рефераты конспекты курсовые дипломные лекции шпоры

Раздел Образование
/
ТЮРЕМНЫЕ СТЕНЫ

Реферат Курсовая Конспект

Выберите учебное заведение

ТЮРЕМНЫЕ СТЕНЫ

ТЮРЕМНЫЕ СТЕНЫ - раздел Образование, Патрик Несс Вопрос и ответ Поступь хаоса – 2 [Тодд] ...

[Тодд]

— Неплохо, — говорит мэр, сидя верхом на Морпете, — особенно для неквалифицированной рабочей силы.

— Мы бы еще больше успели, — говорит Дейви, — если бы не дождь и грязь.

— Нет-нет, — успокаивает его мэр, окидывая взглядом участки, — вы прекрасно справились, вы оба. Столько всего сделали за какой-то месяц!

Мы дружно смотрим на то, с чем так прекрасно справились за месяц: полностью заложили фундамент для одного длинного здания, подготовили опалубку для остальных, а местами даже начали засыпать ее камнями из разобранных монастырских стен. Из брезента получилось что-то вроде крыши — наше творение уже похоже на настоящую постройку.

Он прав, мы прекрасно справились.

Мы и тысяча сто пятьдесят спэклов.

— Да, — кивает мэр, — я весьма рад.

Шум Дейви приобретает розоватое сияние — смотреть противно, ей-богу!

— Так что это такое? — спрашиваю я.

Мэр удивленно смотрит на меня:

— Что именно?

— Ну, все это. — Я показываю на здание. — Что мы строим?

— Как закончишь стройку, Тодд, я непременно приглашу тебя на торжественное открытие.

— Но ведь это не для спэклов?

Мэр хмурится:

— Нет, Тодд, не для спэклов.

Я тру лицо тыльной стороной ладони и слышу какой-то лязг в Шуме Дейви — лязг этот станет еще громче, если я окончательно испоганю ему момент славы.

— Да просто… морозы уже три ночи подряд бьют, и зима на носу.

Мэр разворачивает ко мне морду Морпета. Жеребенок думает тот. Жеребенок отходит.

Я пячусь, даже не задумываясь.

Мэр вскидывает брови:

— Ты просишь поставить обогреватели для рабочих?

— Ну… — Потупившись, я смотрю на землю, а потом на здание и спэклов, которые забились в самый дальний угол, насколько это вапще возможно в такой тесноте. — Может пойти снег. Я не знаю, выживут ли они.

— О, спэклы куда живучее, чем ты думаешь. — Голос у мэра тихий и полный какого-то неуловимого чувства. — Куда живучее.

Я снова опускаю глаза:

— Ну да. Наверно.

— Я попрошу рядового Фарроу привезти сюда маленькие ядерные обогреватели, если тебе станет от этого легче.

Я удивленно моргаю:

— Правда?

— Правда?! — вторит мне Дейви.

— Они хорошо поработали, — говорит мэр. — Под вашим руководством, конечно. Ты проявил настоящее усердие, Тодд. Настоящие лидерские качества . — Он улыбается — почти тепло. — Я знаю, как ты не любишь видеть страдания других. — Он все смотрит мне в глаза, прямо-таки подбивая меня нарушить зрительный контакт. — Твоя нежность похвальна.

— Нежность, — хихикает Дейви.

— Я горжусь тобой. — Мэр берется за поводья. — Я горжусь вами обоими. Скоро вас ждет награда за труды.

Шум Дейви снова вспыхивает от удовольствия, а мэр выезжает за монастырские ворота.

— Слыхал? — Он дергает бровями. — Нас ждет награда, мой нежный ушлепок!

— Заткнись, Дейви.

Я уже иду вдоль одной из дощатых стенок в дальний конец здания, где остались последние метры свободного пространства и где теперь толпятся спэклы. Они пятятся, когда я иду мимо.

— Скоро привезут обогреватели! — говорю я им, рисуя в Шуме картинки. — Станет потеплей.

Но спэклы продолжают забиваться в углы и шарахаться от меня.

— Я сказал, станет потеплей!

Ах вы тупые неблагодарные…

Я замолкаю. Набираю в легкие побольше воздуха. Иду дальше.

Я добираюсь до самого дальнего края монастырских земель, где мы сколотили из лишних дощатых стенок небольшой закуток.

— Можешь выходить, — говорю я.

Минуту ничего не происходит, но потом из закутка вылезает 1017-й с рукой на перевязи — ее сделали из моей рубашки, которых у меня, между прочим, совсем немного. Он еще больше похудел, под кожей на месте перелома видна краснота, но она кажись сходит.

— Я раздобыл болеутоляющие. — Протягиваю ему пилюли.

Он выхватывает их, оцарапывая мне ладонь.

— Аккуратней! — цежу я сквозь стиснутые зубы. — Хочешь, чтобы тебя забрали, как всех больных спэклов?

Снова вспышка Шума — к этим картинкам я уже привык. Обычное дело: он стоит надо мной с винтовкой, я молю его о пощаде, а он все бьет меня и бьет и ломает мне руку.

— Ну-ну, заливай, — говорю я. — Мне плевать!

— Играешь со своим питомцем? — спрашивает Дейви, выходя из-за угла со скрещенными на груди руками. — Знаешь, когда конь ломает ногу, его пристреливают.

— Это не конь.

— А… ну да, — ухмыляется Дейви. — Это овца!

Я поджимаю губы:

— Спасибо, что не проболтался па.

Дейви пожимает плечами:

— Да мне то что, ушлепок? Лишь бы нас без награды не оставили.

1017-й грубо цокает нам обоим, но васнавном — мне.

— Не очень-то он благодарен, — замечает Дейви.

— Вот-вот. Я уже два раза ему жизнь спас. — Я смотрю на 1017-го, смотрю ему прямо в глаза. — Но больше не буду.

— Ты только говоришь так, а потом как миленький спасешь. — Дейви кивает на 1017-го. — Даже его. — Он нелепо таращит глаза. — Ты ведь у нас такой нежный!

— Заткнись.

Но Дейви уже гогочет и убегает, а 1017-й просто смотрит и смотрит на меня.

А я смотрю в ответ.

Я его спас.

(я спас его ради нее)

(если б она была здесь, она бы увидела, как я его спасаю)

(если б она была здесь)

Но ее нет.

Я стискиваю кулаки и усилием воли заставляю себя их разжать.

Нью-Прентисстаун за последний месяц очень изменился — я вижу это всякий раз, когда возвращаюсь домой.

Отчасти это связано с наступлением зимы. Листья на деревьях покраснели и побагровели, а потом свалились на землю, оставив за собой голые зимние скелеты. Хвойные от иголок не избавились, но шишки посбрасывали, а ричеры прижали ветки к стволам, такшто теперь из земли торчат одни голые палки. Из-за всего этого — да еще из-за вечно хмурого неба — складывается впечатление, что Нью-Прентисстаун умирает от голода.

Так и есть. Армия вторглась в город под конец сбора урожая, поэтому запасы провизии тогда были, но за пределами Нью-Прентисстауна больше никого не осталось — а значит, неоткуда привозить еду, — да еще «Ответ» постоянно совершает набеги на склады. Как-то раз они целиком обчистили склад с пшеницей — сработано все было настолько чисто, что ни у кого больше не осталось сомнений: «Ответу» помогают горожане и военные.

Для горожан и военных это плохая новость.

Две недели назад запретное время перенесли на час, на прошлой неделе — еще на час. Теперь с наступлением темноты на улицах разрешено находиться только патрулям. Площадь перед собором стала местом для сжигания книг и пожиток тех людей, что помогали «Ответу». Там же после закрытия последнего лечебного дома мэр публично сжег ворох форменной одежды целительниц. Лекарство не принимает почти никто, кроме ближайших сподвижников мэра: мистера Моргана, мистера О’Хары, мистера Тейта и мистера Хаммара — жителей старого Прентисстауна, давнымдавно присягнувших мэру на верность.

Нам с Дейви вапще ни разу не довелось попробовать лекарства. Такшто и лишать нас нечего.

— Может, оно и будет нашей наградой? — гадает Дейви по дороге домой. — Может, он поделится с нами своим запасом, и мы наконец узнаем, что это такое.

Наша награда, думаю я. Мы.

Глажу Ангаррад по холодному боку.

— Почти приехали, девочка, — шепчу я промеж ее ушей. — Тебя ждет теплая, уютная конюшня.

Развернуть

Открыть в широком формате

– Конец работы –

Эта тема принадлежит разделу:

Патрик Несс Вопрос и ответ Поступь хаоса – 2

Вопрос и ответ... Поступь хаоса...

Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: ТЮРЕМНЫЕ СТЕНЫ

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

Все темы данного раздела:

Патрик Несс
«Вопрос и ответ» Закрученный, максимально насыщенный событиями роман о верности, манипуляции сознанием, непростом выборе и жестокости, в ос

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
— Шум тебя выдает, Тодд Хьюитт. Голос… из темноты… Проморгавшись, я открываю глаза. Вокруг сплошные тени и размытые пятна, все кружится, кровь кипит в жилах, в гол

ПРЕЖНИЙ МЭР
[Тодд] Мистер Коллинз тычками и пинками гонит меня вверх по узкой винтовой лестнице без окон — все выше, выше и выше. Когда

НОГА НА ШЕЕ
[Тодд] Наступило следующее утро, и у подножия колокольной башни быстро и шумно возвели дощатую сцену с микрофоном. Постепен

Я ЖИВ! слышу я. ЖИВ, ЖИВ; ЖИВ, ЖИВ!
Мистер Коллинз заталкивает в комнату мэра Леджера. И вытягивается по струнке, завидев начальника. — Новую постель получите завтра, — говорит мэр Прентисс, все еще глядя на меня. —

НОВАЯ ЖИЗНЬ
[Тодд] Выясняется, что утром моим главным поводом для беспокойства становится вовсе не Дейви Прентисс. Я на него и не смотр

Я — круг, круг — это я.
Отчетливый, словно колокольный звон, голос мэра сплетается у меня в голове с моим собственным голосом, он как бутто говорит прямо в моем Шуме. От неожиданности я чуть не падаю с лошади. Даже Дейви

НА СТРОЙКЕ НОВОГО МИРА
[Тодд] Моя первая мысль — развернуться и убежать. Бежать, бежать и никогда не останавливаться. — Хотел бы я на это

ВИОЛА ПРИХОДИТ В СЕБЯ
[Виола] Успокойся, дитя. Голос… Голос из света. Я открываю глаза и часто-часто моргаю. Все вокру

РАЗНЫЕ СТОРОНЫ
[Виола] Ведет его госпожа Койл. Лицо у нее еще суровей, чем всегда, лоб нахмурен, губы поджаты. Хоть мы виделись всего раз,

ГОСПОЖА КОЙЛ
[Виола] — Кораблей всего шесть, — говорю я, лежа в кровати. Говорю уже в третий раз за эти долгие-долгие дни — дни без Тодд

НОВАЯ УЧЕНИЦА
[Виола] — Но ведь рабство — это очень плохо, — говорю я, складывая повязку пополам. — Целительницы всегда были про

ВОЙНЕ КОНЕЦ
[Тодд] — Севодня твоя очередь засыпать яму, — говорит Дейви, бросая мне канистру с известью. При нас спэки никогда

Я — круг, круг — это я.
Фраза звенит у меня в голове, доносится прямо из сердцевины моей души. Я подпрыгиваю от неожиданности. — Почему я вас слышу, вы ведь приняли лекарство? — вопрошаю я. Он т

В ДОМЕ БОЖЬЕМ
[Виола] — Это ужасно. Мою скорбь не передать словами. Я отказываюсь принимать чашку корнеплодного кофе из его рук.

СПАС ТЕ ЖИЗНЬ
[Тодд] — Надо их пронумеровать, — говорит Дейви, вытаскивая с монастырского склада тяжелый мешок и швыряя его на землю. — Э

ПРЕДАТЕЛЬСТВО
[Виола] Мэр Прентисс стоит на ступенях. Властелин этого города, этого мира. Стоит с широко раскинутыми ру

ПРЕДАТЕЛЬСТВО
[Тодд] — Ядерное топливо, сэр, смешивают с сухой глиной до абразования пасты… — Я знаю, как сделать фугас, полковн

О». Просто «О».
— Как он мог отправить нас к спэклам на следующий же день после бунта? — ворчит Дейви по дороге к монастырю. Если честно, мне тоже до сих пор не верится. Дейви еле ходит, д

ВТОРАЯ БОМБА
[Виола] Солдаты ждут до середины дня и только потом забирают нас с Коринн. Ее приходится почти силком отрывать от оставшихс

ТЯЖКИЙ ТРУД
[Тодд] Это звук и в то же время не звук, невозможно громкий — кажется, что барабанные перепонки лопнут, если слушать его уш

Я — круг, круг — это я.
Эти слова извиваются в моем мозгу, бутто червяки в яблоке. Снова и снова, прямо внутри меня. — Что это значит? — еле выговариваю я, потомушто от тяжести этих слов мне трудно даже

ЖИТЬ И БОРОТЬСЯ
[Виола] После того как мэр и его солдаты уводят Тодда, меня начинает бить такая истерика, что Коринн в итоге приходится вко

ТО, ЧЕГО ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ
[Виола] — Слезьте с меня! Она залепляет мне рот рукой и давит, придавливает меня к земле всем своим весом.

ЧТО-ТО БУДЕТ
[Виола] — Насос как новенький. Хильди! — Спасибо, Уилф. — Я вручаю ему поднос с горячим свежим хлебом, от него так

Тепло, думает она. Жеребенок
— Ангаррад, — отзываюсь я. Лошади — не домашние питомцы, и большую часть времени у них в голове творится черте что, безумие прямо, но зато теперь я знаю: если хорошо с ними обращаться, они

Я — круг, круг — это я.
Хватаюсь рукой за висок: — Как вы это делаете? — Шум можно использовать, Тодд, — говорит он, — если ты достаточно владеешь собой. А первый шаг к такой внутренней десцеплине — мое

Я — круг, круг — это я.
На сей раз эти слова повторяет мой собственный голос. — Я так многому хочу тебя научить, — говорит он и уходит, даже не пожелав спокойной ночи. Я хожу вдоль стен к

РОКОВАЯ НОЧЬ
[Виола] — Мне нужна твоя помощь, — говорит госпожа Лоусон, стоя в дверях кухни. Я показываю ей перепачканные мукой

НАША НОВАЯ ЖИЗНЬ
[Тодд] — Это лишь затишье перед бурей, не давайте им себя одурачить, — говорит мэр, стоя на помосте. Его голос гре

ИСКУССТВО ЗАДАВАТЬ ВОПРОСЫ
[Тодд] Женщина привязана к железной раме: руки задраны вверх и чуть заведены назад. Она как бутто собралась нырять

Яблоко, говорит она в ответ, трогая его зубами. Тодд, говорит она, а потом вопросительно: Тодд?
— Ты тут ни при чем, девочка, — шепчу я, гладя ее по носу. Мы стоим невдалеке от ворот, которые все еще охраняет Иван, все еще пытаясь поймать мой взгляд. Я слышу, как он тихо повторяет мо

ЖЕЛЕЗНАЯ ЛЕНТА
[Виола] Только я запустила таймер и повернулась к госпоже Брэтит — сказать, что все готово и можно уходить, — как из кустов

ЦИФРЫ И БУКВЫ
[Тодд] Дни тянутся один за другим. Каждый день — хуже предыдущего. — Всех-всех? — спрашивает Дейви отца. В его Шум

ПОСЛЕДНИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ
[Виола] Я прячусь за деревом; сердце едва не выпрыгивает из груди. В руке — пистолет. Я прислушиваюсь к х

ОТЦЫ И СЫНОВЬЯ
[Тодд] — Он не сказал тебе, чего хочет? — спрашивает Дейви. — Мы с ним только при тебе разговариваем, не заметил?

ПОСЛЕДНИЙ ШАНС
[Виола] — Оставьте нас, — велит Тодд мужчине, который меня впустил. При этом он не сводит с меня взгляда. — Гов

Я — круг, круг — это я.
— Тодд? — Я уже могу протянуть руку и дотронуться до него. — Тодд, посмотри на меня. Он поднимает голову, и горе утраты в его Шуме так велико, что я словно стою на краю пропасти: вот-вот я

ВИОЛЕ ЗАДАЮТ ВОПРОСЫ
[Тодд] — ОТПУСТИТЕ ЕЕ!!! Я барабаню кулаками по стеклу, но оно все не бьется, как бы сильно я не колотил.

ПОРАЖЕНИЕ
[Виола] Я слышу, как Тодд входит в зал — впереди летит его Шум, — но головы не поднимаю. — Виола? — говорит он.

ЛЕЙТЕНАНТ
[Тодд] Когда мы с Иваном уходим по коридору, я чувствую на своей спине взгляд Виолы. Она сомневается, можно ли ему доверять

МАРШ К СОБОРУ
[Виола] — Ты это серьезно сказала? — спрашивает Тодд, затягивая седельные ремни. Он говорит очень тихо и смотрит только на

ТВОЙ ЗАКЛЯТЫЙ ВРАГ
[Тодд] Над моим плечом пролетает первый Шумовой удар — в сторону вооруженных солдат проносится пуля из слов, звуков и карти

Я — круг, круг — это я.
— Хватит! — доносится откудато издалека крик Виолы. Мэр кладет руку мне на плечо. — Ты мог бы стать моим сыном, Тодд Хьюитт, — говорит он. — Моим единственным и настоящим наследни

НИЧТО НЕ МЕНЯЕТСЯ, МЕНЯЕТСЯ ВСЕ
[Виола] Тодд мгновенно вскакивает со стула и встает между мной и мэром. Его Шум полыхает красным и белым — так громко и яро

СУДЬБА ДЕЙВИ ПРЕНТИССА
[Тодд] Это корабль. Клятый корабль, ей-богу. — Твои люди, — говорю я Виоле. Она качает головой —

КОНЕЦ ИГРЫ
[Виола и Тодд] — Тодд! — Выстрел грохочет где-то слева от моего уха, стирая собой весь мир и оставляя в нем только страх за

Жеребенок, отчетливо доносится до меня, и через обломки к нам пробирается конь Дейви, твердя без конца жеребенок жеребенок жеребенок.
Жеребенок Тодд слышу я издалека, и за Желудем выходит Ангаррад. Они встают рядышком. — Вперед, — ржет Ангаррад. — Вперед, — отзывается Желудь. — Полный в

НАЧАЛО ТРЕТЬЕЙ КНИГИ
Мэр приходит в себя раньше, чем я успеваю связать ему руки. Он стонет; из него так и прет самый обыкновенный Шум, какого раньше я от него не слышал. Но теперь он потерял бд

Морпет, думает она, сдавайся.
— Вот-вот! — говорю я, гладя ее по морде. — Пусть сдается. Она игриво тычет в меня носом раз или два, а потом уходит на задний двор. Вдалеке снова гремит взрыв. Во мне на секунду