Реферат Курсовая Конспект
Самость в сновидениях - раздел Психология, Введение в психологию Юнга Мы Уже Говорили О Том, Как В Сновидениях Появляются Мандалы В Те Моменты Жизн...
|
Мы уже говорили о том, как в сновидениях появляются мандалы в те моменты жизни, когда душа стремится к восстановлению своей целостности. Многие из мандал отражают попытку «заключить круг в квадрат». Подобным образом в такие моменты у людей появляются ощущении я где присутствуют сочетания из трех и четырех объектов или группы из трех и человек. Если помните, Юнг рассматривал а некую Троицу как неполную четверицу, в которой отсутствовал женский элемент. В цикле сновидений сны с тремя объектами появляются в тот момент, когда только начинает зарождаться некое решение проблемы. Стоит решению продвинуться так далеко, что будет уже готова к исцелению, «троичность» сновидениях уступит место четверичности
Иногда мандалы появляются в непосредственно в форме абстрактных геометрических фигур, например в виде квадрата, заключенного внутри круга, или треугольника квадрата (или в более экзотических вариациях). Однако наиболее часто образ мандалы вплетается в саму ткань сновидения. Мой друг рассказал мне свое сновидение, где он играл в карты, использовались три колоды. У него на руках находилось 8 «троек». (Если 4 прогрессирует до 8, 16, 32 и т. д., это указывает на то, что в решении проблемы имеет место прогресс; например в сновидениях 8 - это нечто вроде «супер-четверки»). Образ заключения круга в квадрат может принять форму сновидения, когда группа людей движется по кругу в квадратной комнате. В первых снах такого цикла комната часто имеет гипертрофированную прямоугольную форму, которая в последующих сновидениях медленно преобразуется в квадратную. Люди будут совершать круговые движения по комнате в направлении часовой стрелки (вправо, в сторону сознания) в том случае, когда какой-то вопрос уже поднимается в сознании, или против часовой стрелки (влево, в сторону бессознательного), если сновидец «сдает позиции», отступая от осознанности к бессознательному.
При восстановлении целостности в душе сновидения часто являют некий драматический пример мандалы: например остров круглой формы, в центре которого город, занимающий квадратную площадь. В центре города находятся еще группы объектов круглой и квадратной формы, и венчается все это замком или церковью и т. п. Сам Юнг видел такое сновидение в критический момент процесса развития, и оно помогло ученому приблизиться к пониманию Самости.
... Само собой разумеется, что Самость обладает также собственной териоморфной символикой. Наиболее распространенными образами в современных сновидениях являются, как в моем опыте, слон, лошадь, бык, медведь, белая и черная птицы, рыбы и змеи. Иногда встречаются черепахи, улитки, пауки и жуки. Основными растительными символами являются цветок и дерево. Из неорганических объектов наиболее распространены гора и озеро.
К. Юнг
Териоморфные сновидения, в которых Самость «драпируется» в форму животного, часто имеют «нуминозное» (божественное) происхождение, оставляющее у сновидца чувство благоговения. «Нуминозное» ощущение явно намного превосходит содержание сновидения и служит указанием на мощную архетипическую силу символа. Такие сновидения часто знаменуют самое раннее проявление Самости, сходное с начальным появлением Тени в нечеловеческом образе. Однако реакцией на появление в сновидении животных, олицетворяющих Самость, являются изумление и восторг (или восторг, смешанный со страхом), а не отвращение, которое мы испытываем к Тени в нечеловеческом воплощении.
Когда животное обнаруживает некую отстраненность, словно мир, в котором оно живет, почти или совсем не имеет связей с родом человеческим, это знак того, что животное представляет собой Самость. Рептилии являются типичным воплощением хладнокровия. Из предшествующего обсуждения триединой модели мозга, созданной Полом Маклином, мы поняли, что в нас заложен «мозг рептилии», который познает реальность в целом так же, как рептилии воспринимали ее четверть миллиарда лет назад. Это было очень давно, однако к тому времени жизнь эволюционировала уже в течение двух или трех миллиардов лет. Самость отражает не только краткий отрезок истории человечества (который мы обычно отождествляем со всей историей), но и все, что происходило в эти истекшие два-три миллиарда лет.
Рептилии — особенно змеи — часто появляются в сновидениях в момент начала нового жизненного цикла. Они напоминают о двух неделимых аспектах Самости: об инстинктивной силе и о мудрости. Первое мудрое приближение к Самости заключается в том, чтобы воспринимать ее как цельный разум/организм, и это Организм с большой буквы, в качестве указания на то, что мы подразумеваем нечто большее, чем просто некий механизм. Саморегуляция души гораздо больше сродни саморегуляции организма, чем какому-то независимому наблюдателю, который со стороны внимательно следит за каждым нашим поступком.
Однако как только мы начинаем полагать, что душу можно свести к некоей сверхгормональной реакции, душа внезапно поражает нас глубиной знания, которое заключено в ней. Юнг часто отмечал, что, возможно, мудрее рассматривать Самость как Бога, а не как инстинкт. Говоря это, он опять-таки не имел в виду метафизического суждения, а видел, что почтительное отношение к бессознательному привносит в жизнь положительный аспект.
Животные как воплощения Самости занимают основное место в трансформациях, происходящих в сновидениях. Знаменитый рассказ Кафки «Метаморфоза», главный герой которого однажды утром обнаруживает, что превратился в жука, являет пример распространенного для сновидений образа трансформации. После того как мы пережили коренное изменение в своей жизни, особенно если осознали, что оно происходило на самом деле, мир начинает казаться нам таким незнакомым и чужим, что гротескный и нечеловеческий образ — наподобие жука Кафки - представляется единственно подходящим для этой жизни. Распространенными образами, олицетворяющими Самость, являются гора, океан и дерево. Но Самость может также проявляться и в более простых, не столь причудливых формах, например, в виде цветка (часто это роза), спокойного озера, извилистой тропинки. Юнг исследовал образ дерева в сновидениях и рисунках своих пациентов, а также в мифологических сюжетах, и опубликовал полученные результаты в большом эссе «Философское древо».
Рис 3 Животное-Самость за решеткой. Поскольку наш опыт общения с Самостью часто воспринимает нечеловеческие и ужасные образы, Самость в сновидениях часто предстает в виде сильного животного, подобного льву или медведю. Поскольку мы испытываем страх, то должны стараться сдерживать эту мощную инстинктивную сторону самих себя С помощью решетки, скрытой от сознания. Однако в конце концов она всегда вырывается. (Ил. Г. Доре к «Дон-Кихоту Ламанчскому»).
...Если мандала может быть описана как символ Самости в поперечном сечении, то дерево можно назвать «видом Самости в профиль»: Самость, изображаемая как процесс роста.
К. Юнг
Дерево исключительно точно передает Самость как «процесс роста». Ствол дерева живет и растет в том мире, который знаком нам и в котором живем и развиваемся все мы. Из этой как бы фиксированной точки дерево растет в двух направлениях - в землю и небо. Корни врастают глубоко в землю, которая символизирует инстинктивную «почву» всей жизни. (Оторванные от своих инстинктов, мы гибнем точно так же, как лишенное корней дерево.) Но дереву в равной мере необходимо расти вверх, в небо, чтобы своими ветвями и листьями впитывать солнечную энергию. Эта картинка идеально соответствует потребности людей в духовных ценностях; без глубокой и постоянной связи с чем-то надчеловеческим мы все увянем и погибнем.
Дерево является настолько хорошей метафорой, что часто появляется в сновидениях в ключевые моменты нашего развития. Один пациент увидел во сне, как гуляет в варке, где растет много деревьев. Присмотревшись внимательнее, он видит, что корни деревьев не только находятся в земле, но во многих местах выступают на поверхность. Присмотревшись еще, понимает, что все деревья связаны единой корневой системой. Затем он постепенно осознает, что корневая система распространилась по всей планете, охватив все деревья во всех лесах и парках, - прекрасный образ полной взаимосвязи всего в жизни.
Я уже упоминал, что животные воплощения Самости возникают в ключевые моменты трансформаций, протекающих в нашей жизни. Два таких ключевых момента наступают, когда мы:
1) интегрировали свою Тень и перешли далее. к отношениям с Анимой/Анимусом;
2) когда интегрировали сизигию и теперь имеем дело непосредственно с Самостью.
На каждом этапе у нас, вероятно, будут сны, отражающие переходные моменты нашей жизни посредством видимых трансформаций в сновидениях. В таких снах скорее всего будет присутствовать некий образ, олицетворяющий Самость. Например, в момент интеграции Тени моему пациенту приснился сон, где он увидел, как кто-то бродит по берегу моря. Внезапно другой человек, которого мой сновидец определил как шпиона (т. е. Тень), подбежал к стоявшему на берегу, схватил его и увлек под воду. Минуту спустя на поверхность выбрался только первый, но сновидец знал, что на самом деле это был шпион. В момент прозрения сновидец, человек на берегу и шпион слились в единое целое. Затем сновидец обнаружил, что плавает в огромном бассейне с красивой женщиной (его Аиима). На краю бассейна стоит и наблюдает; за ними ее дедушка, мудрый и властный человек (Самость).
В сновидении, олицетворяющем интеграцию Анимы, один мой пациент увидел крохотных мужчину и женщину (Аиима), ростом не больше нескольких дюймов - однако во сне это не вызвало у него удивления. Затем в комнате появилась крупная ящерица - варан, длиной несколько футов. Мужчина стоял далеко от женщины, держался настороже, но не был напуган. Женщина запаниковала, бросилась бежать, но упала на пол. Варан приблизился к женщине, растаял, превратившись в облачко, и вошел внутрь ее через рот. Казалось, с женщиной в мгновение ока произошла полная трансформация, затем снова возник варан, хотя теперь он выглядел совсем не так, как раньше. Мужчина находился слишком далеко, чтобы помочь женщине, и наблюдал за всем происходящим несколько отстраненно.
Сновидения, олицетворяющие трансформацию, выглядят пугающими для пробуждающегося сознания. Однако в таких снах ощущается чувство правоты — еще один явный признак присутствия Самости.
« Мана-персона »
...мана-персона — это существо, обладающее некими сверхъестественными и колдовскими силами (тапа), наделенное волшебными познаниями и могуществом.
К. Юнг
После того как Анима/Анимус интегрированы в личность, возникает переходная фигура, которая являет собой предвоплощение Самости, фактически низшую ее «версию». Юнг называл ее либо <<мана-персона>>, либо «маг».
Меланезийцы используют слово «мана» для обозначения некоей безличной сверхъестественной силы, овладевающей людьми или предметами. Антропологи быстро поняли, что это прекрасный общий термин, и стали использовать слово для описания широкого спектра схожих верований в традхщиошгых культурах. Юнг, в свою очередь, взял термин у антропологов. И Юнг и антропологи, безусловно, сошлись бы во мнении о том, что «мана» находится в уме ее обладателя, а не в самом объекте. Однако, как мне кажется, большинство антропологов рассматривает «ману» как производное культуры; вроде бы некий человек или предмет обладает «маной» только потому, что люди его культуры верят, что он ею обладает. В противовес этому мнению Юнг утверждает, что человек или объект обладает «маной», потому что она представляет некий архетип; за свою невероятно долгую историю архетипы аккумулировали «ману» в себе. Во второй главе мы говорили о том, как Юнг пришел к обнаружению комплексов в человеческой душе (психике). Как вы помните, он понял, что если «отшелушить» несущие эмоциональный заряд личные ассоциации, которые группируются в комплексы (например, комплекс Матери или Отца), то оказывается, что энергия не отводится в сторону, а, напротив, открывается безличная, архетипи-ческая «сердцевина», обладающая еще более сильным эмоциональным зарядом. Сначала Юнг воспользовался словом «либидо» (термин, который у Фрейда обозначал сексуальную энергию) для описания этой энергии, но не ограничивал «либидо» только сексуальной энергией. Позднее для обозначения безличной энергии Юнг использовал слово «мана»; еще чаще он называл ее просто — «энергия». Далее в этой книге я буду употреблять оба термина: и «мана», и «энергия».
Ключевым представляется осознание того, что архетипы обладают «маной» и она не имеет ничего общего с личными эмоциональными архетипическими связями. Чем далее углубляемся мы в коллективное бессознательное, тем сильнее становится «мана».
В начале процесса индивидуации, когда мы сталкиваемся с Тенью, нам приходится бороться не только с личными проблемами, но также с коллективным архетипом пугающего образа «другого» человека, который лежит в основе наших личных страхов.
Постепенно, по мере общения с Тенью, мы при ходим к осознанию, что гнев и отвращение на самом деле гнездятся в нас самих. Как только с глаз спадает пелена наших собственных проекций, мы обнаруживаем, что у нас есть надежды и желания, способности и возможности, выходящие за рамки нашего исходного собственного воображаемого образа. Теперь мы ощущаем, что наш собственный образ лишен чего-то, незавершен. Но, несмотря на коллективную фигуру Тени, известную во всех культурах, интегрировав ее, мы пока еще глубоко не заходим в коллективное бессознательное. Наша борьба с Тенью в основном протекает в личном бессознательном.
В случае с Анимой / Анимусом мы имеем дело с коллективным опытом, хотя сначала соприкасаемся с теневым аспектом Анимы/Анимуса, который также представляет собой борьбу с нашим личным бессознательным. Затем, даже когда мы приближаемся к архетипическому аспекту Анимы/ Анимуса, мы по большей части имеем дело с личными трудностями во взаимоотношениях. Однако реальная сила Анимы/Анимуса исходит из коллективного опыта человечества, связанного с проблемой взаимоотношений, особенно между мужчиной и женщиной.
Наша борьба с сизигией Анимы/Анимуса гораздо труднее борьбы с Тенью, потому что сизигия продвигает нас на один шаг вперед в бессознательное. Соответственно Анима/Анимус обладает гораздо большей энергией, чем Тень. Самость отстоит еще дальше от сознания и, следовательно, еще труднее поддается сознательному постижению как часть индивидуальной души и обладает еще более мощной энергией.
Тени мы говорим: «Это не я», — и кривимся от отвращения. Аннме/Аиимусу мы говорим: «Это не я», — но, как правило, заинтересованы (хотя, возможно, интерес смешивается со страхом). Самости мы говорим; «Это не я», — и склоняем перед ней голову или и страхе бежим прочь. Самость определенно кажется выходящей за рамки возможное гей человеческого осознания. Но тем не менее Самость является также частью нас; без нее мы не были бы вполне людьми.
Люди, которым достало мужества и удачи, чтобы интегрировать Аниму/Анимуса, «поглощают» массу коллективной энергии, не предназначенной им, и в конце концов обнаруживают, что она в высшей степени «неудобоварима». При первой попытке усвоить ее они исполняются гордости и думают, что стали обладателями тайного знания, выходящего далеко за пределы познания, доступного нормальным мужчинам и женщинам. По определению Юнга, такие люди «раздуваются», наполняются «маной», которая им не принадлежит.
Людям, сознательно двигающимся по пути индивидуации, желательно научиться понимать, когда их «раздувает». Тем, кто привносит «нуминозные» фигуры бессознательного в сознание путем интерпретации сновидений, активной имагинации и т. п., свойственно испытывать попеременные приступы «раздутости» и депрессии. Этого так же невозможно избежать, как остаться сухим, нырнув в океан. Необходимо научиться распознавать, когда мы становимся слишком «переполнены» сами собой, своей значимостью, и сознательно подавлять в себе «раздутость», как бы спускать пар, или осознавать депрессивное состояние и возобновлять нарушенные связи с миром.
Важно понять, что надчеловеческая энергия, ощущаемая нами, не наша - она принадлежит коллективной истории человечества и содержится внутри архетипов. Все время, находясь в плену архетипа, мы остаемся в буквальном смысле «нечеловеками», лишь плоскими фигурами, создававшимися веками и подходящими для всех времен и ситуаций. Попав в «тиски» архетипа, мы не в состоянии развиваться, не в состоянии изменяться.
К сожалению, многим людям так и не удается миновать стадию «мана-персоны». Такие люди «облачаются в мантию» волшебника или колдуна, гуру или наставника, мудреца или чародейки. Или проецируют подобный образ на кого-либо другого, а на себя принимают такую же ограниченную роль ученика мастера (мудреца, чародея). Ни одна из указанных двух ролей не предвещает успешного результата. Оба результата особенно характерны для духовных традиций, которым не свойствен постепенный прогресс от отношений с Тенью до отношений с Анимой/Анимусом, а важны попытки достичь непосредственно некоей конечной цели — Света, Нирваны, единения с Богом и т. п.
Борьба с Тенью и сизигией помогает обрести психическую и моральную силу, облегчающую задачу преодолеть «мана-псрсону». Люди, интегрировавшие в свою личность Тень, никогда не забудут, насколько обманчивыми могут быть наши мысли и желания. Люди, интегрировавшие в свою личность Аниму/Аиимус, никогда не забудут, насколько обманчивыми могут быть наши чувства и ценности. Сдержанность, являющаяся результатом подобного опыта, представляет собой хорошую броню против самоуверенности.
– Конец работы –
Эта тема принадлежит разделу:
Робин Робертсон... Введение в психологию Юнга...
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Самость в сновидениях
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов