Отдел 11. Становление общего права (1066--1485 годы)

 

270. Нормандское завоевание (1066 год). Само по себе нормандское

завоевание не изменило существовавшего положения. Вильгельм Завоеватель (как

неудачно его называют) претендовал на господство в Англии на основании

наследственных титулов, а не в силу права завоевателя. Он специально заявил

о сохранении действия англосаксонского права, и мы увидим, что до наших дней

английские юристы и судьи в ряде случаев упоминают и даже применяют тот или

иной закон англосаксонской эпохи.

Однако нормандское завоевание -- серьезнейшее событие в истории

английского права, так как оно принесло в Англию вместе с иностранной

оккупацией сильную централизованную власть, богатую опытом административного

управления, испытанного в герцогстве Нормандия. 'С нормандским завоеванием

общинно-племенная эпоха кончилась: в Англии установился феодализм.

271. Феодализм в Англии. Английский феодализм очень отличается от

феодализма, существовавшего в эту же эпоху во Франции, в Германии или в

Италии. Нормандские сеньоры, последовавшие за Вильгельмом в Англию,

очутились в побежденной стране, которой они не знали, а нравы и население

которой презирали. Они почувствовали необходимость сгруппироваться вокруг

своего господина, чтобы защитить свои завоевания и свою собственность.

Завоеватель сумел избежать опасности, которую представляли для него слишком

мощные вассалы: при распределении земель, которые он раздавал своим

соратникам, он не создал ни одного крупного феода, и поэтому ни один "барон"

не мог соперничать с ним. В 1290 году был принят закон ("Quia emptores"), по

которому только король мог жаловать земли, что еще раз подтвердило прямую

зависимость феодалов от короля. Дух организации и дисциплины выразился в

создании в 1086 году "Книги страшного суда", в которую было занесено 15 000

поместий (manors) и 200 000 дворов, существовавших тогда в Англии. Дух

военной организованности и дисциплины, характерный, в отличие от

Европейского континента, для английского феодализма, отразился и на развитии

общего права.

272. Определение общего права. Что же такое это общее право,

называвшееся сomune 1еу на нормандском жаргоне, который с царства Эдуарда I

(1272 -- 1307 годы) до XVII века был разговорным языком для юристов Англии,

тогда как письменностью, как и в остальной Европе, была латынь? Comune lеа,

или общее право, в противовес местным обычаям -- это право, общее для всей

Англии. В 1066 году оно еще не существовало. Собрание свободных людей,

называемое Судом графства (Сounty Court), и его подразделение Суд сотни

(Hundred Court) осуществляли в тот период правосудие на основе местных

обычаев в условиях строжайшего формализма и используя способы доказательств,

которые вряд ли можно назвать рациональными. После завоевания суды графств и

суды сотен были постепенно заменены феодальной юрисдикцией нового типа (суды

баронов, мэнорские суды и т. п.), которые судили также на основе обычного

права сугубо локального характера. В сфере действия церковной юрисдикции,

созданной после завоевания, применялось каноническое право, общее для всего

христианства. Общее право.-- право английское и общее для всей Англии, было

создано исключительно королевскими судами, называвшимися обычно

Вестминстерскими -- по месту, где они заседали начиная с XIII века.

273. Компетенция королевских судов. После нормандского завоевания

королевские суды в Англии не имели универсальной компетенции. Споры

передавались, как правило, в различные перечисленные ранее суды. Король

осуществлял только "высший суд". Он вмешивался в споры в исключительных

случаях: если существовала угроза миру в королевстве или если обстоятельства

дела были таковы, что его нельзя было разрешить в обычном порядке. Суд, где

король решал дела с помощью своих приближенных (Curia regis),--это, по

существу, суд особо знатных людей и особо крупных дел, а не обычный суд,

доступный каждому.

В рамках Курии в XIII веке сложились автономные образования, в том

числе наделенные судебной компетенцией комиссии с постоянным

местопребыванием в Вестминстере. Компетенция этих судов была ограничена, они

должны были считаться с сеньорами, которые хотели быть хозяевами у себя дома

и вовсе не выражали готовности подчиняться судебным вердиктам. Вмешательство

королевской власти в дела сеньоров и их подданных казалось сеньорам

невозможным и противоречащим естественному порядку вещей, подобно тому как в

наше время собственники считают меры государственного вмешательства или

национализацию противоречащими священному, по их мнению, праву

собственности. Королевские суды, наконец, не могли даже осуществлять

правосудие в качестве апелляционной инстанции по всем спорам, возникающим в

королевстве. Вмешательство этих судов ограничивалось главным образом тремя

категориями дел: делами, затрагивающими королевские финансы, делами,

касающимися земельной собственности и недвижимости, тяжкими уголовными

преступлениями, затрагивающими мир в королевстве. В судебных органах (Суде

казначейства. Суде общегражданских исков и Суде королевской скамьи) сначала

рассматривались только определенные дела из указанных трех категорий, но

вскоре это разделение компетенции отпало и каждый из трех королевских судов

Вестминстера мог рассматривать все дела, подпадающие под королевскую

юрисдикцию.

Все остальные дела, кроме упомянутых трех категорий, по-прежнему

разрешались вне королевской юрисдикции судом графства или судом сотни,

феодальными и церковными судами, а позднее в соответствующих случаях и

различными коммерческими судами, которым право отправлять правосудие было

предоставлено в связи с проведением различных ярмарок и торгов и которые

применяли международное торговое право -- leх mercatoria, или lеу merchent.

274. Расширение компетенции королевских судов. Канцлер и королевские

судьи были заинтересованы в том, чтобы увеличить упомянутый список

предписаний, учитывая доходы, которые они получали за рассмотрение дел. С

другой стороны, король стремился укрепить свою власть и расширить свои

судебные полномочия в государстве.

К расширению компетенции королевские суды толкало и всевозрастающее

число обращений к ней частных лиц, ставивших королевскую юрисдикцию выше

всякой другой. Ведь только королевские суды могли реально обеспечить явку

свидетелей в суд и исполнение вынесенных решений. И только король и церковь

могли обязать своих подданных принести присягу. Это давало королевским судам

возможность модернизировать судебную процедуру, доверив решение спора жюри,

в то время как другие судебные инстанции были обречены использовать

архаическую систему доказательств.

В силу всех этих причин королевские суды расширяли свою юрисдикцию и в

конце средних веков стали единственным органом правосудия. Сеньоральные суды

постигла та же участь, что и суды сотни, на долю муниципальных и торговых

судов осталось немного малозначительных дел, а церковные суды рассматривали

лишь споры, связанные со святостью брака или дисциплинарными проступками

священнослужителей.

275. Способ обращения в королевские суды. Вплоть до XIX века

королевские суды, однако, не стали тем, что во Франции называют "судами

общей юрисдикции". Теоретически до 1875 года они обладали исключительной

юрисдикцией. Частные лица не имели права обращаться в эту судебную

инстанцию. Они должны были просить о предоставлении им такой привилегии, что

королевская власть делала лишь при наличии достаточных оснований.

Обычно тот, кто просил о такой привилегии, обращался к канцлеру --

высшему должностному лицу Короны -- и просил о выдаче предписания (writ)

суду рассмотреть дело при условии оплаты канцлеру судебных издержек. Кроме

того, можно было обратиться с жалобой (querela, billa) прямо в суд.

Некоторые предписания были простым отражением судебной практики, основанной

на жалобах'.

Получить предписание канцлера или прямое согласие суда принять дело к

рассмотрению было не так просто. Королевская власть в XIII веке была не

столь либеральна, чтобы канцлер легко мог сам выдать предписание или судьи

могли согласиться рассматривать дело в любом

случае.

Долгое время этому предшествовал тщательный учет обстоятельств дела, и

перечень случаев, когда выдавались предписания, расширялся очень медленно.

Их насчитывалось всего 56, когда в 1227 году составили их первый список для

судей, и 76 -- в 1832 году, когда была проведена большая судебная реформа.

Однако расширение компетенции королевских судов не связано только с

увеличением перечня оснований исков. Оно не находится также и в прямой

зависимости от закона, именуемого Вторым Вестминстерским статутом (1285

год), которой уполномочил канцлера выдавать предписания "в случае подобия"

("in consimili casu"), то есть тогда, когда ситуация была весьма сходна со

служившей основанием для выдачи предписания. Для расширения компетенции

королевских судов была использована другая техника. Истец в специальном

предварительном документе--декларации детально излагал фактические

обстоятельства дела и просил королевских судей, учтя эти факты, принять спор

к рассмотрению. Эти новые иски, при которых суды сами признавали свою

компетенцию, получили название исков super casum.. Со временем круг данных

исков расширился и они получили разные специальные названия в зависимости от

фактических обстоятельств, обусловивших их судебное рассмотрение: иски о

возмещении вреда вследствие неисполнения обязательств, иск о прекращении

незаконного владения и т. д.

276. Судебная защита предшествует праву. Процессуальные формы в

королевских судах в Вестминстере варьировались в зависимости от вида иска.

Каждому из них соответствовала определенная процедура, определявшая

последовательность процессуальных актов, представительство сторон, порядок

представления доказательств, способ исполнения решений. Было бы фатальной

ошибкой именовать истца и ответчика в каком-то процессе так же, как это

установлено для процедуры, но по искам иных видов. Для рассмотрения одних

видов исков требовалось жюри, для других оно было не нужно, но допускалось

такое доказательство, как присяга (иск отклонялся, если определенное число

"свидетелей" под присягой заявляли, что ответчик заслуживает доверия). При

одних исках дело могло быть решено в отсутствии ответчика, а при других --

нет. Все эти различия сохранялись и тогда, когда дело рассматривалось на

основании иска in consimili casu, поскольку в каждом конкретном случае

применялась процедура, принятая для сходного иска, подпадающего под перечень

предписаний. Наиболее часто использовалась процедура, установленная для иска

о правонарушении (trespass)'.

Естественно, что при этих условиях первенствующая роль оказалась

отведенной процессу. На континенте юристы уделяли основное внимание

установлению прав и обязанностей субъектов (норм материального права).

Английские юристы были сосредоточены на вопросах процедуры.

Средства судебной защиты предшествуют праву: процедура прежде всего. С

самого начала общее право сводилось к определенному числу процессуальных

форм (видов исков), в рамках которых можно было получить решение, но никогда

нельзя было точно знать заранее, каким оно будет! Основная проблема состояла

в том, чтобы королевский суд принял дело к рассмотрению, а затем уже довел

его до конца сквозь дебри формализованной процедуры. Каково будет решение?

На этот вопрос нельзя было дать сколько-нибудь точный ответ. Общее право

лишь медленно и постепенно шло к выработке норм, определяющих права и

обязанности каждого.

277. Современное значение исторических факторов. Условия, в которых

формировалось общее право, представляют не только чисто теоретический

интерес. По меньшей мере в четырех аспектах они в течение длительного

времени сказывались на английском праве, в котором еще и сегодня можно

обнаружить их влияние. Исторические факторы привели, во-первых, к тому, что

английские юристы сосредоточивали свое внимание на процессе. Во-вторых, они

определили многие категории английского права, повлияли на его понятийный

фонд. В-третьих, благодаря этим факторам английское право не знает деления

на публичное и частное. И в-четвертых, они воспрепятствовали рецепции

категорий и понятий римского права. Рассмотрим более подробно все эти четыре

аспекта.

278. Внимание на процессе. До XIX века для английских юристов важно

было думать не о том, какое решение, по их мнению справедливое, должно быть

вынесено по делу, а сконцентрировать свое внимание на различных

процессуальных в высшей степени формализованных действиях по конкретным

видам исков. Все эти процессуальные действия вели к одной цели, а именно:

сформулировать те вопросы, которые будут поставлены перед жюри. Не следует

забывать, что еще в 1856 году все иски в судах общего права рассматривались

с участием жюри. Таким образом развитие английского права отразило глубокое

и преобладающее влияние процессуальных факторов. Английское право можно было

упорядочивать и развивать только в рамках процессуальных форм,

предоставленных королевскими судами в распоряжение тяжущихся сторон. Это

право, по формуле Г. Мэна, "заключено в узкое русло процесса"'. Оно --

конгломерат процессуальных форм, призванных обеспечить решение споров, число

и виды которых все более увеличивались. Излагая английское право и его

принципы, автор XII века Глэнвилл (1187--1189 годы), а затем автор XIII века

Брэктон (1250 год) описали последовательно (на латыни) предписания,

посредством которых можно было обратиться в Вестминстерские суды.

Юридические хроники, написанные по-французски и известные под названием

Ежегодников, знакомят нас с английским правом периода 1290-- 1536 годов,

концентрируя свое внимание на процедуре и часто забывая сообщить о решении,

принятом по существу спора.

279. Примеры из договорного права. Для иллюстрации изложенного

рассмотрим историю договорного права³. В XIII веке, то есть в то

время, когда был принят Второй Вестминстерский статут, договоры подпадали

под юрисдикцию, и церковную, и муниципальную, и торговую. Вестминстерские

суды не рассматривали таких дел, за исключением двух случаев, которые, по

правде говоря, были скорее связаны с правом собственности. Глэнвилл в конце

XII века просто-напросто объявил: "Частные соглашения, как правило, не

охраняются судами нашего короля". Не было никаких предписаний, никакой

процедуры, касающихся договоров, на основании которых можно было бы

обратиться в королевский суд. Как же выйти из положения?

Сначала в некоторых случаях прибегали к понятию собственности.

Наниматель, займополучатель, хранитель, перевозчик оказывались в сфере

судебной компетенции не в силу взятых ими на себя обязательств, а по тому

фактическому обстоятельству, что они без должных оснований удерживают у себя

вещь, принадлежащую другому лицу. Для этой ситуации существовал особый иск

(writ of detinue). В других случаях обязанность выполнить обещанное

обосновывалась формой взятого обязательства. Имелся иск о возврате долга

(writ of debt), возможный при наличии формального документа абстрактного

характера, из которого явствовало лишь, что данное лицо является должником.

При этом не интересовались вопросом о том, стоит ли за этой долговой

распиской реальное соглашение.

Однако оба названных иска не покрывали все встречающиеся ситуации, а

предусмотренная ими процедура была неудовлетворительной. Поэтому юристы

искали другие пути более широкого охвата договорного права. И такое средство

они нашли в конце концов в иске, именуемом trespass. Это иск о

правонарушении деликтного характера, имевший в виду противоправное

посягательство на личность, землю или имущество истца. Все это не имеет

ничего общего с договором. Однако тяжущиеся старались убедить суд, что при

некоторых обстоятельствах, когда взятое лицом обязательство не было

исполнено, можно рассматривать это таким образом, как будто имел место

деликт.

Королевские суды постепенно восприняли это подход. Сначала они

применяли его тогда, когда одна из сторон при исполнении договора совершила

действие, причинившее ущерб персоне или имуществу своего контрагента

(misfeasance). Однако прошло более века, прежде чем наряду с делами такого

рода суды стали рассматривать и случаи, когда взявший на себя обязательство

по договору явно не исполняет его (неисполнение обязательств -- поп -

feasence). В дальнейшем под сферу действия иска подпали и те случаи, когда

заключалось особое соглашение об исполнении обязательств (assumpsit --

принятие на себя). Важной победой явилось решение 1602 года, которое

установило, что такого рода соглашение подразумевается само собой, когда

имеется обязательственное отношение. Потребовалось еще много времени и

усилий, прежде чем иск assumpsit, возникший из деликтного иска, освободился

от правил, связанных с его деликтным происхождением, как-то: недопустимости

уступки требования, необходимости установить строго определенным способом

сумму ущерба, причиненного неисполнением, и др.

280. Категории и понятия английского права. Формы исков были

ликвидированы более ста лет назад, а нормы и категории английского права до

сих пор в ряде случаев несут на себе отпечаток тех препятствий, которые

благодаря процессуальным формам противостояли рациональному развитию

институтов. "Мы ликвидировали формы иска,-- сказал известный специалист по

истории английского права Мэтланд,-- но они правят нами из своих могил".

И это действительно так. Вернемся снова к договорному праву и обратим

внимание на то обстоятельство, что общее право не знало других санкций за

неисполнение договорных обязательств, кроме возмещения ущерба, поскольку иск

"о принятии на себя", возникший, как мы говорили, на базе деликтного иска,

мог привести только к возмещению ущерба. Кроме того, английское понятие

договора включает, с точки зрения английских юристов, только те договоры,

которые до середины XIX века защищались иском "о принятии на себя": оно не

охватывает ни так называемых безвозмездных договоров, ни договоров,

направленных на реституцию вещи, собственником которой оставался истец

(хранения, ссуды, перевозки, то есть когда истец передал вещь другому), ни

отдельные виды соглашений, которые английское право рассматривает как

"доверительную собственность" (trast).

В сфере внедоговорной ответственности (low of torts) влияние прошлого

еще сильней. Английское право не знает общего принципа, который связывает

деликтную ответственность с виной. Оно оперирует отдельными видами

гражданских правонарушений, как-то: нарушение владения, зловредность,

клевета и т. д. Некоторые из этих видов соответствуют древним предписаниям,

другие -- более позднего происхождения. Самое же главное -- в том, что

английские юристы с большим трудом освобождаются от привычки мыслить

формулами старых процедур. Общий принцип деликтной ответственности

воспринимается с большим трудом, пробивая себе дорогу в виде специального

деликта (negligence), причем наряду с этим принципом сохраняется

определенное количество особых регламентации внедоговорных правонарушений.

281. Исчезновение частного права. Суды, для которых существовал

единственный интерес -- интерес королевства и Короны,-- получили в Англии

самую полную юрисдикцию. Суды, рассматривавшие споры частного права,

исчезли, а вместе с ними исчезло в Англии и само понятие частного права. Все

тяжбы, подсудные королевской юстиции, рассматривались в стране как

своеобразные споры публично-правового характера.

Публичный аспект в английском праве проявлялся и в специфической

технике предписаний, по которым обращались с иском в королевский суд.

Предписание представляло собой не просто разрешение действовать, данное

истцу. С технической стороны оно являлось как бы приказом короля своим

чиновникам предложить ответчику не нарушать права и удовлетворить требование

истца. Если ответчик отказывался повиноваться, истец предъявлял к нему иск.

Этот иск рассматривался королевским судом не столько потому, что ответчик

возражал против притязаний истца, сколько в связи с его неповиновением

приказу властей. Английский судебный процесс -- это публичное право, а не

частное. Он напоминает рассмотрение спора об отмене административного акта

во французском праве. Речь идет о том, с достаточным ли основанием был выдан

административный акт (предписание), исходящий из королевской канцелярии,

должен ли быть поддержан приказ, который эта канцелярия дала ответчику. В

отличие от спора об отмене административного акта по французскому праву по

английскому праву дело возбуждает не тот, кому административный акт наносит

ущерб, а тот, кто получил этот акт и хочет реализовать его, вчинив иск.

282. Невозможность восприятия римского права. В континентальной Европе

традиционно сложившиеся суды в отличие от Англии сохранились, хотя и

подпадали под все большую зависимость от королевской власти. Призванные

рассматривать все споры, они никогда не считали свою компетенцию

ограниченной лишь определенными видами дел, каждый из которых требовал своей

особой процессуальной формы. Свободные от такого рода ограничений суды могли

без особых затруднений модернизировать процедуру рассмотрения дел, следуя

каноническому праву и его модели письменного процесса. Обладая общей

компетенцией, суды могли постоянно обращаться к проблеме справедливости и

руководствоваться в этой связи римским правом.

Иной была ситуация в Англии. Вестминстерские суды были судами

исключительной компетенции, причем для каждого вида подведомственных им дел

существовала особая процедура их рассмотрения.

Строгость процедуры общего права, необходимость укладываться в

традиционные рамки -- вот основные причины, помешавшие рецепции римского

права в Англии и в ту эпоху, когда Вестминстерские суды, неограниченно

расширив свою компетенцию, должны были часто решать споры, возникающие из

отношений частного права в его чистом виде. Процессуальные формы, со многих

точек зрения архаичные, типично английские, обязывали в каждом случае

подогнать под них, как бы "натурализовать" положения, которые можно было

позаимствовать из римского или канонического права. Сложность и техницизм

этих форм были таковы, что изучить их можно было только в практике

применения. Университетское образование, основанное на римском праве, могло

помочь увидеть справедливое решение спора; но оно не помогало выиграть

процесс. Юристы и судьи Англии до наших дней воспитываются главным образом

практикой. Университетское образование не столь необходимо для них, и в

течение многих веков они часто обходились без него.