Современном мире

Многообразные тенденции развития социальной структуры в разных странах мира определяют динамику политических отношений, порождают множественные формы организации власти, активно влияют на внешнеполитические связи и контакты государств. Наиболее яркие и принципиальные различия в политических последствиях социальной дифференциации можно видеть в высокоразвитых, стабильных демократических государствах, а также переходных обществах.

Как показывает опыт последних десятилетий, в развитых индустриальных демократических странах социальная стратификация осуществляется прежде всего на основе общего роста материального благосостояния населения, повышения уровня его жизни, усиления ценностных ориентации людей в пользу свободного времени и освоения культурных достижений и ценностей. Существенным показателем социальной динамики, оказывающим самое позитивное влияние на динамику политических отношений в этих странах, является и возрастание уравновешенности межнациональных и расовых отношений.

В то же время на фоне этих общих положительных тенденций усложняется положение «негативно привилегированных» групп (И. Ваккарини), например, молодежи, женщин, неквалифицированных слоев и некоторых других, для которых характерны наибольшие расхождения между ожиданиями, социальными притязаниями и реально достигнутыми в обществе результатами. Такие группы с большим, нежели другие группы, трудом встраиваются в социально-экономические отношения, достигают среднестатистических жизненных стандартов и собственных целей.

При наличии основных циклических тенденций развития капитала, дальнейшего углубления разделения труда и разработки новых производственных и информационных технологий осуществляется определенная переструктуризация и в профессиональной сфере этих стран. В частности, на фоне динамичной перестройки во «вторичном» (промышленном) секторе существенно уменьшается доля населения, занятого в «первичном» (включающем сельское и лесное хозяйство, горнодобывающую промышленность и т.д.) секторе, и качественно возрастает численность работающих в «третичном» (непроизводственном) секторе, где увеличивается доля населения, занятого предоставлением услуг, обслуживанием информационных потоков и коммуникаций, банковскими операциями и т.д.

В результате интернационализации капиталистических отношений, усиления и развития мирохозяйственных связей между странами, формирования региональных и межгосударственных рынков труда практически во всех западных странах образовалась весомая страта иностранных рабочих. С одной стороны, это способствует экономической интеграции и упрочению политических связей и контактов между государствами. Правда, представляя собой, как правило, более дешевую рабочую силу и конкурируя с местным населением на рынке труда, иностранные рабочие способствуют увеличению безработицы, а следовательно, и усилению политической напряженности. С другой стороны, статус иностранных рабочих нередко провоцирует нарушение их прав со стороны работодателей, вызывает дискриминацию по национальному и демографическому признаку. Не случайно, во многих странах действуют экстремистские группировки, требующие ограничения въезда иностранцев, лишения эмигрантов права на работу. Нередко регулирование такого рода конфликтов также выходит на политический уровень и даже вызывает обострение межправительственных отношений соответствующих стран.

С 70-90-х гг. в ряде стран (Канаде, США, Германии, Швеции и некоторых других) неуклонно растет численность дееспособного населения, существующего благодаря социальной помощи со стороны государства (учащиеся, пенсионеры, инвалиды, безработные и т.п.). Такая внутренняя политика, означая расширение перераспределительных функций государства и сочетаясь с ростом затрат на различные социальные программы, реализацию проектов и целей, направленных на повышение народного благосостояния, однозначно способствует упрочению и стабилизации политических порядков в этих странах.

В условиях такой социально направленной политики государства, на основе роста благосостояния населения, расширения возможностей информационных и культурных контактов между населением разных стран, стимулирующих постоянный поиск новых стилей жизни, в этих странах наблюдается значительный рост разнообразия социокультурной специфики в жизнедеятельности групп. Формирование соседских общин, конфессиональных и нонконформистских объединений молодежи, досуговых объединений граждан, непрерывных культурных экспериментов в сфере свободного времяпрепровождения и иные аналогичные процессы влекут за собой образование множества различных устойчивых групп, различающихся по ценностным и стилевым особенностям жизни.

В целом можно говорить о явном доминировании тенденций к формированию более гомогенной социальной структуры, сближению (с экономической точки зрения) положения групп, занятых в разных отраслях хозяйственной жизни, выравниванию различий экономических классов. Но наиболее убедительно подтверждает тенденцию к снижению социальной асимметрии положение и динамика среднего класса, представляющего подавляющее большинство населения данных стран.

По существу средний класс составляет экономическую основу стран данного типа. Характерно, что его позитивную роль еще в древности отмечал Платон, который полагал, что «среднее сословие» призвано прежде всего экономически обеспечивать содержание основных классов общества – как управляющих государством, так и воинов.

В настоящее время в состав среднего класса входит часть собственников и хорошо оплачиваемые профессионалы в различных отраслях экономики. Это те экономически независимые, с достаточно высокими стандартами потребления люди, которые относительно свободно выбирают сферу приложения своих сил и не расходуют свою энергию на добывание «куска хлеба». Напротив, это те, кто занимается самостоятельным и во многом творческим трудом, обладающим Для них большим внутренним смыслом. Таким образом, люди, относящиеся к среднему классу, – это те, которым есть, что терять, а следовательно, и защищать в своей жизни. Поэтому принадлежащие к данной социальной группе люди в основном заинтересованы в укреплении существующего строя и, как правило, придерживаются консервативных политических воззрений. Однако, благодаря стабильности порядков в своих государствах, они нередко политически пассивны и представляют собой то электоральное «болото», за которое идет постоянная борьба соперничающих партий.

Положение среднего класса характеризуется и определенной неравновесностью, промежуточностью, предполагающей, что принадлежащие к нему люди обладают статусом, размещающимся между высшими и низшими слоями населения. Трактуя эту промежуточность статуса средних слоев с точки зрения перехода капитализма к социализму, марксисты исходили из того, что их ждет перспектива слияния или с буржуазией, или рабочим классом либо перспектива социального распада и исчезновения. Но жизнь не подтвердила это предположение К. Маркса. В настоящее время средний класс занимает центральное место в социальной структуре западного индустриального общества. Благодаря своему положению, именно он стабилизирует политические порядки, способствует защите идеалов свободы и прав человека. Менталитет и поведение принадлежащих к данному классу граждан уравновешивают крайности социально-политических противоречий между бедными и богатыми слоями населения. А его социально лидирующая роль демонстрирует, что различия в собственности или других экономических показателях жизни являются временными различиями и не способны инициировать существенные политические потрясения.

Конечно, не все процессы формирования и функционирования среднего класса имеют политически нейтральный характер. Политическим значением обладают и проблемы, связанные с поиском рабочих мест людьми, получившими добротное образование. Вызывает отдельные политические колебания и переток населения из среднего в более низкие слои общества, т.е. судьба людей, которые уже вкусили «хорошую жизнь», но не смогли удержаться на завоеванных позициях. Это нередко сопровождается возникновением массовых стрессов и разочарований, вызывающих определенные изменения в политической атмосфере общества.

Словом, высокоразвитые индустриальные общества отнюдь не бесконфликтны. Социальные противоречия, вызванные безработицей, перестройкой экономических отношений, национальными и расовыми проблемами, способствуют возникновению подчас довольно острых политических противоречий. В то же время наличие такого мощного социального стабилизатора, каким является средний класс, господство разделяемых подавляющим большинством общества идеалов и ценностей, доминирование законов и уважение традиций ограничивают уровень политических притязаний различных групп и слоев отдельными поправками к политическому курсу режимов. Политические требования групп не подрывают стабильности существующего строя, а смены кабинетов министров, парламентов, правящих партий осуществляются при незыблемой власти закона.

В противоположность этой группе стран, в государствах, осуществляющих переходные преобразования, возникающие там социальные противоречия групп вызывают значительно более острые политические последствия.

В переходных государствах социальная дифференциация общества складывается под влиянием целого ряда противоречивых, а зачастую и взаимоисключающих тенденций и факторов. В самом общем виде наибольшую роль здесь играют две противоположных тенденции. Одна из них связана с социальными последствиями становления и развития рыночных отношений, появлением нетрадиционных источников роста доходов и завоеванием людьми новых статусов в обществе, структурной перестройкой экономики, дальнейшей урбанизацией, расширением хозяйственных и культурных взаимосвязей с другими странами, а также рядом других аналогичных факторов. В целом их действие способствует усилению вертикальной и горизонтальной социальной мобильности, укреплению открытости социальной структуры, а также распространению и укоренению в общественном сознании либерально-демократических ценностей.

Вместе с тем в переходных общественных системах большое влияние имеют и унаследованные от прошлого тенденции, в частности, к воспроизводству отношений, связанных с функционированием дотационных и неконкурентных секторов экономики, со старой инфраструктурой хозяйствования и разделения труда, прежним привилегированным положением ряда национальных групп и т.д. В основном такие тенденции выражаются в усилении влияния интересов низкодоходных групп общества, в том числе работников неквалифицированного физического труда, части управленческого аппарата, пенсионеров, работников малорентабельных и нерентабельных предприятий и учреждений госсектора, слабо вписывающихся в рыночную экономику, жителей малых городов и сельской местности, где менее всего заметны результаты реформ, некоторых категорий учащейся молодежи и др.

В целом их влияние усиливает требования социальной справедливости и равенства, укрепления порядка и усиления государственного патернализма. В конечном счете оно способствует сохранению закрытости социальной структуры в этих странах, сдерживанию хозяйственной инициативы населения и в конечном счете направлено на усиление перераспределительных процессов в государстве. Неизбежным последствием такого социального влияния выступает и воспроизводство в политическом пространстве консервативных и даже реакционных идей, ценностей, институтов.

В результате взаимодействия этих двух макросоциальных тенденций в переходных обществах формируются три типа стратификационных противоречий, которые вызывают наиболее значимые политические последствия. К ним относятся, прежде всего, социальные конфликты внутри традиционной стратификации, т.е. унаследованные от прежних общественных отношений противоречия между группами внутри дотационной сферы; внутри новой, рыночной стратификации (например, между группами крупного и среднего капитала), а также между этими двумя типами социальности (к примеру, между мелкими торговцами и работниками государственной сферы обслуживания). В контексте взаимодействия этих трех типов противоречий отношения равенства и неравенства одновременно способствуют и усложнению социальной дифференциации, например, за счет возникновения противоречий между работниками, занятыми в разных отраслях и сферах, и упрощению социальной структуры, связанному, в частности, с формированием бедных и богатых слоев.

Наличие противоречивых тенденций ведет к маргинализации общества, образованию множества промежуточных социальных слоев, существующих не как устойчивые общности, а как размытые множества не определившихся со своим положением людей. В силу этого стратификационные процессы сопровождаются множественными кризисами идентификации, освоения людьми новых ценностей и целей. В конечном счете такие социальные процессы неизменно усиливают политизацию общественной жизни, способствуют нарастанию несбалансированности групповых отношений и росту политической нестабильности.

В целом в нашей стране, как и в других переходных странах, группы, заинтересованные в рыночных преобразованиях и побуждающие государство к расширению поддержки предпринимательства, соперничают с силами, не заинтересованными в структурной перестройке экономики и стремящимися сохранить политику прямого государственного регулирования и патернализма. Номенклатурные кланы в государственном аппарате, пытающиеся поставить себе на службу ход реформ, сталкиваются с протестом широких социальных слоев, стремящихся утвердить в обществе принципы социальной справедливости и свободы. Борьба сил и слоев, связанных с криминализированной и «честной» экономикой, приобретает острейшие формы, вплоть до актов политического террора и т.д.

В то же время формирование современной социальной стратификации в России имеет определенную специфику и историю. Так, еще в 50-80-х гг. в стране шли латентные процессы зарождения квазичастной собственности (например, в виде индивидуально-корпоративной собственности высшей управленческой бюрократии, накопления ресурсов в теневой экономике), которые впоследствии способствовали формированию протокласса крупных собственников (номенклатуры, крупных представителей сферы торговли). В 1985– 1991 гг. начатая открытая номенклатурная приватизация привела к сосредоточению правящим классом в своих руках той государственной собственности, которой они формально распоряжались в советское время. Учреждение классом управляющих многочисленных фондов, совместных предприятий и структур на месте государственных учреждений и организаций – вот тот механизм, который способствовал перераспределению общественных ресурсов в индивидуальную собственность управляющих. Так, сохранив власть, номенклатура приобрела и собственность. В ее лице в стране легально сформировалась группа очень богатых и влиятельных людей.

В 1992–1996 гг. в стране начал постепенно складываться конкурентный капитализм (в виде директорской и чековой приватизации, обогащения чиновников за счет лицензирования и квотирования при регулировании экспортно-импортных операций, возникновения слоя мелких и средних предпринимателей). Корпоративный характер отношений власти и бизнеса привел к формированию благоприятных условий для роста крупного капитала. Например, если в США требовалось в среднем 47 лет, чтобы заработать состояние в 10 млн долл., а в Южной Корее – 13 лет, то в России в те годы это было возможно всего за 3–4 года. В дальнейшем нарастающее влияние крупного капитала привело к его тесному сближению с властью и вхождению во власть (олигархизация). В то же время поддержка среднего и мелкого бизнеса оставалась на периферии внимания властей.

Преимущественная ориентация государства на поддержку крупного капитала и протекционистская политика в отношении представителей правящего класса привели к стремительному социальному расслоению и массовой нисходящей социальной мобильности. В стране образовалась значительная группа бедняков, по разным данным охватывающая сегодня от 40 до 80% населения. Если, к примеру, минимальная зарплата в США составляет сегодня приблизительно 115– 120% прожиточного минимума, то в РФ – всего 17,5%. Такое значительное снижение уровня жизни населения показывает, что в настоящее время стратификация имеет тенденцию «свертывания различий» к своему одному политически значимому измерению – экономическому.

По мнению ряда российских ученых, в настоящее время в стране сложилась такая стратификация: элита (крупные предприниматели и собственники, политики, высшая бюрократия, генералитет) – 0,5%; верхний слой (крупные чиновники, бизнесмены, высокооплачиваемые специалисты) – 6–7%; средний слой (мелкие частные предприниматели, работающие по найму специалисты) – 21%; базовый слой (полуинтеллигенция, работники массовых профессий сферы торговли и сервиса, квалифицированные рабочие и крестьяне) – 65%; нижний слой (технические служащие, работники без квалификации, люмпены) – 7%.

Социальная стратификация российского общества выявила новые престижные группы, к которым стали относиться финансисты, банкиры, работники налоговых структур, юристы. В то же время в ряде молодежных слоев получила широкое распространение, приобрела особый авторитет криминальная этика. И это не случайно, учитывая, что в настоящее время в теневой экономике (непосредственно и параллельно) занята большая часть рабочей силы. Из них в 1998 г. 9 млн россиян принимало участие в криминальном бизнесе (охватывающем более 40 тыс. хозяйственных объектов). Коррупция стала атрибутом государственного устройства.

В последние годы, несмотря на наличие низких потребительских стандартов и переживаемые страной сложности, отмечается постепенное складывание среднего класса. Данный процесс связан прежде всего с определенной перестройкой интеллектуальной сферы, приведением в соответствие количества работников науки, образования и культуры с возможностями и потребностями общества в этих видах деятельности, а также постепенным формированием слоя мелких и средних предпринимателей.

Значительную роль в эволюции социальных отношений, неоднозначно отражающихся на политической стабильности общества и разнообразии политической жизни в стране, играют: миграция из стран СНГ, усиление региональных особенностей, усложнение культурного облика групп. Опыт показывает, что смягчение политической напряженности в России, как и в других странах с переходной социальной структурой, как правило, связано с усилением социальной направленности деятельности правительства (особенно в отношении наименее защищенных слоев населения), с борьбой против преступности и привилегий госбюрократии, расширением возможностей профессиональной переподготовки граждан и рядом других мер.