Правители

Качество программ преобразования обеспечивается механизмом конкуренции при их создании и последующего выбора на референдуме. Личность же ее исполнителя привязана к программе, и он оказывается на посту главы правительства автоматически. Но административные способности главы правительства руководить выполнением программы, невозможно оценить только по самой программе, отражающей все-таки, главным образом, творческие способности ее авторского коллектива. Перечисленные условия – необходимые, но не достаточные с точки зрения отдаленных перспектив. Последние требуют от руководителя кроме таланта организатора еще и высокого уровня образования, кругозора и, что, возможно, главное, – любви к стране и ее народу.

Оценивать способности правителя только по результатам конца его правления – нерациональный путь. Даже самое суровое наказание негодного правителя не искупит результатов возможных катастроф. Необходим предварительный отбор кандидатов в правители.

Когда шах Бахтияр отбирал из множества претенденток создательниц цикла 1001 ночи, он, как известно, был принципиален с неудачницами. Зато созданный в результате сборник стал мировой классикой.

В русских сказках претендентам на царскую дочку и полцарства загадывали три загадки, а недогадливому большинству отрубали головы. Сфинкс ограничивался одной загадкой. Целью было не допустить к некоторым должностям и возможностям не лучшего кандидата.

Идеальный случай – это выдвижение минимума кандидатов и именно таких, которые действительно с поставленной задачей справятся. Этого можно добиться, если условия выборов будут предусматривать для избранного не только неотвратимое, но и достаточно суровое наказание за неудачу.

«Но тогда никто вообще не захочет», – приходится обычно слышать при изложении описанного выше варианта выборов. Что ж, тогда достаточно будет смягчить требования к кандидату, только и всего. Смягчить настолько, чтобы желающих появилось несколько. Появится возможность конкурса. Ведь только в этом случае в сравнении возможна объективная оценка (сфинксу об объективности заботиться не было необходимости).

Но конкурс имеет смысл только, если среди кандидатов будет те, которые действительно способны справиться с поставленной задачей. Тут решающим будет уровень подготовки возможных кандидатов. Когда сказочной царевне (в нашем случае, народу) приходится подсказывать соискателю своей руки ответы на загадки, то царем может стать и Иван-дурак. А возможен ли, вообще, выбор избирателем владетеля по его личным качествам?

Кандидатов на одно место может быть много (в списках на голосование в Верховный Совет их было и по несколько десятков). А как их отличить друг от друга простому человеку? Приходится идти на поводу у предвыборной рекламы (иного не придумаешь). И оказывается, что выборы вовсе не свободны.

Как могут массы выбрать лучшего из нескольких кандидатов, о которых они до этого зачастую и не слышали? Это при том, что речи за кандидата пишут, как держаться – объясняют, перед выступлениями – гримируют и т.п. И на этом возможности протаскивания нужного кандидата не исчерпываются. Дальше можно подобрать ему в спаринг-партнеры человеков, на фоне, которого кандидат, намеченный свыше к проталкиванию, будет почти ангелом. Перед последними выборами в России по страницам газет прошелестел отзвук недоумения: как могли коммунисты выдвинуть своим кандидатом человека абсолютно не телегеничного? А может так и было задумано?

Но может ли быть иначе? Выбирать народ должен из предложенного набора. Влиять же на процесс выдвижения кандидатов у народа практически нет возможности. А если бы такая возможность и была, то, в принципе, добавился бы просто еще один уровень выборов и «...у попа была собака...».

Поручить отбор кандидатов специалистам? Но и в этом случае опять та же проблема: кто будет отбирать специалистов? А если специалисты предложены некими «посвященными», то такие выборы – это уже не свободные выборы, а кооптация, когда «посвященные», пусть и косвенно, определяют, кто достоин быть еще одним из них.

Бесперспективность кооптации была убедительно показана в статье А. Ефимова*, имевшей в свое время большой резонанс. В ней доказано, что кооптация неизбежно ведет к снижению уровня пополняемого коллектива и его загниванию.

* Элитарные группы, их возникновение и эволюция. // Знание – сила, 1988, №1.

В 1988 году в нашей стране были возобновлены исследования по оценке уровня интеллектуального развития с помощью теста IQ. И на примере результатов опроса в одной из областей выявился интересный факт. О нем рассказал зам. дир. института психологии РАН профессор В.Н. Дружинин*. Оказалось, что определенный для управленческой элиты IQ был ниже, чем в среднем по области. Такова цена эгократической кастовости.

* Знание – сила, 1997, №9.

Этот же вопрос рассматривался и в знаменитой книге «Закон Паркинсона». В ней положение: «Чиновники стремятся иметь не соперников, а подчиненных» дается как аксиома чиновничьего мира. И каждый из ограниченного круга кандидатов, продвинутый на более высокую должность, оказывается чуть хуже, чуть глупее своего предшественника. Поэтому учреждение (на их примере проводилось рассмотрение) неизбежно гибнет.

Однако существуют и некоторые объективные критерии. Говорят и пишут, что в современной Франции претендент на пост министра финансов, должен обязательно окончить лучший экономический ВУЗ – «Эколь-нормаль» в первой десятке выпуска. Таков там уровень отбора.

Конечно, может оказаться, что требуемый уровень высок и заполнить его некем. Что ж, придется искать компромисса: снижать требования, одновременно повышая подготовку людей. В США общее количество выпускников факультетов, которые готовят управленцев в несколько раз больше, чем выпускников – инженеров. А у нас, их раньше почти не было, да и теперь еще очень мало. Такова была политика, возможная лишь в эпоху эгократии, когда можно не беспокоится о результатах работы. В описанном случае дефицита претендентов как раз и пригодится способность ответственной власти наращивать свои требования постепенно.

Однако если, так или иначе, претенденты, сумевшие преодолеть формальный квалификационный барьер, нашлись, то ведь кто-то должен определить среди них кандидатов, пригодных в правители. Тот, кто не представляет себе их будущую работу, этого сделать не сможет, а то придется потом всем разводить руками: «маемо тэ, що маемо». Значит, нужны специалисты. И получается замкнутый круг.

Отбор, естественно, должны проводить те, кто знает кандидатов хорошо и может оценить квалифицировано и непредвзято. Значит, специалисты? Этот вариант уже был рассмотрен и отвергнут.

Нужен человек, не просто согласный «положить голову за други своя», а действительно могущий справиться с поставленной задачей. Но кто знает человека глубже, чем он сам, и кто оценит его более требовательно, чем он, если за ошибку можно заплатить, условно говоря, головой? Следовательно, кандидаты должны выдвигать себя сами!

«Самовыдвижение кандидатов в эгократической системе не принято, оно «неприлично». Их кличка «самозванец» – бранная кличка. И естественно, выдвинутый партией, командой, кликой, шайкой, в той или иной степени принадлежит ей. В условиях эгократии выдвиженец на новой должности будет связан своим окружением, благополучие которого определяется отнюдь не результатами работы, а сложившейся уже системой связей. Самовыдвиженец – нет.

Выдвинувший свою кандидатуру и прошедший предварительный квалификационный отбор кандидат, может садиться за подготовку (или доводку) программы преобразований. Трудно представить себе, что такой документ может быть создан «в свободное от основной работы время». Да и прямой смысл помочь кандидатам в такой работе – чем лучше программы, тем лучше будет всем.

Наверное, стоит собрать всех претендентов вместе: известно же, что ученики в основном учатся друг у друга. Кандидаты должны иметь возможность соприкасаться с действующим правительством и наблюдать его работу. Они должны иметь технических помощников и приглашать консультантов, получать необходимую литературу и документы и т.п.

Такие возможности есть у депутатов Верховного совета. Но не заставлять же наших кандидатов предварительно проходить еще и выборы в этот орган законодательной власти. От депутатов Верховного совета требуются и другие качества, и иная работа.

Но (!), появившись, механизм Ответственной власти потребует принципиального изменения роли парламента и законодательной власти вообще.

В существующей схеме власти на правительство возлагается только исполнение законов. Принимаются они парламентом. Эта схема «разделения властей» считается одним из высших достижений демократии. Но, как говорилось уже выше, чтобы избежать размытия ответственности, предлагать проекты законов должны те, кто будет их выполнять.

Нужно отметить, что отказ от принципа разделения властей вызывает у подавляющего большинства, читавших этот раздел, сильнейшее неприятие. «Так везде». Но и никто из них не мог объяснить – почему? Этот вопрос оказался хорошим показателем стереотипности нашего с вами мышления.

«Баланс интересов» – наиболее сильный аргумент в защиту разделения. Но ведь еще Т. Джефферсон писал, что любое Правительство деградирует, если вверено лишь правителям народа. Только весь народ, народ в целом – единственно надежный его охранитель.

«Культ личности!». Но единовластие вовсе не обязательно самовластие. А философы эпохи просвещения вообще считали идеальной формой власти просвещенную монархию. Вопрос в том, удастся ли создать эффективный механизм контроля власти народом. А при отсутствии такого контроля правители всегда смогут сговориться между собой, к каким бы ветвям власти они не принадлежали.

В системе ответственной власти предлагать проекты основных направлений развития страны должны в своих программах будущие руководители правительства. Следовательно, функция законодательной инициативы в системе Ответственной власти у парламента не должно быть. А когда вариант развития страны будет путем референдума выбирать сам народ, функция одобрения программы развития у парламента тем самым также отбирается. А что остается?

Одна из основных функций парламента – обсуждение и критика представленных проектов законов. Следовательно, парламентариями должны быть люди, способные оппонировать правительству как специалисты (то есть, чтобы быть оппонентом правительства нужно быть способным работать в нем). Не случайно, например, в США парламентскую школу, проходят все кандидаты в президенты.

Парламент в этом случае, в первую очередь – совещательный и консультативный орган правительства, а основная его функция – обсуждение действий, намерений и планов правительства. Значит, не без оснований большевики когда-то называли буржуазный парламент дискуссионным клубом. Звучало у них это презрительно, но тут все понятно: руководить «по Ленину» должны были вожди, а вовсе не парламент.

Но у парламента есть еще одна, может быть самая главная функция, – выращивать кандидатов в руководители правительства (в Англии это премьер-министр, в США – президент; дело не в названии). В Англии эта его функция особенно ясно прорисована. Там основная, противостоящая правительству в парламенте группировка, официально именуется «Оппозицией его (или ее) Величества» и формирует альтернативное правительство – «теневой кабинет». Естественно сохранить функцию подготовки кандидатов в премьеры за парламентом и в системе Ответственной власти.

Но тогда, в таком Верховном совете, депутаты это точь в точь наши претенденты на подготовку программ развития, прошедшие вместо выборов необходимый квалификационный отбор, имеющие достаточную не только теоретическую, но и практическую подготовку к руководящей работе.

При переходе к системе Ответственной власти, например (только например!), руководители территориальных областей могли бы на первых порах делегировать в такой парламент своих перспективных замов. А дальше – «конкурс аттестатов»*.

* В таком случае к ним, как будущим кандидатам в премьеры, должны предъявляться требования по уровню подготовки и образованию, типа вхождения в десятку лучших выпускников года соответствующего по уровню ВУЗа. Потребуется и отбор самих ВУЗов: они тоже должны иметь право представлять своих выпускников в высшую власть. И, возможно, не все, а только некоторые области с наиболее квалифицированным руководством смогут направлять своих представителей в такой парламент. Но тогда все области будут больше беспокоится об уровне своей элиты (И своих Вузов, а у «них» это Итон и Гарвард.).

В этом случае парламентарии действительно будут профессионалами (а парламент сам собой окажется профессиональным). Члены такого парламента имели бы возможность отслеживать и критиковать в его стенах успехи и недостатки выполнения текущей программы развития.

Но ведь в таком качестве они как раз и будут потенциальными создателями будущих программ: они имеют опыт руководящей работы на высоком уровне власти, знают текущее состояние дел и их недостатки, по своим способностям и образованию они признаны способными к работе на еще более высоком уровне: пока в Верховном совете. В своем новом качестве Верховный совет будет идеальным местом, где каждый из молодых самовыдвиженцев, прошедших конкурс аттестатов, освобожденный от «текучки», будет иметь все условия для доводки собственных проектов конкурсных программ развития – к будущим референдумам и своей подготовки к их реализации в качестве главы Правительства.

Правительству же, занятому «подножной» нормотворческой работой, было бы полезно иметь под рукой такой Верховный совет в качестве коллективного оппонента.

После окончания работы над своей программой в Верховном совете, имея возможность сравнить себя и свою программу со своими коллегами и их программами, сопоставив свои планы с рабочими планами правительства, кандидат должен быть готов ответить на вопрос о выдвижении своей программы (и тем самым себя) на референдум. Выборы по обещаемым результатам с расплатой за невыполнение – это именно тот вариант, который заведомо ограничит круг возможных программ на референдуме только наиболее достойными.

После референдума руководитель победившей программы станет Главой правительства, который лично отвечает за результат работы по ее реализации, и должен получить возможность полновластно определять структуру и наполнение исполнительной власти.

Главе правительства – руководителю программы – невозможно будет сразу перевоспитать доставшихся ему в наследство эгократов в идеальных служащих. В душе каждого из них профессионализм и чувство долга сочетается в неизвестной никому (самому «каждому» – тоже) пропорции со своекорыстием и безответственностью. В эпоху эгократии эти темные силы оседлали почти каждого управленца, как черт гоголевского Вакулу из «Ночи перед рождеством». Перевоспитание будет борьбой за их души и результат ее в каждом отдельном случае неясен.

Однако при спросе за результат работы служебная иерархия в любом случае уже не сможет в такой степени, как раньше, игнорировать талантливых и толковых. А они, по той же причине, не будут больше беспрекословно терпеть бездарных руководителей. Процесс очищения будет ускоряться по мере возрастания среднего уровня управленцев.

С какой скоростью или как постепенно очищать госаппарат, должен полностью определять Глава правительства. Система фиксирует референдумом программу развития, личность Главы правительства, срок и меру его ответственности за невыполнение программы. Он, принуждаемый этой, принятой на себя ответственностью, больше любого другого будет заинтересован в том, чтобы побыстрее вывести систему управления на режим необходимой эффективности. А возможная умеренность начальных шагов, на которых из системы управления будут удаляться только наиболее одиозные люди, позволит остальным перестроится и подтянуться или спокойно найти более подходящую работу.

Возложив на Главу правительства всю полноту ответственности, нельзя ограничивать его права по реконструкции и строительству, распределению ответственности в нем по вертикали. Но вот ограничить глубину его оперативного вмешательства в деятельность подчиненных необходимо. По той же самой причине, по которой не может быть допущено вмешательство в его собственную деятельность. В психологии управления определено, что продуктивно можно непосредственно руководить 6...7 подчиненными. (И если у нас сейчас это правило не соблюдается на практике, то, наверняка, только потому, что так легче запутать следы при плохом управлении). Вот такое ограничение в какой-то форме также целесообразно ввести.

Предлагаемая система хороша своей логичностью, но на бумаге все хорошо. Совсем не исключена возможность, что вождь, избранный по всем правилам, поведет страну совсем не туда. Кто-то в этом случае должен вмешиваться. Естественно, те, кто больше других способен оценить качество управления на этом, самом высшем, уровне найти выход, но только при условии, что они готовы сами принять на себя не только руководство, но и ответственность, лежащую на прежнем правителе. Такие люди и собраны в новом парламенте (Думе, Верховном Совете), который будет теперь выполнять только функции оппонента и резерва кандидатов в премьеры.

Хотя парламент, в силу своей множественности, безответственен, однако каждый из его членов может сопоставить шаги и результаты деятельности правителя с создаваемым им самим альтернативным вариантом программы. Если некоторые из этих вариантов представляются лучшими, а их авторы готовы взять на себя ответственность за их реализацию не ниже той, которая лежит на действующем правителе, то Верховный Совет может назначить внеочередной референдум по выборам новой программ развития. Возможен и вариант (если коррекция программы невелика), когда правителю предложат внести изменения в действующую программу, под его, разумеется, ответственность.

В экстренном случае Верховный Совет приостанавливает деятельность правителя, и назначает и.о. его обязанностей до выборов из числа авторов перспективных программ. Президент этих случаях выступают как гарант проведения новых выборов.