Телезвезда

 

 

Я встречаю важного человека. – Зажигание не срабатывает. – Я наслаждаюсь прелестями аэросъемки. – И получаю новые сведения о предпринимательстве на Соломоновых островах.

 

– Ну а как я выгляжу с этой стороны? Лучше? Значит, пусть будет так. Подвинь этот фонарь, приятель. А то он светит прямо мне в глаза.

В дальнем конце бара гостевого дома происходит немыслимая суета. Я сижу в противоположном конце помещения, сочиняя письмо на родину в надежде получить оттуда ответ, и наблюдаю за тем, как вокруг какой‑то корпулентной фигуры, восседающей на табурете у стойки, устанавливается электрооборудование и скручиваются бухты электропроводов.

– Кто это? – спрашиваю я у Джерри, который подходит ко мне.

– Какой‑то парень с австралийского телевидения, не помню его имени. Они тут снимают программу о рыбной ловле. Как твоя поездка?

– Ну…

Я приехал в город, чтобы купить мешок муки для блинов и зайти на почту поболтать с Сайлесом, занимавшим одну из величайших синекур со времен изобретения политики. Кисточка, прибывший вместе со мной, отправился доставить больных в госпиталь, поэтому я, дожидаясь их, рассказываю Джерри о Вуни и показываю ему полученную от него карточку.

– Похоже, он возомнил, что я поеду в Хониару и начну разыскивать этого мистера Ву.

Мы оба разражаемся хохотом, чем вызываем ухмылку у сидящего на корточках оператора.

– Ну и что ты будешь делать?

– А?

– Где ты собираешься брать цыплят? Думаю, теперь все зависит от того, насколько они тебе нужны. Если они жизненно необходимы, тогда у тебя нет выбора – надо ехать и искать этого Ву.

– Но я же никогда его не найду!

– Хониара мало чем напоминает Мехико, – замечает Джерри. – Там все друг друга знают. Особенно в Чайна‑тауне. Поезжай. Ты ничем не рискуешь.

Он рассмеялся, глядя на то, как я с беспомощным видом взираю на Рандуву, придавленный своей нерешительностью. Ирландское легкомыслие Джерри подходит к жизни на островах гораздо больше, чем моя нервная озабоченность. И я решаю про себя, что мне необходимо усвоить его манеру поведения.

– Ты бы уже мог заметить, что организовать здесь что‑нибудь не так уж просто, – добавляет он.

Я киваю, глубоко вздыхая. Ну что ж, мне придется ехать в Хониару. Или все же не стоит? Да и как туда добраться?

– А как же я?..

Но Джерри и след простыл.

Проще всего было туда долететь, но, к несчастью, самолеты относились к наименее доступному виду транспорта. Мои сбережения оставались целыми и невредимыми, но не настолько крупными, чтобы я мог позволить себе вертолет напрокат. Путешествие в Гизо из разряда довольно дорогих удовольствий. А запускать руку в «фонд» Капитана мне не хотелось, так как перспективы весьма туманные. Так что единственный выход – воспользоваться грузовой самоходной баржей «Юминао», которая регулярно курсирует между островами, провести на ней сутки и пренебречь удобствами, пока она будет идти из Мунды в Хониару.

Может, некоторые и сочтут морское путешествие крайне романтичным, однако «Юминао» давно уже достигла «пожилого» возраста как с точки зрения внешнего вида, так и надежности. Однако, несмотря на это, она всегда была переполнена как грузом, так и пассажирами, и это приводило к тому, что имеющиеся «удобства» мгновенно исчерпывали установленный лимит и их содержимое выливалось на палубу, где вы пытались урвать немного сна. Кроме этих зловонных течей меня тревожило и заявление Джерри, утверждавшего, что «эта посудина должна потонуть со дня на день». А учитывая мою невезучесть, я бы не удивился, если бы этот день наступил как раз тогда, когда моя нога ступила бы на нее.

Яснее ясного, что ситуация опять осложняется. Ничего, надо просто снова все обдумать. И тут, к моему изумлению, все само собой разрешается самым неожиданным образом. Мой спаситель сидит в дальнем углу с холодным пивом в руках.

– Ну все, Барри. Годится. Думаю, остальное можно доснять в студии. Ты как считаешь?

Бородатая «звезда» подмигивает Рейчел, скромной девушке, которая выполняет в гостевом доме все функции – от барменши до кухарки.

– Ну и чем необычным ты будешь нас сегодня кормить? Что‑нибудь вкусненькое и сладенькое, как ты сама. Налей нам пива, милочка.

Низкорослый, но жилистый оператор закатывает глаза. Судя по всему, он уже привык к распущенному поведению «звезды» и продолжает спокойно упаковывать оборудование в ящики, защелкивая на них застежки.

– Эй, как дела? – окликает меня «звезда».

– Спасибо, нормально, – осторожно отвечаю я, выглядывая наружу, чтобы посмотреть, не появился ли Кисточка.

– И как тебя занесло в эту тьмутаракань? – Он почесывает свой круглый животик в ожидании трапезы.

– Ну, я живу вон на том острове. – Мой палец показывает в открытую дверь.

Он бросает беглый взгляд в указанном направлении и делает глоток из бутылки.

– Так что ты там делаешь? – повторяет он, подмигивая заливающейся краской Рейчел.

– Э‑э… – Глубокий вздох позволяет выдержать паузу. – Мы пытаемся организовать там птицеферму.

– Да ты что? И сколько там у вас птиц?

Я не сомневался в том, что он задаст мне этот вопрос.

– Да пока ни одной.

Впрочем, волноваться не стоило. Скажи я ему, что у нас их три с половиной миллиона, он бы отреагировал так же.

– Правда? А мы здесь снимаем документальный фильм о рыбной ловле. Я в этом вообще‑то неплохо разбираюсь. Всю жизнь ловлю рыбу. Повсюду. Да?

Я напрягаюсь, пытаясь сообразить, не задавал ли ему какого‑нибудь вопроса. Но нет, уверен, что не издавал ни звука.

– Да, вот так‑то, ловил ее во всех концах света. Здесь мы тоже кое‑что поймали. Сопротивлялись как бешеные, но мы с ними справились. Какую рыбу? Ну, обычную – люциана, форель, ваху, махи‑махи, – классика, которая здесь водится. Да, точно, я привез всю команду, оплатил расходы. Плюс оборудование. У них же здесь ничего нет. Хотя чему удивляться – они же отсталые.

– Я в этом не очень разбираюсь…

– У меня самая лучшая команда. Послушай, мне пора. Приятно было познакомиться. Так как, ты говоришь, тебя зовут?

– Уилл.

– Ага, Билл. Хорошо, Билл. Ну, я уже сказал, мне пора собираться. Мы завтра возвращаемся в Хониару. Чартерный самолет для всей команды. Понимаешь, очень много оборудования. Да, именно так. Кинобригада.

– В Хониару? Вы сказали, в Хониару?

– Да. Это столица, старичок. Завтра вылетаем в десять утра. Так что пора собираться. – И он делает шаг по направлению к двери.

У меня нет времени на поиски интеллигентного подхода, но я решаю, что обойдусь и без него.

– Послушайте… а нельзя ли… Видите ли, я тоже собирался в Хониару. Не подбросите меня туда?

На лице «звезды» отражается легкое удивление, затем оно сменяется задумчивостью и наконец выражением величественного благородства.

– Почему бы и нет, старичок? Думаю, это вполне возможно, только не бери с собой много груза. Тут все зависит от веса, а мы ведь киносъемочная бригада, и у нас и так более чем…

Да‑да, я все понимаю.

– Спасибо огромное. Это потрясающе. В десять я буду на взлетной полосе. Вы удивительно добры. До завтра.

– Да никаких проблем. Увидимся завтра.

Он подтягивает джинсы и направляется к двери. Навстречу ему входит Кисточка, который уже успел привязать каноэ к причалу и теперь расплывается в своей беззубой улыбке. Телезвезда слегка вздрагивает и ускоряет шаг, а мой друг устраивается рядом со мной и сообщает хорошие новости – лишь у троих из десятерых обитателей деревни, которых он возил в больницу, была диагностирована малярия.

Думаю, следующая очередь моя.

 

Вернувшись в Мендали, я рассказываю Смол Тому и Эллен о счастливом совпадении.

– И насколько ты уезжаешь? – спрашивает Смол Том.

– Не знаю, – отвечаю я. – Все зависит от того, сколько времени у меня уйдет на поиски мистера Ву.

Эллен с серьезным видом наклоняется к Тому и что‑то бормочет на местном наречии.

– Эллен говорит, что в Хониаре много плохих женщин. Она не хочет, чтобы ты с ними общался. Ты должен вернуться как можно быстрее.

Я обещаю, что вернусь незамедлительно и приложу все усилия, чтобы не оказаться в ловушке женских прелестей, которыми изобилует столица. Похоже, это успокаивает Эллен, и она удаляется на кухню.

– Ты живешь у нас, поэтому мы должны присматривать за тобой, – с абсолютно серьезным видом заявляет Смол Том.

 

Я появляюсь в обшарпанном аэропорту чуть раньше, держа в руках совсем маленький рюкзачок. Не представляю, где и сколько времени мне придется провести, но меньше всего хочется оказаться оставленным на поле из‑за слишком тяжелого багажа. В случае необходимости я даже готов отказаться от любой части своего имущества. Зал для отбывающих завален ящиками и сумками. Австралийская телезвезда в мешковатом костюме для сафари и шляпе, отдуваясь, сидит на скамейке, а ассистент проверяет по списку багаж.

– Да, – он вскидывает глаза. – Все на месте.

Жилистый оператор делает глоток из бутылки с водой и встает.

– Хорошо. Все готовы?

Я киваю, и мы выходим на раскаленную сковороду взлетной полосы. Самолет, поблескивая в лучах солнца, уже ждет нас. Он в два раза меньше того, на котором я сюда прилетел, – рассчитан всего на шесть пассажиров и носит название «Островитянин». Вначале в салон заносится багаж, что занимает довольно много времени и требует столько же сил; и вот внутрь залезают все остальные. Австралийской звезде приходится почти лечь, чтобы пропустить меня в угол к одному из задних иллюминаторов. Затем внутрь протискивается ассистент, а за ним оператор с профессиональной камерой. И лишь в этот момент я понимаю, что дверца у самолета убрана и находится в хвосте.

– Нам надо будет снять лагуну Вонавона сверху, – поясняет оператор, закрепляя один альпинистский карабин на металлическом остове сиденья, а другой присоединяя к своему ремню. Телезвезда стонет и закрывает глаза.

– Ты же сам говорил, что у нас достаточно материала, – слабо бормочет он, и я вижу, как пот сбегает ему на бороду.

Пилот – жизнерадостный островитянин – запрыгивает на переднее сиденье.

– Готовы к взлету?

Телезвезда слабо кивает.

Пилот поворачивает рукоятку, и двигатель оживает, быстро достигая ровного гудения, издаваемого при полных оборотах. Затем он нажимает еще одну кнопку, и лопасти пропеллера начинают вращаться. И этим все ограничивается – ни рева, ни выхлопов черного дыма, только мягкое гудение.

– Кажется, у нас проблема, – спокойно замечает пилот. – Давайте посмотрим.

Он выключает оба двигателя.

К тому моменту, когда телезвезда не без усилий вылезает из самолета и все мы оказываемся снова на взлетной полосе, пилот уже успевает снять кожух с двигателя и теперь стоит подбоченившись и разглядывает непослушную машину.

– У кого‑нибудь есть инструменты? – мечтательно осведомляется он.

Телезвезда заметно бледнеет.

И в этот момент я вижу механика Джерри Ноба, который чинит в округе все подвесные моторы. Он катит на велосипеде, взятом напрокат у почтальона Сайлеса, в свою мастерскую и соглашается помочь и дать необходимый совет. Через полчаса Ноб возвращается с ящиком инструментов. Не проходит и нескольких мгновений, как он вместе с пилотом отвинчивает все шесть запальных свечей и принимается энергично продувать их и чистить под руководством почтмейстера.

– Не волнуйтесь, – смеется Ноб. – Никогда в жизни не видел такого хорошего мотора. Он счур хороший.

– Может, нам остаться еще на день? – спрашивает «звезда». – Наймем другой самолет. Который будет работать, – с мрачным видом добавляет он.

– Нехорошо ты говоришь, что этот плохой, – живо откликается пилот, не склонный терпеть грубые высказывания в адрес своего самолета. – Этот хороший самолет. Нечего волновать волнения.

И мы все вновь забираемся в салон. На этот раз оба двигателя заводятся с первого оборота, пилот поднимает вверх большие пальцы рук, и мы под вежливые аплодисменты зевак проносимся мимо здания терминала. Взлет проходит гладко, и вскоре мы взмываем над горами Нью‑Джорджии. Оператор начинает пробираться к дверному проему.

– Фантастика! – кричит он, перекрывая шум ветра.

– Чертов идиот, – бормочет «звезда» и снова закрывает глаза.

Мы парим над лагуной, и я, выглянув в пластиковый иллюминатор, представляю себе, что именно в этот момент Вуни поднимает голову и видит самолетик, из дверей которого высовывается белый мужчина. «Совсем башню снесло!» – несомненно заметил бы он, если бы увидел такое.

Примерно через час мы садимся на взлетную полосу аэропорта Хендерсон и вываливаемся из самолета. Мои спутники предлагают подбросить меня до центра города, я с благодарностью принимаю их помощь, и мы начинаем переносить бесконечное количество сумок в ожидающий нас микроавтобус. Когда остаются последние коробки, из тени возникают двое мужчин, направляющихся к самолету. Одновременно крякнув, они вытаскивают из салона фанерный гроб, который, как выясняется, находился под сиденьем толстой телезвезды. И, судя по их пыхтению, становится ясно, что он отнюдь не пустой.

Мы изумленно смотрим, как они тащат его в сторону только что подъехавшего грузовика. На счет «три» они пытаются загрузить его в кузов, но в тот самый момент, когда гроб поднимается на необходимую высоту, одна из защелок расстегивается, гроб падает, крышка отскакивает, и я закрываю глаза.

После долгих, на мой взгляд, минут решаюсь посмотреть на происходящее и вижу, как носильщики мечутся по взлетной полосе, собирая раскатившиеся по ней кокосовые орехи. Я с облегчением разражаюсь хохотом и поворачиваюсь к остальным. Телезвезда тоже стоит, закрыв лицо руками.

– Эй, приятель, можешь уже открывать их, – вздыхает оператор, забираясь в автобус.

И телезвезда медленно раздвигает свои толстые короткие пальцы.

Когда мы добираемся до гостиницы, любимцу женщин явно не по себе. Он направляется в номер, даже не прихватив с собой бутылку пива, и громко жалуется на то, что у него наверняка началась малярия. Оператор злорадно улыбается и предлагает мне выпить.

– Чтобы отметить, – подмигивает он.

Но я отклоняю его приглашение. Мне надо искать мистера Ву.