Формирование большевистского режима. гражданская война в России

 

Европа и Россия в 1918-1919 гг. Европа в 1918-1919 гг. находилась в состоянии непрерывных военно-политических, социальных, и экономических потрясений. Лишь 11 ноября 1918 г. закончилась мировая войне. Но подписанный в июне 1919 г. грабительский Версальский мир не устранил корней международных противоречий и выявил разногласия внутри Антанты. Ситуацию усложняло и появление на развалинах Российской и Австро-Венгерской империй целого ряда новых национальных государств.

В Германии, Австрии, Венгрии накопившаяся социальная напряженность под влиянием военного поражения и российского Октября выплеснулась в виде «буржуазно-демократических» революций 1918-1919 гг., в которых проявились и социалистические тенденции. В 1919 г. на короткое время возникли Советские республики в Баварии, Бремене, Словакии. Венгерская Советская республика просуществовала 133 дня. Революционное брожение шло и в других странах. В январе 1918 г. в Финляндии вспыхнула «рабочая революция». В Италии осенью 1920 г. рабочие стали захватывать свои заводы. В ответ на интервенцию в Россию в странах Антанты появилось движение солидарности с Советской страной.

Внутренняя нестабильность, усугубленная к концу 1920 г. экономическим кризисом, привела к перегруппировке сил в европейских странах, к формированию полярных тенденций политического развития. В 1918-1919 гг. в Европе появляются леворадикальные коммунистические партии, чью деятельность направлял Коммунистический Интернационал (созданный в 1919 г.), а точнее его Исполком, находившийся в Москве. Почти одновременно в Италии и Германии зарождается праворадикальное фашистское движение. Руководство развитых стран все чаще прибегали к лавированию и социальным уступкам массам. Еще с войны получили распространение коалиционные правительства с участием социалистов или даже под их руководством (в Веймарской республике Германии). В Швеции в 1920 г. был создан первый «чисто» социалистический кабинет. Вместе с тем в Венгрии, а впоследствии в других стран начинают устанавливаться диктатуры.

Революция в России являлась не только одним из проявлений общеевропейского кризиса, но и мощным его катализатором. Однако продолжавшаяся мировая война и первоначальная недооценка значения победы большевиков привели к определенному запаздыванию вмешательства мировых держав в «русские дела», а противоречия между ними делали это вмешательство слабокоординированным.

Начавшееся 18 февраля 1918 г. наступление Германии привело к оккупации огромных территорий (Прибалтика, Белоруссия, Украина и др.), сузило «советское пространство» и способствовало образованию плацдармов контрреволюции, особенно на Дону (генерал П.Г. Краснов). Однако заключение выгодного для истощенной Германии Брестского мира стабилизировало положение Советской республики. Германская политика была направлена не столько на удушение Советов, сколько на максимальное использование материальных возможностей страны, противодействие Антанте (в т.ч. и ориентированной на нее Добровольческой армии) и в целом - созданию на территории России любого сильного объединения (революционного или контрреволюционного), представляющего угрозу для Германии. После ноябрьской (1918 г.) революции в Германии ее влияние начало падать, а в 1919 г. исчезло вовсе.

Запаздывание вмешательства Антанты в Российские дела объяснялось не только надеждами на скорое падение большевиков, но и попытками восстановить Восточный фронт против немцев даже под советским флагом. Только 15 марта 1918 г. было принято решение об интервенции в России. Но, несмотря на поддержку контрреволюционных выступлений и высадку немногочисленных десантов на окраинах страны (весной 1918 г.) до лета 1918 г. действия Антанты не носили все же решительного характера. Важным рубежом послужил мятеж находившегося в России чехословацкого корпуса, напуганного слухом о готовящейся выдаче его немцам и попытками его разоружения со стороны большевиков. Относительно широкая военная интервенция в России началась лишь после окончания мировой войны. Причем, для Японии и США главной целью являлась не борьба с большевиками, а установление своего влияния на Дальнем Востоке и в Сибири (для США - противодействие японскому влиянию) и экономическое использование территорий.

Первоначально в широкой вооруженной интервенции в Россию, осуществлявшейся под лозунгом освобождения страны от «узурпаторов-большевиков», ведущую роль играла Франция.

Однако сложная внутриполитическая ситуация, революционное брожение на французском флоте весной 1919 г. заставили Францию отказаться от непосредственного вооруженного вмешательства в Россию и перенести центр тяжести на укрепление и восстановление против Советов, вновь образовавшихся после распада Российской империи государств: Польши, Финляндии, Литвы, Латвии, Эстонии. Но угроза их суверенитету в случае победы белых (боровшихся за «единую и неделимую Россию») заставила их отказаться от широких выступлений против Советской России. Единственным опасным для России последствием этой политики стала война с Польшей в 1920 г. Постепенно эстафету лидера организации помощи российской контрреволюции переняла Англия. Но поражение Деникина и Юденича осенью 1919 г. и внутриполитическая ситуация заставили Англию пересмотреть свою политику. Уже весной 1920 г. английское правительство предприняло первые осторожные шаги к установлению деловых (но не дипломатических) отношений с Советской Россией.

Таким образом, несмотря на враждебность большевикам, интервенция Антанты и помощь белым правительствам носили не вполне последовательный, во многом несогласованный характер. Число интернационалистов в Красной армии (250-300 тыс.) намного превосходило численность интервентов.

Первоочередными задачами большевиков после 25 октября стали разрушение прежних общественных структур, создание Советского государства и укрепление собственной власти. Свои надежды - в период, предшествовавший близкой, как им казалось, мировой революции, - большевики связывали с проникнутыми ненавистью к «богатеям» революционными массами, их «классовой сознательностью» и «творческой активностью». Поначалу эта ставке в целом себя оправдывала. На местах Советы брали в свои руки власть. Фабзавкомы и профсоюзы устанавливали контроль за производством. Крестьяне сами делили помещичьи земли. Демобилизующаяся армия заменялась постепенно добровольческой Красной гвардией, революционными отрядами матросов и солдат. Развернувшаяся с 26 октября всеобщая забастовка государственных служащих, многих отрядов интеллигенции, поставившая страну перед угрозой паралича власти, была преодолена революционным натиском и бескровными репрессиями.

Ставка на революционные массы отнюдь не означала приверженности Ленина, в целом большевиков политическому плюрализму. Уже 27 октября по инициативе Ленина был принят декрет о печати, положивший начало удушению оппозиционной прессы, сначала «буржуазной», затем и социалистической. В первые два месяца было закрыто около 150 газет. 28 ноября был принят декрет СНК, объявивший кадетов «партией врагов народа» и потребовавший ареста их лидеров как «вождей гражданской войны». Однако неустойчивость положения большевиков, слабость их позиций на периферии и, особенно, в деревне (среди его 130-миллионного населения большевики имели только 203 ячейки, в которых состояло 4,1 тыс. крестьян) заставляли их не только бороться с социалистическими партиями, но и пытаться искать среди них союзника.

Большинство социалистов осудили большевиков и октябрьский переворот. Их настроения выразил Г.В. Плеханов в «Открытом письме к петроградским рабочим» 28 октября. В нем он страстно убеждал, что российский рабочий класс «...еще далеко не может с пользой для себя и для страны взять в свои руки всю полноту политической власти. Навязать ему такую власть, значит, толкать его на путь величайшего исторического несчастья, которое было бы... величайшим несчастьем и для всей России»[18]. 29 октября Исполком профсоюза железнодорожников под угрозой всеобщей забастовки потребовал прекратить военные действия (26-31 октября Керенский с малочисленными силами под руководством генерала Краснова пытался овладеть Петроградом). Переговоры начались. Однако правые меньшевики и эсеры рассматривали переговоры скорее как средство дезавуировать большевистскую победу, а Ленин, наоборот, «как прикрытие военных действий».

Тем не менее, многие большевистские руководители, выступая за создание такого правительства, пошли на немалые уступки и даже склонялись к выполнению одного из главных требований меньшевиков и эсеров - исключению из его состава Ленина и Троцкого, а также к расширению «базы правительства». Искрение желали соглашения с большевиками левые эсеры, меньшевики-интернационалисты. Однако после разгрома войск Керенского - Краснова по инициативе Ленина переговоры были разорваны. В знак протеста многие видные большевики (Л.Б. Каменев, А.И. Рыков, В.П. Ногин, В.П. Милютин и др.) вышли из состава ЦК и Совнаркома.

Этот первый внутриполитический кризис был ликвидирован после того, как проходившие 11 ноября - 10 декабря Чрезвычайный и II Всероссийский съезды крестьянских Советов поддержали в целом декреты Советской власти и 7 левых эсеров вошли в состав СНК. Эта первая (и последняя) правительственная коалиция сыграла незаменимую роль в выживании и укреплении Советской власти и большевиков.

Другой принципиальной проблемой, вставшей перед большевиками после прихода к власти, стала выработка политики по отношению к Учредительному собранию. Еще задолго до первой русской революции в глазах широких масс, социалистов и многих либералов Учредительное собрание превратилось в заветную, полулегендарную цель, с которой связывались надежды на справедливое и радикальное демократическое обновление страны, решение принципиальных политических и социально-экономических проблем. Эти ожидания (особенно после Февраля) отразились и в декретах II съезда Советов, в которых именно Учредительное собрание должно было окончательно решить аграрный вопрос и создать постоянное правительство (Ленинский Совнарком считался официально Временным - до созыва Учредительного собрания - правительством).

Сразу после прихода к власти большевики, чувствуя шаткость своего положения, не осмелились перенести или отменить созыв Учредительного собрания. В результате первых за всю историю России всеобщих свободных выборов появился невиданный ранее в истории социалистический парламент. 40,5% голосов избирателей было подано за эсеров, 2,6 - за меньшевиков, 17 - за либералов и правых, 24 - за большевиков. Для последних сравнительно невысокий процент голосов объяснялся не только тем, что итоги выборов, состоявшихся 12 ноября и проходивших по «дореволюционным» спискам, зафиксировали расклад сил, характерный скорее для предоктябрьской эпохи. Главное же состояло, видимо, в том, что даже после (и в ходе) Октября - массы поддерживали не большевиков, а, прежде всего переход власти к Советам и радикально-демократические декреты, принятые II Съездом Советов. Тем не менее, большевики, которые контролировали ключевые механизмы власти и верили в мировую революцию и диктатуру пролетариата, как способ решения все острейших общественных проблем, не собирались сдаваться и ставить под удар завоевания Октября и свою собственную политическую судьбу.

Открывшееся 5 января 1918 г. Учредительное собрание проходило в чрезвычайной обстановке. Таврический дворец, где оно заседало, не только был плотно окружен войсками, но и набит матросами и солдатами, не скрывавшими своих большевистских симпатий и наводившими винтовки на ненравившихся им ораторов. Попытки Чернова, Церетели и других меньшевиков и эсеров умерить радикализм большевиков и найти какие-то компромиссные решения успехом не увенчались. Воспользовавшись отказом большинства Учредительного собрания обсуждать ультимативно составленную Лениным «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», большевики (а через некоторое время и левые эсеры) покинули Таврический дворец, оставшиеся делегаты под утро были выставлены из него сооруженным караулом.

Разгон Учредительного собрания знаменовал крупный шаг на пути к глобальной гражданской войне. Хотя массовых выступлений в защиту Учредительного собрания было немного, его разгон не только углубил конфронтацию, но и дал лозунг, консолидирующий антибольшевистские силы. Жертвы подавления демонстраций в защиту Учредительного собрания в Петрограде (по разным оценкам от 8 до 21 чел.) стали, по существу, одним из первых проявлений вооруженных репрессий против широких масс.

Главным итогом первого, «чисто политического», по выражению Ленина, этапа нового общества стало создание нового государства. III Всероссийский съезд Советов, проходивший 10-18 января 1918 г. одобрил разгон Учредительного собрания и принял решение о слиянии Советов рабочих (и солдатских) и крестьянских депутатов, чем поставил крестьянские Советы под контроль рабочих, а по существу, большевиков.

Таким образом, политический союз между рабочим классом и крестьянством до весны 1918 г. являл собой ту широчайшую, хотя несколько аморфную социальную базу нового режима, которой в политической сфере соответствовали быстро укреплявшаяся власть Советов и правительственная коалиция большевиков и левых эсеров. Однако по мере создания нового государственного аппарата и усиления влияния большевиков сравнительно осторожная социально-экономическая политика, осуществлявшаяся главным образом в русле радикально-демократических преобразований, к концу 1917 г. начинает постепенно уступать место «кавалерийской атаке на капитал», выразившейся в начале в широкой национализации промышленности, национализации частных банков, речного и морского флота.

До зимы 1918 г. большевики связывали выход России из войны с мировой революцией. Их «внешнеполитическую» доктрину, отрицавшую возможность заключения сепаратного мира, определяли два ленинских лозунга:

1. Предложение всем воюющим государствам демократического мира на условии освобождения колоний и угнетенных народов.

2. В случае отказа - развертывание революционной войны.

После того как Антанта отвергла первое из этих предложений (содержавшееся в декрете о мире и в последующих обращениях Советского правительства), 4 декабря большевики заключили перемирие с немцами, которое серьезно укрепило их внутриполитические позиции. Но начавшиеся 9 декабря переговоры о мире большевики всемерно затягивали, используя их главным образом в пропагандистских целях (для возбуждения антивоенных и революционных настроений на Западе). Уступки немцев, согласившихся принять формулу всеобщего демократического мира без аннексий и контрибуций в случае признания ее Антантой, расценивались как признак того, что Германия не в состоянии наступать.

Однако, воспользовавшись тем, что Антанта очередной раз проигнорировала предложение о мире, австро-германская делегация внесла свой проект мирного договора. В нем со ссылкой на провозглашенный большевиками принцип самоопределения наций и соответствующее стремление народов Польши, Литвы, Латвии предусматривалось отторжение от России этих территорий и переход их фактически под покровительство Германии. Попытки затянуть переговоры не удались. 5 января делегация Германии и Австро-Венгрии в ультимативной форме потребовала заключения сепаратного мира на еще более тяжелых условиях. Но против заключения сепаратного мира выступали не только все основные российские партии, но и основная масса большевиков.

В этих условиях Ленин впервые приходит к мысли о жизненной необходимости заключения сепаратного мира. Троцкий, будучи согласен с Лениным в том, что воевать Россия не может, тем не менее, выступал против. Он надеялся на то, что Германия вряд ли сможет наступать, а если и сможет, то тогда мир можно будет подписать, но уже под открытым военным нажимом, спасая моральную чистоту революционного знамени (верность провозглашенному принципу всеобщего демократического мира) и избегая обвинений Антанты в нарушении союзнического долга. Против заключения сепаратного мира резко выступили т.н. «левые коммунисты» (Н.И. Бухарин, Н.Н. Осинский, Е.А. Преображенский, А.М. Коллонтай и др.), которых поддерживало не только большинство руководителей большевиков, но и крупнейшие парторганизации. Считая, что спасти российскую революцию может только революция мировая, и что даже в случае заключения мира Антанта все равно не даст длительной передышки Советской России, они призывали к революционной войне против Германии (которую можно вести с помощью небольших отрядов, партизанскими методами) с тем, чтобы подтолкнуть мировую революцию и не бросать «под германский сапог» украинских, белорусских и прибалтийских рабочих.

Троцкий, возглавлявший советскую делегацию, официально заявил на переговорах об отказе подписать мир, но в то же время о прекращении войны. 14 февраля ВЦИК одобрил это решение (являвшееся как бы промежуточной позицией между взглядами левых коммунистов и Ленина). Лишь после начала немецкого наступления 18 февраля, драматических дискуссий и ультиматума Ленина о выходе его из ЦК и СНК 3 марта 1918 г. был заключен мир. Согласно откровенно грабительскому мирному договору от России отходили Польша, Прибалтика, часть Белоруссии, Ардаган, Карс и Батум. Украина (по соглашению с Центральной Радой фактически оккупированная немцами) и Финляндия признавались независимыми. Общие потери составляли 780 тыс. кв. км, 56 млн. населения, до 40% промышленного пролетариата страны. Советская Россия обязывалась демобилизовать армию и флот и выплатить огромную (6 млрд. марок) контрибуцию.

Брестский мир, заставивший Ленина и большевиков отказаться на время от рассмотрения Октябрьской революции в качестве непосредственного толчка мировой революции, знаменовал собой первое крупное тактическое отступление правящей партии (с тем, чтобы выиграть время и дождаться запаздывавшей европейской революции). Этот поворот едва не взорвал партию большевиков, значительная часть которой не смогла примириться с отходом (как выяснилось, весьма неглубоким и недолгим) от «кавалерийской атаки на капитал», от самого духа безудержного революционного штурма.

Начатый Брестом поворот от революционного романтизма к тяжелой, прозаической борьбе за выживание весной 1918 г. нашел свое отражение и во внутренней политике. К тому времени социально-экономическое положение страны резко обострилось. Рабочее управление национализированными предприятиями и рабочий контроль на частных предприятиях все более демонстрировали свою неэффективность: падала дисциплина и производительность труда, различные групповые интересы брали верх над ответственностью за развитие производства. В 1917 г. продукция фабрично-заводской промышленности сократилась на 36,4% и продолжала падать в 1918 г. Но главной опасностью стал голод. В феврале-марте 1918 г. потребляющие районы страны получили лишь 12,3% запланированного количества хлеба. Дневная норма хлеба в промышленных центрах снизилась до 50-100 граммов, а порой не выдавали и того. Причиной голода послужило не столько отпадение от России хлебородных районов (Украина, затем Юг России), сколько незаинтересованность крестьянства в продаже хлеба государству по неэквивалентно низким ценам (следствие инфляции) и без соответствующего товарного покрытия (следствие падения промышленного производства). Еще 25 марта 1917 г. Временное правительство для преодоления продовольственных трудностей ввело государственную хлебную монополию, которую подтвердили и большевики. Таким образом, весной 1918 г. обнаружилось расхождение интересов рабочего класса и крестьянства. Последнее, получив землю и не видя непосредственной угрозы реставрации, не хотело почти задаром кормить города. На почве голода возникло недовольство политикой большевиков и в среде рабочего класса. Несмотря на чинимые препятствия, при перевыборах Советов в некоторых городах укрепляли свои позиции или даже побеждали меньшевики. По их инициативе на предприятиях Петрограда, Москвы, Тулы, Харькова и других городов создаются «Собрания уполномоченных от фабрик и заводов», стремящиеся стать альтернативной большевистским Советам сетью рабочих органов.

В этих условиях Ленин «главным врагом социализма» называет не ослабленную буржуазию, а «мелкобуржуазную стихию» (основным ее носителем выступало крестьянское хозяйство), которая подрывала хлебную монополию, более половины потреблявшегося городами хлеба давал черный рынок, «мешочники». Ленин счел необходимым приостановить в городах «красногвардейскую атаку на капитал», дальнейшую национализацию промышленности и сделать ставку на «госкапитализм» (наведение элементарного порядка, «учета и контроля», внедрение передовых методов организации труда, позаимствованных у капитализма, отдельных элементов материального стимулирования и более активное привлечение к сотрудничеству «буржуазных специалистов» и самих капиталистов). Вместо курса на демократическое рабочее управление предприятиями вводится единоначалие, централизация, сосредоточение в руках отдельных лиц «диктаторских полномочий».

Попытка осуществления «госкапитализма» в целом не удалась. В силу существовавших экономических условий, в т.ч. национализации банков и политического бесправия буржуазия не могла пойти на сотрудничество с Советской властью, а рабочий контроль все более дискредитировал себя. В результате, если к марту 1918 г. было национализировано 836 предприятий, то с марта до конца июня - 1222. При этом попытка приостановки «красногвардейской атаки» на капитал в городах сопровождалась развертыванием массированного наступления на деревню.

Весной 1918 г. для выхода из продовольственного кризиса социалистические партии в целом не настаивали на неограниченной свободной торговле хлебом (учитывая катастрофические социальные последствия этого шага для голодающего пролетариата) и выступали за ее государственное регулирование. К этому «мягкому варианту» склонялись и некоторые большевики. Но острота ситуации, предубеждение против рынка, стремление приблизить бестоварный социализм подтолкнули руководство большевиков к ужесточению хлебной монополии и введению продовольственной диктатуры (май 1918 г.) Крестьяне обязывались сдавать все излишки хлеба сверх установленных минимальных норм государству по твердым, т.е. крайне низким ценам. Для изъятия хлеба у крестьян Наркомпрод получал чрезвычайные полномочия и даже «свою» продовольственную армию (до 80 тыс. чел.). Чтобы «политически подкрепить» насильственное изъятие хлеба у крестьян, а заодно и ликвидировать «эксплуататоров-кулаков» был взят курс на организацию бедноты и всемерное развертывание «классовой борьбы», по существу, гражданской войны в деревне. Созданные, согласно декрету ВЦИК от 11 июня комитеты бедноты не только помогали изымать хлеб у зажиточных крестьян, но и осуществили новый земельный передел, отняв у кулаков до 50 млн. дес. земли (т.е. больше, чем у помещиков после Октября). Однако военно-политический нажим на крестьянство, внесение раскола в его среду (т.н. социалистические преобразования в деревне) вызывали широкое недовольство зажиточных крестьян, середняков и создавали таким образом массовую базу для контрреволюции.

Усиление централизации власти, свертывание демократии для рабочего класса и тем более для крестьянства привели к снижению роли Советов в политической системе. Уже в марте на VII съезде РКП(б) (переименования партии Ленин добивался с весны 1917 г.) была сформулирована установка на частичное перераспределение функций от Советов к партии большевиков. Отдельные Советы, в которых побеждали меньшевики, были разогнаны. Репрессиям подвергались и Советы уполномоченных. Массовыми беззакониями, произволом характеризовались деятельность продотрядов и комбедов (просуществовавших до ноября 1918 г.). Нараставшая централизация и применение государственного принуждения, репрессий не только против «эксплуататоров», но и против трудящихся явились для большевиков не только способом предотвращения хозяйственной катастрофы, но все более превращались в попытку «компенсировать» резкое сужение социальной базы, вызванное расколом крестьянства, обозначившейся усталостью и недовольством рабочих масс.

Весной 1918 г. обострились отношения большевиков и левых эсеров. Заключение Брестского мира повлекло за собой выход левых эсеров из Совнаркома. Политика большевиков по отношению к деревне и курс на централизацию власти окончательно взорвали коалицию большевиков и левых эсеров. Сами большевики, значительно укрепив свои позиции, все больше тяготились своими партнерами. В этих условиях 6 июля левыми эсерами был убит немецкий посол Мирбах и в ответ на действия Дзержинского по поимке преступников вспыхнул мятеж левых эсеров. В этом событии до сих пор много неясного. Несомненным является лишь тот факт, что выступление части левых эсеров ставило целью не свержение большевиков, тем более, Советской республики, в разрыв Брестского мира и изменение политики по отношению к деревне. Неорганизованные и странно пассивные действия левых эсеров позволили относительно быстро подавить их «мятеж».

Оформление однопартийной диктатуры ускорила развернувшаяся по всей России ожесточенная гражданская война.

Гражданская война в России началась с Октябрьского переворота в Петрограде. Но до весны 1918 г. военные действия на территории собственно России (без национальных районов) носили в основном локальный характер: в районе - Петрограда (генерал П.Г. Краснов), на Южном Урале (генерал А.И. Дутов), на Дону (генерал А.М. Каледин) и т.д. Свергнутому Временному правительству и иным формировавшимся контрреволюционным силам не сочувствовали поначалу не только рабочие, но и крестьяне, казаки и даже офицерство не проявляло большой активности. Из 250 тыс. офицерского корпуса в вооруженную борьбу против Советской, власти в первые месяцы ее существования вступило не более 3%.

Тем не менее, из пробиравшихся на Дон немногочисленных антибольшевистски настроенных офицеров генерал М.В. Алексеев начал формировать в Новочеркасске Добровольческую армию. 25 декабря во главе нее встал Л.Г. Корнилов. В январе 1918 г. под натиском Красных войск Добровольческая армия (3,7 тыс. чел.) вынуждена была через степи отходить на Кубань, страдая от холода, недостатка боеприпасов и враждебности населения (т.н. ледовый поход). После смерти Корнилова в бою под Екатеринодаром Белую армию возглавил А.И. Деникин.

К этому времени под влиянием жесткой политики большевиков ситуация в стране постепенно меняется. В апреле в результате восстания части донских казаков в районе того же Новочеркасска формируется Донская Армия (17 тыс. чел. - в мае, 40 тыс. - в июне), которую возглавил П.Г. Краснов. 25 мая восстал чехословацкий корпус (45 тыс. чел. в эшелонах от Пензы до Владивостока). При поддержке эсеровских и белогвардейских отрядов были захвачены Челябинск, Новониколаевск, Пенза, Самара, Красноярск, Владивосток. Летом 1918 г. советская власть от Волги до Тихого океана была свергнута.

Формирование контрреволюционных сил сдерживало поначалу отсутствие мощных и популярных в массах политических центров (относительно немногочисленная партия кадетов, монархические организации не пользовались в целом широкой поддержкой в народе). Однако после разгона Учредительного собрания и заключения Брестского мира на роль ведущей и консолидирующей антибольшевистской политической силы выдвинулись эсеры и другие социалистические партии. Основной базой деятельности эсеров стало Поволжье, Урал и Сибирь. (Меньшевики в отличие от эсеров делали больший акцент на невооруженной деятельности среди пролетариата Советской России). С мая 1918 г. на этих территориях создаются эсеровские (преимущественно) правительства, действовавшие под лозунгом «Вся власть Учредительному собранию» и развернувшие вооруженные действия против большевиков. В Самаре был создан «Комитет членов Учредительного собрания» (Комуч), в Екатеринбурге - Уральское областное правительство, в Томске - Временное Сибирское правительство и т.д. Всего летом 1918 г. было создано 25-30 различных правительств. В конце сентября в Уфе была создана эсеровско-кадетская Директория, объявившая себя всероссийской властью. В октябре под натиском Красной армии она переехала в Омск.

Однако по мере развертывания глобальной гражданской войны происходила поляризация политических сил. Социалисты, выступавшие за крупные социальные реформы в интересах трудящихся, все более не устраивали белое офицерство. 18 ноября в Томске группой офицеров, с согласия кадетов, был совершен переворот. Директория была свергнута. Верховным Правителем стал адмирал А.В. Колчак. Вскоре против эсеров, других социалистов начались репрессии вплоть до арестов и расстрелов. В Сибири, а затем на Юге (8 января 1919 г. Главнокомандующим силами Юга России был провозглашен Деникин) были установлены военные диктатуры. Кроме того, в августе 1918 г. Временное управление (затем – правительство) Северной области было создано в Архангельске. Глава – бывший народник Н.В. Чайковский, затем – генерал Е.К. Миллер. В августе 1919 г. при генерале Н.Н. Юдениче в Таллине было создано Северо-Западное правительство. В апреле 1920 г. в Севастополе при генерале П.Н. Врангеле было создано правительство Юга России и т.д.

Важнейшим лозунгом этих правительств, равно как и всего белого движения стала борьба против большевиков за «спасение» единой и неделимой России. Не выступая в целом за реставрацию царских порядков (хотя среди офицерства и на местах эти настроения были сильны), лидеры белого движения признавали Февральскую революцию и выдвинули лозунг «непредрешения» будущего общественного строя России, который должно было определить Учредительное собрание или Земский собор. Признавая необходимость решения аграрного, рабочего, национального вопросов, белые правительства пытались разрабатывать компромиссные законопроекты. Но они так и не смогли выработать четкой позиции по этим и другим острейшим проблемам. Установившийся на местах произвол военщины с расстрелами, порками крестьян, различными реквизициями побуждал массы рассматривать белых как сторонников реставрации или, во всяком случае, как чужую, антинародную силу.

По-видимому, именно недостаток «политического обеспечения» белого движения, ставший особенно заметным после устранения эсеров, сыграл решающую роль в его разгроме. Гражданская война в России вновь - после религиозных войн средневековья и Великой французской революции - продемонстрировала огромную роль политических лозунгов, идеологии в сплочении и мобилизации масс. «Военизированные» белые в отличие от «политизированных» красных не смогли использовать эту козырную карту. Данное обстоятельство порождено было относительной слабостью, нединамичностью правых, буржуазных политических сил, не сумевших отрешиться и адаптироваться к резко изменившейся после Февраля и затем Октября обстановке. Белое движение оставалось разнородным, объединенным во многом негативной целью (борьбы с большевиками). Все это не только не позволило выработать четкие и популярные политические лозунги, но и способствовало внутреннему моральному перерождению белого движения. «Начатое «почти святым», оно попало в руки «почти бандитов»[19], - с горечью писал один из его идеологов В.В. Шульгин.

Несмотря на то, что все белые правительства признали верховенство Колчака, между лидерами белых сохранялась несогласованность действий и внутренние антагонизмы (Колчак - чехословаки, Забайкальский атаман генерал Г.М. Семенов; Деникин - Краснов, Кубанская рада и т.д.). Важную, возможно решающую роль сыграла недостаточная согласованность действий Антанты противоречия белых с национальным движением и т.н. лимитрофными государствами.

На стороне большевиков было преимущество – центральное положение в России. Это позволяло им не только использовать мощный экономический потенциал (2/3 населения и подавляющая часть металлообрабатывающей промышленности), но и быстро маневрировать силами. Благодаря созданному ими огромному госаппарату они могли лучше концентрировать ресурсы, эффективней подавлять оппозицию и проводить массовые мобилизации в армию. Несмотря на огромное дезертирство, численность Красной Армии выросла с 0,3 млн. весной 1918 г. до 1,6 млн. в начале 1919 г. и 5,5 млн. в конце 1920 г. Для сравнения: у Колчака было 400 тыс. чел., у Деникина – более 160 тыс., у Юденича – до 20 тыс. Неудивительно, что уже к концу 1919 г. Красная армия одержала решающие победы и лишь вступление в войну Польши в 1920 г. оттянуло срок завершения гражданской войны на территории Европейской России до осени 1920 г.

Поставленные перед суровым выбором рабочие и, отчасти крестьяне после колебаний склонялись все же к большевикам, рассматривая их как меньшее из зол (дали землю, воюют против прежних порядков, против «бар» и «буржуев»). Но поддержка большевиков была ограниченной и условной. Среди крестьян (в меньшей мере и рабочих), едва ли не повсеместно наблюдались настойчивые попытки поисков «третьего пути». Они проявлялись в массовом дезертирстве из обеих враждующих армий, в махновщине, в движении зеленых, выступлениях рабочих против большевиков и т.д. «Средний» путь по-прежнему искали меньшевики и эсеры, отказавшиеся от вооруженной борьбы с большевиками, но, даже противодействуя белым, не желавшие поддерживать и «красных». Раскол общества, ожесточенность глобального конфликта обрекали эти попытки на трагический исход.

Гражданская война, поставившая большевистский режим на волосок от гибели, потребовала создания огромной армии, максимальной мобилизации всех ресурсов, а отсюда дальнейшей централизации власти и подчинения ее контролю всех сфер жизнедеятельности общества. Частичное «наложение», совпадение задач, диктовавшихся чрезвычайной обстановкой, с представлениями о социализме как бестоварном, централизованном обществе, «единой фабрике», а также революции, произошедшие в Европе, с небывалой силой возродили у большевиков психологию революционного штурма и привели к формированию феномена военного коммунизм. Термин «военный коммунизм» был введен в оборот известным социал-демократом А.А. Богдановым. Военный коммунизм - социокультурное явление, включавшее в себя не только особую экономическую политику, но и «свой» политический режим, идеологию и тип общественного сознания. Военный коммунизм, сложившийся в основном к началу 1919 г., представлял собой попытку сверхбыстрого перехода к коммунизму, с помощью чрезвычайных средств, частично позаимствованных у «империалистических» стран периода мировой войны. Он был порожден не только утопической верой в мировую революцию, но и всей логикой предшествующего развития Советской России. Его необходимыми предпосылками стали: создание мощного госаппарата и чисто большевистского правительства, провал более острожной политики «госкапитализма» и опыт военно-политического нажима на деревню весной-летом 1918 г.

В период военного коммунизма почти полностью была национализирована промышленность. Дальнейшее развитие продовольственной диктатуры привело в начале 1919 г. к продразверстке. Одновременно была предпринята попытка широкого обобществления крестьянских дворов (своего рода репетиция коллективизации), но она в целом не удалась. Огромная инфляция в сочетании с курсом на ликвидацию товарно-денежных отношений привела к господству уравнительного государственного распределения, к натурализации заработной платы. К числу «социальных новаций» военного коммунизма относится принудительная кооперация населения, отмена платы за коммунальные и некоторые другие услуги, введение всеобщей трудовой повинности и милитаризация труда рабочих, создание трудовых армий.

Своеобразной расплатой за сверхцентрализацию управления, регламентацию всех сторон общественной жизни и за стремление «велениями пролетарского государства» непосредственно перейти к социализму и коммунистическому распределению явилась быстрая бюрократизация. В 1920 г. 40% трудоспособного населения Москвы и Петрограда составляли служащие (в Петербурге в 1910 г. - 6,7%), Эти процессы шли одновременно с укреплением политической монополии РКП(б). 14 июня 1918 г. из Советов были исключены меньшевики и эсеры, после 6 июля - большинство левых эсеров. Отмена этих решений - в отношении меньшевиков 30 ноября 1918 г., а эсеров - 26 февраля 1919 г. принципиальных изменений в сложившийся по существу однопартийный режим не внесла. Функции партии большевиков, выступавшей не только идеологическим, но и во многом организационным стержнем военного коммунизма, все более сливались с функциями госаппарата, а сама партия все более обюрокрачивалась. Согласно сведениям, собранным к IX съезду РКП(б), 53% большевиков являлись служащими, на фабриках и заводах работало лишь 11% коммунистов.

Острейшая обстановка, ставка на государственное принуждение, всемерное культивирование классовой ненависти привели к господству «чрезвычайщины» и массовым репрессиям. Уже в феврале 1918 г. вводится смертная казнь (отмененная II съездом Советов), в том же году начинают создаваться концлагеря. В ответ на покушение на жизнь Ленина и убийство чекиста М.С. Урицкого. 5 сентября 1918 г. декретом СНК была введена политика «красного (по существу - классового, не виданного ранее) террора», предусматривавшая взятие заложников и расстрел всех лиц, «прикосновенны к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам», а на деле и просто подвернувшихся «под руку» буржуев: «Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад Председателя Всероссийской Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности о деятельности этой Комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; что для усиления деятельности Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры»[20].

Почти бесконтрольная деятельность ЧК, местных властей приводила к злоупотреблениям властью, к произволу и уголовщине, провоцировала антисоветские мятежи.

Гражданская война и военный коммунизм наложили сильный отпечаток на общественное сознание, придав ему еще большую жесткость, бескомпромиссность, веру во всемогущество насилия и военных методов управления. В «военно-коммунистическом» сознании удивительным образом уживалась вера в светлые идеалы, революционный романтизм и пренебрежение человеческой жизнью, личностью и всей существовавшей до Октября «буржуазной» культурой.

В результате отчуждения трудящихся от власти на решения Советов или иных органов политической системы, призванных выражать интересы масс, а мятежи и забастовки 1920-1921 гг. заставили большевиков отойти от этой политики «революционного романтизма» и перейти к НЭПу. Но речь шла лишь о смене политики. Военно-коммунистическая идеология и психология, пропитавшая большевиков, часть рабочего класса, стала как бы квинтэссенцией коммунистического духа и неотъемлемой частью последующей истории большевизма.

Таким образом, небывалый по остроте социально-политический кризис в России, совпавший с общеевропейским кризисом, а с другой стороны, сильные революционные традиции и относительная «небуржуазность» страны (уровень развития буржуазии не соответствовал уровню капитализма из-за огромной роли государства и иностранного капитала в экономике), мощные пережитки феодализма в социально-экономической сфере и в массовом сознании - все это подтолкнуло Россию к поискам некапиталистического, альтернативного пути развития под руководством большевиков. Им удалось сохранить государственность, суверенитет России и создать - в условиях кризиса рыночных отношений - новую экономическую модель. Однако, несмотря на заявления большевиков об их стремлении к «подлинной» демократии и «отмирающему государству - коммуне», управляемому самими массами, их путь выхода из общенационального кризиса неизбежно привел к свертыванию всякой демократии, к формированию жесткой однопартийной диктатуры и бюрократической системы, гораздо более мощной, чем в царской России. Большевики не только реализовали те «антинародные» меры, которые предлагала буржуазия летом 1917 г. (введение смертной казни, милитаризации труда, устранение Советов), но и на порядок превзошли их, превратив тотальное государственное принуждение и террор в важнейшие рычаги управления. Победе большевистской альтернативы способствовали не только массированное насилие и разнородность противостоящих им сил, но и частичное соединение коммунистической идеологии (понимавшейся массами на уровне лозунгов) с особенностями традиционалистского, общинно-уравнительного сознания, в котором новая идеология постепенно замещала религию. Объективно, огромная роль государства отчасти идеологии послужили компенсаторами социально-экономической дезорганизации общества и помогли мобилизовывать ресурсы для выхода из кризиса. В результате Октябрьского переворота и гражданской войны был почти сметен (или частично ассимилирован) тот относительно узкий европеизированный социокультурный слой, который водник в России после петровских реформ. Окончательно этот слой был ликвидирован в 1920-1930 гг.

 

Литература

Белое движение: исторические портреты: Л.Г. Корнилов, А.И. Деникин, П.Н. Врангель... [Текст]. - М.: АСТ; Астрель, 2006.

Бордюгов Г.А., Козлов В.А. «Военный коммунизм»: ошибка или «проба почвы»? [Текст] / Г.А. Бордюгов, В.А. Козлов // История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории Советского государства. - М.: Политиздат, 1991.

Верт Н. История Советского государства. 1900-1991 [Текст] / Н. Верт. - М.: Прогресс, 1992.

Волкогонов Д.А. Ленин. Политический портрет [Текст] / Д.А. Волкогонов. - М.: Новости, 1994.

Гимпельсон Е.Г. Формирование советской политической системы (1917-1923 гг.) [Текст] / Е.Г. Гимпельсон. - М.: Наука, 1995.

Гражданская война в России. 1917-1922 [Текст]. - М.: Кучково поле, 2006.

Гражданская война в СССР [Текст]. - М.: Воениздат, 1986. В 2 т.

Иоффе Г.З. Революция и судьба Романовых [Текст] / Г.З. Иоффе. - М.: Республика, 1992.

История внешней политики СССР. Т. II [Текст]. - М.: Наука, 1986.

Кабанов В.В. Крестьянское хозяйство в условиях военного коммунизма [Текст] / В.В. Кабанов. - М.: Наука, 1988.

Карр Э. История Советской России. Большевистская революция. 1917-1923 [Текст] / Э. Карр. - М.: Прогресс, 1990.

Павлюченков С.А. Военный коммунизм в России: власть и массы [Текст] / С.А. Павлюченков. - М.: Русское книгоиздательское товарищество, 1997.