Научно-рационалистическая линия в этике XX века.

Научный рационализмразвивается в этике XX в. на основе анали­тической философии позитивизма, которая видит свою задачу в раз­работке строгих критериев научности и разграничении подлиннонаучных разработок и псевдонаучных религиозно-мифологических построений. Это направление отдает приоритет строгому — позитивно­му — научному знанию, оно сосредоточено на методологии естество­знания и стремится вывести за рамки философского анализа гумани­тарное знание, в том числе и этику. Аргументация различных науч­но-рационалистических концепций на основе позитивизма строится следующим образом.

Этика эмотивизма (Б. Рассел, А. Айер, Р. Карнап, Ч. Стивенсон) для дискредитации религиозно-мифических трактовок морали ис­пользует принцип верифицируемости, согласно которому всякая ис­тинно научная теория всегда готова к эмпирической (опытной) про­верке, что является одним из важнейших критериев ее научности. Нормативные же суждения типа «Это — добро, а это — зло», из кото­рых обычно состоит этика, неверифицируемы (не подтверждены). Они отражают не ре­альное «положение дел», как, к примеру, законы физики или матема­тики, а всего лишь личные эмоциональные предпочтения обычного человека или религиозного проповедника. Последний подкрепляет свои нравственные призывы ссылкой на сверхъестественные силы, существование которых экспериментально также недоказуемо, по­скольку является предметом религиозной веры. Поэтому подобные высказывания не обладают каким-либо научным содержанием, а пред­ставляют собой всего лишь основанный на эмоциях приказ для слу­шателей. Традиционная религиозная этика ненаучна — таковы выво­ды эмотивизма.

Теория интуитивизма также стремится дискредитировать этику в рамках логического позитивизма, но с других позиций. Основопо­ложник интуитивизма Дж. Мур (1873-1958) в работе «Принципы этики» выступает против натуралистического подхода к нравствен­ной проблематике. По его мнению, все мыслители этого направления (Аристотель, Бентам, Спенсер и др.) делают «натуралистическую ошибку», нарушая законы формальной логики и идя в определениях «по кругу». Фундаментальные понятия своих теорий — «счастье», «наслаждение», «польза» — они определяют как «добро», которое, в свою очередь, вновь описывают с помощью этих терминов. На са­мом деле добро и зло рационально не определимы. В силу их всеобщ­ности к ним невозможно подобрать родовой признак и указать видо­вые отличия, как требует логика и наука, в каждом конкретном случае они постигаются чисто интуитивно. Следовательно, натуралистиче­ская этика так же ненаучна, как и религиозно-идеалистическая. Этический негативизм, который проявляется в рамках эмотивизма и интуитивизма, частично преодолевается школой лингвистиче­ского анализа (С. Тулмин, Р. Хеар, П. Ноуэлл-Смит, П. Стросон).Это направление обращается к рассмотрению естественного языка морали, к способам включения нравственных высказываний в контек­сты человеческой коммуникации («языковые игры»). Создаются даже самостоятельный метод этической аргументации и особая деонтиче­ская логика, призванная раскрыть рациональную структуру мораль­ного долженствования (Р. Хеар), что частично «реабилитирует» этику как научную дисциплину. Основой этого направления выступает фи­лософский структурализм (К. Леви-Стросс, Ж. Лакан, Р. Барт, М. Фу­ко), который с помощью структурно-лингвистического анализа так­же пытался сообщить гуманитарному знанию статус точных наук.

Другая попытка положительной интерпретации проблем морали в рамках рационалистического подхода — этика прагматизма, воз­никшая в США в конце XIX в., когда Ч. Пирс (1839-1914) выступил с критикой иррационализма и догматизма, абсолютизирующих нрав­ственные ценности в качестве вечных и неизменных. Популяризатор его идей У. Джемс (1842-1910) сформулировал два фундаменталь­ных принципа: 1) добро не является абстрактной категорией, оно все­гда отвечает какой-либо потребности; 2) каждая моральная ситуация уникальна и неповторима, следовательно, не существует «абсолют­ных» истин, всякий раз требуется новое решение. Он также продол­жил разработку «прагматического правилам, которое провозглашает критерием истинности той или иной нравственной нормы ее. работо­способность, конечный результат, практические последствия.

Дж. Дьюи (1859-1952) отмечает, что человек постоянно решает конкретные задачи по достижению целей, отвечающих его волевым импульсам. Роль разума при этом состоит в выборе адекватных средств — инструментов, ведущих к достижению поставленных це­лей, и в нахождении действий, гарантирующих благо. Эти средства и действия, считает инструментализм, и будут моральными.

Прагматизм и инструментализм, связавшие моральные понятия с интересами, потребностями, успехом, придают им ситуативный ха­рактер. При этом мораль, традиционно рассматривавшаяся как источ­ник внутреннего недовольства, интерпретируется теперь как средст­во достижения душевного комфорта и удовлетворения жизнью.

Рационалистическо-сциентистские учения, опирающиеся на на­учно-технические достижения современности, не занимают, однако, в XX в. того доминирующего положения в этико-философской куль­туре, которое безоговорочно принадлежало им в начале и середине XIX в. Рассмотренные нами научно-рационалистические концепции в XX в. уже не занимают такого доминирующего положения в эти­ко-философской культуре, как в XIX в. На смену им приходят течения, отводящие интеллектуальной деятельности второстепенную роль. Их основная цель — объединить человечество, преодолеть экологиче­ский кризис, противостоять конфликтным ситуациям в области со­циальных и межличностных отношений. Но так же, как и в конце XIX в., эти течения распадаются на две большие группы: иррационалистические этико-философские и неорелигиозные этические системы.