Российское общество в условиях реформ

Формирование новой социальной стратификации. Закономерным следствием осуществления в России рыночных реформ стала глубокая трансформация прежней советской социальной структуры. Процесс социального расслоения шел достаточно быстро, но неровно, в несколько волн. Начавшаяся еще при М. С. Горбачеве перестройка всей социальной среды, включая материально-вещественную и информационную, повлекла за собой перемены в составе и структуре социальных классов и слоев общества. В годы реформ одновременно менялись и социально-экономическое положение социальных групп, и их активность, и состояние их сознания.

Образование новых социальных групп и слоев и размывание старых началось вслед за появлением в 1986–1988 гг. законов «Об индивидуально-трудовой деятельности» и «О кооперации». Уже к концу «романтического периода» рыночных реформ (1993–1994 гг.) реальностью становится многоликая, разношерстная категория богатых людей, получивших неофициальное название «новые русские». По мере либерализации российского общества, снятия ограничений на предпринимательскую деятельность появляются новые слои и группы с достаточно четко обозначенными интересами (нувориши и бизнес-элита). Наиболее богатые собственники в условиях посткоммунистической трансформации быстро осознали свои интересы и консолидировались в новый высший имущественный класс. Его социальную базу составила наиболее динамичная часть старой советской номенклатуры, которая с началом приватизации лишь легализовала свое положение реального собственника. Создаваемые высшими партийными и комсомольскими инстанциями негосударственные фирмы получили огромные льготы по использованию материальных ресурсов, по обмену валюты. Экс-аппаратчики, спекулируя на разнице биржевых и государственных цен, разнице мировых и внутренних цен, делают солидные финансовые состояния.

Другой важный источник пополнения высшего класса – теневые криминальные элементы. «Пионеры» частного предпринимательства в СССР в новых политических условиях легализовали свои капиталы и возглавили крупные торговые и финансовые предприятия. За первые пять лет реформ доля доходов богатых в общем объеме денежных доходов выросла более чем в 1,5 ра-за. Если в 1991 г. двадцати процентам наиболее обеспеченных граждан принадлежало 30 % всех денежных доходов, то в 1997 г. – 43 %.

Таким образом, в считанные годы прежняя советская социальная структура была разрушена. К концу 1998 г. в России уже сформировались достаточно устойчивые новые социальные группы и слои, различающиеся по уровню доходов: олигархические, региональные и корпоративные (так называемый высший класс), средний класс, аутсайдеры.

Воспользоваться «социальным лифтом» в начале 90-х гг., чтобы подняться в высший класс общества, смогли далеко не все желающие разбогатеть и прославиться. Если на начальном этапе постсоветской трансформации общества между социальными слоями и группами шел довольно интенсивный обмен, то спустя 4–6 лет происходит как бы «закрытие» высшего класса. Его емкость объективно ограничена во всех странах и составляет 3–5 % от численности населения.

Возрождение среднего класса. В отличие от высшего имущественного класса, который фактически сформировался за первое пятилетие реформ, становление среднего класса в этот период в России лишь началось. К тому же именно средние слои российского общества больше всего пострадали от финансового кризиса, начавшегося осенью 1998 г.

Для среднего класса характерен относительно высокий и устойчивый уровень жизни, высокий уровень культуры и образования. Именно эти качества среднего класса придают устойчивость экономическим и политическим отношениям в развитых системах.

В Советском Союзе вопреки официальной «рабоче-крестьянской» стратификации был свой средний класс. Он был встроен в советскую систему, обслуживал ее, за что получал свою долю национального богатства, льгот и привилегий. В конце 80-х гг. до 20 % населения России относилось к среднему классу (имели собственные квартиры, дачи, автомобили, имели возможность ездить за границу).

Становление рынка в России лишило его привычной среды существования, и он распался, маргинализировался. Меньшая его часть пополнила ряды «новых русских», большая – «новых бедных». Хотя многие представители старого советского среднего класса не имели желания или возможности адаптироваться к новым условиям, потенциально демократическая Россия располагала значительной социальной базой для формирования новых средних слоев. Прежде всего за счет большого числа научных и инженерно-технических кадров, специалистов по управлению, высококвалифицированных рабочих. Именно они, по данным социологических опросов, в начале 90-х гг. активно поддерживали рыночные реформы. Непродуманность, непоследовательность ваучерной приватизации и прежде всего отсутствие в правительственных программах специальных мер по развитию конкуренции, устранению монополизма отрицательно сказались на темпах становления среднего класса и выполнении им своего назначения в рыночной экономике.

Но после 1993 г. средний класс получает новый импульс для саморазвития. «Новые русские», составляющие имущественную элиту российского общества, сколотив в условиях «дикого капитализма» крупные капиталы, столкнулись с необходимостью профессионального управления ими. Тем самым была создана прочная материальная основа существования менеджеров, дилеров и прочих специалистов по рыночной экономике. Управляющие высшего и среднего уровня и другие профессионалы образовали в 1994–1997 гг., согласно социологическим опросам, ядро нового среднего класса. Их месячный доход в 700–1000 долларов на члена семьи позволил им поддерживать уровень потребления, соответствующий стандартам среднего класса большинства европейских стран. Основная доля расходов в семьях среднего класса приходилась на покупку высококачественных непродовольственных товаров.

По оценкам Госкомстата, численность среднего класса к началу 1998 г. достигла 15 млн человек. Независимые же эксперты называют цифру почти вдвое большую – 25 млн человек. Большинство его представителей проживало в наиболее крупных городах страны – Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, где численность среднего слоя составляла к середине 90-х гг. не менее 10 % населения. По своему составу новый российский класс пока неоднороден, несет на себе следы недавнего советского прошлого. Его окончательное формирование – дело будущего. Вместе с тем скоропалительные выводы социологов о смерти российского среднего класса после 17 августа 1998 г. оказались несостоятельными.

Развитие частного бизнеса в России. Частное предпринимательство в России зародилось задолго до либеральных реформ, еще в годы брежневского «застоя». В годы «перестройки» в стране появляются первые полулегальные коммерческие структуры. Десятки тысяч кооперативов разного профиля создаются как частными лицами, так и государственными и общественными предприятиями и организациями. Весьма широкий масштаб в 1987–1989 гг. приобретает так называемое комсомольское предпринимательство. Через комсомольские структуры учреждались первые коммерческие банки, жилищно-строительные кооперативы. Получив на старте серьезное преимущество, эти коммерческие структуры быстро, без огласки и налогов сколотили первоначальный капитал.

После 1991 г. предпринимательская деятельность в стране была окончательно легализирована. Бизнес превращается в почетное занятие. Появляется возможность легализовать теневые капиталы и подпольным фирмам. За первое полугодие 1992 г. в России было зарегистрировано 350 тыс. товариществ, 80 тыс. акционерных обществ, 5 тыс. коммерческих банков, 8 тыс. совместных предприятий. К концу года на предприятиях «нового бизнеса» было занято уже 16 млн человек, или 22 % от общей численности работающих в России.

По мере углубления либеральных реформ в частном бизнесе происходит смена ценностной ориентации и самой «фигуры предпринимателя». Сначала на смену кооператорам с их психологией и поведением временщиков приходят экс-управленцы, министерские и партийные работники, ИТР промышленных предприятий. Они приносят в бизнес свои прежние неформальные связи, знание функционирования госпредприятий. Полем их деятельности становятся всевозможные СП (совместные с иностранным капиталом предприятия), коммерческие банки, биржи. Именно в кредитно-финансовой сфере частный бизнес в первые годы реформ развился наиболее быстрыми темпами.

В 1993 г. настает время совершенно нового для России типа делового человека, чья сфера в бизнесе – интеллектуальные услуги (аудит, консалтинг, инновационная и инжиниринговая деятельность).

Таким образом, к середине 90-х гг. происходит возрождение российского предпринимательства, в первую очередь крупного и среднего. Его становление происходит в нелегких условиях нецивилизованного рынка: коррумпированности чиновничества, незащищенности предпринимателей от многочисленных криминальных группировок, неразвитой нормативной базы для их деятельности. В результате вымогательство и раздел сфер влияния между преступными кланами стали обычным явлением в российском бизнесе.

В эти годы государство сделало ставку на реформирование крупных предприятий в бизнесе, поддержку естественных монополий, что поставило средние и особенно мелкие предприятия в очень тяжелые условия. В результате к 1996 г. было зафиксировано снижение числа мелких предприятий и численности занятых на них людей. Значительная часть зарегистрированных МП так и не приступила к хозяйственной деятельности. Ситуация начинает меняться лишь к концу 1997 г. К этому времени МП превращается в реальную экономическую силу. На начало 1999 г. в этом секторе экономики было зарегистрировано почти 840 тыс. предприятий. В общей сложности малые предприятия к концу XX в. создавали уже более 10 % ВВП (валового внутреннего продукта) страны, обеспечивая при этом бюджету 15 % поступлений.

Наука, образование и культура в условиях рынка. В период с 1985 г. по 1995 г. затраты на НИОКР в сопоставимых ценах уменьшились, по различным подсчетам, почти в 15 раз. Ассигнования из федерального бюджета на фундаментальные исследования и содействие научно-техническому прогрессу (НТП) сократились с 13,44 трлн рублей в 1991 г. до 2,68 трлн рублей в 1995 г., или примерно в 5 раз.

Кризисное состояние в науке усугубилось в 1995–1996 гг. кризисом неплатежей.

В результате недофинансирования научных подразделений многие из них просто прекратили существование, некоторые сократили свои исследования до минимума.

Резко сократилось количество занятых в науке – с 2 млн человек в 1990 г. до 1 млн человек в 1995 г. Количество специалистов с ученой степенью сократилось со 144 тыс. до 117 тыс. человек. Сокращение численности научных кадров происходило также и в результате эмиграции специалистов, приобретшей в 90-е гг. почти массовый характер. По оценкам специалистов, к 1996 г. более 70 тыс. научных работников эмигрировали за рубеж, из них – около 17 % научных сотрудников Российской академии наук.

В особо тяжелом положении оказались научные учреждения ВПК. Если раньше это была самая привилегированная часть научного потенциала страны, то теперь этот ресурс оказался самым невостребованным. Многие сотрудники оборонных НИИ вынуждены были уйти с предприятий и сменить род деятельности.

Поскольку бюджетное финансирование не могло обеспечить нормального функционирования науки, в 90-е гг. достаточно широкое распространение получает финансирование научных исследований через систему грантов.

1991–1996 гг. характеризуются бурным ростом новых учебных заведений (различных университетов) и введением образования на коммерческой основе в государственных учебных заведениях сверх планового набора студентов. Эта мера в государственных вузах дала возможность материально поддерживать преподавателей.

В ходе реформы образования было разрешено создание негосударственных структур в области школьного и высшего образования, которые приобрели большое распространение.

С началом рыночных реформ коренным образом меняются условия функционирования всей культурной сферы российского общества. Исчезновение социального заказа, государственной поддержки, освобождение от идеологических оков и гнета цензуры, превращение произведений искусства в обычный товар лишило многих деятелей культуры и искусства привычной мотивации творческой активности, повергло их в глубокую депрессию. Быстрее адаптировались к рынку те из них, кто давно работал на потребителя: архитекторы, художники, книгоиздатели.

Пик кризиса отечественной культуры пришелся на 1995 г. К этому времени скрытые источники поддержки организаций культуры за счет недоплаты за творческий труд были исчерпаны. Впервые за все время либеральных реформ ассигнования на культуру из федерального бюджета оказались существенно ниже, чем в предыдущие годы. Но именно в эти годы начинают работать механизмы рынка, стираются прежние границы, будь то территориальные, идеологические, эстетические. Россию захлестывает поток произведений дотоле малоизвестной в нашей стране западной массовой культуры.

К середине 90-х гг. из-за границы начинают возвращаться многие известные представители русской творческой интеллигенции – режиссер театра на Таганке Ю. Любимов, артист М. Казаков и многие другие актеры и художники. Значительным событием культурной жизни явилось возвращение в мае 1994 г. из вынужденной эмиграции выдающегося писателя А. И. Солженицына.

К концу 90-х гг. наблюдается оживление в кинематографе, несмотря на финансовые трудности, создается довольно много картин, особенно молодыми режиссерами и актерами. Открывается, особенно в столице, большое количество театров, театров-студий. Отличительная черта этого времени – проведение большого количества различных фестивалей, презентаций. Появляются десятки коммерческих радиостанций, новые популярные журналы и газеты. Таким образом, в последние годы XX в. российская культура начинает постепенно преодолевать кризис идентичности, на смену советской модели культуры приходит новая – рыночная.