Существительные существительные

Мужской род Женский род Мужской род Женский род

брат сестра стол парта

волк *заноз *орешка

лиса (Мне заноз (Хочешь

в палец вкусную

провалился!} орешку?)

Рассмотрим подробнее типичные детские ошибки в связи с ро­дом существительных. Остановимся сначала на существительных, обозначающих людей (одушевленных личных). В этой области со­отнесенность к одному из двух возможных родов (мужскому или женскому) мотивируется реальным полом лица, о котором идет речь. Как только ребенок оказывается в состоянии усвоить реальные раз­личия между полами живых существ (для этого нужно известное время), образуется необходимая когнитивная база для овладения данным грамматическим противопоставлением применительно к этим существительным. Об ошибочном отнесении к роду свидетель­ствует неверный выбор формы прилагательного или глагола в про­шедшем времени, а также неверная замена местоимением.

Приведем некоторые примеры верного употребления рода из Речи Саши С:

«Где Нюра?» — «ПАПАЛЯ» (пропала)(1 г. 11 мес.). Правда, в этот период выбор может быть еще и не осмысленным. Более пока­зательна фраза, сказанная в 2 г. 13 дн.: «СЯСЯ КОЛЁСИЙ, МАМА КОЛЁСИЯ» (Саша хороший, мама хорошая).Использование од­ного и того же прилагательного в двух разных формах подтвержает факт сформированности данного противопоставления.

Для ряда существительных можно констатировать конфликт так называемого «морфологического» рода, выявляемого в системе на­дежных окончаний, и «синтаксического» рода, обнаруживаемого в согласовании и местоименной субституции. Речь идет о словах на -А типа дядя, дедушка, юноша и т. п. Дети, которые, как мы виде­ли, стремятся навести порядок в нашей «неправильной» граммати­ке, устраняют это противоречие. Совсем маленькие дети могут уст­ранять его в пользу рода «морфологического». Так, Поля С. в 1 г. 11 мес. задала вопрос: «Где моя ПАПА?» Такое возможно, однако, только на самом раннем этапе развития, когда ребенок еще не име­ет представления о половом различии живых существ. Трех-четы-рехлетние дети устраняют конфликт в пользу реального пола: «С ДЕДУШКОМ своим пошел?», «ЮНОША знакомого встретил», «Папа — ты МУЖЧИН?». При этом «морфологический» род изме­няется: существительное, приобретая другую систему окончаний, перемещается из первого склонения во второе.

Мы иногда не задумываемся о том, что существительные мужс­кого рода могут употребляться нами безотносительно к полу, т. е. в значении лица вообще. Когда слышим врач, архитектор, инже­нер, мы не знаем, о мужчине или женщине идет речь ( Он прекрас­ный инженер. — Она прекрасный инженер). Если в языке возни­кает соотносительное образование со значением женского пола, например учитель — учительница, то второе из них последова­тельно употребляется применительно только к женщинам, а пер­вое может сохранять свое «внеполовое» употребление. В таких слу­чаях у нас как бы имеется ситуация выбора (если говорим о жен­щине). Мы можем сказать: Она прекрасный учитель и Она прекрасная учительница. Дети, как показывают наблюдения, та­кого положения не принимают вообще. В этом можно видеть про­явление характерной для ребенка тенденции к преодолению так на­зываемой асимметрии языкового знака, разрушающей однозначное соотношение между означающим и означаемым. Эта тенденция выявляется как при понимании, восприятии речи, так и при гово­рении, продуцировании ее. При этом в сфере категории рода обна­руживаются два достаточно характерных явления.

Во-первых, дети зачастую отказываются употреблять противо­речащие, по их мнению, здравому смыслу существительные мужс­кого рода применительно к женщинам. Мать говорит пятилетней ., дочери, указывая на женщину-дворника, сгребающую лопатой снег: «Смотри, дворник снег убирает». И тут же слышит возмущен­ное: «Какой же это дворник? Это же ТЕТЯ!» Мальчика шести лет спросили, не знает ли он, кто воспитатель в соседней группе. Он отвечает: «У них не воспитатель, у них ВОСПИТАТЕЛЬНИЦА».

Во-вторых, при необходимости обозначить лицо женского пола лети образуют с помощью суффиксов так называемые родовые кор-репяты, руководствуясь при этом правилами системы русского язы­ка: ВОДИТЕЛЬНИЦА ТРАМВАЯ, ДИРИЖЕРКА, ПАРИКАМАХЕР-ЦИЦА ^{и т}- ^п- Таким образом они устраняют одну из языковых ано­малий, добиваясь строгой симметрии.

Не меньшую аномалию представляют собой так называемые су­ществительные общего рода типа неряха, умница, грязнуля, недо­трога. И здесь нарушено правило «одно звучание» — «одно значе­ние», поскольку существительные, обладая всеми признаками «мор­фологического» женского рода, оказываются способными менять свой род на мужской, подобно оборотням. Это выявляется в согла­совании и местоименной субституции (Миша — большой умница, Маша — большая умница). Для детской «правильной» грамматики это не подходит. Аномалия устраняется двумя способами. Чаще все­го имеющееся в языке существительное осознается ребенком как относящееся исключительно к женскому роду. В таком случае воз­никает потребность в образовании родового коррелята со значением мужского рода, что и осуществляется чаще без прибавления каких бы то ни было суффиксов, путем изменения системы окончаний: «Таня — слуга, а ты, Вова, СЛУГ», «Бедный мой зайчонок Тебя ПЬЯ­НИЦ сбил», «Ты МАЛЫШЕК или дядя?». Иногда (это бывает в ред­ких случаях) «морфологические» приметы рода берут верх над ре­альным отношением к полу, и тогда меняется согласование: «Этот Петя — такая ПЛАКСА». При виде неодобрительной реакции взрос­лых ребенок «исправляется»: «А как же сказать? Такой ПЛАКС?»

Рассмотрим ошибки в использовании неодушевленных суще­ствительных. Распределение по трем родам неодушевленных существительных не связано с каким бы то ни было смысловым принципом, а держится исключительно на традиции, закреплен­ной в системе падежных окончаний. Почему, в самом деле, стол -он, парта — она, а окно — оно? Поскольку внешнее выражение отнесенности к роду такое же, как в области одушевленных существительных, где налицо смысловая мотивированность, это иногда сбивает ребенка с толку — он стремится найти мотивиро­ванность там, где ее нет. Например, К.И.Чуковским зафиксиро­ван факт, когда мальчик отказывался применить к себе «женс­кое» слово царапина: «Это у Муси если — царапина, а у меня ЦАРАП, я мальчик!» Характерны следующие рассуждения ребен­ка, стремящегося осмыслить различия по роду между неодушев­ленными существительными на основе уже освоенного им Различия по полу в сфере одушевленных существительных: «КРОВАТКА - ЖЕНЩИНА, А ДИВАН СХОДИТ НА МУЖЧИ­НУ». (Так рассуждает Женя А. в 4 г.) Эти факты свидетельствуют

о чрезвычайно рано развивающихся так называемых металингви­стических способностях ребенка в сфере грамматики.

Многочисленные детские ошибки в изменении рода существи­тельного, которые свойственны ребенку после трех лет, относятся почти исключительно к сфере неодушевленных существительных, т. е. к таким словам, в которых отсутствует семантическая мотиви­рованность выбора одного из возможных родов.

Главная причина того, что до определенного времени дети как будто не замечают существования среднего рода, заключается в сле­дующем. Дети сначала усваивают родовую оппозицию в сфере оду­шевленных существительных, перенося ее затем на неодушевлен­ные, а в сфере одушевленных средний род отсутствует. Характерен эпизод, приведенный в одном из опубликованных дневников-«МАМА,ЛОЖКА - ДЕВОЧКА, А НОЖ - МАЛЬЧИК?» - «Да, -отвечает мама. — А окно?» Дочь думала, думала, потом расплака­лась: «ЭТО НЕ МАЛЬЧИК И НЕ ДЕВОЧКА1» Это уже так называе­мая металингвистическая рефлексия на языковые факты, но она от­ражает объективно существующую последовательность в усвоении языковых явлений. Существительные среднего рода первоначально переводятся ребенком либо в женский ( «Л где другая УХА ?» « Что я с этой ЗЕРКАЛОЙ делать буду?»), либо в мужской род. («Ом, какой КОЛЕСИКмаленький!» «Положи один ПОЛЕН в печку»}.

Существительные мужского рода могут переводиться в женс­кий и наоборот. Характерно, что здесь не наблюдается какой бы то ни было отчетливой тенденции: случаев того и другого вида при­мерно равное число. При этом происходит смена флексий, т. е. из­менение типа склонения существительного. При замене мужского рода женским существительное из второго склонения переходит в первое: «Одну ОРЕШКУ только съем!», «Не копай моей СОВКОЙ1». При замене женского рода мужским существительное может пе­реводиться из третьего склонения во второе: «ПЕЧсам топится?», «У меня на пальчике ЗАНОЗ». «От БАТАРЕЯ тепло идет». Осо­бенно часто изменяется род существительных, употребляющихся преимущественно в форме множественного числа: ОДИН ШПОР, ВАША ШЛЕПАНЦА, ПАПИНА ПОГОНА и т.п.

Рассмотрим теперь одушевленные неличные существительные, т.е. так называемые зоонимы. Они в языке по категории рода зани­мают промежуточное положение между личными одушевленными (обозначающими людей) и неодушевленными. Дело в том, что их мотивированность связью с полом проводится в языке крайне не­последовательно. В тех случаях, когда пол живого существа пред­ставляется несущественным, в языке имеется только одно слово для наименования данного животного (насекомого, птицы), причем форма является немотивированной и определяется исключитель-

_но традицией — совершенно аналогично тому, как это происходит в сфере неодушевленных: дятел, леопард, комар, олень и синица, пантера, муха, змея. Поэтому возможны ошибки в определении родовой принадлежности слова: «Меня такой большой МУХ уку­сил», «Маугли помогал черный ПАНТЕР». Если возникает потреб­ность в том, чтобы подчеркнуть пол живого существа, который не совпадает с родом имеющегося в языке существительного, ребенок образует родовые корреляты: «Синица — тетенька, а дяденька -СИНИЦ». «Ну, ты и СОБАК» — говорится мальчику. «Это у вас ПЕС или ПСИНА?» — интересуется семилетняя девочка, разгляды­вая пуделя. Она полагает, что псина — наименование самки.

Остановимся на механизме образования родовых коррелятов -пар существительных, различающихся указанием на пол лица или животного. В ряде случаев родовые корреляты женского (в зоони-мах — иногда и мужского рода) в нашем языке отсутствуют, тогда детская окказиональная форма представляет собой заполнение пу­стой клетки, абсолютной лакуны: «Яне к парикмахеру, а к ПАРИК-МАХЕРНИЦЕхотела!» — капризничает девочка, не хочет, чтобы ее стриг мужчина. В нормативном языке парикмахер — слово, упот­ребляющееся применительно к лицам как мужского, так и женско­го пола. «Обезьяна с большим ОБЕЗЬЯНОМ», — замечание около клетки в зоопарке. Во взрослом языке слово обезьяна употребля­ется безотносительно к реальному полу. Дети, которые стремятся к «правильной» грамматике, исключающей подобные двусмыслен­ности, создают четкие родовые корреляты.

В других, более многочисленных случаях соответствующий кор­релят в языке имеется, но создан иным способом (ребенок запол­няет не абсолютную, а относительную лакуну). Тогда детская фор­ма оказывается вариантом нормативной формы. Как организова­ны родовые корреляты в нашем взрослом языке? Все они разграничены системой окончаний (существительные мужского рода относятся ко второму, существительные женского рода — к первому склонению), а в подавляющем большинстве случаев — еще и суффиксами. Пар, различающихся только окончаниями, очень мало: супруг — супруга, маркиз — маркиза, кум — кума (в после­днем случае существенно также и различное место ударения). Ог­ромное число родовых пар различаются суффиксами, при этом жен­ский коррелят производится от мужского: медведь — медведица, пионер — пионерка, купец — купчиха.