Анамнез

Старшая сестра - всю жизнь одинокая, странная, замкнутая, фанатически религиозная, выписывает религиозные журналы, читает Евангелье, часто ходит в церковь, много молится дома.

Младшая сестра фанатически религиозная, суеверная. Всю жизнь, так же как и старшая сестра, провела за домашним хозяйством. Никогда ничем не интересовалась - ни газетами, ни радио, ни телевидением.

У родителей, которые умерли в старости, а также у других братьев и сестер странностей не отмечалось.

Больной родился в Орловской губернии в крестьянской семье. Болезней детства не помнит. Рос боевым, очень смышленным мальчиком. Опережал в развитии своих сверстников. Семи лет пошел в школу. Успевал хорошо, выделялся своими способностями. Оставался боевым, озорным, общительным мальчиком. Врать не любил, всегда был правдивым и принципиальным. Не покрывал товарищей по классу, если те прогуливали.

После окончания 3 класса из-за нужды пошел батрачить, проработал в сельском хозяйстве до 22 лет. В работе отличался выносливостью, за что ни брался - все делал складно и ловко, все в руках горело. Вел свое хозяйство, да еще сестре помогал. Был мастером на все руки, знал и кузнечное, и слесарное дело, столярное и печное дело и все это постиг самоучкой. Был очень трудолюбив, к работе относился добросовестно, старался, чтобы труд не пропадал даром.

16 лет перенес сыпной тиф, протекавший тяжело, с высокой темпера
турой. Терял сознание. Через несколько недель все обошлось. 17 лет болел испанкой, сопровождавшейся рвотами. Сознание не терял. Через месяц самочувствие улучшилось.

Еще в возрасте 18-19 лет, живя в деревне, пытался заниматься самообразованием. Настольной книгой был энциклопедический словарь, заглядывал также в алгебру, физику, электротехнику, но всем этим не очень увлекался, так как времени не было. 22 лет пошел в армию, где прослужил три года. Здесь стал с помощью политического словаря читать «Материализм и эмпириокритицизм», окончил при полку комсомольскую школу. Интересовался политической литературой, книгами по философии и: психологии. Всегда тщательно следил за порученным оборудованием, был очень исполнительным, к нему во взвод передавали самых трудновоспитуемых красноармейцев.

25 лет (в 1927 г.) демобилизовался и поступил учиться на рабфаку. который и окончил в 1930 г. Учиться было легко, получал четверки и пятерки. Жил в общежитии, был членом коммуны. С товарищами был дружен, конфликтов ни с кем не было. Нес большую общественную работу по Осоавиахиму. В этот период женился, как впоследствии оказалось, на психически больной. Первые годы совместной жизни очень любил, но затем начались ссоры, считал, что жена плохо ведет хозяйство, не следит за ребенком.

28 лет, после окончания рабфака, был переведен для продолжения образования в МАИ. Но тут почувствовал, что его больше тянет не к техническим, а к общественно-политическим наукам. С большим интересом изучал классиков, читал «Капитал», после второго курса учебу забросил, так как надо было содержать семью. Но еще в период занятий в МАИ поднимал вопрос о неправильной организации производства на заводе, являющемся базой института, ходил по этому поводу в соответствующий наркомат, а затем в ЦК. После того, как ушел из МАИ на производство, стал все чаще подмечать и вскрывать недостатки. По-прежнему очень активно занимался общественной работой, был редактором стенной газеты, нес нагрузки по Осоавиахиму, наряду с этим ходил на курсы политического образования.

Вскоре вскрыл на заводе крупные финансовые злоупотребления. Для того, чтобы хоть на время от него избавиться - его послали в деревню на заготовки овощей. Но там тоже увидел вопиющие безобразия, по поводу которых незамедлительно обратился в Мосгорисполком и районную прокуратуру, затем выступал в качестве свидетеля на суде. Когда вернулся из командировки, ему в отместку не захотели платить командировочные. Тогда стал жаловаться в районную контрольную комиссию, а затем в МК.

После этих жалоб стал замечать, что на заводе к нему изменилось отношение, решил, что его все равно выживут и в 1934 г. (в 32 года) перешел на другое место. Но и здесь проработал всего 2 года. Вскоре стал выступать против левых уклонистов и вновь заметил недоброжелательность со стороны окружающих. В 1935 г. разошелся с женой. Жена написала в партком о том, что муж над ней издевается. Дело было передано в суд, где было выдвинуто обвинение в избиении жены, издевательстве над ребенком, антисемитизме. Был осужден на 6 месяцев исправительно-трудовых работ. С завода был уволен, исключен из партии. Тотчас стал хлопотать о снятии судимости, всюду заявлял, что над ним учинили произвол. Длительно судился с женой, дошел до Верховного суда, который прекратил дело. Затем стал писать в Политбюро ЦК, требуя восстановления в партии, а когда это не помогло, написал в Коминтерн.

В 1937 г. (в 35 лет) вышли в свет очерки Ем. Ярославского по истории партии. Написал в «Правду» о том, что очерки не соответствуют уровню пропаганды, что в них нет ничего научного, одна конструктивная болтовня. Стал просить пропуска в Кремль, чтобы пойти к одному из членов ЦК и побеседовать по поводу этих очерков. Тогда впервые был направлен в психиатрическую больницу, где пробыл в течение месяца и выписан с инвалидностью II группы. С тех пор уже больше нигде не работал. Писал в различные организации о восстановлении в партии, о восстановлении права на труд, предоставлении жилплощади.

Обращался в наркомат вооружения с предложениями о подготовке военных кадров и о грядущей войне. Продолжал занятия философией, прорабатывал первоисточники, читал энциклопедию. Однако общественным наукам времени уделял мало, «так как еще Энгельс говорил о том, что для того, чтобы заниматься философией, надо иметь пищу, одежду и жилище», а он этого не имел.

В 1938 г. в течение 5 месяцев находился в Столбовой, ничем не лечился. По выписке продолжал писать в основном по оборонным вопросам - о недостатках в авиационной промышленности, о необходимости перестройки танковой промышленности. Писал также и о национал-социализме и о недопустимо доверчивом отношении к нему. От пенсии отказался, пенсионную книжку в качестве протеста отправил в Главное политуправление. Жил случайным заработком - колол дрова, перетягивал мебель, мыл полы, иногда помогали сестры. В конце концов в третий раз был помещен в Столбовую, откуда в период ВОВ был переведен в Казанскую специальную больницу. Здесь, несмотря на голод, хорошо приспособился, находился в рабочем отделении, работал печником.

В 1943 г. (в 41 год) вернулся в Москву, поселился у сестры и сразу же стал писать, требовал восстановления в партию, неоднократно обращался в военкомат обороны с просьбой о зачислении в армию. Потом решил попасть туда обманным путем. Скрыв свое прошлое, поехал в Загорск, и там прошел медкомиссию, но в конце-концов дело вскрылось. Продолжал жить случайным заработком, плотничал, чинил печи. Нередко обращался в редакцию «Красной звезды». Предлагал планы военных операций, с тем, чтобы устроить немцам второй «Сталинград». Затем стал писать правительству о неудовлетворительной работе МИДа, о необходимости введения новых методов работы, о неблагополучии на Балканах. Часто ходил в различные приемные, обращался к консультантам. Вновь и вновь требовал принятия в армию. Претендовал на должность политработника в масштабе дивизии, соглашался также на работу в области стратегии. Обращался в военное издательство, предлагая разработать любой конкретный стратегический вопрос.

В 1945 г. написал одному из членов правительства письмо о ликвидации вредительства в наркомате внутренних дел. Писал о порочности всей системы оперативной работы и неправильностях в подготовке кадров, которая, по его мнению, не имела диалектической основы. Наряду с этим в райкоме очень резко высказался о беспорядках в сельском хозяйстве, о заготовке рыбы и рыбоводстве. В конце-концов был отправлен в Столбовую, где пробыл 9,5 лет. За это время трижды совершал побеги. Приезжал в Москву хлопотать о снятии принудительного лечения, по этому поводу ходил в Министерство здравоохранения СССР и прокуратуру. За долгие годы пребывания в больнице хорошо приспособился, работал парикмахером, помогал по строительству, о недостатках, которые замечал, сообщал письменно с Министерство здравоохранения СССР.

В выписке из истории болезни, отражающей этот период, психический статус больного описывался следующим образом. Контакту доступен, сознателен, ориентирован. Склонен к резонерству и к переоценке своей личности. Многоречив, интеллектуально и эмоционально снижен, аффективно неустойчив, легко отвлекаем. В отделении режима не нарушает, держится спокойно, упорядоченно.

В период пребывания в больнице женился на одной из санитарок своего отделения, женщине очень ограниченной, забитой; по выписке - 1955 г. - взял ее с собой в Москву и оформил брак.

Как только вернулся - стал хлопотать о жилплощади и о работе. Обратился в Верховный Совет и Наркомат обороны. Затем стал писать в ЦК с просьбами о восстановлении в партии. В результате по-прежнему нигде не работал, жил на случайных заработках - сапожничал, чинил мебель, клал печи. Иногда получал субсидии из комиссии госконтроля, управления городского психиатра. Наконец, в течение последних лет, после одной из очередных жалоб в ЦК ему стали платить патронажное пособие при больнице им. Соловьева. До 1959 г. (в 57 лет) ходил по различным организациям, требовал предоставления ему возможности заниматься общественно полезным трудом. Писал, что он может быть зав. кафедрой ОМЛ в любом институте или академии, может «подработать» любой первоисточник, так как философские вопросы запущены.

По этому поводу писал в Президиум ЦК, на XX съезд партии, заходил в Институт марксизма-ленинизма, Институт философии, разговаривал в дирекции, предлагал свои услуги. Письма этого периода подписывал: «Доктор философии марксизма-ленинизма Г. Анисимов». Одновременно требовал восстановления в партии, улучшения жилищных условий, кроме того, хлопотал по каким-то денежным делам жены и т. д.

В 1958 г. родился ребенок и с тех пор сидит при дочери в качестве няньки, а жена работает. Живет крайне скромно, экономит, все стараясь отдать дочери и жене. Себе не всегда покупает белый хлеб, иногда питается лишь один - два раза в день. Яйца и молоко - для него роскошь. Но пойти куда-либо работать отказывается: говорит, что он уже стар для физической работы и ему лишь подходит политическая деятельность. Даже когда ему предлагают подработать где-нибудь по строительству - тоже отказывается. Заявляет, что он по своему образованию не может заниматься столь примитивной деятельностью.

К ребенку очень привязан и дочь больше любит отца, чем мать. Сам ведет все хозяйство, стирает белье, ходит в магазин, сам произвел ремонт в квартире. Даже иногда ругает жену, если видит, что она делает что-либо для ребенка недостаточно тщательно. Начиная с 1959 г., никуда, кроме районного диспансера, уже не ходит, писем почти не пишет, продолжает тщательно читать газеты, но книг даже не просматривает. Больше всего любит сидеть дома - ни в гости, ни в кино не ходит, жене о своих делах ничего не рассказывает, говоря, что она в политике ничего не понимает. Настроен обычно добродушно, спокоен, никогда не ругается, заботливо относится к жене.