественный прогресс невозможен; история есть бессмысленность; время – важный момент для некоторых книг Ремизова – истинный антигерой истории, порождение дьявола, подчиняющее человека, смеющееся над ним – и каждое рождение есть путь к смерти, все рождаются приговорёнными, и жизнь – отсрочка исполнения приговора. У Ремизова много образов, описывающих время (например, «время свивается волчком»), но он всегда был против идеи истории как постоянного развития. Приход цивилизации для культуры, считал Ремизов, губителен для неё – и сейчас культура находится в упадке, для её возрождения надо вернуться к истокам. Эта позиция Ремизова оказалась принята многими в начале 1900-ых.

 

После того, как журнал закрывается, в 1906-ом году, Ремизов занимается чем придётся, в частности, был переписчикам на переписи собак и автомобилей в Петербурге.

Первой известной книгой Ремизова стала появившаяся в 1907 году «Посолонь».

25/11/09