Наслаждение и страдание

Если проанализировать действия человека, то можно обнаружить, что все они являлись вынужденными и совершались по принуждению. Внутренняя природа и внешние обстоятельства заставляют его действовать по заложенному алгоритму поведения. Природа поместила нас между наслаждением и страданием, и мы не вольны выбирать страдания или отвергать наслаждения.

Если я состою исключительно из желания насладиться, то, сколько бы я не изворачивался, я все равно предпочту то, что кажется мне наилучшим, и постараюсь избежать того, что представляется мне неблагоприятным по мере выявления его отрицательных сторон. Я могу менять в себе установки под влиянием общества, воспитания и других факторов, но в любом случае буду стремиться к лучшему состоянию и избегать худшего. Я могу произвести переоценку ценностей, но и после этого мое решение будет основываться только на желании насладиться, я останусь настроенным исключительно на оптимизацию собственного состояния. Моя природа — желание получать наслаждения, и я всегда выбираю оптимальный вариант удовлетворить свои потребности.

Мы готовы перенести большие страдания ради здоровья. Мы производим расчеты, привлекая в настоящее состояние сведения о будущем, и, оценив их, принимаем решение, так или иначе соотвествующее нашему эгоистическому желанию. Каждый раз мы производим расчет, и если, вычитая страдания из ожидаемого наслаждения, мы видим определенный положительный остаток, то соглашаемся пострадать ради ожидаемого наслаждения.

Индивиды, которые кажутся нам безрассудными - не более чем люди с особым видом расчета, которым будущее видится как настоящее, причем, столь явственно, что во имя него они готовы в данный момент пойти на необычайные страдания, представляющиеся нам, неспособным к подобной дальновидности, подвигом и жертвой. На самом деле никакого подвига и жертвы здесь нет. Они производят точно такой же расчет, как и все остальные, но принимают во внимание параметры, которых мы не можем учесть. Их интерес все равно не выходит за рамки эгоистического, укладывается в сущность нашей природы, нацеленной на получение наслаждения.

Психологам известно, что в любом человеке можно изменить систему приоритетов, и приучить его производить расчеты таким образом, что самый большой трус превратится в героя. В глазах каждого человека можно настолько возвысить ожидаемые дивиденды от будущего, что человек ради него согласится на любые лишения.

Следовательно, разница между нами и животными состоит, исключительно, в том, что мы принимаем во внимание будущее, можем его предвидеть и оценивать относительно настоящего и в соответствии с этим решать, стоит что-либо делать или нет. Наши рассуждения сложнее, чем у животного, но это все равно эгоистический расчет по заданной программе максимизации наслаждения.

Получается, что рядом с нашим желанием насладиться, расположена своего рода вычислительная машина, способная просчитывать варианты, принимая во внимание общественные установки, желания славы, знания, денег, богатства, почестей. Учитывая все это, она выдает нам оптимальный для каждого из нас (в зависимости от наших природных параметров) вариант максимального наслаждения.

Расчет производится на основании жестких вычислений. Может быть, свобода заключается в том, что мы не знаем, что следует принимать во внимание, а что — нет? Однако свобода ли это или просто отсутствие соответствующих данных?

Мы постоянно стремимся к тому, чтобы эти данные были как можно точнее. Мы развиваем науку, желаем понять свою натуру и природу окружающего мира. Мы пытаемся стереть «белые пятна» неизвестных параметров и заменить их на известные. Человек, при этом, еще в большей степени становится автоматом.

Возможно, дикарь, обитавший в пещерах, был более независим, чем современный житель мегаполиса? Он не знал, что с ним произойдет, боялся проявления сил стихии. Была ли его свобода полнее, и в чем она выражалась?

Стали бы мы более свободными, будь мы способны производить абсолютно точные вычисления? Напротив! В таком случае получается, что наше сегодняшнее состояние неизвестности — это не свобода, а отсутствие информации. Аналогичным образом мы даем определение веры: я верю — и все. Во что ты веришь? Верю, что есть Бог, загробная жизнь, да мало ли что еще! Что же такое вера? Разве это нечто иное, чем пробелы в информационной картине, которые мы заполняем домыслами?

Объем имеющейся у нас информации или ее отсутствие, не предполагает наличие свободы воли. Область независимости располагается над информацией: когда мне все известно, но я все равно могу поступать свободно. Свобода — это возможность принимать решения вопреки своему состоянию и наперекор своей эгоистической природе. Это — решения, основанные на совершенно другом принципе, другой формуле, другом алгоритме.

Я обрету свободу, только если откажусь принимать во внимание свою эгоистическую природу. Свобода — в том, что я выбираю совершенно иное наслаждение, чем то, которого требует моя природа, независимо от моей осведомленности о ее предпочтениях.

"Свобода при духовном развитии"

00_2_Аудиофрагмент

А до тех пор, пока мы остаемся под властью своей эгоистической природы, у нас нет свободного выбора, мы не выбираем и характер наслаждения. Мы не выбираем моду, увлечения, образ жизни, досуг, пищу и прочее — все это навязывается нам желаниями и вкусами общества.

Несмотря на то, что нам удобнее простая манера поведения, отсутствие обременительных обязательств, вся наша жизнь скована условностями общественных вкусов и предпочтений, обращенных в диктат нормы жизни. Обыватель постоянно делает то, что ему навязывает общество, чтобы соответствовать принятым стандартам. Если это так, то в чем же заключается наша свобода? Что же мы вольны делать по своему разумению?

Все, что есть в человеке, он прямым или косвенным путем получил от окружающих. В таком случае мы не имеем никакой свободы воли, а наши мысли и поступки являются продуктом общества.

Однако почему каждый человек все-таки ощущает себя индивидуальностью? В чем заключается особенность любой личности? Есть ли в нас хоть какое-то свойство, которое мы можем менять самостоятельно, независимо от окружающих и от того, как это предопределено природой? Существует ли дополнительный параметр, отличный от внутренней природы и внешних ограничений?

Если он существует, то мы должны выделить его из всех остальных и направить силы, исключительно, на развитие этого фактора, потому что все остальные будут реализовываться поневоле.