О христианской вере

Мы не можем вступать в какие бы то ни было отношения к Богу, мы не можем надеяться на Него, любить Его, молиться Ему и т.д., если не будем прежде всего веровать в Него. Вера служит началом всего. Потому и говорит апостол, что всякому приходящему к Богу подобает прежде всего веровать; без веры угодить Богу невозможно (Евр. 11:6).

Вера, по словам апостола, есть уверенность в невидимом как бы в видимом и желаемом и ожидаемом, как бы в настоящем (Евр. 11:1). Вера есть свободное признание существования невидимого Бога, твердое убеждение в Его существовании и в истинности всего сообщенного нам в Откровении.

Вера в Бога есть основа нашего спасения. Она дает истинное познание о Боге, Всемогущем Творце, Промыслителе, Искупителе и Освятителе людей. Но при всем том вера не должна быть только одним холодным рассудочным признанием сверхъестественных истин. Такая вера не спасительна. “Бесы веруют и трепещут” (Иак. 2:19), но не спасаются. Истинная спасительная вера объемлет все силы души, проникает всю душу человека. Она проистекает из глубины нашего существа, приводит в движение ум, волю и чувство, и не есть только холодное признание или даже предположение бытия Божия и истин веры, а есть горячее, энергичное, истинное и полное, не требующее искусственных доказательств, убеждение в истинности того, в Ком мы “живем, движемся и есмы” (Деян. 17:28). Проникая всю душу, вера возбуждает в сердце христианина любовь к Богу и к ближним, укрепляет волю в решительном и неуклонном исполнении христианских добродетелей.

Как мы видели выше, вера рождается и укрепляется при покаянии и обращении человека грешника ко Христу. И мы выяснили там, что сущность спасающей веры состоит во всецелой преданности человека Христу Спасителю, в свободном направлении всех его сил ко Христу для восприятия Его правды, оправдания, праведности, во всецелой решимости жить отныне не по началам эгоистического самоугодия, а по Христу, по Его святой воле (еп. Феофан. Толкование на посл. Галат. (2:16), стр. 172. И. Л. Янышев. Правосл.-христ. учение о нравственности, стр. 291).

Вся жизнедеятельность христианина должна быть неизменным и точным выражением его веры.

Являясь “первым шагом ко спасению” (св. Климент Александрийский. Строматы, 50, 2, 6) в обращении человека, вера служит одушевляющим началом, жизненным нервом всего его последующего облагодатствованного состояния.

Христианин должен веровать, во-первых, истинно, т. е. содержать единую истинную веру так, как учит Православная Церковь, ибо если Бог един есть и неизменен, и одна человеческая природа, то истинное исповедание также должно быть одно.

Во-вторых, христианин веровать должен разумно, как лицо разумное, сознательное и совестное он должен испытывать и несомненно увериться в истинности своей веры (Ин. 5:39). Сам Господь Иисус Христос, св. апостола в проповеди указывали на необходимость такого убеждения. Господь отнюдь не требовал слепой безотчетной веры в Себя; Он постоянно ссылался для доказательства истинности Своего учения на благотворность и высоту своего учения (Лк. 4:18-19), на чудесные дела Свои (Ин. 5:35; 10:33) на святую Свою жизнь (Ин. 8:46), на свидетельство Бога-Отца о Своем небесном посланничестве, на пророчества Ветхого Завета (Ин. 5:32-46). Апостолы в своих посланиях увещевают христиан “быть здравыми в вере,” не увлекаться всяким ветром учения, испытывать духов от Бога ли они, всегда быть готовыми “дать отчёт в своем уповании всякому вопрошающему” (Тит. 1:13; Еф. 4:14; Евр. 13:9; 1 Ин. 4:1; 1 Петр. 4:15). Самая твердость исповедания веры зависит от разумности этого убеждения, а дальше и вся жизнь в духе веры. Один путь к этому теоретический, научно-богословский (предлагается чрез изучение богословских наук), — путь научного исследования истин веры. Этот путь очень долог и труден, не всем доступен, и, главное, что помещаясь в голове, оставляет сердце самому себе, своему своенравию и свободе. Другой путь — веры — это молитва о вере, молитва к единому истинному Богу, Отцу всех человеков о вразумлении; молитва в чувстве кровной нужды с болезнью сердечной, воплем, стенанием. Этот путь стяжания веры искреннее, внутреннее, живее, многоплоднее и общедоступнее. Так и апостолы просили: “Господи, умножь в нас веру” (Лк. 17:5). Многие люди приходили к пустынникам спрашивать их о вере, а они вместо доводов заставляли их молиться, и Господь Бог открывал им истину, напр. св. Великомученице Екатерине.

В-третьих, христианин должен веровать твердо, т. е. так, чтобы не колебаться сомнениями, не стыдиться своей веры и не бояться ее исповедовать, — должен веровать неизменно, до самой смерти. “Будь верен до смерти, — говорят Господь, — и дам тебе венец жизни” (Апок. 2:10).

В-четвертых, христианин должен веровать живо, т. е. деятельно, а не бесплодно. Где есть истинная, живая вера — там решимость исполнить волю Божию, стремление к Богоугождению. Вера христианина не остается спокойным, созерцательным состоянием, а приводится в действие любовью и ревностью к Богоугождению. Во Христе Иисусе имеет силу только “вера действующая любовью” (Гал. 5:6). По слову апостола, “исполнитель дела блажен будет в своем действовании” (Иак. 1:25, ср. Мф. 5:19; Ин. 12:17). Добрые дела суть обнаружение внутренней, живой, действенной веры. Они составляют столь естественное, нормальное и нравственно-необходимое обнаружение и проявление спасающей веры, что по учению апостола Павла вся цель возрожденной, обновленной жизни христиан сводится именно к совершению добрых дел (Евр. 2:10, сравн. Гал. 6:10; Кол. 1:10; 1 Тим. 5:10; Евр. 10:24). Ибо “доброе дело” является именно “делом веры,” ее “плодом” (1 Фес. 1:3; Рим. 22:15-28), так что отсутствие или даже недостаточность добрых дел равносильны полному отречению от веры (1 Тим. 1:16; 5:18; 6:10). Добрые дела служат свидетельством свободно-сознательного личного участия человеке в усвоении себе силою благодати правды, праведности Христовой (Рим. 6:19; см. С. Зарин. Аскетизм, т. 1, кн. 2, стр. 121-123).

Христианин, познав истинную веру, веру, ведущую к Богу бесконечно благому и доставляющему нескончаемое блаженство Богообщения, в сердечном чувстве исполняется радости и благодарения Богу, что “дал нам свет и разум да познаем Его и Единородного Его Сына” (1 Ин. 5:20). Поэтому в сердце должна возгреваться любовь как вообще во всей вере, так и к каждому ее догмату, правилу и постановлению.

“Надо все принять сердцем, все согреть в нем, вкусить, усвоить, лелеять. Что свято, что истинно, божественно, спасительно, как того не любить? Святой пророк Давид поет, что ему и прах дома Божия любезен. Это нам урок с любовью лобызать всякую истину, содержимую святой верой. Это, собственно, и значит содержать веру. Вера в сердце, а не в голове; а когда в сердце, то и согревает его и любится им. Истина, пока не вошла в сердце, есть то же, что пыль на полированной доске: повеет ветер и все снесет. Истина, принятая сердцем, что елей, прошедший в кости.” Кто любит истины веры, тот все отмечает, противоречащее им (еп. Феофан. Начертание христианского нравоучения, стр. 347-34).

Поэтому святейший долг христианина: люби веру и все ее правила. Любовь к вере выражается в открытом, искреннем и небоязненном исповедании веры словом и делом, в ревности о распространении веры. Ибо кто искренно любит своего ближнего, всякого человека, и желает ему истинного, прочного и вечного блага, тот не может не желать возвестить ему истинный путь ко спасению, открываемый святой верой. В Православной Церкви это преимущественно долг пастырей церковных, на то поставленных.

Истинная ревность с вере должна отличаться от буйной, неразумной, фанатической, от безотчетного пристрастия к вере. Отличие истинного ревнителя веры — умоляющий голос любви и убеждения с самопожертвованием и смирением (сравн. 2. Кор. 5:20; еп. Феофан. Начертание христианского нравоучения, стр. 353-354).

Твердость и чистота веры зависят от чистоты жизни. Чем более христианин укрепляется в нравственной жизни, чем более он освобождает свою душу от оков мира сего и очищает свое сердце, следовательно, чем достойнее он делается таинственного единения с Богом, тем крепче он верит, невзирая на все сопротивления мира и на все кажущиеся противоречия рассудка. Тогда излишни для него и всякие сторонние подкрепления и доводы для его веры. “Чистые сердцем” уже в этой жизни видят Бога духовными очами веры. Вера становится крепче познания. Вера у христианских мучеников настолько была убежденная, крепкая и живая, что никакие пытки и никакая смерть не могли вынудить их отречься от веры.

Откуда же проистекает такая твердая вера? И где основания непосредственной уверенности в бытии невидимого Бога и в истинности открытого нам Богом? Основание веры — в близости Бога к нашей душе, в некой таинственной связи нашей души с Богом и вообще истиною. По слову ап. Иоанна, “сам Дух Божий свидетельствует в нас об истине” (Ин. 5:6). В силу этой таинственной связи человеческой души с Богом, человек вовсе не знавший и не слышавший с детства о Боге, услышав о Боге, обращается к вере, имея в душе некоторое предчувствие и предугадывание истины. Правдивый человек, внимая этому скрытому в глубине души влечению, если услышит слово Божие, охотно воспринимает его. В дальнейшем вера у христианина утверждается, укрепляется, главным образом, внутренним опытом богопознания. Ибо “нет иной такой близости и взаимности, — говорит преп. Макарий Египетский, — какая есть у души с Богом и у Бога с душою.” “Несомненность веры в людях высокой души, — учит преп. Исаак Сирин, — открывается по мере того, как они по нравам своим сообразуются в житии с заповедями Господними” (цитир. по книге М. А. Новоселова. Забытый путь опытного Богопознания. Изд. 3, М., 1912, стр. 13, 33). Внутреннее откровение Духа, Которым мы живом, движемся и существуем, есть основной источник Богопознания. “Бог есть Дух и Его можно слышать только чрез Духа, так же и Иисуса Христа никто не может назвать Господом (и познать Его), как только Духом Святым” (св. Лев Великий).

Если в вере человек действует как бы заодно с всемогущим Богом, если он даже действует и получает ведение о Боге силою всемогущего Бога, то отсюда понятно, почему Господь Иисус Христос придавал вере такую силу, что считал возможным все для верующего: “если будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: перейди отсюда туда, и она перейдете и ничего не будет невозможного для вас” (Мф. 17:20). Необычные действия веры изображает ап. Павел в 11-й главе послания к евреям. Древние праведники, говорит он, “верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов, угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на войне, прогоняли полки чужих” (11:33-34). И ап. Иоанн пишет: “сия есть победа победившая мир, — вера наша” (1 Ин. 5:4).

Если вера есть настолько живое и крепкое соединение человеческой души с Богом, что она становится исходным и неизменным пунктом, определяющим все человеческие мысли и действия, и направляющим их на Бога и божественные предметы, то отсюда понятно, почему Господь Иисус Христос и Его апостолы поставляли в зависимость от нее всю судьбу и спасение человека: “верующий в Сына (Божия) имеет жизнь вечную” (Ин. 3:36). “Верующим во имя Иисуса Христа дана власть быть чадами Божиими” (Ин. 1. 12; см. проф. Олесницкий. Нравственное Богословие, §40, стр. 142-144).

Необходимо указать, какие бывают уклонения и грехи против веры.

Уклонения от христианской веры выражаются в форме неверия и богоотступничества, сомнения (скептицизма), суеверия, холодности и равнодушия к вере (индифферентизм) и др.

Против первой обязанности человека вообще иметь веру грешат неимеющие веры, незнающие Бога и своего и Нему отношения или отступившие от Него и отрицающиеся от Него. Неверие может быть теоретическое и практическое. Первое больше всего по причине гордости ума и превратного воспитания. Практическое неверие более распространено. У такого рода неверия один общий характер — жизнь в Богозабвении, в волях сердца, без сознания над собой какой-либо власти высшей, божественной, без чувства неизбежной необходимости и отвечать за жизнь (Ср. Пс. 13:1). Предавшись чувственности и страстям, человек подавляет лучшую часть своего существа и порывает нить, связующую его с небом, “не приемлет яже Духа Божия” (1 Кор. 2:14, Еф. 2 гл.; Рим. 1 гл.). Бывают такие и среди христиан, которые нельзя сказать, чтобы вели жизнь развратную, но которые живут в естественных чувствах сердца и, зная о Боге, проводят многие годы жизни в суете ума, как бы без Бога (Еф. гл. 2). Есть и другой вид неверия — богоотступничество, т. е. измена вере, отречение от Христа по страху или ради мирских выгод, или по человекоугодничеству и легковерию. О таких апостол Павел говорит, что “они распинают в себе Сына Божия и ругаются (посмеиваются) над Ним” (Евр. 6:4-6; проф. М. Олесницкий. Нравственное Богословие. §41, стр. 148. Еп. Феофан. Начертание христианского нравоучения, стр. 358-359, 363-364).

Против второго долга иметь единую истинную веру, веру живую и действенную, грешат “индифферентисты,” которые равнодушны к своей вере и по выражению Свящ. Писания ни теплы, ни холодны (Апок. 3:15), окостенели духом от погружения в плоть и гордость и в только себя знающее самолюбие. Чаще всего они руководятся не голосом совести и законом Божиим, а земными и себялюбивыми интересами и заботами. Религиозный индифферентизм почти всегда есть признак погружения человека в чувственность и чувственные удовольствия. “Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше,” — говорит Господь Спаситель (Мф. 6:21; Сравн. Мф. 24:38-39). Вследствие такого состояния индифферентному в вере человеку безразлично, какую веру содержать (см. еп. Феофан. Цитир. соч., стр. 359-360. Проф. М. Олесницкий. Цитир. соч., стр. 146).

Если индифферентизм (безразличность) составляет противоположность истинной и живой вере, то сомнение или скептицизм составляет противоположность вере твердой, постоянной, решительной. Свящ. Писание уподобляет сомневающихся “морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой” (Иак. 1:6). Сомневающийся не имеет почвы и устойчивости, т. к. в большинстве случаев вообще остановился на нерешенном вопросе, есть ли Бог и нужно ли Ему поклонение? или подозревает, истинна ли святая православная вера и однако же остается равнодушным, не ищет разрешения недоумений и в таком нерешительном, колеблющемся состоянии продолжает жить по принятому порядку. Это как бы повисшие в воздухе истощающие и мучащие свой дух. Греховность их состояния в равнодушии к истине, к Богу, к своему спасению.

Сомнение может быть двух видов: сомнение теоретическое или сомнение рассудка, и сомнение практическое или сомнение сердца. Первое неизбежно соединяется по временам с мыслительною работою, с исканием истины, и потому само по себе оно не составляет греха; грех начинается тогда, когда к сомнению рассудка присоединяется сомнение сердца. В этом состоянии человек не истину ищет, а возлюбил тьму, по слову Господа Спасителя, “потому что дела его злы” (Ин. 3:19). Сомнение в вере есть, следовательно, следствие нравственного упадка человеческой души. Для примере можно указать на иудейский народ времен Господа Иисуса Христа, то заявлявший и исповедовавши веру свою в Спасителя, то сейчас же отрекавшийся от этой веры. Но сомнение может иметь основание и в том обстоятельстве, что человек не хочет подчинить свой разум простоте веры. Так сомневался ап. Фома, которому воскресший Господь сказал: “блаженны не видевшие и уверовавшие” (Ин. 20:29). Особенно наше время, в которое хотят все основать на опыте и усиливаются все постигнуть разумом, в котором разум, так часто “кичит,” по выражению апостола (1 Кор. 8:1), религиозное сомнение нередко имеет основание в указанном обстоятельстве. Искренность сердца и простота души, а в то же время подлинное желание обладать истиною — вот средства против сомнения. Этими свойствами обладал ап. Фома, и потому временное сомнение его сейчас же перешло в полную и непоколебимую веру, выразившуюся в воззвании: “Господь мой и Бог мой!” В противном случае человек даже при наглядных доказательствах истинности веры может сомневаться, и сомнение его может перейти, наконец, в неверие (проф. М. Олесницкий, цитир. соч., стр. 147).