СРЕЗ g - g. МЕДИТАТИВНЫЙ

 

В.Бычков

 

Музей современного искусства⁺ .
Тексты из Книги ПОСТ-адекваций
«Художественный Апокалипсис Культуры»

- ОХРИДСКАЯ АКСИОМА НИЦШЕ
(или "Будто-бы-евангелие" ПОСТ-культуры)

к 100-летию со дня смерти мыслителя
(мы любим круглые даты)

 

Осенью 98-го мы отдыхали в Охриде - "зализывали" духовные раны, полученные во время летней поездки в американс­кую пустыню Нью-Йорк - каменный монстр цивилизации; квинтэссенцию ПОСТ-^* . Ибо эта точка (Охрид) на земном шаре ощуща­ет­ся мной как один из мощных (после Св. Горы, но туда не так-то просто добраться, а вдвоем - невозможно - не для женщин сие) центров приема и концентрации духовно-космичес­кой энергии. Здесь я активно подпитываюсь энергией. Еще один из таких центров - наши Соловки; менее сильный, но все-таки - Ферапонтово. Есть, как известно, и другие (в Азии особенно), но там я не бывал. Да с меня и сего вполне хватает.
На этот раз нам посчастливилось жить в самом центре охридской духовности - почти на вершине Горы старого города - выше нас были только фундаменты ранневизантийской огромной базилики, рядом - св. Йован на Канео, да стройные ряды кипарисового воинства; под нами - древняя св. София и множество византийских храмов. Каждый камень здесь и каждая пядь земли излучают нечто, приобщающее Вечности, являю­щее непостигаемое. Вокруг днем и ночью бескрайняя гладь священного Озера, по берегам которого на десятки километров на север и на юг разбежались неприметные древние христианские храмики. Они полностью окольцовывают Озеро - даже на албанской стороне не прерывается это мистическое кольцо христианского духа. На север каждое воскресенье и в праздники ездим на Литургию к нашему другу о.Стефану в Калишту (монастырик почти у самой албанской границы). На юг совершаем иногда паломничество на поклонение мощам св. Наума Охридского в его монастырь тоже у самой албанской границы уже в противоположной части Озера. Изредка посещаем за горным перевалом и Курбиновский храмик на Прес­пенском озере с его уникальными по силе и красоте росписями. Там уже все дышит Грецией - византийской и древней. До нее - рукой подать.
На огромном балконе нашего домика, почти нависающем над Озером, осенью тишина, покой, созерцательно-медитативная атмосфера. Хорошо мыслится, хорошо работается. И в самых разных направлениях. Многое открывается под новыми углами зрения. Когда-то это был Климент Охридский, когда-то - Дали. На этот раз нередко предавался созерцанию Озера с томиком позднего Ницше в руках, почти физически ощущая могучее напряжение полей между этими полюсами: Озеро - Ницше, что придавало особый привкус чтению вроде бы хорошо известных текстов.
Дух больного гения, ощутившего за целое столетие глобальность кризиса ПОСТ- и в какой-то мере стимулировавшего его и усмотревшего даже некоторые пути его развития, как бы успокаивается на охридских просторах (где он никогда не бывал, а Турин все-таки имеет совсем не ту духовную атмосферу). Энергетика оголенных полей дает возможность спокойно вчувствоваться в эпатаж­но-надрывную симфонию мятущегося духа пророка и Иова, бунтующего против Бога, рядящегося в тогу Антихриста, чтобы через отталкивание («от противного», сказали бы математики) придти к Христу, но на ином уровне духо-видения.

 

Ницше - это отчаянный крик изболевшейся души человечества в больном теле человека - вопль и страх богооставленности и провидение того ИНОГО, к чему сегодня со скоморошеским трагикомизмом и ужим­ками боли и отчаяния устремляется ПОСТ-. Смех и кликушество юродивого сквозь слезы и кровь изболевшегося организма...

 

чайки и лебеди черного цвета не расступаются
перед приходом вестников Авроры
и дальняя песня на непонятном языке
органично вплетается в пляску кипарисов
на древних могилах мучеников
и руинах былых святилищ
запахи ладана мяты и чего-то темно-уползающего
не нарушают устремленности
и звонко разбегаются ищущие нетления

28.09.98 ff к генеалогии ПОСТ- перелистывая Ницше на верху горы... Кипарисы - как скульптуры пластичны и неподвижны. Зеленые свечи юга.	Размышляя на верху горы старого Охрида - на фундаментах раннехристианской базилики, в окружении горящих в небо кипарисов и уникаль­ных византийских храмов с драгоценными росписями под ритмичный шум Вечности - реликтового Охридского озера в обрамлении мирно спящих под осенним солнцем гор, я прихожу к многозначным (и многозначащим) не терпящим возражения выводам:
или: с позиции фрейдизма оче­видно, что злобная рито­рика Н. против христиан­ст­ва - типичный комплекс бо­льного (физически и психически) человека, страстно же­­лающего стать здоровым и с отвращением относящегося ко всему, что напоминает о болезни (страдании) или оправдывает ее, со-ст­ра­дает. Только идеал - здоровый во всех отношениях (природно!), сильный, могучий, красивый человек есть оправдание жизни, ее венец. Он всегда и во всем прав. Ибо здоров. Это оправдывает любую мораль (и аморальность). Н. - глашатай и певец врожденной аристократической морали сильного здорового человека (= общества). Отсюда - культ Диониса против сострадания, мученичества и аскезы христиан. "... инстинкт самовосстановления воспретил мне философию нищеты и уныния..." (700)	1. Гений безнадежно больного Ницше в озлобленно-проро­че­с­кой умиротворенности интуитивно ощутил и ясно и четко возвестил начало конца Культуры и наступления ПОСТ-. Болезнь усилила восприимчивость разрушающегося сознания и глубинную тоску по несбыточному идеалу. 2. Сам он полушутя-полувсерьез считал себя Антихристом. А не был ли он пророком ИНОГО уровня бытия? ИНОЙ духовнос­ти. Он - интуитивно ощущавший себя атеистом, рожденный в семье потомственных священников, "жрецов", в его терминологии. 3. "Кажется, что все великое в мире должно появиться сначала в форме чудовищной, ужасаю­щей карикатуры" (II, 239 - здесь и далее цитируется по изданию: Фридрих Ницше. Соч. в двух томах. М., Мысль, 1990 с указанием стр. - в Охриде имел только второй том, поэтому далее указания на него опускаю). Может быть, и ПОСТ- - такая карикатура? 4. ПОСТ- - борьба Культуры со своей боле­з-­ нью? За новое здоровое состояние?
Не стоит далеко ходить за примерами - они повсюду вокруг нас. Вот только что вышедшее уникальное по объему (4 огромных том) вроде бы классическое издание "Encyclopedia of Aesthetics" Колумбийского университета и Оксфорда, в которой и мы с Олегом принимали участие в качестве единственных российских авторов. Однако пример. Статья "Lesbian Aesthetics" занимает 6 столбцов, но совсем нет статьи "Средне­ве­ковая эстетика" (даже западная), а мне на "Византийскую эстетику" отвели только 4 столбца. Вот вам и "переоценка всех ценностей".	5. Ницше провозгласил переоценку всех ценно­стей. ПОСТ- последовательно и настойчиво реализует эту программу maximum. Во всех отношениях. Во всех направлениях. Со все­ми ценностями.
Случайность и "закон бессмыслицы" господствуют "в общем бюджете человечества". (289)	6. Взять хотя бы принципы абсурда, алогизма, энтропийной полисемии, которые ПОСТ- активно внедряет в сферу арт-бытия и всего человеческого бытования. Не Ницше ли провозгласил, что в "сущности вещей" (an-sich) нет никакой необходимости, никакой причинной связи, никакого подвластного разуму "зако­на"? Там действие не следует за причиной. "Это мы, только мы выдумали причины, последовательность, взаимную связь, относительность, принуждение, число, закон, свободу, основание, цель; и если мы примысливаем, примешиваем к вещам этот мир знаков как нечто "само по себе", то мы поступаем снова так, как поступали всегда, именно, мифологически". (257) И вот ПОСТ-, зная или не зная (точ­нее ни то, ни другое, ибо культура - даже ПОСТ- - не может что-либо знать или не знать в че­ловеческом смысле - у нее свои измерения и категории) идеи Ницше, отказывается ото всего того, что "выдумали мы" и принима­ет все то, что выдумали ОНИ (другие, иные). Они. Кто они? И есть ли они? Всплы­вает столь модная ныне проблема другого, под спудом существовавшая всегда. Also! ПОСТ- отказывается от старого "мифо­ло­ги­ческого" бытия и мышления. Что же? Оно восходит к "сущности вещей"? Творит новые мифы? И это предвидел Ницше. Так действуют ПОСТ- артисты. Но я не понимаю, не ощущаю, не принимаю этого что ли?
... и ныне многомыслие, полисемантика опрделяют и занимают столбовую дорогу в ПОСТ- - все смыслы имеют одинаковые права на существование; все дороги ведут в Мекку; истина не сущест­вует вообще или ее можно достичь любым путем и всегда; каждый и всегда приходит к истине - к своей истине; других истин не существует и не может существовать...	7. И Ницше открывает ворота в ПОСТ-, когда постоянно и неуклонно и с великим энтузиазмом пророка возвещает, что человечество живет во лжи и фальши; что у него сильна "воля к незнанию, к неверному, к ложному". (260) "O sancta simplicitas! В каком диковинном опрощении и фальши живет человек!" Тогда что же остается этому любителю фальши, как не отказаться в какой-то момент от нее. То есть объявить все до того считавшееся истинным ложным и наоборот, а затем принять и то и другое. Вот вам и ПОСТ- ! Гуляй, рванина! От рубля и выше! Философы у Ницше - "рыцари печального образа, господа зеваки и пауки-ткачи ума"; Истина не нуждается в их защите. (261) Но: нарождается уже новый тип философов, которых Ницше называет (условно) искусителями. (273) Их девизом могло бы стать утверждение: "Мое суждение есть мое суждение: далеко не всякий имеет на него право... Нужно отстать от дурного вкуса - желать единомыслия со многими".(274)
Donnerwetter! О каком же времени говорит Ницше? Неужели и сто лет назад было то же самое? Но это же в чистом виде ПОСТ- ! Уже в Вагнере он усмотрел то, чем "гениальны" Штокхаузен или Деррида. Некое принципиальное между. Метаксюйность как одна из основ ПОСТ-. Мост (Brьcke) между Культурой и чем-то иным, что может оказаться и ничем; мост активно и с упоением сооружаемый всеми нами, человеками, в неизвестность; над бездной или в бездну ? вот вопрос... второй стул-то еще не оплотнился, и туман не рассеивается пока на том берегу, но даже, кажется, сгущается...	"Современный человек представляет собою в биологическом отношении противоречие ценностей, он сидит между двух стульев, он говорит сразу Да и Нет. Что же удивительного, что именно в наше время сама фальшь становится плотью и даже гением". (555)
...о Государстве ПОСТ- вещает Ницше; только кого же он призывает "посмотреть" на этих "лишних", когда все - лишние, все - в этом ПОСТ-, и никого сна­ружи... К кому же обращается Заратустра? Риторический вопрос ? Кажется, даже сам Ницше не думал так...   Практика последего столетия Культуры подтверждает, что глас больного гения был гласом вопиющего в пустыне. Кто услышал его ? или точнее, кто внял ему? А кто внял Христу?.. ...и не антиподом ли Ницше было сказано: не мечите бисер... ? ...но Ницше больше чем Христа любил этих лишних обезьян, карабкающихся к грязному трону, и их стремился направить на пути "истины", которой не признавал вроде бы и сам... ...не путем ли Христа шел этот безумец, называвший себя Антихристом ?..	7а. "Государством зову я, где все вместе пьют яд, хорошие и дурные; государством, где все теряют самих себя, хорошие и дурные; государством, где медленное самоубийство всех - называется - "жизнь". Посмотрите же на этих лишних людей! Они крадут произведения изобретателей и сокровища мудрецов: культурой называют они свою кражу - и все обращается у них в болезнь и беду! Посмотрите же на этих лишних людей! Они всегда больны, они выблевывают свою желчь и называют это газетой (теперь - СМИ. - В.Б.). Они проглатывают друг друга и никогда не могут переварить себя. Посмотрите же на этих лишних людей! Богатства приобретают они и делаются от этого беднее. Власти хотят они, и прежде всего рычага власти, много денег, - эти немощные! Посмотрите, как лезут они, эти проворные обезьяны! Они лезут друг на друга и потому срываются в грязь и в пропасть. Все они хотят достичь трона: безумие их в том - будто счастье восседало бы на троне! Часто грязь восседает на троне - а часто и трон на грязи." (36)
постмодернизм, балансирующий на грани иронии и цинизма, вошел в плоть и кровь человека последней трети ХХ в. ... и все больше всего боялись прослыть пошляками и выдумывали теории и облекали в пестрые одежды и павлиньи перья то, что стремилось к чему-то, но силы иссякли на полпути и полудепрессивное состояние почти не прекращалось... астения Культуры...	8. "Цинизм есть единственная форма, в которой пошлые души соприкасаются с тем, что называется искренностью."(262) Наш век переполнен подобными "соприкосновениями" и ПОСТ- особенно. "Но мы святые; мы - не циники", - написал я как-то в студенческие годы, впервые читая Ницше. И все это органично влилось в ПОСТ- ХХ века. И острый угол, и овал - явления одного порядка в человеческой истории.

 

 

Аксиологический релятивизм

пожалуй, это главное, что Ницше прозрел и энергично отстаивал как предпосылку будущего бытия человечества; собственно его сверхчеловек и есть концентрированная мифологема этой предпосылки

 

В "Esse homo" повторяет слова Заратустры: " - и кто должен быть творцом в добре и зле, поистине, тот должен быть сперва ра­з­рушителем, разбивающим це­нности. Так принадлежит высшее зло к высшему благу, а это благо есть творческое." (763).	9. Ницше утверждает релятивность и амбивален­т­ность всех "ценностей" (и антиценностей) для людей "высшей породы", к которым причисляет и себя, вестимо. Добро и зло, добродетель и порок, прекрасное и безобразное, трагическое и комическое не составляют здесь оппозиций, не предстают антиподами. Они нейтральны в аксиологическом смысле. "Сверхчеловек" Ницше - по ту сторону этих оппозиций. Что сказал бы этот имморалист и "психо­лог", певец потомственного аристократизма, узрев, что в ПОСТ- чандала подхватила и активно реализует его главные принципы. В ПОСТ- нет ценностной шкалы. Все относительно. Конвенциально. Равно-при­емле­мо. И это принадлежность отнюдь не аристократов духа, но скорее самой примитивной черни. А Ницше-то:
Фактически это только духовные высоты христианской святости, вплотную приблизившейся к сфере божественного. Там человеческая трагедия и скорбь не являются таковыми. Христианство не знает категории трагического вообще.	"Есть такие духовные высоты, при взгля­де с которых даже трагедия перестает действовать трагически; и если совокупить в одно всю мировую скорбь, то кто отважится утверждать, что это зрелище необходимо склонит, побудит нас к состраданию и таким образом к удвоению скорби?.." (265) Сегодня ПОСТ- (не подозревая) покушается на эти высоты, превращая трагедию, страдания, сострадание в фарс, или пытаясь ПОСТ-сакрализовать эти "человечес­кие, слишком человеческие" феномены. "Безнравственно говорить: что справедливо для одного, то справедливо и для другого" (342). Этика Ницше. "Есть мораль господ и мораль рабов" (381). Ницше, естественно, ярый приверженец первой и противник второй - христианства. Он выдвигает "новое требование" ((време­ни и его собственное)): "нам необходима критика моральных
	цен­­ностей, сама ценность этих ценно- стей должна быть однажды постав- лена под вопрос" (412). "Именно евреи рискнули с ужасающей последовательностью вывернуть наизнанку аристократическое уравнение ценности (хоро­ший = знатный= могущественный = прекрасный = счастливый = боговозлюбленный) - и вцепились в это зубами бездон­ной ненависти (ненависти бессилия), именно: "только одни отверженные являются хорошими; только бедные, бессильные, незнатные являются хорошими; только страждущие, терпящие лишения, больные, уродливые суть единственно благочестивые, единственно набожные, им только и принадлежит блаженство, - вы же, знатные и могущественные, вы, на веки вечные злые, жестокие, похотливые, ненасытные, безбожные, и вы до скончания времен будете злосчастными, проклятыми и осужденными!" ... Известно, кто унаследовал эту еврейскую переоценку... с евреев начинается восстание рабов в морали, - восстание, имею­щее за собою двухтысячелетнюю историю и ускользающее нынче от взора лишь потому, что оно - было победоносным..." (422) С христианством победил народ: "рабы", "плебеи", "стадо". ""Господа" упразднены; победила мораль простолюдина." ""Спасение" рода человеческого (именно от "гос­под") на верном пути; все заметно обиудеивается, охристианивается, оплебеива­ется (что проку в словах). Ход этого отравления по всему телу человечества выглядит безудержным,.." (424)

Однако. В целом христианство за 2000 лет мало продвинулось в осуществлении идеалов, выдвинутых Христом и закрепленных в Евангелиях. Идеалы так и остались идеалами; христианство выродилось в некую формально-номенклатурную институцию и завершает свою историю. Тем не менее в чем-то оно существенно изменило человечество. Когда-то попробовать яснее сформулировать: в чем? и какую все же переоценку ценностей осущест­вляет ПОСТ-? С Ницше-то все ясно, а вот с ПОСТ- ...
Скорее всего, речь должна идти о личностном, индивидуальном сознании и самосознании. Здесь, по всей видимости, одна из значимых антиномий христианства. Поставив свободу воли, гипертрофиророванно понятую, каждого конкретного человека, каждой личности (древний мир фактически вообще не знал такого понятия) выше божественного императива, христианство стимулировало развитие индивидуализма и небывалого эго-цент­ризма, отрицающего и не приемлющего "любовь к ближнему" и даже - к Богу (то есть правом "свободы воли" христианство открыло путь произволу ницшеанского сверхчеловека? уберите "страх Божий", и все дозволено! - активно реализовался этот принцип в Европе с Ренессанса). Любовь к собственной самости превысила сущностное нравственное требование Христа - всеобъемлющей любви. Человеские сознание, менталитет, экзистенция, религиозность оказались недостаточными, чтобы вместить и тем более реализовать (на основе собственно той же свободы воли) сущность главной божественной заповеди. В этом Ницше не понял реальное христианство; записал в его актив то, чего оно не смогло осуществить. И современный кризис христианства, и собственно бездуховное ПОСТ- - именно от принципиальной сущностной не-до-раз­витости человечества до истинного Христова хри­стианства. Культура затухает и правит бал ПОСТ- , видимо, потому, что человечество так и не смогло понять и органично принять как нечто необходимое для его бытия сущность учения Христа; почти изначально двинулось путями "великого инквизитора", путями человеческими, слишком человеческими. Оно очень быстро формализовало и выхолостило сущность, приняв (или выдав) за него пус­тую оболочку. И усыхает само вместе с этой оболочкой - симулакром христианства, симулакром Культуры. Ницше вменил в вину христианству то, что собственно было порождением этой усыхаю­щей оболочки, съеживающейся коже псевдо-бытия, псевдо-ду­хов­ности.

 

 

ПОСТ- ? ...нелишне вспомнить, что для христианства "второе" не являлось не только "ценностью", но и вооб­ще - ни чем; в прямом смысле сло­ва: зло - это просто отсутствие добра - пустота... и уже само выведение Ницше негативных (для классической культуры) антитез на уровень ценностей - это, конечно, предвестие (и какое!) ПОСТ-. Вскоре после Ницше один из кру­п­нейших русско-еврейских мысли­телей, кажется, вполне справедливо (и углубляя, существенно углу­б­ляя проблему) перевел стрелки с Рима на Афины. Именно Афины были и остаются сущностной антитезой Иерусалима, и именно хри­стианство попыталось свести их в некую целостную духовную антиномию. Именно в Афинах вы­песто­вался истинный духовный аристократизм (но Ницше интересовал больше другой "аристо­кра­тизм"). Что же касается Рима, то здесь Ницше, как западный мыслитель, да еще кичащийся своим врожден­ным атеизмом, скользит по повер­хности. Он преувеличивает и излишне облагораживает его; вероятно, ностальгирующе­му западно­му средневековому варвару им же уничтоженный Рим и представлял­ся "аристо­кра­тичес­ким", но нельзя же сие принимать всерьез после хотя бы беглого знакомства с культурой Византии; христианской Византии! Аристократизм Рима - это внешний аристократизм; эстетизм, но не эстетика; "прочный шкаф" с достаточно "убогим содержимым". И в нем Ницше видел будущее человечества. Собственно этот идеал сегодня активно реализует супертехнизированное ПОСТ- (и американская цивилизация).	"Обе противопоставленные ценности "хоро­шее и плохое", "доброе и злое" - бились на зем­ле тысячелетним смертным боем; и хотя несомненно то, что вторая ценность давно уже взяла верх, все-таки и теперь еще нет недостатка в местах, где борьба продолжается вничью." (435)   "Символ этой борьбы": ""Рим против Иудеи, Иудея против Рима" - до сих пор не было события более великого, чем эта борьба, эта постановка вопроса, это смертельное противоречие. В еврее Рим ощутил нечто вроде самой противоестествен­ности, как бы своего монстра-антипода; в Ри­ме еврей считался "уличенным в ненависти ко всему роду человеческому": и с полным правом, поскольку есть полное право на то, чтобы связывать благополучие и будущность рода человеческого с безусловным господством аристократических ценностей, римских ценностей. // Очевидна непоследовательность Ницше, его метания от аксиологического плюрализма - еще нового в западной культуре - к чистому монизму. - В.Б.// Что же, напротив, чувствовали к Риму евреи? Это угадывается по тысяче симптомов; но достаточно и того, чтобы снова принять во внимание иоан­нов­ский Апокалипсис, этот наиболее опустошительный из всех приступов словесности, в которых повинна месть." (436) // один из наших поклонников Ницше Андрей Белый чтил и "Апокалипсис" - все относительно в этом мире//   ///кажется, Ницше был недостаточно осведомлен в еврейской истории и социо-историчес­ком менталитете древних евреев///
	Ницше поставил под вопрос ценность истины, само ее существование и тем самым открыл дорогу (предвосхитил) ПОСТ-. Только последние философы-идеалисты, эти "чахоточники духа", верят еще в истину. "Свободные" же умы со времен крестоносцев почерпнули на Востоке древнюю мудрость: "Ничего истинного, все позволено" ! "Ну так вот, это была свобода духа, этим была отменена даже вера в истину..." (515) Поэтому, убежден Ницше, "воля к истине нуждается в критике... ценность истины должна быть однажды экспериментально поставлена под вопрос" (517); "Сама наука нуждается отныне в оправдании (чем вовсе еще не сказано, что таковое для нее имеется)." (516) Во времена Ницше подобные утверждения в русле западноевропейской мысли казались бредом сумасшедшего. Сегодня этот "бред" принимается почти на уровне аксиомы. Спросите любого наизнаменитейшего западного (у нас пока нет таковых - подрастают) философа...
	Противоречия в позиции самого Ницше: он то отрицает существование какой-либо объективной истины и нравственных ценностей вообще; то утверждает плюрализм ценностей; а то (в частности, в "Esse homo") все-таки при­знает наличие и некой высшей истины и доброты, о которых знает (и учит) только его Заратустра, опираясь на мудрость Востока и "аристокра­тизм" Рима. Ибо "Заратустра" - это "книга самая глубокая, рожденная из самых сокровенных недр истины, неисчерпаемый колодец, откуда всякое погрузившеееся ведро возвращается на поверхность полным золота и доброты." (695) Вот вам и релятивизм !

 

28. 09. 98 Сегодня, как и в первый день нашего пребывания здесь, Озеро штормит. От Ал­­бании дует сильный ветер, по небу несутся живопи­сные рваные черные тучи. Но тепло и нет дождя. То­ль­ко рев и завывание ветра. Да белые барашки по всему Озеру. Кипарисы гуляют во все стороны. Воздух удивительно прозра­чен. С нашего балкона видно все Озеро вплоть до св. Наума и какого-то албанского городка. Пишется и думается хоро­шо. Ибо пища, климат, географическое положение (здесь несомненно прав Ницше) способствуют ПОСТ- аде­­­квационному мышлению. Тем более, что в св. Клименте идет реставрация росписей. Каким-то допотопным способом. Пахнет нашатырем.	10. "но не пришли ли мы нынче к необходимости решиться еще раз на переворот и радикальную перестановку всех ценностей, благодаря новому самоосмыслению и самоуглублению человека, - не стоим ли мы на рубеже того периода, который негативно следовало бы определить прежде всего как внеморальный...?" (267)   ПОСТ- стоит ! или лежит ! "Преодоление морали, ...самопреодоление морали" - этот процесс и вершится в ПОСТ-. НО! Самоуглубления ли человека - это результат?
Этих философов (будущего) Ницше именует "искусителями" (273); он надеется, что они перевернут "вечные ценности" (322). Уже переворачивают и, возможно, что ПОСТ- в целом великое искушение для Культуры.	11. "Разве не позволительно относиться прямо-таки с некоторой иронией как к субъекту, так и к предикату и к объекту? Разве философ не смеет стать выше веры в незыблемость грамматики?" (269) Позволительно. Смеет. Стал. - - отвечает с оптимизмом ПОСТ- в лицах современных продвинутых философов-постмодернистов.
ПОСТ-артист следует в своем творчестве инстинктам, а современный искусствовед (арт-кри­тик) оказывает ему помощь "вескими доводами" (читайте любого из них! не заскучаете).	12. "... нужно следовать инстинктам, но убедить разум, чтобы он при этом оказывал им помощь вескими доводами", - так, согласно Ницше, размышлял Сократ. (311)
А что же ПОСТ- ?	13. Ницше сетует, что нынче "в Европе одно лишь стадное животное достигает почета и раздает почести" (337).
Постмодернистский карнавал, да плюс иные (многие) явления ПОСТ- активно развернули этот постулат в огромное многомерное полотно (или полиэкран). Сегодня (а собственно, когда было не так?) карнавал костюмов и масок как никогда красочен и изобретателен. Вся индустрия симулакров, в которую превращают Культуру (и уже превратили), - доселе невиданное зрелище. Оно во всем - от социально-государст­вен­ных институтов до наук (особенно гуманитарных), искусств (осо­бен­но - атр-проду­к­ция всех видов), бесчисленных духовно-ре­лигиозных учреждений и напра­в­лений. Все-таки в оны столетия сей карнавал был скромнее. Это точно.	14. "... наш век является первым по части изучения "костюмов", я хочу сказать, моралей, верований, художественных вкусов и религий; он подготовлен, как никакое другое время, к карнавалу большого стиля, к духовному масленичному смеху и веселью, к трансцендентальной высоте высшего тупоумия и аристофановского осмеяния мира. Быть может, именно здесь мы откроем область для наших изобретений, ту облась, где еще и мы можем быть оригинальными, например, как пародисты всемирной исто­рии и шуты Божьи - быть может, если и ничто нынешнее не имеет будущности, все-таки именно смех наш еще имеет ее!" (343-44)
Вкус ПОСТ- , или кэмпа, может быть дословно описан этой фор­мулировкой (безотноси­тельно к Шекспиру). ПОСТ- - это реализация именно "дикой пестроты" всего и вся. «О, прелесте! понеже еси пестра!» - сетовал в 17 веке по этому поводу старовер Федор Иванов.	15. о Шекспире: мы "принимаем с тайным дружелюбием и сердечностью именно эту дикую пестроту, эту смесь самого нежного, самого грубого и самого искусственного, мы наслаждаемся ею как нарочито для нас сбереженными ухищрениями искусства" (345)
Пожалуй, точнее трудно описать внутреннюю суть художественно­го авангарда начала ХХ века. "Голубой всадник" Кандинского и Марка четко подтверждает сие и визуально (Подробнее см. блок текстов ""Авангардные" лики Культуры"). Так же - Цветаева о "безмер­ности в мире мер".	16. "Мера чужда нам, сознаемся в этом; нас щекочет именно бесконечное, безмерное. Подобно всаднику, мчащемуся на фыркающем коне, мы бросаем поводья перед бесконечным, мы, современные люди, мы, полуварвары, - и там лишь находим наше блаженство, где нам грозит и наибольшая опасность." (345)
Знал бы Ницше, как развернется маскульт в ХХ веке и охватит всё и вся!	17. "Теперь век масс: они ползают на брюхе перед всем массовым. И тоже самое in politicis." (360) А "массы", или "народ", в понимании Ниц­ше имеют плебейское происхождение. Отсюда: "В наш слишком народный, лучше сказать плебейский, век "воспитание" и "образова­ние" должно быть по существу своему искусством обманывать - обманывать насчет происхождения, обманчиво скрывать унаследованное душой и телом плебейство."(389) Три качества плебейского типа: "отвратительная невоздержанность, затаенная зависть, грубое самооправдание" (389) "эгоизм есть существенное свойство знатной души" (там же) "Как бы ни было, когда бы ни было, где бы ни было, - всякое общение "опошляет"." (398)
а имели ли когда-либо ?   Начиная с авангарда ХХ в., искусство последовательно и неуклонно демонстрировало эту "усталость". Оно практически отказалось от человека во всех аспектах. "Дегуманизация" искусства, отмеченная Ортегой и другими мыслителями середины века, и узаконен­ная ПОСТ-культурой, - плод этой "усталости".	18. "Здесь и таится рок Европы - вместе со страхом перед человеком мы утратили и любовь к нему, уважение к нему, надежду на него, даже волю к нему. Вид человека отныне утомляет - что же такое сегодня нигилизм, если не это?.. Мы устали от человека..." (430)
Человек так и остался "слишком человеком" до наших дней и ПОСТ- подтверждает это. См. все что относится к вопросу насилия и жестокости (их эстетизации) в ПОСТ-искусстве, в современных арт-практиках, кино, телевидении etc.	19. Ницше подчеркивает одухотворение и даже "обожествление" жестокости, пронизывающее "историю высшей культуры". "Видеть страдания - приятно, причинять стра­дания - еще приятнее: вот суровое правило, но правило старое, могущественное, человеческое-слишком-человеческое... Никакого празднества без жестокости - так учит древнейшая, продолжительнейшая история человека, - и даже в наказании так много праздничного!" (446-447). Христианство, попытавшись бороться с этим инстинктом, только облекло его в некие особо изощренные и замаскированные под благопристойность формы.
т.е. избавит от христианства, прежде всего   теперь уже выросло - ПОСТ- во всей его красе	20. Ницше убежден, что придет этот чаемый им идеальный "человек-искупитель" //сверхчело­век//, "этот человек будущего, который избавит нас как от прежнего идеала, так и от того, что должно было вырасти из него, от великого отвращения, от воли к Ничто, от нигилизма,.." (471)

 

И вот человечество приблизилось почти вплотную к той черте, когда отрицание преобладает над утверждением, скепсис превращается в идеал или модный жест современного арт-иста, а дзэнс­­кие парадоксы разума и логики представляются нормой мышления и поведения.
Что же скажем?
Да вроде бы говорить пока рановато.
Лучше просто многозначительно промычать нечто невразумительное, но многозвучное.
Авось, правильно поймут... И понимают!

 

ницшеанское "раз-облачение" эстетики аскетизма христиан­ства:   вы - так, а я - эдак! Только ли сие реакция больного организма (тела, лишенного чувственных удовольствий и обреченного постоянно испытывать боль) на физически здоровых "аскетов", сознательно проповедующих отказ от недоступных ему, но чаемых, состояний телесного покоя и наслажедения? Культ телесности, как мечта больного тела о здоровом состоянии? Исходя из логики бытия и мышления самого Ницше, можно и проще всего сделать такой вывод, но мы-то сегодня знаем, что все значительно сложенее, и борьба Эго с Альтер-Эго продолжается вечно. Ницше - лишь эпизод в этом бесконечном космическом противостоянии на краю. А разверзшаяся бездна заставляет конвульсивно цепляться... - хотя бы путем отталкивания от опоры...     Что бы, интересно, сказал Ницше о ПОСТ- в этом плане? Здесь вроде бы "аскетический священник" ни при чем, а вот вкус in artibus et litteris - ну совсем "испорченный", если подходить к нему с классических позиций, на которых в данном случае стоит Ницше, и если вообще можно говорить о "вкусе" применительно к ПОСТ-; работает ли здесь сие классическое понятие?	21. Resume "аскетических идеалов" в понимании Ницше: "Что означают аскетические идеалы? - У художников ничего либо слишком многое; у философов и ученых нечто вроде нюха и инстинкта на наиболее благоприятные предусловия высокой духовности; у женщин, в луч­шем случае, лишний шарм обольстительности, немного morbidezza на красивой плоти, ангельский вид прелестно­го жирного зверька; у физиологически увечных и расстроенных (у большинст­ва смертных) попытку выглядеть в своих глазах "слишком хорошими" для этого мира, священную форму разгула, их главное средство в борьбе с изнурительной болью и скукой; у священников собственно священническую веру, их лучшее орудие власти, также "высочайшее" соизволение на власть; у святых, наконец, предлог к зимней спячке, их novissima gloriae cupido, их упокоение в Ничто ("Бог"), их форму слабоумия //Сказано ведь: "Блаженны нищие духом...". - В.Б.//. Что, однако, аскетический идеал вообще так много значил для человека, в этом выражается основной факт человеческой воли, его horror vacui: он нуждается в цели - и он предпочтет скорее хотеть Ничто, чем ничего не хотеть. - Понимают ли меня?.. Поняли ли меня?.. "Решительно нет! сударь!" - Итак, начнем сначала." (472) Ницше убежден, что аскетический идеал стал "без всякого преувеличения настоящей пагубой в истории здоровья европейского человека", близкой по разрушительности воздействия к алкогольному отравлению Европы, иду­щему от германцев. Третьим в этом ряду разрушителей здоровья европейцев Ницше называет сифилис (510). И относительно искусства непосредственно: "Аскетический священник, где бы он ни достигал господства, наводил порчу на душевное здоровье, стало быть, и на вкус in artibus et litteris - он и поныне портит его" (510).
Ницше был тоже больным, но никак не слабейшим - это очевидно...     //Парадоксально-злое разве­н­ча­ние и обличение христианства и вообще религии способс­т­вовало, естественно, появле­нию ПОСТ-. Этому посвящены все поздние книги Ницше, но особенно "Рас­смотрение третье: что означают аскетические иде­алы?" "К генеалогии морали" и "Анти­христ"// ПОСТ- не признает (традици­онных по крайней мере) религий. А новых пока нет. у меня, кажется, неплохо получается продолжить идеи Ницше: и вот, компьютер-изм - это уже ясно - пагуба из пагуб для всего человечества; с этим ничего не поделаешь... надо принять и втягиваться в виртуальные реальности, нахлобучив поглубже шлемы с датчиками...	22. Пагуба человечеству идет от людей слабей­ших, больных. Они-то и являются носителями аскетического идеала. Когда соединяются отвращение к человеку и "великая жалость" к нему, возникает нечто ужасное, "неописуемо жуткое" - "последняя воля" человека, его воля к Ничто, нигилизм. Этим духом и пропитана Европа. Культура Европы окутана атмосферой сумасшедшего дома, больницы. (493)   Итак, по Ницше, европейского человека губят: 1. аскетический идеал. 2. алкоголизм (идущий из Германии) 3. сифилис Но не погубили окончательно. Им на помощь и смену к концу ХХ в. пришли: 1. спид 2. наркомания 3. компьютеризация (всего мира; интернет, в частности)
Ну вот, представители ПОСТ-, которых столетие спустя после Ницше пруд пруди, только и жи­вут этой "свободой", чувст­ву­ют себя в ней как рыба в воде. Им, в массе своей скорее плебеям, чем аристократам (и "высшим чинам"), все позволено! Только о таких ли "лабиринт­ных последствиях" идеала "сверх­­­чело­ве­­ка" размышлял Ницше? Хотя, не сразу же Москва строилась...	23. Еще раз нелишне напомнить: главный secretum высших чинов ордена ассасинов, на который наткнулись крестоносцы на Востоке: "Ничего истинного, все позволено" (515). Ницше сожалеет, что его современникам не знакома эта "свобода духа".
Парадокс Ницше: Ничто у него = Богу. Отзвуки восточной мысли, вестимо. Но и Малевич вскоре заявит об этом и явит в своем «Черном квадрате». Культура самоупраздняет себя в ПОСТ-!   Провидение Ницше оправдыва­ется с удивительной последовательностью. "Развитие" культуры, искусства и даже науки (не говоря уже о стагнирующей церкви) нашего столетия - первые n актов этой драмы. ПОСТ-, кажется, - ее кульминация. Праздный вопрос: Был ли Ницше пророком?	24. Интуитивное ощущение Ницше негатив­ной роли науки (хотя он может быть отнесен и к ее апологетам! в определенном смысле) в развитии человечества: "Со времен Коперника человек очутился как бы на наклонной плос­кости - теперь он все быст­рее скатывается с центра - куда? в Ничто? в "сверлящее ощущение своего ничтожест­ва"?.." (519) ХХ в. показал -- в ПОСТ-.   И к исторической логике возникновения и закономерности бытия ПОСТ-: "Все великие вещи гибнут сами по себе, через некий акт самоупразднения: так требует этого закон жизни, закон необходимого "самопре­одо­ления", присущий самой сущности жизни" (523). // отрицатель абсолютных истин сам опять изрекает "истины" ! собственно, весь "Зарату­стра" - сгусток - и какой! - таких изречений// "В этом вот самоосознании воли к истине таится отныне - без всякого сомнения - погибель морали: великая драма в ста актах, зарезервированная на ближайшие два века Европы, ужаснейшая, сомнительнейшая и, возможно, наиболее чреватая надеждами из всех драм..." (523)

 

некое между-пунктие от 2.10.98:

 

... размышления на верху охридской Горы, в окружении устремленных к небу кипарисов с томиков Ницше в руках... Кажется, нет ничего парадоксальнее (или закономернее) этого. Здесь, где земная жизнь застыла в своей музейно-археологической первозданности, где антично-языческое органично перемешалось с византийско-христи­ан­ским, а в народной стихии накрепко сплавились славянские, гре­ческие, турецко-албанско-мусульманские интуиции под неким медитеранс­ким легендарным символом -
Македония...

Вчера был прекрасный солнечный день, +25 (а в Москве только +2 и обещали снег с дождем); ездили на южный берег озера в монастырь св. Наума к его гробнице (ритуальное ежегодное наше паломничест­во); в монастыре и вокруг пусто; закончился курортно-туристский сезон. Там - один из крупнейших источников пополнения Озера чистейшей родниковой водой. На самой границе с мусульманским миром. В Албании тлеет гражданская война - между мусульманами и православными, но отсюда ее не видно и не слыш­но. Албанский берег погружен в такой же мирный сон вечности, как и македонский.
... и что Озеру и спящим по ее берегам горам до муравьев, копошащихся где-то в складках величавого ландшафта...
... правда, говорят, что термиты разрушают (подтачивают) большие дома...
...но вот, безумный гений Ницше мечтает о том, чтобы мышь произвела Гору - сверхчеловека, живущего по законам Природы, равного, адекватного ей...

безмерно высокой оказала­сь заповедь любви; человечест­ву не удалось не только реализовать, но даже и понять ее... и Ницше не понял ее... и именно за нее уважал (ес­ли не любил) Христа... и именно за нее терпеть не мог христианских жре­цов и всю их идеологию и дея­те­льность, противоречащие Христовой заповеди, опошляющие и вульгаризирующие ее... может быть Ницше был един­ственным истин­ным христианином в сво­ей парадоксальной вере в человека и его возможности?..

... в своих безмерных утопических чаяниях он почти приближался к Христу (и уважал Его за эту без<сверх>-ум­ную без-мерность), хотя и ощущал себя Антихристом...
... только действительно безумный, видя полное крушение и принципиаль­ную нереализуемость христианских идеалов, мог выдвинуть для людей еще более недосягаемый и абсурдный идеал - сверхчеловека на природной основе...

в ХХ в. человек уже стал супер-мэ­ном на глиняных ногах научно-тех­нической цивилизации...
это чревато... плебей стал почти сверхчеловеком...
что может быть более опасного для человечества и маленькой планеты Земля?
что же? ПОСТ- предвестие Конца? Начало апокалиптического Века?..

на верху Горы приходят в голову иногда странные вещи, о которых не хотелось бы даже думать... но они приходят на верху Горы, окруженной безмятежной гладью Озера, миражами затуманенных гор, в космической тишине, нарушаемой изредка криками чаек и хлопаньем лебединых крыльев по воде... на верху Горы...

- - -

...усиливается волнистость гор
и темная синева почти переходит в белесость небытия
стоит в зеленом затуманное
рассыпаются стуки в пустом доме
и Гора и руина встречаются
в безмолвном объятии
переплетаются зеленые пряди
и белые лохмы старины
землетрясение не пугает
и никто не покидает расселины
безмолвие полное
на темном...

 

 

Себя Ницше тоже ощущал декадентом, но осознающим это и стремящимся преодолеть свое декадентство (дух времени) (см:. 526)     Как реагировал бы Ницше на современную музыку (от Шенберга до Кейджа и Ксенакиса)? не так ли и ПОСТ- ?   Ницше против "театрали­за­ции" музыки, которую Вагнер осуществил в "Кольце".	25. о Вагнере: "И он перевел "Кольцо" на язык Шопенгауэра. Все покосилось, все рушится, новый мир так же скверен, как старый: Ничто, индийская Цирцея, манит..." (533) т. е. уже в "Кольце Нибелунгов" он уловил начала того, что я ныне именую как ПОСТ-, и осуждает Вагнера за художественную пропаганду пессимизма, за decadence. "Я далек от того, чтобы безмятежно созерцать, как этот dйcadent портит здоровье - и к тому же музыку! Человек ли вообще Вагнер? Не болен ли он скорее? Он делает больным все, к чему прикасается, он сделал больною музыку - Типичный dйcadent, который чувст­вует необходимость своего испорченного вкуса, который заявляет в нем притязание на высший вкус, который умеет заставить смотреть на свою испорченность как на закон, как на прогресс, как на завершение" (534). "Я устанавливаю прежде всего такую точку зрения: искусство Вагнера больное. Проблемы, выносимые им на сцену, - сплошь проблемы истеричных, - <...> Именно потому, что ничто не является более современ­­ным, чем это общее недомогание, эта поздность и чрезмерная раздражимость нервной машины, Вагнер - современный художник par excellen­ce, Калиостро современ­ности. К его искусству самым соблазнительным образом примешано то, что теперь всем нужно, - три великих возбудителя истощенных, зверское, искусственное и невинное (идиотское). Вагнер - великая порча для музыки". (534-35). Иронически перечислив все "новаторские" эле­менты музыки Вагнера (отказ от классических традиций - мелодичности, красивых гар­моний, удовольствия от музыки etc.), Ницше констатирует: "Довольно! Довольно! Боюсь, что под моими веселыми штрихами слишком ясно опознали ужасную действительность - картину гибели искусства, гибели также и художников."(537) Очередной парадокс Ницше. Одним из первых начав массированную "пе­ре­оценку всех ценностей" в культуре (но, преж­де всего, в сфере этики и гносеологии), явившись пророком, провидцем и теоретиком (фактически) ПОСТ-, Ницше почему-то не распространяет эту "перео­ценку" на искусство. Здесь он почти традиционалист, "клас­сик". Идеалом для него является "Кармен" Бизе. А в одном из пред­теч авангардной музыки, друге и кумире своей юности Вагнере видит лишь болезнь и начало гибели искусства; хотя Вагнер в "Кольце" предпринял такую же "переоценку" эстетических ценностей, что и Ницше в этике, только, может быть, в менее радикальной форме. Но "диони­сий­ский дух" Ницше не приемлет этого... Он "за" здоровую классику, укрепляющую и развиваю­щую при­родный инстинкт человека, против всякого декаданса (= болезни в его понимании) в искусстве. Тем не менее в ХХ в. именно сфера искусства и эстетического наиболее основательно использует ницшеанские идеи "пере­оцен­ки всех цен­ностей" (этических, гносеологических, религиозных, эстетических). ПОСТ- - результат и процесс этой "пере­оценки".
	26. "Сократ был недоразумением; вся исправительная мораль, также и христианская, была недоразумением... Быть вынужденным побеждать инстинкты - это формула для dйca­den­ce: пока жизнь восходит, счастье равно инстинкту."(567) Ницше убежден, что Сократ сам понял это и вынудил Афины дать ему чашу с ядом (там же). Несколько позже Зигмунд Фрейд докажет, что вытеснение инстинктов нередко приводит к неврозам, психозам, а у людей одаренных су­б­лимируется в духовную деятельность, прежде всего, в произведения искусства.
ПОСТ- считает, что преодолевает эту ступень. Ни мораль, ни религия не играют теперь никакой роли. Что хочу, то и ворочу... Все дозволено!	27. Требование Ницше к философам "стано­вить­ся по ту сторону добра и зла" вытекает из открытого им "познания": "не сущес­т­вует вовсе никаких моральных фактов. Моральное суждение имеет то общее с религиозным, что верит в реальности, не являющиеся таковыми". Мораль и религия относятся к той сту­пени невежества, когда фантазии принимают за истины. (585)
Теперь эту "ошибку" христиан­ст­ва "исправляют" постмодернизм, ПОСТ-, вообще современная цивилизация, выдвинув категорию телесности на первое место; утвердив культ здорового тела (эко­логию, сбалансированное питание, физические упражнения, спорт etc.) Ну и, конечно, ПОСТ-арт-практи­ки, в которых тело и телесность правят бал.	28. "Для жребия народа и человечества является решающим обстоятельством, чтобы ку­ль­тура начиналась с надлежащего места - не с души (что составляло роковое суеверие жрецов и полужрецов): надлежащее место есть тело, наружность, диета, физиология, остальное вытекает отсюда... Греки остались поэтому первым культурным событи­ем истории - они знали, они делали то, что было необходимо; христианство, презирав­шее тело, было до сих пор величайшим несчастьем человечества." (622)
Для ПОСТ- этот идеал - credo. Он оправдывает любые правила игры (и игру без правил), любые жесты, идеи, концепции, стратегии. Элементы и фрагменты могут быть ка­кими угодно - главное, что в целом все искупается и заранее сбалансировано! Дионисийское до бесконечности раздвигает границы, снимает пределы...	29. Идеал Ницше и ПОСТ- : для человека "нет ничего запрещенного, разве что слабость, все равно, называется она пороком, или добродетелью... Такой ставший свободным дух пребывает с радостным и доверчивым фатализмом среди Вселенной, веруя, что лишь единичное является негодным, что в целом все искупается и утверждается, - он не отрицает более... Но такая вера - высшая из всех возможных: я окрестил ее по имени Диониса.- " (623)
ср.: стр. 629; 729f; 731, 749-50 и др.   // "Антихрист" //	30. Дионисийское с его свободой природных инстинктов, мистерией половой жизни, оргиазмом, бьющее через край чувство жизни и силы, воля к жизни, вечная радость становления etc. - центр философии (и эстетики) Ницше. Стихийно или (частично) осоз­нанно и ПОСТ- стремится в тех или иных формах к реализации этого феномена. 31. Ницше был прав, когда утверждал: "Только послезавтра принадлежит мне. Иные люди родятся posthum". (632) В конце ХХ столетия наступило "послезавт­ра" Ницше. Это - ПОСТ-!
Почти ПОСТ-. Только здесь не одна и не прямая линия. А множество кривых, соединяющих Да и Нет. Неэвклидова геометрия! Лекальные кривые и интегральные пространства.	32. "Грозовые тучи вокруг, мрак внутри нас: мы не имели пути; формула нашего счастья: одно Да, одно Нет, одна прямая линия, од­на цель". (633)
Многие представители ПОСТ- ищут себя сейчас именно в буддизме. Точнее в дзэн-буддизме. Он моден в Европе и в Америке. Идет возрождение дзэн в среде уставшей белой цивилизации... Свидетельство ее конца? перерождения?	33. "Буддизм есть единственная истинно позитивистская религия, встречающаяся в истории". Ницше ставит буддизм значительно выше христианства. (645 и др.) Однако: "Буддизм есть религия цивилизации, приведшей к усталости, близящейся к концу." (647-48) Знает ли это ПОСТ-?
Пожалуй, искусство ХХ в. актив­­но использовало (вернее, само обрело, ибо он был в духе времени) этот "опыт", начиная с аван­гарда и даже - с символизма и импрессионизма XIX века. ПОСТ- только и занимает­ся тем, что денно и нощно "пере­мещает" всевозможные "перспек­ти­вы": углы зрения, позиции, жесты, семантические системы, не говоря уже о фрагментах (и руинах) традиционных ценнос­тей и достижений новейших наук, техники, технологий. "Перемещают" всё и вся во всех направлениях и измерениях: объекты, субъектов, свое собст­венное Я и "как-бы-Я" Другого... "Перемещают перспективы" вовсю!	34. "Переоценка ценностей" Ницше, как он сам утверждает, основывается на опыте "пере­ме­щать перспективы". (699)
Современная западная цивилизации подняла этот вопрос на высокий "научный" уровень. Им занимаются все. Всерьез и надол­го. Я сам там был! В Европе обессахаренный (совершенно!) мед пил, а в Америке - масло, очищенное на 100% от жира, ел (вернее пытался есть - не пошло, противно!). «Свободное от алкоголя» вино тоже не пошло в русское горло...   И другое. Ж. Бодрийар ("О соблазне", 1979) утверждает, что на смену рыночной экономике пришла экономикасоблазна. И он, пожалуй, прав. ПОСТ- - это цивилизация, в которой соблазн превратился в одну из прибыльных форм бизнеса. Производители всей продукции массового потребления, начиная с автомобилей и кончая детскими игрушками (включая всю сферу рекламы и маскульта) получают сегодня в развитых странах основные прибыли только на эксплуатации соблазна; соблазняют обывателей (= потребителей) все новыми и новыми погремушками (см. сферу бытовой электроники, моды etc.) В арт-прак­тиках ПОСТ- - соблазняют сексуальный и агрессивный инстинкты. И ворота телесной радости широко распахнул новейшему человечеству Ницше, не подозревая, естественно, до чего это дойдет уже через столетие после него...   Философия ХХ в. (= философия ПОСТ-) активно разрабатывает (и небезуспешно) эту продуктив­ную жилу. Арт-практики стремятся не отстать от нее.	35. Для Ницше "спасение человечества" зависит не от "какой-нибудь теологической курьезности", а от "вопроса о питании". Для "обиходного употребления" он формулирует его так: "Как должен именно ты питаться, чтобы достигнуть своего максимума силы, virtu в стиле Ренессанс, добродетели, свободной от моралина?" (708) "С вопросом о питании тесно связан вопрос о месте и климате". Они играют огромную роль в замедлении или ускорении обмена веществ, что существенно сказывается на витальных, ментальных, интеллектуальных способностях человека, реаль­ности его самоиден­тификации, самовыявления, самовыражения etc. (710) Важен и "способ отдыха" (712). Главный пункт этого "искусства" - "искусство самосохранения" - эгоизм крайне важен (718).   Таким образом и nochmals: телесность по Ницше играет первейшую роль в жизни человека: "...эти маленькие вещи - питание, место, климат, отдых, вся казуистика себялюбия - неизмеримо важнее всего, что до сих пор почиталось важным. Именно здесь надо начать переучиваться". (720)
К концу ХХ в. новые поколения ПОСТ-истов хорошо усвоили эту установку Ницше, даже не зная о ее существовании. Молодежь ныне от 3-х до 50-ти лет с утра (а чаще ночами - до утра - ночной тариф ниже) уже сидит за компьютерами, погружаясь в киберпространства (компьютер-изм глобальный!). О книгах уже нет и речи. Сочиняя "Заратустру", Ницше и не предполагал, что читать его будут только одно столетие (да и то то­ль­ко те са­мые "пау­ки"). А далее вы­плывет кибер-комикс-персонаж Заратустры, изрекающий свои прит­чи и афоризмы для интеллектуальной элиты Интернета ХХI столетия. Многотысячелетняя эпоха Книги, Культура Книги завершилась в ХХ-ом столетии от рож­дества Хри­­стова. Электронный аудиовизуальный опыт вытесняет ее (во всяком случае до тех пор пока на Земле остаются ресурсы для электричества). Хотя У.Эко не согласен с этим, а легкость современного книгоиздания с помощью все тех же компьютеров вроде бы способствует книжному «буму»... Однако сие - Лебединая песнь Культуры в начале XXI века !   Будут!Будут! Еще как будут! Быстро сказка сказывается...	36. Читать книги в юности Ницше считает порочным: "Ранним утром, в начале дня, во всей свежести, на утренней заре своих сил читать книгу - это называю я порочным!-" (718)     о своих книгах: "Нет более гордых и вместе с тем более рафинированных книг: они достигают порою наивысшего, что достижимо на земле, - цинизма; для завоевания их нужны как самые нежные пальцы, так и самые храбрые кулаки. Всякая дряхлость души, даже всякое расст­рой­ство желудка устранены из них раз и навсегда; никаких нервов, только веселое брюхо". (724) Современные философы ПОСТ-культуры (Барт, Батай, Деррида, Делёз и Гаттари, Бодрийяр, Фуко, Кристева, Эко и др.) пытаются писать подобные книги - с учетом, естественно, новой культурно-цивилизационной ситуации и "мен­талитета" брюха современного потребителя; представителя ордена рафинированного философско-эстетского консьюмеризма. Мой "Апокалипсис" - одна из таких "весе­лых книг" ни для кого. Если она когда-ли­бо будет опубликована (т. е. в ХХI в.), то вряд ли еще будут читатели (а тем более - адекватные).
ПОСТ- предпочитает быть "ве­се­лым и бодрым" среди реально утверждаемой и пропагандируемой физической и психической жестокости. Садизм, мазохизм, насилие, террор всякого рода (особенно в сферах интеллектуально-гумани­тар­ных) - обыденные явления в ПОСТ-. Ницше утверждал все-таки иную "жестокость". И тем не менее...	37. "Никогда не надо щадить себя, жестокость должна стать привычкой, чтобы среди сплошных жестоких истин быть веселым и бодрым."(725) В "Генеалогии морали": "Жестокость впервые освящается здесь как одно из самых старых и самых неустранимых оснований культуры." (755)
ПОСТ- хорошо усвоило эту максиму и всеми силами стремится вырваться из кольца декаданса. Долой душу! Да здравст­вует тело во всей его плотскости и могучем физиологизме!	38. "Какой смысл имеют ложные, вспомогательные понятия морали - "душа", "дух", "свобод­ная воля", "Бог" - как не тот, чтобы физиологически руинировать человечест­во?.. Когда отклоняют серьезность самосохранения и увеличения силы тела, т.е. жиз­­ни, когда из бледной немочи конструируют идеал, из презрения к телу - "спасение души", то что же это, как не рецепт dйcadence?" (742) "Понятия "душа", "дух" в конце концов да­же "бес­смер­тная душа" выдуманы, чтобы пре­зи­рать тело, чтобы сделать его больным - "свя­тым", чтобы всему, что в жизни заслуживает серьезного отношения, вопросам питания, жилища, духовной диеты, ухода за больными, чистоплотности, климата, противопоставить ужасное легкомыслие!"(768)
ПОСТ- силится раздуть пламя игры, но пока получается слабовато. Не хватает духа, пороху и безумия. Но путь, намеченный в этом концепте Ницше, манит и привлекает практически всех представителей ПОСТ-. Именно в духе инстинктивного, наивного, природного дионисийства Ницше, а не в утонченно-эстет­ской супер-интеллек­туальной форме Игры Гессе.	39. Игра Для "игры" всеми ценностями культуры (в духе Гессе, пожалуй), необходимо "великое здоровье". (745) Идеал этих новых игроков, устремленных в будущее: "...идеал духа, который наивно, стало быть сам того не желая, и из бьющего через край избытка полноты и мощи играет со всем, что до сих пор называлось священным, добрым, неприкосновенным, божественным"... (746) //Гессе развил идею подобной (подобной ли?) Игры основательно// Игрокам открываются удивительные горизон­ты и новые "страны": Мы "видим какую-то еще не открытую страну, границ которой никто еще не обозрел, некое по ту сторону всех прежних земель и уголков идеала, мир до того богатый прекрас­ным, чуждым, сомнительным, страшным и божественным, что наше любопытство, как и наша жажда обладания, выходит из себя - ах! и мы уже ничем не можем насытиться!" (746)
Этого уже ПОСТ- не знает и знать не желает.	40. Инспирация по Ницше: "Есть ли у кого-нибудь в конце девятнадцатого столетия ясное понятие о том, что поэты сильных эпох называли инспирацией? В противном случае я хочу это описать. - При самом малом остатке суеверия действительно трудно защититься от представления, что ты только инкарнация, только рупор, только медиум сверхмощных сил. Понятие откровения в том смысле, что нечто внезапно с несказанной уверенностью и точностью становится видимым, слышимым и до самой глубины потрясает и опрокидывает человека, есть просто описание фактического состояния. Слышишь без поисков; берешь, не спрашивая, кто здесь дает; как молния, вспыхивает мысль, с необходимостью, в форме, не допускающей колебаний, - у меня никогда не было выбора. Восторг, огромное напряжение которого разреша­ется порою в потоках слез, при котором шаги невольно становятся то бурными, то медленными; частичная невменяемость с предельно ясным сознанием бесчисленного множества тонких дрожаний до самых пальцев ног; глубина счастья, где самое болезненное и самое жестокое действует не как противоречие, но как нечто вытекающее из поставленных условий, как необходимая окраска внутри такого избытка света; инстинкт ритмических отношений, охватывающий далекие пространства форм - продолжительность, потребность в далеко напряженном ритме, есть почти мера для силы вдохновения, своего рода возмещение за его давление и напряжение... Все происходит в высшей степени непроизвольно, но как бы в потоке чувства свободы, безусловности, силы, божественности... Непроизвольность образа, символа есть самое замечательное; не име­ешь больше понятия о том, что образ, что сравнение; все приходит как самое близкое, самое правильное, самое простое выражение. Действительно, кажется, вспоминая слова Заратустры, будто вещи сами приходят и предлагают себя в символы. ("Сюда приходят все вещи, ластясь к твоей речи и льстя тебе: ибо они хотят скакать верхом на твоей спине. Верхом на всех символах скачешь ты здесь ко всем истинам. Здесь раскрываются тебе слова и ларчики слов всякого бытия: здесь всякое бытие хочет стать словом, всякое становление хочет здесь научиться у тебя говорить -".) Это мой опыт инспирации; я не сомневаюсь, что надо вернуться на тысячелетия назад, чтобы найти кого-нибудь, кто вправе мне сказать: "это и мой опыт"." (746-747)
ПОСТ- пока разбрасывает камни; когда настанет час их собирать (и кому?), Бог весть...	41. К постПОСТ- : "И в том мое творчество и стремление, чтобы собрать и соединить воедино все, что является обломком, загадкой и ужасной случайностью" (753).
Святым не объявили, шутом - тоже, но - гением все-таки... Как и сам себя осознавал... Амен!	42. "Я ужасно боюсь, чтобы меня не объявили когда-нибудь святым; вы угадаете, почему я наперед выпускаю эту книгу: она должна помешать, чтобы в отношении меня не было допущено насилия... Я не хочу быть святым, скорее шутом... Может быть, я и есмь шут... <...> устами моими глаголет истина.-- Но моя истина ужасна: ибо до сих пор ложь называлась истиной.-- Переоценка всех ценностей - это моя формула для акта наивысшего самосознания человечества, который стал во мне плотью и гением." (762)

Твитнуть