Религия эпохи Нового времени

Итак, благодаря изменениям в общественной жизни и развитию науки в Новое время, особенно начиная с XVII-XVIII вв., Появляется возможность критически и свободно посмотреть на религию. Ведущие тенденции развития науки, новые общественные отношения, утверждались в рамках капиталистической системы, как тогда казалось, оставляли все меньше оснований для веры в зависимость человека от сверхъестественных сил. Однако среди религиоведов оставалось немало представителей церкви, которые негативно воспринимали секуляризации духовной жизни (освобождение духовных процессов из-под надзора Церкви). Следствием противостояния богословского и светского религиоведения появилась теоретическая концепция религии как сознательного обмана (еще в XIII в. В Европе имел хождение анонимный трактат "О трех великих лгунов", где таким качестве фигурировали Будда, Христос и Магомед). Появлялись взгляды на религию как продукт человеческой фантазии (Гольбах), неуверенности человека в своих силах (Б. Спиноза).
В религиоведении XVII вв. особое место занимает Бенедикт (Барух) Спиноза (1632-1677 гг.) Свои идеи относительно религии Б.Спиноза изложил в "Богословско-политическом трактате". Он стремился к созданию целостной картины мира, опираясь на механико-математическую методологию. В основе философской системы Б. Спинозы лежит учение о тождестве Бога и природы как единого, вечного и бесконечного субстанции. Бог не стоит над природой, он находится прямо в ней как ее имманентная причина. В понимании Спинозы, в субстанции сливаются необходимость и свобода. Бог (субстанция) свободен, поскольку все, что он делает, следует из его собственной необходимости. В природе (а до нее Спиноза включает и человека) господствует необходимость. Но человек, как модус особого вида, имеет еще и свободу, которая заключается в единстве разума и воли. Поэтому и масштабы реальной свободы определяются степенью разумного познания. Б. Спиноза впервые подверг критическому анализу Библии, начав библиоведение Нового времени. В частности, Спиноза неопровержимо доказал, что Моисей нельзя считать автором Пятикнижия, поскольку в последнем дается описание смерти Моисея и некоторых событий по ней.
Широкое распространение получают идеи деизма, сторонниками которого были Дж.Локк, Дж. Толланд и Ф.Вольтер. Особенность деизма (лат. deus - бог) заключается в том, что он отрицает идею личного Бога и его повседневное вмешательство в жизнь природы и человека. Бог рассматривается лишь как первопричина, создатель мира, как безличный начало, что в свое время привел мир в движение, установил соответствующие законы, по которым он развивается, и с тех пор не вмешивается в земные с делом. Итак, деизм является такой системой взглядов, которая ограничивает власть богов законами природы. Деизм возникает еще в средние века, но высокий его расцвет приходится на XVII - XVIII вв. в связи с развитием механики, будто подтверждала наличие первотолчка, который сдвинул механизм Вселенной. Деистический позиция позволяла отказаться от идей Божественного откровения, провидение, чуда, от религиозной догматики и обрядности; деисты выступали за веротерпимость и свободу совести.
Продолжают развиваться традиции скептицизма: скептики Нового времени подвергали сомнению христианскую догматику, чем способствовали ее разрушению и подрывали веру в незыблемость религиозных истин. Они стремились пробуждать дух свободной мысли, критические взгляды на религию, ее сущность и социальные функции. "Наша религия, - писал французский мыслитель XVI в. М.Монтень, - создана для искоренения различных пороков, а на самом деле она их покрывает, питает и пробуждает ". По мнению французского философа П.Бейля (XVII в.), Возможно существование такого общества, которая состоит из атеистов. При этом, по его мнению, нравственное состояние общества атеистов будет выше, чем объединение верующих. Скептики той эпохи подвергали сомнению бытие бога, идеи создания им мира и человека, бессмертие души, потустороннего мира, другие христианские догматы. Одновременно они не отвергали их так открыто, как сторонники атеизма. Надо сказать, что в наше время позиция скептицизма в вопросах религиозной веры считается достаточно респектабельной, поскольку современные скептики утверждают, что они уклоняются равно как от утверждений о существовании Бога, так и от противоположных, то есть - от утверждений о его существовании. Поскольку при этом утверждается, что человек не может ничего знать о существовании Бога, то в наше время эту позицию называют "агностицизм" (от др.-греч. "Незнание").
Некоторые мыслители Нового времени от критики религии переходили на позиции откровенного атеизма (Ф.Вольтер, Гольбах, Дидро). Это понятие впервые появилось в древней Греции: о нем заговорил Диагор Мелоський (V в. До н.э.). Атеистами тогда называли не человек, которые отрицали существование Богов, а тех, кто жил, не обращаясь к ним за помощью, надеясь только на собственные силы и разум, исходя из того, что человек сам является хозяином своей судьбы. Попутно отметим, эти античные мыслители, им приписывалась позиция атеизма, не отрицали существование богов. Поэтому атеизм представал как свободный от мистики путь человека к осознанию самого себя. В принятом сегодня понимании атеизм выступает как наиболее радикальная и последовательная критика религии. В его сторонников относят всех мыслителей, которые отрицают религиозные догмы, считая их антинаучным и антикультурными явлением. Они открыто отвергают идею бытия бога, наличие потустороннего мира, бессмертия души и другие основные религиозные положения. Согласно их взглядам, религия создана самими людьми под влиянием социальных и психологических факторов. Мир, в котором находится человек, не создан никем и развивается по своим собственным законам. Религиозные образы - это продукты человеческой фантазии, разновидность иллюзии, а не реальная сущность. В своей деятельности, утверждают атеисты, человеку нужно опираться не на религиозную веру, а на собственный разум, свои силы. Атеисты верят в то, что наука рано или поздно неопровержимо докажет отсутствие Бога и его вмешательства в процессы действительности, а веру в Бога объясняют человеческой необразованностью, немощностью, слабостью и беспомощностью перед лицом мощных сил естественно-космического и социального порядков. Правда, наука еще и поныне не смогла убедительно определить, как именно и почему в стихийно природном мире появляется дух, возникает потребность в смысле, идеалах, целесообразности. Более того, с позиции атеизма получается, что не Бог как мировая целесообразность и разумная сила определяет процессы действительности, а слепая природная стихия, но каким-то непонятным образом в ней возникает смысл и целесообразность, а слепой и стихийный космос почему-то уже содержит в себе необходимые условия и своеобразные последовательные ступени для развития человеческой разумности, науки, культуры, истории. В конечном итоге получается, что слепой космос должен (вопреки исходным утверждением атеистов) быть разумным, целесообразным, разумно организован.
Достаточно большое количество религиоведов этого периода в процессе переосмысления роли религии в жизнедеятельности человека выходили за рамки традиционных религиозных систем. Религию саму по себе мыслители не отвергали, а указывали на ее искаженный (преимущественно служителями культа) характер и необходимость через устранение последнего возвращения к некой "действительной (или настоящей) религии". Они пытались не столько "усовершенствовать" существующее религиозное учение, сколько стремились обосновать некое новое. Особое место принадлежало идеи "естественной религии", которая была популярной в XVII-XVIII вв. среди глубоко верующих ученых-естествоиспытателей (И. Ньютон, Лейбниц, Дж.Локк, Т.Джеферсон, Г.Чербери и др.).. Основной тезис этой теории заключалась в признании необходимости и оправданности человеческой веры в сверхъестественное Существо, в проведении органической связи человеческой нравственности с религией. Сторонники теории "естественной религии" считали, что как мир, так и человека вряд ли можно понять вне предположением существования Бога, однако, оттолкнувшись от идеи Бога, они считали, что человек должен полагаться на свой разум в вопросах о том, как следует жить, действовать и строить общественные отношения. При этом звучал призыв необходимости восстановления истинной "естественной религии", "чистой веры" на основе усилий ума. Сторонники данной теории анализировали вопросы сущности морали и ее связи с религией, роль и место общества и государства для морально-духовного роста человека, отстаивая ее свободу в актуализации своих потребностей. Лейбниц в своей "теодицеи" даже стремился найти возможности философского "оправдания" бога за существование зла в мире и выяснение роли в этом свободной человеческой воли. Это был своеобразный стиль религиоведческой метафизики, который однозначно нельзя отнести ни к теологии, ни к научному религиоведению.
Примером религиоведческой метафизики может служить философия Канта, который рассматривая богословские проблемы "души", "бытие Бога", наконец пришел к выводу: там, где проявляется несостоятельность ума, его место должен заступить вера. Кант требовал четкого разграничения сфер действия разума и веры. Опираясь на исходные принципы своего учения, он подавал образы религиозного сознания не столько как реалии, сколько как феномены (явления), потребность в которых обусловлена ??природой человеческой морали. По мнению Канта, за идеями Бога, бессмертие души, свободы воли (и соответствующих вознаграждений или наказаний) человеческая мораль невозможна. Самый же по себе разум не может выносить окончательных решений относительно природы религиозных представлений, поскольку здесь он впадает в неразрешимые внутренние противоречия, следовательно, в этом важном вопросе на первый план выходит вера. Один из поклонников Канта - немецкий мыслитель Р.Шляермахер - считал, что религия держится на чувстве зависимости человека от бесконечного, различные религии возникают лишь различными формами связи вечного и преходящего.
Изучая практически все существующие в его время религиозные системы, известный немецкий философ Г.Ф.Гегель в своей работе "Философия религии" (1832-1833 гг) пытался преодолеть очевидный момент субъективизации религии, наблюдавшийся в его названных выше предшественников. Гегель рассматривал философия и религии как различные формы и этапы выявления абсолютной идеи, т.е. абсолютного всемирного разумного духа. По мнению Гегеля, в религии этот всемирный дух дан в формах представления и веры. А это значит, что для Гегеля религия действительно была выражением первых и самых высоких мировых истин, хотя определенные истины были представлены в ней без должного степени самосознания и самоотчета человеческой мысли. Рационализируя религию и религиозную веру в Бога, мыслитель подавал историю религиозных верований как единый, закономерный процесс, но в этом процессе Гегель видел постепенное восхождение религий в своих высших форм, которыми он считал христианскую религию божественного откровения. Интересно отметить, что мыслитель крайне негативно относился к различным формам предрассудков, магических верований и др.., Поскольку относил все это также к проявлениям слишком низкого уровня деятельности человеческого сознания. Рядом с религиоведческой метафизикой на рубеже XVIII-ХIХ вв. появляются различные зародыши научного религиоведения, в конце XIX-ХХ вв. развились до целостных школ и течений. Вместе возник ряд философских концепций, где даются более полные интерпретации природы религии.

 

religolog.ru

 

Наука в Древнем Египте

Древние египтяне внесли существенный вклад в астрономию, создав солнечный календарь, столь совершенный, что мы с некоторыми изменениями пользуемся им и сейчас. Год делили на три сезона по четыре месяца. Тридцатидневный месяц делился на декады. В году было 36 декад, посвященных особым божествам - созвездиям. В конце года добавлялось пять дней. Такой календарь возник из сельскохозяйственных нужд, к нему привела необходимость вычислять периоды разлива Нила. Разлив Нила совпадал с появлением на рассвете, после долгого перерыва, яркой звезды Сириус. Это было замечено египетскими наблюдателями, однако египтяне не привели в соответствие календарный и астрономический год, так как не ввели високосных лет. Поэтому каждые четыре года утренний восход Сириуса расходился с новым годом на один день. Через 120 лет ошибка вырастала до месяца. Хотя и существовали проекты устранить это неудобство, они не были осуществлены. Другой большой вклад в астрономию - это деление суток на 24 часа. Уже во время Нового царства были известны водяные и солнечные часы. Египтяне создавали карты неба, группируя звезды в созвездия. Велись наблюдения и за планетами. Египетская математика возникла из потребностей делопроизводства и хозяйственной жизни. Египтяне пользовались десятеричной непозиционной системой счета, в которой употребляли специальные знаки для обозначения чисел 1, 10, 100 и т.д. Оперировали простыми дробями только с числителем 1. Со Среднего царства засвидетельствованы задачники, в которых приводились также решения. Большинство задач возникло из практических потребностей. Египетские математики умели вычислить длину окружности и объем усеченной пирамиды. Способ, которым египтяне вычислили площадь круга, приводил к такому результату, как если бы число пи равнялось 3,16, хотя понятия числа пи не существовало. Для расчетов, связанных с дробями, пользовались специальными таблицами. Знали египтяне и арифметическую прогрессию. Для обозначения неизвестного пользовались словом "куча". Уже в Древнем царстве (не без связи с практикой мумификации) накопилось много знаний в области анатомии и медицины - достаточно для появления врачей различных специализаций: глазных, зубных, хирургов и т.д. Позже засвидетельствованы практические руководства для врачей, в которых, правда, часто наука переплетается с магией. Но не это определяет достижения египетской медицины: древние лечебники показывают, что египетские медики прекрасно знали анатомию, возможно, открыли кровообращение, знали кое-что о роли мозга (паралич ног ставили в связь с повреждением головы). Существовало и руководство для ветеринаров. Как мумификация, так и особенно рецепты показывают значительные познания в области химии. Из общественных наук наиболее важными были достижения в области исторических знаний: сохранились записи последовательности царствований и главнейших событий. Существовали специальные словники, а также пособия, по которым египетские писцы учились аккадскому языку. В Египте были созданы специальные учебные заведения, так называемые "дома жизни", по мнению некоторых ученых - нечто вроде скрипториума, где составлялись священные книги и, по-видимому, велись изыскания в области медицины.

о. Александр Мень. История религии. т. 1

Часть 1
ПРИРОДА ВЕРЫ

Глава первая
БЫТИЕ И ВЕРА

Вся культура из храма.
Дж. Фрэзер

То, что религия и в наши дни оказывается связанной с наиболее значительными духовными движениями современности, лишний раз напоминает об укорененности культуры в почве веры. Ведь формы культуры определяются в первую очередь тем, как воспринимает человек окружающий мир, что он думает о себе, о жизни, о Высшем, какие этические принципы руководят его поступками, какие идеалы вдохновляют его творчество. Словом, культура в конечном счете зарождается в недрах того, что можно называть религией в широком смысле слова.

История дает множество примеров, показывающих, как идеи и верования двигали миром, как мифы, концепции и убеждения меняли облик культуры. В сфере искусства этот факт неоспорим, но его можно проследить и в эволюции науки.

Едва ли двадцать пять веков назад люди были умственно слабее наших современников. Вспомним хотя бы всеобъемлющие исследования Аристотеля, математические теории Евклида или инженерный гений Архимеда. По каким же причинам прогресс науки и техники оказался настолько замедлен? Античный мир располагал для него всеми предпосылками, но остановился на полпути. По-видимому, важнейшим препятствием оказалось здесь языческое обожествление природы, которое преодолела лишь библейская вера. В ней были заключены те семена, которые дали всходы в новое время. Согласно Библии, человек создан по образу Божию, призван повелевать миром и созидать, а сам мир понимается в Библии как процесс, который должен подчинить материальное мироздание духу. Все эти идеи стали основанием для развития естествознания XVI-XVII веков, из которого родилась современная наука1. На это указывал еще в двадцатых годах известный русский ученый В. И. Вернадский. "От религии, - писал он, - как и все другие духовные проявления человеческой личности, произошла наука"2.

Даже для исследователей, весьма далеких от веры, давно стало ясно, что этика и метафизика, искусство и естествознание обязаны ей своим происхождением. Искусство родилось как культовое, наука и философия возникли как попытка осмыслить религиозный взгляд на мир; мораль, право, семья базировались на заповедях веры3. И это относится не только к прошлому. Вера в высший смысл Вселенной сегодня, как и в древности, является стержнем, который придает внутреннее единство любой культуре.

* * *

 

 

Что же такое сама религия, религиозная вера, и что ее порождает? Ответы на эти вопросы даются самые различные и порой противоречивые. Так, например, Кант связывал религию с чувством нравственного долга, немецкий богослов Шлейермахер - с чувством зависимости, французский историк Рейнак - с "совокупностью совестливых чувств", английский мыслитель Рассел определял ее как страх перед неведомым, немецкий философ Паульсен - как внутреннее настроение, заключающееся в "смирении и уповании"4. В настоящее время в литературе имеется более 70 различных определений религии и множество теорий ее возникновения.

Мы, конечно, не будем останавливаться здесь на мнении "просветителей", будто религия есть продукт намеренного обмана. От этого взгляда давно отказались и сами атеисты5. Зато гораздо упорнее держались они за другую концепцию XVIII века. которая считала религию плодом невежества первобытного человека, не знавшего законов природы. Подобные утверждения еще встречаются довольно часто в антирелигиозной литературе; но то, что религия не исчезла, когда знания человека о природе стали полнее, то, что ее исповедуют люди, стоящие на самом высоком уровне современной образованности, - полностью опровергает эту теорию, и поэтому ее постепенно изымают из атеистического арсенала6.

В настоящее время материализм ограничивается обычно тем, что рассматривает религию как неверное, но обусловленное реальными общественными факторами отражение в умах людей материальных условий их существования. Иными словами, "базис", то есть социально-экономические, географические, этнические и прочие внешние причины "первичны" в отношении к религии, которая якобы является их продуктом7.

Разумеется, было бы ошибкой отрицать, что материальные факторы оказывают воздействие на духовную жизнь людей; но не менее сильно и обратное влияние, что ставит под сомнение самую идею "первичности". Поясним это примером. По отношению к статуе камень по-своему первичен, но не менее первичны замысел и мастерство скульптора. Можно сказать больше: в замысле изваяние уже присутствует, между тем как камень без него остается всего-навсего камнем. Подобная же "обратная связь" существует между творчеством, мыслью и верой человека, с одной стороны, и материальными условиями его жизни - с другой. Эту связь признает даже марксизм8.

Так, например, социальные, экономические и политические идеи всегда коренятся в принципах мировоззрения как целого, и зачастую эти принципы мало считаются с наличной действительностью, развиваясь вопреки ей. "Всякий идеал, - отмечал русский философ Е. Трубецкой, - не тождественен с теми потребностями и интересами, которые он призван удовлетворить... он заключает в себе нечто такое, что в них не содержится"9.

Материалистическое объяснение религии, кроме того, плохо учитывает творческий потенциал духовного мира человека; оно не желает считаться с ролью личностного начала, подменяя его общественными отношениями. Между тем, как справедливо отмечал С. Булгаков, "если есть область, где исключительная роль творческой индивидуальности наиболее бесспорна и очевидна, то это та, где действует вдохновение, неведомым, поистине магическим путем озаряющее человека; такой областью являются религия и искусство"10.

Известный социолог Макс Вебер вполне обоснованно указывал на то, что религия формируется в среде избранного меньшинства, "харизматических вождей", чьи идей оказывают огромное воздействие на социальные и экономические порядки в обществе. Проповедь нового религиозного учения вторгается в исторический процесс как нечто зародившееся в глубинах духа, и хотя успех ее во многом зависит от общественных условий, не сами эти условия ее создают. Бессмысленно было бы выводить тайну буддистской нирваны из классовых отношений в Индии VI века до н. э. или объяснять теософию Якоба Бёме возникновением капитализма в Германии XVII века. Такое объяснение было бы, говоря словами Булгакова, подобно тому, как если бы "музыкальный критик сообщил нам о Бетховене, что он был мелкий буржуа и в этом весь секрет его Девятой симфонии"11.

Если бы концепция базиса и надстройки отражала историческую реальность, то было бы куда очевиднее соответствие между структурой общества и религией. В действительности же такое соответствие можно найти при крайних натяжках. А то, что религии передаются от народа к народу, от эпохи к эпохе, говорит как раз об обратном. Христианство, появившееся в рабовладельческом мире, продолжает жить при всех последующих формациях. Ислам, возникший в условиях распада родового строя, стал религией многих стран с различным хозяйственным и социальным укладом. В капиталистической же Японии до сих пор господствует языческий шинтоизм, а религию Вед народы Индостана исповедуют вот уже четыре тысячи лет.

Нечто подобное происходит и в искусстве. Например, то, что египетские портреты и "Илиада" были созданы в условиях совершенно иного "базиса", не мешает нам воспринимать их непреходящую красоту и восхищаться ею.

Точно так же проблемы бессмертия, смысла жизни, отношения человека к Богу, волновавшие людей за тысячи лет до нас, остаются всегда жгучими и современными. Библейская Книга Иова, индийская Бхагавад-Гита или философия Платона находят живой отклик в XX столетии.

Материализм не может не считаться со всеми этими фактами и вынужден подчеркивать сложность соотношения между надстройкой и экономикой. Однако именно последней он неизменно приписывает примат. "Раз возникнув, - утверждает Энгельс, - религия всегда сохраняет известный запас представлений, унаследованных от прежних времен, так как во всех областях идеологии традиция является великой консервативной силой. Но изменения, происходящие в этом запасе представлений, определяются классовыми, следовательно, экономическими отношениями"12. Иными словами, возникают верования на почве "базиса", сохраняются традицией и меняются тоже под влиянием "базиса". Но конкретная история религии опрокидывает эту схему. Наиболее яркие харизматические явления духовности отнюдь не легко увязать с экономикой, а в отношении традиции они чаще всего открыто оппозиционны. Это достаточно ясно видно на примере буддизма, христианства и ислама. Учение Будды, Евангелие и Коран во многом порвали с общепринятыми верованиями, но это вовсе не означает, что их новизна была обусловлена изменениями в хозяйственных отношениях.

* * *

Будучи связана с определенной исторической, географической и этнической средой, религия всегда чем-то возвышается над ней. Этим объясняется та поразительная духовная общность, которая нередко возникает у народов, разделенных психологическими, расовыми и историческими барьерами (пример тому - сходство иудейских и кальвинистских общин). И наоборот - два народа могут составлять расовое, экономическое, историческое и географическое единство, а по своему религиозному сознанию существенно различаться.

"Мы видим, - пишет английский философ истории Кристофер Даусон, - целые народы, переходящие от одной культуры к другой без существенного изменения условий жизни, а на примере ислама мы видим обновление жизни силами, зародившимися на бесплодной почве Аравии и изменившими всю жизнь и социальный строй славянских горцев Боснии, малайских пиратов Ост-Индии, высокоцивилизованных народов Персии и Северной Индии и диких негритянских племен Африки. Главные барьеры между народами - не расовые, языковые или географические, но различие духа: эллины и варвары, иудеи и неиудеи, мусульмане и индусы, христиане и язычники. Во всех этих случаях существуют разные концепции действительности, разная мораль и эстетические нормы, словом, разный внутренний мир. В основе каждой цивилизации лежат два духовных фактора: исторически сложившаяся общность мысли и действия и внезапное озарение пророка или мыслителя. Опыт Магомета в пещере горы Гира, когда он увидел, что человеческая жизнь кратка и ничтожна, как трепет комариного крыла, в сравнении с величием и мощью Божественного Единства, изменил жизнь огромной части человечества. Ибо народ, который трижды в день слышит голос муэдзина, провозглащающего единственность Бога, не может смотреть на мир теми же глазами, что и индуист, который обожествляет жизнь природы в ее бесчисленных формах и смотрит на Вселенную как на проявление игры космических сексуальных сил. Но если интеллектуальные и духовные изменения приносят далеко идущие результаты в материальной жизни народов, то чисто внешняя материальная перемена производит ничтожный положительный эффект, если она не имеет корня в культуре и психологических особенностях народов. Хорошо известно, что влияние современной материальной цивилизации на примитивные народы обычно не ведет к культурному прогрессу. Наоборот, если оно не сопровождается постепенным процессом духовной ассимиляции, оно разрушит культуру, которую завоевало"/13/.

Отрыв культуры от ее религиозных основ не может остаться без роковых последствий. Подлинный культурный расцвет немыслим без интенсивной духовной жизни. В самом деле, чем, например, была бы история Израиля без Библии и чем без Библии была бы европейская цивилизация? Чем была бы западная культура без католичества, индийская - без ее религий, русская - без православия, арабская - без ислама? Кризисные и упадочнические явления в культуре, как правило, бывают связаны с ослаблением религиозного импульса, которое приводит творчество к деградации и омертвению.

Религия, как мы отметили, оказывает воздействие не только на духовную жизнь общества, но и на его экономику. Так, Макс Вебер установил, что условия для возникновения капитализма были еще в античности и в средневековье, но только с появлением протестантизма он стал развиваться бурно и быстро. Исследуя раннюю протестантскую литературу, Вебер заметил, что в самом мировоззрении лютеран находился тот идеологический импульс (идея "профессионального долга"), который способствовал прогрессу капиталистического способа производства/14/. Применяя статистический метод, Вебер показал, что капитализм наиболее процветал именно в странах протестантизма (в Англии, Германии, Америке), и наоборот - у непротестантских наций он развивался значительно медленнее.

Общеизвестно, какое значение имела религия для формирования стабильного социального строя в самых различных обществах. Но в то же время и те общественные силы, которые стремились его разрушить и создать новый порядок, тоже исходили из религиозных воззрений. Достаточно вспомнить гуситов, анабаптистов, Кампанеллу, Мора или Руссо, деизм которого исповедовал Робеспьер.

Указывая на эту роль религии, Маркс называл ее "вздохом угнетенной твари, сердцем бессердечного мира" /15/. И действительно, человек веры - избирает ли он терпение или восстание - сознает, что эта жизнь бесконечно далека от идеала, который открывается его духу. Он устремлен ввысь, за пределы окружающей его действительности.

Таким образом, мы видим, что вера, религия - исключительно действенный самобытный фактор в существовании человека. Для тех, кто рассматривает ее лишь как "надстройку" исчезающую с изменением базиса, современное состояние религии, прошедшей через столько кругов ада, - непостижимое явление. С тревогой следят они за ней, пытаясь уяснить себе ее силу, ибо все загадочное пугает. Ведь когда у дерева подпилены корни и со всех сторон его раскачивают долгое время, оно должно бы уже упасть и сгнить. Между тем оно не только стоит, но на нем появляется молодая зеленая листва. И если для собственного успокоения прибегают к такому объяснению, как "активизация церковников", то, очевидно, дело с объяснением из pyк вон плохо.

* * *

Большинство определений религии страдает одним общим недостатком: они говорят почти исключительно о психологических предпосылках веры, о тех свойствах человеческой души, которые формируют мистические переживания. Если бы речь шла только о психологии религии, это было бы оправдано; но нас интересует самая сущность веры, и поэтому подобные определения оказываются недостаточными для нас.

Никакой процесс невозможно понять, если не видеть в нем взаимодействия по меньшей мере двух компонентов. Можем ли мы, например, дать удовлетворительную характеристику познания, исходя только из субъективных свойств познающего человека? Если мы не включим в познавательный процесс самого предмета познания, то наша попытка останется бесплодной.

Не только с точки зрения Канта, говорящего о "вещи в себе", но и с точки зрения крайнего субъективизма признается все же некая Первооснова, Реальность, создающая, как говорит Беркли, "обманчивый мир явлений". Поэтому, определяя религию, мы должны включать в понятие о ней и начало внечеловеческое, в контакте с которым она возникает. Известное преимущество марксистского подхода к религии заключается именно в том, что он признает такую реальность. Правда, этим преимущество и исчерпывается. В соответствии со своей метафизикой материализм ограничивает реальность бездуховным, стихийным, чисто природным. Более осторожное, и поэтому более емкое, определение религии дает Арнольд Тойнби. Он указывает, что в отличие от науки, изучающей частные аспекты бытия, религия обращена к нему как к целому/16/. В этом определении мы тоже видим два начала: Бытие и человека, но Бытие - понимаемое шире, нежели в материализме.

Да, религия есть преломление Бытия в сознании людей, но весь вопрос в том, как понимать само это Бытие. Материализм сводит его к неразумной природе, религия же видит в его основе сокровенную Божественную Сущность и осознает себя как ответ на проявление этой Сущности /17/.

Но если природное бытие очевидно для всех, то при помощи каких органов чувств может узнать человек о Бытии божественном? Иными словами: "Мы не видим и не слышим Запредельного, откуда же известно, что оно реально?"

Прежде чем рассмотреть этот вопрос, необходимо уяснить, как вообще человек познает окружающий его мир.