Г. Оправдание и предопределение

Имея ввиду тот факт, что различия в понимании Евангелия и его отношения к Закону повлекли за собой столь тяжелые последствия - невозможно всерьез утверждать, что доктринальные различия между Лютеранской и Реформатской церквями включают в себя лишь второстепенные теологические особенности, с которыми можно было бы мириться в рамках единой церкви. Данные церкви представляют две совершенно различные интерпретации Евангелия. Их отношение друг к другу выражается не фразой: "не только - но также", а оборотом: "либо - либо". Когда реформатские церкви отказываются признать эту альтернативу и отрицают, что две рассматриваемые позиции являются непримиримыми - это происходит только потому, что они рассматривают лютеранское понимание Евангелия, как незавершенный "подготовительный" этап, предшествующий их позиции, как шаг в правильном направлении, который лишь требует завершения.

Лютеранская церковь, в свою очередь, рассматривает реформатские учения не как закономерное развитие реформаторской веры, но лишь как некоторое отклонение от основных доктрин Реформации. Потому что, даже если бы Реформатская церковь желала твердо придерживаться доктрины об оправдании грешника ради Христа, она, как мы уже видели, не может поставить это во главу угла в качестве основы всей системы. До тех пор, пока Закон ставится наравне с Евангелием, покаяние - наравне с отпущением грехов, покорность - наравне с верой, это не является доктриной об Оправдании, которая лишь одна "показывает путь к неописуемым богатствам и правильному знанию Христа, и ...(лишь одна) открывает дверь во всю Библию".

Этим объясняется тот факт, что в Реформатской церкви место articulus stantis et cadentis ecclesiae постепенно заняла другая доктрина, - учение о Предопределении. Как лютеранские вероисповедальные книги называют на доктрину об Оправдании учением, несущим "необходимое и изобильное утешение искренне верующим", так и реформатские вероисповедальные книги говорят об "изобильном утешении", приносимом "высшим таинством предопределения". Разумеется, эти два положения похожи, ибо они оба утверждают, что мы спасеныsola gratia- только по милости. Следовательно, та и другая доктрины присутствуют в обеих церквях: как реформаты исповедуют свою явно выраженную веру в лютеровскую доктрину об Оправдании - так и доктрина о Предопределении включена в учения Лютеранской церкви. Но чрезвычайно важно, какая из двух доктрин поставлена во главу угла. Огромная разница состоит в том - рассматривать Предопределение в свете Оправдания, или же Оправдание в свете Предопределения.

Реформатская церковь рассматривает Оправдание в свете Предопределения. Это представление о Боге основано на том факте, что Бог обитает в сиянии, к которому никто не может приблизиться, в величественном возвышении над всем конечным, временным и человеческим, отделенный от мира глубокой пропастью, которая отделяет все конечное от бесконечного, творение от Творца и Господа. Его непостижимая верховная воля является причиной всего, что происходит - равно как и причиной счастливой (доброй) или несчастной (недоброй) судьбы человека. Все должно содействовать Его славе: сотворение и спасение, осуждение и совершенствование, вечная жизнь и вечная смерть. До основания мира Он непостижимым образом предопределил судьбу всех творений. Даже грехопадение Адама было не просто предвидено, но предопределено. По Своему усмотрению и, тем не менее, с непостижимой справедливостью - ибо воля Божья всегда справедлива - Он избрал часть человечества ко спасению и обрек оставшихся на проклятие. Ради этих избранных ко спасению - и только ради них - пребывающий в вечности Сын Божий стал Человеком. Призыв к покаянию и обетование о милости - фактически адресованы только им. Только они становятся детьми Божьими при крещении. Наше спасение, таким образом, определяется тем решением, которое Бог принял еще до основания мира. Оправдание грешника ради Христа - это только подтверждение спасения, осуществленного давным давно.

Лютеранское учение говорит о Боге совершенно по-другому. Лютеранская теология также знакома с тем фактом, что Бог обитает в сиянии, к которому никто не может приблизиться. Она также признает обширное, безграничное расстояние, отделяющее творение от Творца. Она также знает о Боге Предопределения: "Это Бог, делающий нас ответственными за исполнение требований, которые мы не можем исполнить, задающий нам вопросы, на которые мы не знаем ответов, создавший нас для блага, но, тем не менее, не оставляющий нам никакого выбора, кроме, как творить зло - это Deus absconditus. Это Бог абсолютного Предопределения. Это Бог, ожесточивший сердце фараона, невзлюбивший Исава еще до того, как тот родился, это Горшечник, Который (Сам же) формирует горшки и, тем не менее, безжалостно громыхает над этими несчастными творениями: 'Tua culpa! Ты виновен!'". Таким образом профессор Элерт описывает Бога Предопределения, образ Которого создал Лютер в своей великой работе, посвященной опровержению позиции Эразма - образ, которому Лютер остался верен до конца своих дней. Вероятно, сам Лютер имел более живое чувство всей неизмеримости божественного величия и верховной воли Божьей, и, возможно, он чувствовал оцепенение от гнева Божьего более остро, чем Кальвин, никогда не испытывавший отчаянья от "неизбежного погружения в ад", и всегда говоривший об этих теологических понятиях со спокойствием просвещенного философа-гуманиста. Лютера же и Лютеранскую церковь эта ужасная реальность "скрытого Бога" просто потрясает, они знают нечто даже еще более шокирующее, что-то такое, что сжимает сердце еще более сильно, нечто еще более непостижимое для человеческого сознания. Им известен тот факт, что этот скрытый Бог явил Себя. Он выступил из непроницаемой тьмы, скрывающей от наших глаз то сияние, к которому никто не может приблизиться. Он пришел к нам, преодолев пропасть, отделяющую Творца от Его павшего творения, и назвал нам Свое имя: "Вы спрашиваете - Кто это? Это Иисус Христос, Господь Саваоф, и нет иного Бога". И Он стал для нас не Потусторонним Незнакомцем, но Братом.

Это чудо Воплощения вечного Сына Божьего воспевает Лютер в одном из лучших рождественских христианских гимнов. Именно с позиции этого величайшего чуда из чудес следует воспринимать лютеранскую веру. Когда Евангелие говорит: "Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную", божественная милость воистину распространяется на весь мир, а не только на избранных. Все, верующие в Него, будут спасены. Призыв Воплощенного: "Придите ко Мне, все..."следует понимать буквально. "И этот зов Божий, звучащий через проповедь Слова, мы не должны считать абстракцией, но нам следует знать, что таким образом Бог открывает Свою волю, и в тех, кого Он призывает таким образом, Он будет действовать через Слово, просвещая, обращая и спасая их". Когда Кальвин утверждает, что Бог, в Своем предвечном решении, предопределил в некоторых случаях раскрыть Свое Слово "тем, кого Он просвещает только на время, а затем покидает... и поражает еще большей слепотой", то это его предположение не основывается более на новозаветном свидетельствовании о Боге. Поэтому он вынужден истолковывать высказывание Павла о том, что "...это хорошо и угодно Спасителю нашему, Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины" таким образом, чтобы как-то согласовать его со своей позицией, заключающейся в том, что Бог не хочет, чтобы все люди спаслись. Вполне очевидно, что это противоречит Библии.

Кальвин мог бы спросить нас, согласуются этот и другие библейские фрагменты, утверждающие, что Бог предлагает милость Свою всем - с теми фрагментами, где утверждается, что лишь немногие являются избранными, и что Бог отвергает и ожесточает сердца других. Обращаясь к Лютеру, мы вполне могли бы признать, что ответ, подобный содержащемуся в Формуле Согласия, согласно которому Предопределение относится только "к благочестивым и Богоугождающим детям Божьим", в то время как порочные и злые являются лишь объектом божественного предвидения - нельзя считать достаточным. Мы могли бы ответить Кальвину, что согласовывать данные библейские фрагменты, пытаясь тем самым разрешить противоречие между Богом Гнева и Богом Милости, между Судией и Спасителем мира, уложив все это в рамки логичного и последовательного представления о Боге - это вовсе не наша задача. Мы должны, скорее, признать, что подлинная сущность Божья является двусторонней. Мы не смеем превратно истолковывать слова осуждения и гнева, точно также, как мы не можем лишить величия и славы слова милости и прощения. Более того, "с особой тщательностью следует сохранять различие между тем, что относительно этого открывается в Слове Божьем и тем, что не открывается. Ибо, помимо того, что упоминалось до сих пор и что было явлено во Христе, Бог по-прежнему хранит в секрете и умалчивает о многом из того, что связано с этой тайной, сохраняя это только для Своей мудрости и ведения. Нам не следует пристально исследовать это, размышлять или делать об этом далеко идущие выводы - точно также, как мы не должны проявлять (излишнего) любопытства, придерживаясь вместо этого открытого (явленного) Слова Божьего".

Но если у человека, глубоко впечатленного словами библейских угроз и осуждений, возникает вопрос о том, относится ли он к числу избранных Богом ко спасению - ему следует вспомнить увещевание из Формулы Согласия, где говорится о том, что избрание всегда является избранием "во Христе": "Таким образом, это вечное избрание Божье должно рассматриваться во Христе, а не помимо Христа или без Него. Ибо, как свидетельствует апостол Павел: '...Он избрал нас в Нем (во Христе) прежде создания мира...' (Ефес.1:4,6); как сказано далее: 'В похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном'". Опираясь на ряд библейских цитат, Формула Согласия показывает далее, что не существует никакого другого спасения, кроме упомянутого. "Таким образом, Святая Троица - Отец, Сын и Дух Святой - направляет всех людей ко Христу, как к Книге Жизни, в которой им следует искать предвечное избрание Отца. Ибо прежде создания мира Отец определил, что всякому, кого Он спасет - надлежит быть спасенному через Христа". Христос не отвергает никого, кто приходит к Нему с верой. "Таким образом, Христос призывает к Себе всех грешников и обещает им утешение и покой, Он желает того, чтобы все люди пришли к Нему и позволили Ему помочь им. Он предлагает им Себя в Своем Слове и желает, чтобы они услышали его, не перестали слушать и не пренебрегли Словом". Следовательно, всякий, кто верует во Христа может верить также в то, что он избран, поскольку Христос "обещал это милостивое избрание не только на словах, но подтвердил его обетованием и скрепил Святыми Таинствами Алтаря, о которых мы можем вспоминать в минуты самых тяжких искушений и находить в них для себя утешение, угашая таким образом раскаленные стрелы лукавого". Совершенно ясно, таким образом, что понятие о Предопределении полностью подчинено понятию об Оправдании.

Здесь мы снова сталкиваемся с основным теологическим понятием, доминирующим во всем учении Лютеранской церкви и отличающим ее от Реформатской церкви. Это основная идея лютеранской реформации - идея о том, что вся Библия должна пониматься с позиции Евангелия, и что Евангелие - это весть об оправдании грешников только верой. Такая "односторонность" - в которой реформаты видят недостаток лютеран - проявляется и в лютеранской точке зрения на Предопределение. Таким образом, Формула Согласия подчеркивает, что "Мы должны судить об этом нашем избрании к жизни вечной не по доводам разума и не по доводам Закона Божьего, что привело бы нас либо к распутной, эпикурейской жизни, либо к отчаянью... Но истинное представление о Предопределении должно быть получено только из Святого Благовестия о Христе".

Реформатская церковь, конечно, согласна с тем фактом, что по доводам разума невозможно определить - избраны мы ко спасению или нет, и что это можно узнать только из Слова Божьего. Но реформатская теология не может согласиться с тем, что только Евангелие, а не Евангелие одновременно с Законом является источником нашего знания об избрании; ибо фактически - библейские цитаты, приводимые Кальвином в подтверждение своей доктрины о Предопределении, взяты, по большей части из тех фрагментов Писания, которые лютеране относят к Закону.

Таким образом, доктрина о Предопределении снова ставит нас перед серьезной проблемой, разделяющей Лютеранскую и Реформатскую церкви. Мы снова должны подтвердить верность своей позиции, заключающейся в подчинении Закона Евангелию. Но в конце концов, не является ли это обыкновенным "капризом", и тогда, может быть, превознесение одной части Слова Божьего над другой недопустимо?