ТАЙМ-АУТ

 

Наверное, я принял странное решение, но мне от этого стало легче. На следующий день я зашел в столовую и без колебаний уселся на свободное место напротив Эбби. Мне с ней было спокойно и хорошо, и ей со мной, по-моему, тоже; раздражало только то, что за нашим общением, затаив дыхание, наблюдали десятки студентов и даже несколько преподавателей.

— Позанимаемся сегодня или как?

— Давай, — спокойно согласилась она.

В этих отношениях меня не устраивало только одно: чем больше времени я проводил с Эбби как с другом, тем сильнее в нее влюблялся. Тем крепче отпечатывались в моей памяти цвет и форма ее глаз, запахи ее лосьона и кожи. Еще я заметил, какой длины у нее ноги и какие тона преобладают в одежде. Теперь я даже знал, на которой неделе месяца не стоило слишком надоедать ей: это оказалось тогда же, когда и у Америки. Поэтому у нас с Шепли выходило не две, а три недели, когда мы оба могли дышать ровно.

Даже в наихудшем расположении духа Эбби не психовала, как многие другие девчонки. Правда, поначалу она, конечно, нервничала, когда ее спрашивали о наших отношениях. Но я позаботился о том, чтобы ее не доставали, и она успокоилась.

Со временем о нас стали меньше судачить. Мы с Эбби почти каждый вечер вместе обедали, а вечерами занимались. Иногда я возил ее поужинать. Один раз Шепли с Америкой пригласили нас в кино. Между мной и Голубкой не было никакой неловкости, и нам не приходило в голову выяснять, друзья мы или больше чем друзья. Не знаю, как бы я ответил на такой вопрос. Да, я решил не приставать к ней. Но это не мешало мне мечтать о том, как я разложу ее на своем диване. А однажды они с Америкой принялись толкаться и щекотать друг друга, и, глядя на них, я почему-то представил Эбби у себя в кровати.

От подобных мыслей невозможно было отделаться. Хоть какое-то время не думать о ее ножках мне помогло бы только одно: новая победа на сексуальном фронте.

Как-то раз я заметил в студенческой толпе знакомую мордашку. Эту девчонку я раньше видел с Дженет Литтлтон. Звали ее Люси, и она была очень даже ничего. Трясла декольтированной грудью и на каждом углу выла, как сильно меня ненавидит. Тридцать минут флирта, вечер в «Ред доре» — и она в моей квартире. Я едва успел входную дверь закрыть, как эта оторва начала меня раздевать. Наверное, все от ненависти, которую она питала ко мне с прошлого года. Потом она ушла. С улыбкой на губах и разочарованием во взгляде.

А я продолжал думать о Голубке. Даже усталость после оргазма не вытеснила ее из моей головы. Наоборот, теперь я чувствовал себя еще и виноватым перед ней.

На следующий день я вбежал в аудиторию и плюхнулся рядом с Эбби. Она уже достала ноутбук и учебник. Заметив меня, едва обернулась.

Было темно. Обычно в это время суток помещение освещалось естественным образом, но день выдался пасмурный. Я ткнул Эбби локтем: опять почти никакой реакции. Тогда я выхватил у нее карандаш и стал черкать на полях. Набросал несколько рисунков для татуировок, написал прикольными буквами ее имя. Она заглянула ко мне в тетрадь и улыбнулась.

— Может, пообедаем сегодня где-нибудь в городе? — спросил я, наклоняясь к ее уху.

Она беззвучно пошевелила губами: «Не могу».

Я нацарапал у нее в тетради вопросительный знак. В ответ Эбби написала: «Зря я, что ли, плачу за питание в кампусе?» — «Да ладно тебе!» — «Я серьезно».

Я хотел было продолжить этот спор, но на странице больше не было места. Итак, снова столовая. И чем наши поварихи порадуют меня на этот раз? Сгораю от нетерпения.

Эбби хихикнула, и я почувствовал то ни с чем не сравнимое удовольствие, которое всегда испытывал, если удавалось заставить ее улыбаться. Еще несколько загогулин, один большой дракон, и Чейни нас отпустил.

Я закинул Голубкин карандаш ей в рюкзак, подождал, пока она не сложит остальные вещи, и мы вместе отправились в столовую.

На нас уже не пялились, как раньше. Народ привык к тому, что мы все время вместе. Стоя в очереди, мы говорили о новом реферате по истории, который задал Чейни. Потом Эбби провела карточкой по терминалу и направилась к столику. Я заметил, что сегодня у нее на подносе нет апельсинового сока, который она брала каждый день.

За прилавком выстроились сердитые работники. Выбрав в качестве мишени кассиршу, очень суровую на вид, я обратился к ней:

— Извините, мисс… э-э-э… мисс…

Дама сразу почуяла, что со мной лучше не связываться. Большинство женщин понимают это, только оказавшись в непосредственной близости от моего дивана.

— Армстронг, — хрипло подсказала она.

Где-то в закоулках моего сознания мелькнула жутковатая картина: мисс Армстронг у меня на диване. Подавив отвращение, я продолжил атаку:

— Очень приятно. Решил обратиться к вам, потому что вы ведь, наверное, главная здесь… Скажите, апельсинового сока сегодня нет?

— Есть на складе. Некогда было выставить.

Я кивнул:

— Конечно, вы ведь постоянно заняты. Здесь никто так не работает, как вы. Это всем заметно. Наверняка вас скоро повысят.

Она приподняла подбородок, чтобы уменьшить количество складок на шее:

— Да уж пора бы… Ты хотел апельсиновый сок?

— Да, баночку. Если не трудно, разумеется.

Она подмигнула:

— Я сейчас.

Когда я поставил сок на Голубкин поднос, она сказала:

— Не нужно было. Я бы и сама достала.

Эбби сняла куртку и положила ее на колени. Плечи у нее были все еще загорелые и слегка лоснящиеся. Так и хотелось дотронуться. Чего только не пронеслось у меня в голове в этот момент!

— Ну а теперь тебе не придется хлопотать, — ответил я и улыбнулся одной из своих самых обворожительных улыбок. На сей раз искренне. Я смог что-то сделать для Голубки, и это было чертовски приятно.

Тут Брэзил фыркнул:

— С каких это пор ты превратился в мальчика на побегушках? Может, еще натянешь плавки и будешь обмахивать ее пальмовым листом?

Я вытянул шею и посмотрел на осклабившуюся физиономию Брэзила. Он ляпнул не со зла, но приятный момент был испорчен, и это меня взбесило. Тем более что я, наверное, и правда выглядел как лакей, когда нес Эбби сок.

Голубка наклонилась вперед и тоже уставилась на остряка:

— Заткнись! Тебе плавки даже не на что натягивать!

— Полегче, Эбби! Я же пошутил, — сказал Брэзил, поднимая руки.

— Просто… не говори о нем так, — пробормотала Эбби, нахмурившись.

Некоторое время я наблюдал, как Голубка молча борется со своим гневом. Успокоившись, она подняла на меня глаза.

— Дожил! За меня только что заступилась девчонка! — сказал я, огорошенный ее внезапным выпадом.

Слегка улыбнувшись Эбби, я встал, смерил взглядом Брэзила и, подойдя к урне, стряхнул туда содержимое своего подноса. Я был не настолько голоден, чтобы есть такую бурду.

От моего толчка металлические двери широко распахнулись. Я достал из кармана пачку сигарет и закурил, стараясь забыть неприятный эпизод с соком. Только что выставил себя дураком из-за девчонки. Теперь, поди, у моих «братьев» по «Сигме Тау» радости полные штаны. Ведь я два года издевался над ними, если кто-нибудь из них говорил, что у него с девушкой не просто секс. Ну а теперь подошла моя очередь помучиться. И я ни хрена не мог с этим поделать. Не мог, и все. Или даже еще хуже: не хотел.

Я торчал на крыльце и, когда те, кто стоял рядом, смеялись, тоже смеялся. Хотя понятия не имел, о чем идет речь. Я весь кипел от злости и унижения. Точнее, злился из-за того, что оказался в унизительном положении. Как ни назови, все равно.

Девчонки по очереди цеплялись ко мне, пытаясь завязать разговор. Я кивал и улыбался, чтобы не показаться грубым, но на самом деле хотелось поскорее убраться отсюда и врезать по чему-нибудь кулаком. Если взорвусь прямо здесь, на людях, — это будет проявлением слабости, а такого от меня не дождутся.

Эбби вышла из столовой, и я бросился к ней, на полуслове оборвав девицу, которая мне что-то говорила:

— Погоди, Голубка, я тебя провожу!

— Не нужно каждый раз провожать меня на занятия, Трэвис. Я и сама дорогу найду.

Бесполезно отрицать, что меня это задело: я получил категорический отказ, причем Эбби даже не взглянула в мою сторону.

Как раз в этот момент мимо прошла девчонка в короткой юбке и с ногами от ушей. Ее блестящие темные волосы развевались при ходьбе. И тут меня осенило: чего я жду? Почему бы мне не снять первую попавшуюся аппетитную телку, раз с Эбби мы просто друзья? Я буду продолжать поддерживать наши с Голубкой платонические отношения, но, если не предпринять что-нибудь радикальное, все пойдет прахом: я вконец запутаюсь в своих беспорядочных мыслях и ощущениях, не поддающихся контролю.

Пора было провести черту. Эбби — это Эбби. Я решил, что недостоин ее. Но другие девушки — это другие девушки, и они тут совершенно ни при чем.

— Я тебя догоню, Голубка! — прокричал я, бросая сигарету на асфальт.

Слишком утруждаться мне не пришлось: я было приготовился к охоте, но, похоже, добыча сама охотилась на меня. Потому и надела коротенькую юбку и высоченные каблуки. Я догнал ее и, засунув руки в карманы, спросил:

— Торопишься?

Девица улыбнулась: она была уже моя.

— Иду на занятие.

— Правда? На какое?

Она остановилась и скривила ротик:

— Ты, кажется, Трэвис Мэддокс?

— Он самый. Моя слава идет впереди меня?

— Так и есть.

— Ну, раз делать нечего, признаю себя виновным.

Она покачала головой:

— Мне надо идти.

Я вздохнул, изображая разочарование:

— Жаль! А то я как раз хотел тебя кое о чем попросить.

— О чем? — спросила она несколько озадаченно, но не переставая улыбаться.

Конечно, можно было прямо сказать, что я предлагаю ей поехать ко мне и по-быстрому перепихнуться. Наверное, она бы согласилась. И все-таки немного шарма никогда не помешает.

— Проводи меня до дому. Я совершенно не ориентируюсь в пространстве.

— Серьезно?

Она сначала нахмурилась, потом улыбнулась: ей явно понравился этот мой маневр. Две верхние пуговицы на ее кофточке были расстегнуты, так что виднелись изгибы грудей и полоска лифчика. Я переступил с ноги на ногу, почувствовав знакомое ощущение ниже пояса.

— Честное слово! — улыбнулся я.

Она перевела взгляд на ямочку у меня на щеке. Не знаю почему, но девчонки от этих ямочек просто балдели. Брюнетка пожала плечами, стараясь казаться спокойной:

— Поезжай вперед. Если увижу, что сбиваешься с курса, посигналю.

— Мне туда, — кивнул я в сторону стоянки.

Еще на лестнице она провела языком по моему горлу, а пока я искал нужный ключ, стянула с меня куртку. Думаю, выглядело это все довольно неуклюже, зато нам было прикольно. Я уже здорово наловчился открывать квартиру, не отнимая губ от губ своей гостьи. Как только с замком было покончено, она пихнула меня внутрь. Я захлопнул дверь, обхватив прекрасную незнакомку за бедра и резко прислонив к обшивке. Девица обняла меня ногами, и я, удерживая ее на весу, прижался к ней животом.

Она поцеловала меня так, будто неделю ничего не ела и теперь пыталась отнять кусок, который я держал во рту. Надо признаться, это было обалденно. Когда она укусила меня за нижнюю губу, я попятился и наскочил на журнальный столик. На пол посыпалась всякая дребедень.

— Упс! — сказала девица и рассмеялась.

Она подошла к дивану и облокотилась на спинку. Я с улыбкой посмотрел на ее прорисовавшиеся ягодицы, разделенные тоненькой полоской белого кружева. Было ясно: с этой девчонкой у меня все пройдет как надо. Я расстегнул ремень и шагнул к ней. Она выгнула шею, тряхнув длинными темными волосами. Сегодня мне попалась та еще горячая штучка, и я чувствовал, что не разочарую ее. Казалось, молния у меня на джинсах вот-вот лопнет.

Девица повернулась ко мне. Я наклонился и поцеловал ее.

— Может, сказать, как меня зовут? — выдохнула она.

— Зачем? — сказал я. — И так неплохо.

Она улыбнулась и, подцепив трусики большими пальцами, скользнула руками по бедрам. Потом весело посмотрела на меня своими бесстыжими глазками. Тут я ни с того ни с сего почувствовал на себе укоризненный взгляд Эбби.

— Чего ждешь? — нетерпеливо спросила девица.

— Ничего! — ответил я, мотнув головой, и попытался сосредоточиться на голой заднице, прижатой к моим бедрам.

Бороться с рассеянностью, чтобы не возникло проблем с эрекцией, — это было для меня что-то новое. Все из-за Эбби.

Девица развернулась, через верх сдернула с меня рубашку и расстегнула молнию на штанах. Черт! То ли я сегодня торможу, то ли эта брюнетка — я в юбке. Я сбросил ботинки, стряхнул с себя джинсы и пинком отшвырнул их в сторону.

Она подняла ногу и, обхватив меня за бедро, шепнула мне в ухо:

— Я так давно этого хотела! С тех пор, как увидела тебя на вводных лекциях для первокурсников.

Пытаясь вспомнить, разговаривал ли я с ней хоть раз до сегодняшнего дня, я снизу вверх провел рукой по ее ляжке и в определенный момент почувствовал, что моя гостья не соврала: за год ожидания она прекрасно на все настроилась и тем самым освободила меня от лишних хлопот.

Она застонала, как только я прикоснулся кончиками пальцев к ее теплой увлажненной коже. Рука скользила совсем легко. Я ощутил боль в мошонке. За много недель у меня было всего две женщины: эта телочка и Люси, подружка Дженет. Ах да, еще Меган. С ней три. Она забежала ко мне на следующее утро после того, как я встретил Эбби. Эбби. Внезапно подкатившее чувство вины было сейчас совсем некстати.

— Не двигайся, — сказал я и в одних трусах побежал в спальню.

Достав из прикроватной тумбочки презерватив, я заторопился обратно в гостиную, где моя бесподобная брюнетка стояла в точно такой же позе, в какой я ее оставил. Она вырвала у меня из рук пакетик и опустилась на колени. Применив немного фантазии и проделав несколько оригинальных фокусов языком, она радостно распласталась ничком на моем диване.