Учение Священного Писания и подвижников Церкви о молитве

В молитве сосредоточиваются и соединяются все подвиги христианина, посредством ее он теснейшим образом соединяется во един “дух с Господом” (1 Кор. 6:11). Поэтому в христианском подвижничестве нет ничего важное молитвы. Следовательно, каждому христианину с самого начала его сознательного и самоотверженного христианского подвига богоугодной жизни необходимо упражняться в молитве, научиться правильной молитве.

Молитва имеет разные степени. Сначала она только словесная или телесная молитва и состоит, главным образом, в чтении молитв, стоянии, поклонах. Внимание при этом отбегает, сердце не чувствует силы слов молитвы, охоты нет. Тут — терпение, труд, пот.

Но вместе с молитвословной молитвой должна идти и прививаться молитва умно-сердечная. Это вторая степень молитвы. Здесь ум приучается собираться, понимать и вникать в слова молитвы и произносить ее с сознанием без развлечения в мыслях (молитва мысленная). От внимания же со временем согревается в сердце (появляется сердечная теплота) и слова молитвы произносятся уже с соответствующим чувством, как свои собственные (“полная и настоящая молитва есть, когда с молитвенным словом и молитвенною мыслью сочетается и молитвенное чувство” — “Невидимая брань,” ч. 1, гл. 47, стр. 194).

Умно-сердечная молитва постепенно, затем, получает самостоятельность и является то делательной, трудовой, напрягаемою своими усилиями, то самодвижною, находящею (когда она сама собою стоит и действует). Такая молитва, когда молящийся входит умом внутрь в сердце и пребывает в молитвенном чувстве, не развлекаясь ни на что внешнее, есть молитва в своем настоящем виде.

Предел (цель) молитвенного труда — стяжать в сердце неотходное, тихое и теплое (молитвенное) чувство к Богу (что получил живший в миру юноша, Максим Капсокаливит, по повествованию преп. Симеона Нового Богослова, и что многим трудом приобретали в той или иной степени св. подвижники. См. преп. Симеон Новый Богослов. Слово о вере (Добротолюбие, т. 5); выдержки помещены у еп. Феофана. Письма о духовной жизни. Письма 15 и 16. Ср. еп. Феофан. “Путь ко спасению,” стр. 242-243. Его же “Письма о духовной жизни” (посвящены, главным образом, изъяснению видов и состояний молитвы). Его же “Ответы на вопросы инока,” Изд. 2. Боровичи, 1908). Когда это молитвенное чувство взойдет до непрерывности, тогда начинается молитва духовная (самодвижная), которая есть дар Духа Святого и последняя степень молитвы, постигаемой умом. (есть еще особый вид молитвы, подаваемой особенным избранникам Божиим, заходящей за пределы сознания, т. наз. “восхищение ума,” “изумление,” состояние экстаза; см. С. Зарин. Аскетизм, т. 1, кн. 2, стр. 457-435. Еп. Феофан. Путь ко спасению, стр. 243).

Чтобы стяжать дар истинной молитвы, надо знать, что есть главное в молитве и в чем ее существо. По учению свв. отцов существо молитвы есть возношение ума и сердца к Богу, отсюда главное и существенное в молитве — стоять в сердце умом пред лицом вездесущего и всевидящего Господе и молиться, припадая и взывая к Нему в чувстве или благодарения, или славословия, или прошения, или сокрушения, или страха, или упования, или другого какого чувства к Господу относящегося. Кратко: “Предстояние Богу Умом в Сердце с Благоговением и Болезненное (в Сердечных Чувствах) к Нему Припадание” — вот самое важное и существенное в молитве. Главное в молитве — чувство к Богу из сердца. Чувство к Богу и без слов есть молитва. Ибо Бог смотрит на сердце и требует вашего сердца (“Сыне, даждь Ми твое сердце” Притч. 23:26), потому что в нем исходище жизни (еп. Феофан. Что есть духовная жизнь. Письмо 45, стр. 165-166. Письмо 47, стр. 173. Письмо 15, стр. 54-57. Его же “Письма. Душеполезное чтение,” 1896, т. 1, стр. 356. Его же “Ответы на вопросы инока относительно различных деланий монашеской жизни.” Изд. 2, Боровичи, 1908. стр. 9, 14, 25, 26, 27, 33. Сравн. св. Иоанн Златоуст (какой должна быть молитва) — сб. “О молитве и трезвении,” изд. 2. М., 1889, стр. 107-110, §§94-100).

Многие забывают, что сила молитвы и ее значение не в механическом произнесении слов, а в мыслях и чувствах.

Некоторые тщательно заботятся только о словах, положении тела и вычитывании количества молитв, считая молитву каким-то внешним, чисто формальным делом. За молитву считают одно наружное, большой частью без мысли и чувства вычитывание языком благочестивых молитвенных слов. При этом нет ни ясного сознания, пред Кем мы предстоим, произнося то или иное молитвословие, ни сердечного чувства, которым бы одушевлялись наши молитвенные слова. Таким образом, уста наши приближаются к Богу, но сердце далеко отстоит, и ум не Господа предзрит, а блуждает и расхищается в мыслях; язык читает или ухо слушает слова молитвы (напр., в церкви), а мысли бродят неизвестно где. Услышит ли Бог ту молитву, которой не внимает сам вычитывающий ее?

Бывают и такие среди исполняющих молитвенные правила, которые, ежедневно прочитывая много молитв без участия сердца, из-за этого считают себя благочестивыми, набожными, а других уничижают, хотя сами-то нравом и не лучше их. Такая молитва развивает в них лицемерие, фарисейство, ханжество (прот. Иоанн Сергиев. Моя жизнь во Христе. СПБ, 1911, стр. 84, 521, 557 и др. Сравн. еп. Игнатий Брянчанинов. Сочинения, т. 5, гл. ХIХ).

Надо твердо помнить, что без внимания молитва не молитва. Если Господа нет во внимании, то и молитвы нет, хотя бы мы и много слов механически произнесли языком (еп. Феофан. Ответы на вопросы инока, стр. 8, 9. Письма о духовной жизни. Письмо 12, стр. 128. Сравн. преп. Симеона Нового Богослова. Слова. Вып. 1, изд. 2, М., 1892, слово 15, §3; 16, §5). “Можно все слова проговорить, — пишет еп. Феофан, — и все поклоны промахать, а о Боге совсем не вспомнить или вспомнить кое-как, с рассеянной мыслью и блужданием ума. И, следовательно, не молясь, исполнить молитвенное правило (его же. Письма. Душеполезное чтение. 1895. т. 1, стр. 100. Сравн. преп. Макария Египетского, беседа 6 (изд. 4, Тр. Серг. Лавра, 1909). Надо же со страхом и трепетом совершать молитву и всячески стараться, чтобы где слова, там и ум был или, как говорит св. Иоанн Лествичник, заключать ум в слова молитвы, и чтобы сердце отзывалось на эти молитвенные слова. “Речь к Богу не языком произносится, а чувствами сердца.”

Правда, сначала (особенно новичкам, начинающим духовную жизнь) трудно иметь чистую, молитву со вниманием, неразвлекаемым сторонними помыслами; даже и великие подвижники подвергались расхищению помыслов на молитве. Но они все время пребывали в труде, чтобы молиться с неразвлекаемым вниманием, и по благодати Божией за труд свой получали такую молитву. Поэтому непроизвольное развлечение помыслами, особенно когда происходит по влиянию врагов, не вменяется в грех, а только уменьшает плоды молитвы. Но произвольное развлечение, как следствие нашей холодности и небрежения, бывает не без греха и труд делает напрасным.

Итак, надо, чтобы молитва шла из сердца, а не языком только произносилась и умом мыслилась. Такая молитва есть жизнь духа. Тогда только дух живет, оживляется единением с Богом, пребыванием в Боге, когда молятся такой истинной умно-сердечная молитвой (еп. Феофан. Что есть духовная жизнь. Письмо 15, стр. 55-56. См. еп. Петр. Указание пути ко спасению, §54, стр. 157-160. “Невидимая брань,” часть I, гл. 47. Что такое внутренняя (истинная) молитва, стр. 193-195).

Что же надо, чтобы стяжать истинную молитву? Христианину надо твердо помнить важность молитвы, что молитва есть дыхание души, что она есть, так сказать, духовный барометр его религиозно-нравственного состояния, зеркало его духовного преуспеяния. Кто небрежет о молитве, тот еще не начал жить духовной жизнью.

Для стяжания молитвы следует иметь прежде всего сильную и горячую ревность о спасении, память о Боге и страх Божий (еп. Феофан. Ответы на вопросы инока, стр. 23; стр. 17, 18, 22. Впереди всего, — пишет еп. Феофан, — ревность о спасении, сильная и безжалостная. Затем, память Божия и страх Божий. От страха Божия — внимание к себе и всем своим делам, мыслям и чувствам (трезвенность). От внимания — трезвенная, благоговейная жизнь. От сей — подавление страстей. От подавления страстей — чистота. От чистоты — пребывание с Богом не мыслями только, но и чувствами (цит. соч. стр. 17-22). Важными и неотложными условиями успеха в молитвенном труде являются:

 

1) постоянство и непрерывность такого делания, а не так, что начав упражняться внимательной в сердце молитве, вскоре охладеть и бросить. Преуспеянию и правильной молитве весьма противодействуют как наше поврежденное естество, так и падшие ангелы (бесы), усиливающиеся удержать нас в порабощении страстям и греху.

 

2) Чтобы было постоянство и непрерывность труда молитвенного, надо вооружиться терпением и самопринуждением, воодушевляясь надеждой и упованием, что Господь, видя наш труд над молитвою и усердие, даст, наконец, постоянную сердечную молитву.

“Надобно знать, — говорит св. Григорий Синаит, — что верный признак доброты подвига и вместе условие преуспеяния чрез него (в молитве) есть приболезненность. Неболезненно шествующий не получит плода. Болезнь сердечная и телесный труд приводят в явление дар Духа Святого, подаваемый всякому верующему во св. крещение, который нашим нерадением об исполнении заповедей погребается в страстях, по неизреченной же милости Божией опять воскрешается в покаянии. Не отступай же от трудов из-за болезненности (трудности, прискорбности) их, чтобы не быть тебе осуждену за бесплодие и не услышать: “возьмите от него талант.” Всякий подвиг телесный или душевный, не сопровождаемый болезненностью и не требующий труда, не привесить плода:

“Царствие Божие нудится и употребляющие усилие восхищают его” (Мф. 11:12; цитир. по еп. Феофану. Письма о духовной жизни, письмо 17, стр. 187-188).

Итак, чтобы стяжать истинную молитву, нужен труд постоянный, самопринудительный, терпеливый, уповательный. Кто не трудится в молитве, к тому она не придет. Св. отцы много трудились в молитве и этими трудами возгревали в себе молитвенный дух (еп. Феофан. Что есть духовная жизнь. Письмо 45, стр. 166-167; письмо 15, стр. 56; письмо 48, стр. 176. Письма о духовной жизни. Письмо 12, стр. 128).

“Иногда мы, — пишет прот. Иоанн Сергиев, — стоим в церкви или дома на молитве в расслаблении души и тела; и бесцельна, хладна, бесплодна бывает наша душа, как языческая неплодящая церковь; но лишь напряжем свое сердце к искренней молитве к Богу, обратим мысли и свое сердце к Нему с живою верою, тотчас оживет, согреется и оплодотворится наша душа; какое вдруг спокойствие, какая легкость, какое умиление:, какой внутренний святой огонь, какие теплые слезы о грехах, какое искреннее чувство сожаления о том, что прогневали ими преблагого Владыку, какой свет в сердце и уме, какой обильный поток живой воды заструится в сердце, льющийся свободно с языка или с пера и карандаша на бумагу; душевная пустыня процветает, яко крин (лилия) пришествием Господа в сердце. Ах, зачем мы чаще не обращаем сердец ко Господу! Сколько у него для нас сокрыто покоя и утешения! “Как многое множество благости Твоея, Господи, юже скрыл боящимся Тебе” (Пс. 30:20). “Мне прилеплятися Богови благо есть,” -говорит Давид, испытавший сладость в молитве и хвалении Бога. То же подтверждают другие люди, а также и я грешный (говорит о себе о. Иоанн). Заметьте: еще здесь — на земле прилепляться к Богу благо, хорошо (когда мы в грешной плоти, у которой много своего приятного и неприятного). Как же благо будет соединяться с Ним там — на небе! А блаженство прилепления Богу здесь на земле — есть образец и залог блаженного прилепления Богу после смерти — в вечности. “Воззовет ко Мне и услышу его; Пс. 90:15). О слова, исполненные любви! О, слова, вдыхающие живейшее упование молящемуся!”

“Трудно, вы скажете, исполнить правило и научиться непрестанной молитве. Но скажите: что нам дается без труда? Разве мы не трудимся с утра до ночи над приобретением пищи и необходимого для нашей жизни? Почему же нам не потрудиться для спасения нашей души, в приобретении царствия небесного?

Трудно это будет только сначала, а потом легко и приятно. “О, солнце, — восклицал св. Антоний, проводя ночи в любимом занятии — молитве, — зачем своими лучами развлекаешь меня и заслоняешь истинный свет моей души.” “Я молюсь, я постоянно молюсь, — говорил о. Иоанн, — я даже не понимаю, как можно проводить время без молитвы. Воистину молитва есть дыхание души” (цитир. из книги прот. А. Соловьева. Средство нашего спасения. Серг. Пос., 1911, стр. 77-79).

Преп. Макарий Египетский пишет, что кто не имеет духовной молитвы, тому “надлежит принуждать, нудить себя на молитву” и “что в таком случае Бог видя, что человек усиленно подвизается и против воли сердца обуздывает себя (т. е. свои мысли, их рассеянность), дает ему истинную молитву,” т. е. неразвлеченную, собранную, углубленную, когда ум неотходно в сердце предстоит Богу (еп. Феофан. Что есть духовная жизнь, письмо 48, стр. 176).

К труду молитвенному надо подобрать и чтение таких книг, в которых говорится все о молитве и молитвенном делании.

Из книг такого рода можно указать: сборник “О трезвении и молитве” (сост. еп. Феофаном), Добротолюбие, т. 5, в русск. пер., “Письма о духовной жизни” еп. Феофана. Соответствующие главы о молитве в книгах: “Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться” еп. Феофана; “Невидимая брань” Никодима Святогорца; “Указание пути ко спасению” еп. Петра; сочинения еп. Игнатия Брянчанинова, т. 1, 2 и 5 и мн. др.

Истинная молитва есть дар Божий, но этот дар не дается без усиленных трудов. Поэтому надо молиться о молитве, молиться, чтобы Господь сподобил нас дара и благодати приносить Ему нелицемерную, искреннюю, сердечную молитву, ибо мы только при укреплении от Духа Святого можем молиться или при укреплении св. угодников, чрез которых хотим молиться Спасителю. Молитва в истинном своем виде есть ничто иное, как дыхание Св. Духа. “Сам Дух, сказано, ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными” (Рим. 8:26; прот. Иоанн Сергиев. Моя жизнь во Христе. СПБ, 1911, стр. 834-835; сравн. еп. Феофана. Письма о духовной жизни. Письмо 15, стр. 167). “Кто усердно молится, — пишет прет. И. Сергиев, — тот привлекает к себе Духа Святого и молится Духом Святым. Ни одного слова молитвы не можем сказать от всего сердца без Духа Святого” (прот. Иоанн Сергиев. Моя жизнь во Христе, стр. 601). Дух же Святой привлекается и пребывает в душе, очищенной от страстей.

Отсюда очевидно, что молиться истинной молитвой не может тот, кого ум и сердце полностью привязаны к чему-либо плотскому, например, деньгам, к чести, или кто имеет в сердце страсти: гордость, ненависть, зависть, блуд и нечистоту и др., потому что страсти обыкновенно связывают сердце человека (там же, стр. 33).

Очищение сердца и успех в молитве идут вместе. Молитва одна не бывает в совершенстве, а вместе со всеми добродетелями. Дом истинной молитвы — чистое сердце, спокойная совесть, ревнование о всякой добродетели и засеменение их в сердце. По мере усовершения добродетелей совершенствуется и молитва. Главнейшие добродетели: страх Божий, целомудрие, смирение, кротость, сокрушение, воздержание, терпение, любовь... Когда они будут, явятся и другие все добродетели, а с ними и истинная молитва (еп. Феофан. Ответы на вопросы инока, стр. 8, 28).

Начатки молитвы, как уже мы указывали, полагаются в самом обращении (от греха), ибо молитва есть устремление ума и сердца к Богу, что и имеется в обращении. Только невниманием можно погасить в себе эту искру. С самого начала подвига должно быть начато прежде всего образование молитвы и всегда постоянно и неутомимо продолжаемо вместе и наряду с очищением сердца от страстей, оживлением его (молитвою) в духовных чувствах и запечатлением добрых нравов в воле (его же. Путь ко спасению, стр. 241).

Чтобы стяжать истинную и нерассеянную молитву, надо знать, какие причины рассеяния мысли, развлечения внимания на молитве?

Уму человека в его падшем состоянии свойственны удобоподвижность и “расположение парить повсюду.” Если вникнуть в обычное состояние нашей души, то увидим, что в ней непрестанно мятутся мысли, одни за другими рождаются желания, а под ними обоими мятется сердце в чувствах, поминутно его тревожащих. Этот привычный поток душевных движений с силой вторгается и мешает нам совершать сосредоточенную молитву. Иногда мы бываем не в силах справиться с привычной рассеянностью мыслей, развлечением внимания. Причина такового устроения души в том, что мы почти постоянно ведем жизнь рассеянную, живем только внешней жизнью, будучи чрезмерно поглощены заботами о житейских нуждах, земных вещах, и редко-редко когда вспоминаем о Боге и вещах духовных. Душа все время пребывает вне себя, в рассеянии на явления, предметы и жизнь греховного мира. Образованию такого суетного устроения души способствуют также суетные развлечения и забавы, бесполезные разговоры, особенно шуточные и смехотворные, не хранение зрения, слуха, излишнее любопытство ко всякого рода новостям, событиям, пересудам и т.п.

Таким образом, когда мы стаем на молитву, то установившийся навык постоянного рассеяния души дает себя знать, и нам стоит многих трудов и усилий хотя бы на некоторое время сосредоточиться на словах молитвы.

Вторая и ближайшая причина рассеянной молитвы — это наше равнодушие к молитве, разленение, расслабленность воли и внимания, отсутствие ревности к стяжанию молитвы. И бывает, что только стали на молитву, и уже после нескольких слов ум убегает из сердца и от памяти Божией и начинает носиться и скитаться мыслями повсюду. “Не дорожит душа молитвой и спешит отделаться от нее поскорее, бормоча ее кое-как” (еп. Феофан. Ответы на вопросы инока, стр. 7, 8; Письма о духовной жизни, письмо 22, стр. 249).

Кроме указанных естественных причин, виновником рассеяния мыслей на молитве несомненно является и диавол, который всякими способами старается помешать христианину молиться Богу с неразвлекаемым вниманием и с теплым чувством.

Рассеянность скрадывает молитву. Помолившийся с рассеянием ощущает в себе безотчетную пустоту и сухость. Постоянно молящийся с рассеянностью лишается всех духовных плодов, обыкновенно рождающихся от внимательной молитвы, усваивает себе состояние сухости и пустоты. Из этого состояния рождается холодность к Богу, уныние, ослабление веры, помрачение ума, и от них — мертвость к духовной жизни. Все это, вместе взятое, служит явным признаком, что такая рассеянная молитва не принимается Богом. “Молись же, — поучает преп. авва Еваргий, — со страхом и трепетом, молись усердно, бодрено и трезвенно.” “Тщетны и бесполезны молитва, моление и прошение, когда они совершаются не со страхом и трепетом, не с трезвением и бодренностью (а с рассеянностью). Если приступая к царю — человеку, всякий излагает свое прошение со страхом и трепетом и со всем вниманием, не тем ли паче Богу, Владыке всех и Христу, Царю царствующих и Господу господствующих, подобным образом должно предстоять и таким же образом творить пред Ним свои молитвы и моления.” “Ты сам не слышишь своей молитвы (молясь рассеянно), — говорит св. Иоанн Златоуст, — Как же хочешь, чтобы Бог услышал твою молитву? Или ты думаешь, что Бог будет внимать молитве, которой ты сам не внимаешь?” (Отечник (еп. Игнатия Брянчанинова); преп. авва Еваргий, Поучения, §9, стр. 98; “Цветник духовный,” ч. 1, стр. 87-88).

Самым верным и действенным средством против рассеянности и блуждания мыслей на молитве есть постоянная память о Боге и страх Божий. У кого запечатлеется в сердце память о Боге, — говорит преп. Симеон Новый Богослов, — тот может удержать от брожения и свою мыслительную силу” (еп. Феофан. Письма о духовной жизни, письмо 18, стр. 196. Сравн. Тамбовские епархиальные ведомости, 1894, №36, стр. 618). “Поставьте себе законом, — пишет св. Феофан Затворник, — с Господом всегда быть в сердце и не позволять блуждать мыслям, а как уйдут, ворочать их назад и заставлять сидеть дома, в клети сердца и беседовать с сладчайшим Господом. Поставив такой закон, принуждайте себя верно исполнить его и Господа молите, чтобы помог вам в этом наиважнейшем деле” (еп. Феофан. Что ость духовная жизнь. Письмо 45, стр. 165-167).

Память о Боге особенно нужна на молитве, чтобы совершить ее не развлекаясь. Поэтому надо, приступая к молитве, установить себя в памяти Божией соответственными приготовлениями.

“Когда настанет время для молитвословия, — наставляет один старец-подвижник, — не вдруг, как оторвешься от обычных дел, начинай молитвословить, а сначала приготовься к тому: “постой молча, дондеже утишатся чувства” твои, как учит тебя молитвенник. Постарайся выпроводить из сознания все заботы предлежащего или уже прошедшего дня, многообразные впечатления, случаи (а утром — стряхни отяжеление души после сна). Вспомни при этом, к чему приступаешь и что имеешь совершить, кто ты, имеющий молиться, и кто Тот, пред Кем будешь изрекать твои молитвы и что именно должен бы изречь и как” (“Невидимая брань,” гл. 48, стр. 198. Сравн. еп. Игнатий Брянчанинов. Сочинения, т. V, гл. 18, О приготовлении к молитве, стр. 95-97).

Рассеянность (развлечение) и холодность во время молитвы, на которые многие жалуются, почти всегда происходят от того, что мы начинаем наши молитвы без предварительного приготовления к ним, а сразу же от суеты дел наших приступаем к совершению молитвы. Земледелец бросает семена в поле в землю не прежде, как приготовив ее надлежащим образом. Намереваясь предстать пред важное лицо, у которого желаем испросить себе какую-либо милость, мы наперед обдумаем, что пред ним будем говорить. Тем более мы не должны являться пред Богом с молитвой без надлежащего приготовления. “Прежде, даже не помолишься, уготовь себя, и не будь как человек, искушающий Господа” (Сир. 18:23).

Возбудите при этом в себе чувство нужды в молитве, — советует еп. Феофан, — и именно в сей час, ибо другого быть может и не будет. Не забывайте также восстановлять сознание своих духовных нужд с желанием найти им удовлетворение в Боге. Когда будет в сердце сознание и чувство таких нужд, тогда и само сердце не дает вам отбегать мыслями на другое, а будет заставлять вас умолять Господа о них.

За всеми нами водится немалый грех — что, тогда как ко всякому другому делу приступаем с некоторым приготовлением, как бы оно мало ни было, за молитву боремся с ветру, — и спешим ее сделать как можно поскорее, как будто это дело мимоходное, придаток к делам, а не главнейшее из них. Это никак нельзя себе позволять. Доведите себя до убеждения, что такое отношение к молитве есть преступление и преступление тяжелейшее... Мы забываем, что бывает и молитва в грех. Считайте молитву в своей жизни первым и главным делом и такою имейте ее в своем сердце. Затем и приступайте к ней, как к первому делу, а не как между-делию (еп. Феофан. Что есть духовная жизнь. Письмо 48, стр. 177). Тогда молитва будет религией в действии и движении, и из нее потом, как из ключа, все потечет доброе и святое (его же. Письма. Душеполезное чтение, 1897, т. 2, стр. 300). Хорошо располагает к молитве богомыслие. Приступая к молитве, надо поставить себя в присутствие Божие, возбудить в себе страх Божий и благоговение (пред Кем предстою? Кому дерзаю беседовать?) и затем, став вниманием в сердце пред лицом Господа, и воодушевись живой верой и упованием, — обращать к Нему оттуда свою молитву с чувствами, какие при этом Бог пошлет.

“Когда молишься Господу, — пишет прот. Иоанн Сергиев, — вообрази живо, Кому ты молишься. Ты молишься безначальному и бесконечному Царю всякой твари, всесвятому, всеблагому, всемогущему, премудрому, вездесущему, всеправедному, пред Которым благоговеют миллионы миллионов ангелов различных порядков, Которого воспевают воинства мучеников, сословие пророков и апостолов, соборы святителей, преподобных, праведных.

“Когда молишься (или что другое делаешь), будь постоянно в полной уверенности, что Бог тебя ясно-преясно видит, во всем совершенстве, со всеми твоими мыслями, желаниями, делами, во всех твоих состояниях, в каждый момент твоего бытия, — слышит лучше всякого тонкого слуха все твои внутренние движения, все твои слова, хотя Сам и не имеет глаз и слуха, этих раздельных и сложных, а потому и несовершенных органов познания (хотя для нас они совершенны), будучи Сам в существе Своем весь зрение, — почему и назвали Его греки Феос — и весь слух, или точнее, весь свет и видение.

Если Церковь составила и передала в общее употребление молитвы и песнопения Триединому Богу и святым Его, то это значит, что Бог слышит наши молитвы и всегда находится близ молящихся. Но люди большей частью молятся так, как будто бы нет с ними Бога, или как бы Он не внимает... Бог же ближе к нам всякого человека, ближе одежды, ближе воздуха, ближе отца, матери, жены, дочери, сына, друга. Я Им живу душевно и телесно. Им дышу. Им мыслю, чувствую, воображаю, намереваюсь, говорю, предпринимаю, делаю. “О Нем мы живем и движемся и есмы” (Деян. 17:28). Потому надо всегда предзреть Господа пред собою одесную, да не подвижемся, да не согрешим, надо так поставить себя, чтобы ничто не вытесняло Его из наших мыслей и сердца, ничто не загораживало Его.

Когда молишься только внутренне или вместе и наружно, будь уверен крепко, что Господь тут, возле тебя и в тебе, и слышит каждое слово, хотя и про себя, хоть только мысленно говоришь; говори от всего сердца, искренно осуждай себя, без малейшего оправдания, имей веру, что Господь помилует тебя — и не останешься непомилованным (верно, — добавляет О. Иоанн. — С опыта взято).

Во время молитвы нужно иметь такое настроение веры, чтобы и на одну минуту не было в сердце тайного сомнения или тайной мысли, будто Бог нас не слушает, но чтобы во все продолжение молитвы душа представляла себе Бога пред собою и благоговейно беседовала о Ним как с Царем.

Молитва — вода живая, которой душа утоляет свою жажду. Когда молишься, тогда (безвидно) представляй, что как бы един только Бог и был пред тобою, Бог троичный в Лицах, и кроме Него ничего иного” (прот. Иоанн Сергиев. Моя жизнь во Христе. СПБ. 1911, стр. 146, 137, 376, 372, 694, 688, 767).

Как человек человека видит лицом к лицу, так постарайтесь поставить душу пред Господом, чтобы они были с глазу на глаз. На вопрос, как лучше стоять на молитве, подвижники дали такой ответ: стой, как на суде, устремляя взор на уста Господа, из которых готово изойти последнее тебе решение: приди или отойди. Молясь так Богу, св. подвижники советуют предстоять Ему без образов, никак из воображать Его, а, собравшись умом в сердце, стоять в убеждении, что Он близ, все видит и слышит. Ибо Бог есть Дух Чистейший, Вездесущий, Всевидящий. Поэтому нельзя представлять в образах во время молитвы, напр. Св. Троицу, и все, что относится к Божественному существу. Во время молитвы надо, чтобы ум безвидно предзрел Господа, реальное присутствие Которого убедительно дается ощутить душе молящегося (еп. Феофан. Ответы на вопросы инока, стр. 20, 27, 28, 33; стр. 7, 21, 52. Письма. Душеполезное чтение. 1895, т. 3, стр. 169; т. 1, стр. 422; Тамбовские Епархиальные ведомости, 1895, № 24, стр. 637). “Невидимое Солнца Правды — Бог испускает и лучи невидимые, но познаваемые явственным ощущением души: они исполняют сердце чудным спокойствием, верою, мужеством, кротостью, милосердием, любовью к Богу и ближним” (еп. Игнатий Брянчанинов. — См. Л. Соколов. “Еп. Игнатий Брянчанинов,” ч. 2, Киев, 1915, стр. 353).

А как же, спросит кто, иконы, нужны ли тогда изображения Спасителя, Божией Матери, святых угодников, когда подвижники говорят о научении “безвидно” молиться? Без сомнения, иконы нужны, и весьма нужны. И вот почему. Человек — не ангел, он существо духовно-телесное, имеет чувства и воображение, которые должны также участвовать в молитвенном делании, которые надо также освящать как ум и волю и которые требуют приличной им пищи, как и другие силы души и тола. Воззрение на св. изображения освящает наши чувства и приучает воображение к изображениям достойным, святым, возвышенным. Св. иконы, подобно писаниям, служат напоминанием нам о Христе Спасителе, о совершенном Им спасении, а изображение на иконах некоторых подвигов святых и самих святых и Божией Матери служит для краткого напоминания о них (особенно для тех, кто не знает грамоты). Еще св. Григорий Двоеслов говорив: “что Писание для умеющих читать, то живопись для простых людей.” Точно, св. иконы — проповедь, неумолкающая и сильная проповедь, дающая пищу уму и особенно трогающая сердце, ибо всего сильнее действует и поражает сердце святое изображение. Вспомнить хотя бы обращение Марии Египетской. Она долго вела жизнь нечистую и рассеянную без мысли и забот о загробной участи. Но нечаянно посмотрела на икону Богоматери и, пораженная величием Приснодевственной чистоты, навсегда отреклась от прежней греховной жизни. По свойству нашей духовно-телесной природы наши чувства и воображение от воззрения на св. иконы служат возбуждению духовных чувств близости к нам Бога, пресвятой Девы Богородицы, святых угодников. Взирая телесными очами на св. иконы Спасителя, Божией Матери, и святых, с любовью лобызая их, мы во время молитвы возносим свои мысли и чувства к первообразу, умом и сердечными очами предзрим (и ощущаем) их невидимое присутствие, слышание и зрение наших нужд в молитве открываемых.

Таким образом, взирая на св. иконы, мы скорее сосредоточиваемся на молитву, входим в молитвенные чувства и собираемся умом в сердце в предзрении Господа (или Божией Матери, или св. подвижников).

Итак, все дело в том, чтобы во время молитвы навыкнуть внимание держать всегда на Господе вездесущем и все видящем, слышащем и всем желающем спастись и готовым способствовать тому. И как только заметим, что в голову приходят посторонние мысли, надо их отгонять и внимание снова заключать в слова молитвы, произвольно и сознательно, никогда не позволяя им блуждать.

Необходимо трудиться над тем, чтобы наше сердце во время молитвы было в каком-либо религиозном чувстве. Молитва тогда бывает нерассеянной, когда сердце согрето молитвенным чувством к Богу, и “помыслы тогда не беспокоят и все ходят вокруг чувств” (еп. Феофан. Письма. Душеполезное чтение, 1895, т. III, стр. 172; т. II, стр. 646; 1897, т. I, стр. 531. Его же. Ответы на вопросы инока, стр. 42. “Невидимая брань,” гл. 48, стр. 193-199). Чтобы привить к сердцу чувство и тем приковать внимание, употребляются коротенькие молитвы и молитва Иисусова (см. об этом ниже).

Чтобы сосредоточиться на словах молитвы, надо совершать свое молитвословие не спешно, благоговейно. Если мало времени можно уделить на молитву, то лучше прочесть меньше молитв, но осмысленно и с чувством, чем много без должного внимания.

“Когда совершаешь молитву, правило, — пишет прот. Иоанн Сергиев, — особенно по книге, не спеши от слова к слову, не прочувствовавши его истины, не положивши его на сердце, но сделай и постоянно делай себе труд чувствовать сердцем истину того, что говоришь; сердце твое будет противиться этому — иногда леностью и окамененным нечувствием к тому, что читаешь, иногда сомнением и неверием, каким-то внутренним огнем и теснотою, иногда рассеянностью и уклонением к каким-либо земным предметам и попечениям, иногда памятованном обиды от ближнего и чувством мщения и ненависти к нему, иногда представлением удовольствий света или представлением удовольствия от чтения романов и вообще светских книг, — не будь самолюбив, побеждай твое сердце, дай его Богу в благоприятную жертву: “даждь Ми, сыне, твое сердце” (Притч. 23:26), — и твоя молитва сроднит, соединит тебя с Богом и со всем небом, и ты исполнишься Духом и плодами Его: правдою, миром и радостью, любовью, кротостью, долготерпением, сердечным умилением.

Тебе хочется скоро окончить молитвенное правило, чтобы дать покой утомленному телу? Сердечно помолись и заснешь самым спокойным, тихим и здоровым сном. Не торопись же помолиться кое-как: на полчаса молитвы выиграешь целых три часа самого здорового сна. На службу или на работу торопишься? Вставай раньше, не просыпай — и помолись усердно -стяжаешь спокойствие, энергии и успех в делах на целый день. Рвется сердца к делам житейской суеты?

Преломи его; пусть будет сокровище его не земная суета, а Бог: научи свое сердце более всего прилепляться чрез молитву к Богу, а не к суете мира, да не посрамишься во дни твоей болезни и в час твоей смерти, как богатый суетою мира и нищий верою, надеждою и любовью. Если не будешь так молиться, как я сказал, то не будет у тебя преуспеяния (христианского) жития и веры, и духовного разума” (прот. Иоанн Сергиев. “Моя жизнь во Христе.” СПБ, 1911, стр. 201-202). Особенно способствует сохранение взимания во время молитвы весьма неспешное произнесение слов молитвы. “Произноси слова не спеша, — советует святитель Игнатий Брянчанинов, — чтобы ум с большим удобством мог сохранить заключение свое в словах молитвы, чтобы он не ускользал ни из одного ее слова, — произноси слова несколько вслух, когда ты молишься наедине: и это способствует сохранению внимания” (еп. Игнатий Брянчанинов. Сочинений, т. V, гл. 19, стр. 99. “Во время молитвы, — пишет прот. Иоанн Сергиев, — каждое слово нужно произносить сердцем с тою силою, какая содержится в каждом из них. Мы должны с твердостью сердечной выговаривать слова молитвы, крепко хранить силу каждого слова в своем сердце, твердо веруя в осуществимость всякого слова, особенно произнесенного во время молитвы” (“Моя жизнь во Христе,” СПБ, 1911, стр. 120, 154, 292). И все подвижники благочестия для лучшего сосредоточения внимания на молитве вместо с умно-сердечной (беззвучной) молитвой соединяли и устную молитву. Устная молитва полезна и необходима особенно для начинающих, потому что сообразна нашей природе; мысли и чувства молитвы, выраженные в словах и сопровождаемые поклонами, крестным знамением и др., согревают сердце, глубже проникают в душу, воздействуя на нее чрез органы тела (еп. Петр. Указание пути ко спасению, §64, стр. 158-163. Еп. Феофан. Ответы на вопросы инока, стр. 23: “Молитесь, — пишет еп. Феофан, — иногда словами звучными, вслух, а иногда беззвучными, неслышными. Заботиться надо, чтобы та и другая молитва исходила из сердца”).

Для большего возбуждения молитвенного духа, запечатления молитвенных чувств в сердце, для сообщения им живости св. отцы положили за правило полагать во время молитвы малые (поясные) и большие (земные) поклоны, как выражение смирения, покорности, преданности Богу и других чувств. Св. Исаак Сирин об этом говорит, что “всякая молитва, в которой не утруждалось тело и не скорбело сердце, вменяется за одно с недоношенным плодом чрева, потому что такая молитва не имеет в себе души” (преп. Исаак Сирин. Подвижнические слова. Изд. 3, Серг. Пос., 1911, Слово 11, стр. 51-52. Сравн. преп. Григория Синаита, цит. у еп. Феофана. Письма о духовной жизни, стр. 187-188). Таким образом, внешняя сторона молитвы (поклоны, стояние, коленопреклонения, молитвенное правило) играет немалую роль в обучении истинной молитве. Но все эти внешние телесные упражнения должны иметь целью возбуждать при молитве сердечные чувства покаяния, смирения, благоговейного усиления, страха Божия и др. (о значении поклонов и как их совершать — см. еп. Игнатий Брянчанинов. Сочинения, т. V, гл. 21. О поклонах, стр. 101-103). Если же они не служат этой главной цели настоящей молитвы, а сами считаются за самоцель, то могут повести к образованию лицемерной, только внешней, без сердечных чувств, молитвы. “Во время молитвы, когда твое тело преклоняется земле, душа твоя да восходит горе — к Богу” (“Духовный Маргарит” — цитир. из “Цветника Духовного” ч. I, стр. 90).

В ежедневном молитвовании христианину весьма необходимо иметь определенное домашнее молитвенное правило.

Правило молитвословия вечернего, утреннего и дневного необходимо, во-первых, ради нашей немощи, чтобы, с одной стороны, лености не давать хода, а с другой — держать в своей мере ревность. Самые великие подвижники-молитвенники имели молитвенное правило и его придерживались. Всякий раз они начинали молитву с установленных молитв и уже потом, если в продолжение их приходила самодвижная умно-сердечная молитва, оставляли готовые молитвы и молились этой молитвой. Если так поступали великие подвижники, то тем более нам надо, когда мы начинаем обучение молитве. Без установленных молитв, будучи неопытны в духовной жизни, мы и совсем не знали бы, как и о чем молиться. Не будь их, и совсем оставались бы мы без молитвы. Святые же отцы-подвижники, очищенные, наученные и просвещенные благодатью Божией, составили для руководства и назидания христиан много прекрасных молитв, в которых содержатся светлые мысли и сильные чувства, которые трогают нашу душу, возбуждают в ней соответственные молитвенные чувства и мысли. По этим молитвам мы и приобретаем навык к молитвенным оборотам мыслей и движениям чувств.

Относительно размера домашнего молитвенного правила, то сначала не следует набирать много молитв. “Небольшое число молитв, как следует исполняемых, — говорит еп. Феофан, — лучше, чем много молитв, спешно исполняемых, от чего трудно удержаться, когда их набрано в меру, в жару молитвенного усердия” (еп. Феофан. Что есть духовная жизнь. Письмо 47, стр. 170-171. Еп. Петр. Указание пути ко спасению, §64, стр. 158-159).

Для начинающих еп. Феофан указывает на молитвенное правило, данное самой Церковью: исполнение положенных в Молитвеннике утренних молитв и молитв на сон грядущим.

При исполнении молитвенного правила “надо всячески избегать формальности и механизма в молитве” (еп. Феофан. Письма. Душеполезное чтение. 1896, т. 1, стр. 364). Необходимо остерегаться, чтобы в это живое и жизненное дело, каким должна быть молитва, не вкрался бездушный формализм, и молитва, поставленная в известные рамки и укрепленная привычкой, не обратилась бы впоследствии и сама в одну мертвую привычку.

“Когда мы в первый раз или нечасто читаем какие-либо молитвы, — пишет прот. Иоанн Сергиев, — тогда, по новости их мы охотно с великим чувством читаем их, но потом, чем чаще их повторяем, тем менее чувствуем к ним охоты. Чтобы бороться с таким охлаждением к привычным молитвам, нужно представлять, что мы в первый раз читаем прекрасные молитвы, к которым мы привыкли и которые так сильно занимали нас в первое время, как мы стали их читать; вдумываться сердцем в каждое слово и дорожить каждым словом молитвы” (прот. Иоанн Сергиев. Моя жизнь во Христе. СПБ, 1911, стр. 819).

Выполняя свое правило, — пишет еп. Феофан, — не то имейте в мысли, чтобы только вычитать все положенное, а чтобы в душе возбудить и укрепить молитвенное чувство. Чтобы это получилось:

а) Никогда спешно не читайте, а читайте будто нараспев... В древности все читаемые молитвы брались из псалмов. Но нигде не встречаем слова: читать, а везде — петь.

б) Во всякое слово вникайте и не мысль только читаемого воспроизводите в сознании, но и соответственное чувство возбуждайте.

в) Чтобы подсечь позыв на спешное чтение, положите не то и то вычитывать, а просто стоять в читательном молитвословии четверть часа, полчаса, час — сколько обычно вычитываете и затем не заботьтесь, что сколько прочитаешь молитв. Положив это, однако же, на часы не посматривайте, а с таким настроением становитесь, чтобы стоять без конца, тогда и мысль не будет забегать вперед (сравн. преп. Исаак Сирин. Подвижнические слова (изд. 3, Серг. Пос., 1911). Слово 30, стр. 136).

г) Чтобы способствовать движению молитвенных чувств, потрудитесь в свободное время особо перечитать, обдумать и прочувствовать все молитвы, входящие в ваше правило, чтобы когда станете читать их на молитвенном правиле, вам известны были святые помышления и чувства, содержащиеся в них.

д) По мере того, как станете навыкать молиться как следует по чужим молитвам, начнут у вас возбуждаться и свои молитвенные к Богу обращения и воззвания. Никогда не пропускайте без внимания этих проявляющихся в душе восхождений к Богу, но всякий раз, как они возбудятся, оставьте чтение и молитесь своей молитвой, перемежая ее поклонами. Не думайте, что делаете этим ущерб молитве, — нет: тут-то вы и молитесь, как следует, и эта молитва доходнее до Бога. Потому святые отцы преподают правило: в церкви ли, дома ли душа твоя захочет помолиться от сердца своими, а не чужими словами, — дай ей свободу, пусть молится. Хоть всю службу или все домашнее правило сама промолится. Такая молитва, как потребность души, сама собою слагается в сердце и является зародышем молитвы умно-сердечной.

Молитва и по молитвеннику со вниманием и с соответствующими мыслями и чувствами, и молитва своеличная — приятны Богу. Но молитва не читабельная, а своеличная ближе к существу дела и многоплоднее (сравн. “Невидимая брань,” ч. 1, гл. 49, О своей молитве самим молящимся слагаемой,” стр. 200-202. Прот. Иоанн Сергиев. О том же. См. прот. Соловьев. Средства нашего спасения, стр. 78).

е) Чтобы навыкать к своеличной молитве — не читайте молитвы по молитвеннику без перерыва, а прерывайте их своеличною молитвою с поклонами, в средине ли молитв придется сделать это или в конце.

ж) Весьма полезно заучить утренние и вечерние молитвы и некоторые псалмы на память, чтобы можно было молиться без молитвенника, и не развлекаясь зрением, предстоять в мысленном Богу обращении. В таком случае молитвенник во всякое время и на всяком месте с вами (в вашей памяти).

Читайте потом эти молитвы (заученные на память), как бы они были ваши собственные и шли из сердца (а не со страниц печатного молитвенника).

з) На случай надо уметь сокращать правило. Когда дела не позволяют совершить вполне молитвенное правило, то совершайте его сокращенно. А спешить никогда не должно. Только бы лености поблажки не было. Ибо тотчас и враг тут как тут: он идет за вами в молитвенный угол и будто за руку будет тянуть от моления, осаждать разными напоминаниями, то надо, другое надо... (“Невидимая брань,” ч. 1, гл. 48, стр. 196-198. Еп. Феофан. Что есть духовная жизнь, письмо 47, стр. 170-171. Письма о духовной жизни. Письмо 12, стр. 126-129; письмо 13, стр. 134; письмо 17, стр. 190-191. Прот. А. Бобров. Мудрые советы ищущим спасения, по письмам преп. Феофана Затворника, изд. 2. Серг. Пос., 1913, стр. 33, 36-40)

и) Не жалейте себя для молитвы даже тогда, когда весь день провели в трудах, пренебрегите для Господа и покоем телесным. Если поторопитесь на молитве для покоя телесного, то потеряете и телесный покой, и душевный.

Какое молитвенное правило взялись исполнять, исполните его со всей добросовестностью и не исполняйте дела Божия с сердцем раздвоенным, так, чтобы одна половине принадлежала Богу, а другая плоти (прот. И. Сергиев. Моя жизнь во Христе. СПБ, 1911, стр. 25-26).

к) Надо возбуждать сердце к молитве: иначе оно совсем иссохнет. “Учитесь молиться, — поучает прот. И. Сергиев, — принуждайте себя к молитве: сначала будет трудно, а потом, чем более будете принуждать себя, тем легче будет; но сначала всегда нужно принуждать себя” (прот. И. Сергиев. Цит. соч., стр. 153, 754).

л) Во время домашней молитвы иной раз молитва совсем нейдет на ум. Для этого, — советует еп. Феофан, — можно немножко, на несколько минут отложить ее, чтобы лучше самособраться. “Если и после этого нейдет — принуждайте себя исполнить молитвенное правило насильственно, напрягаясь и понимать глаголемое, и чувствовать подобно тому, когда дитя не хочет наклониться, его берут за чуб и нагибают... Иначе, вот что может случиться: ныне неохота, — завтра неохота, а там и совсем молитве конец. Этого поопаситесь и нудьте себя на охотную молитву. Труд самопринуждения все преодолевает” (еп. Феофан. Письма. Душеполезное чтение. 1897, т. 1, стр. 758).