Сорок три - раздел Образование, Мост через вечность
Согласно Решению Суда, Который Признал Мое Банкротство, Нам Н...
Согласно решению суда, который признал мое банкротство, нам на некоторое время разрешили остаться в нашем маленьком домике на правах временно‑ответственных за него, пока мы не найдем себе другое место для жизни. Какое‑то другое более дешевое место подальше на север. Затем наступило время покинуть Долину Малых Яблочных Ворот.
Мы вместе ходили по дому и двору, прощаясь. До свидания, стол и протест против лесоторговли. До свидания, кровать под открытым небом, где мы смотрели на звезды, прежде чем уснуть. До свидания, камин, камни для которого мы таскали сами один за другим. До свидания, теплый маленький домик. До свидания, сад, который Лесли мечтала превратить в цветочный мир, когда она взрыхляла, вскапывала, сажала и полола. До свидания, леса и животные, которых мы любили и за спасение которых боролись. До свидания, говорили мы,
– Когда пришло время отправляться, она спрятала лицо на моей груди, и ее храбрость изошла слезами.
– Наш сад! – рыдала она. – Я люблю наш сад! И я – люблю наш маленький домик, и наши растения, и нашу семью оленей, и солнце, поднимающееся ввысь над лесом: Она плакала так, что, казалось, ничто ее не может утешить.
Я обнял ее и гладил ее волосы.
– Не страшно, вуки, – бормотал я. – Все в порядке. Это – всего лишь дом. А домашний уют – это мы. Где бы мы ни были: когда‑нибудь мы построим другой дом, еще лучше, чем этот, а вокруг будет твой сад с фруктовыми деревьями, огородами, цветами и еще многим, о чем мы здесь и не мечтали. И мы снова будем жить среди полевых растений, и новая пара оленей поселится рядом с нами. Место, куда мы направляемся, будет даже более прекрасным, я обещаю тебе!
– Но, Ричи, я люблю это место!
Ее рыдания становились все тише и тише, а затем я помог ей сесть в , h(‑c, и мы уехали. Долина, где мы жили, скрылась из виду позади нас.
Я не плакал, потому что у нас был негласный договор – только один из нас может на время выбыть из строя, мы не можем одновременно уставать, болеть, ранить себя, быть убитыми горем, ожидающими решения суда. Я вел машину в тишине, и Лесли плакала до тех пор, пока наконец не уснула на моем плече.
Вот мы и свободны, думал я, направляясь в северные штаты. Мы можем начать все сначала и не с нуля. Мы можем начать все сначала, зная все то, чему мы научились на пути! Принципы любви и поддержки, взаимопомощи и исцеления помогали нам постоянно, даже сейчас.
Банкротство, потеря прав на книги – все это может показаться незаслуженной катастрофой, Ричард, но разве мы не знаем ничего более глубокого, чем то, что на поверхности, ведь правда? Настало время прочно обосноваться в том, что есть, вопреки тому, что кажется.
Чистая грифельная доска, ничто не связывает, ничто не держит – это просто подаренный мне шанс доказать могущество моего Духовного Мира, которому я так доверяю! Есть нерушимый Космический закон, думал я, Жизнь никогда не покидает жизнь.
Выход из руин богатства подобен вылету из темницы на легком воздушном шаре. Грубые темные стены больше не окружали нас; самые трудные и суровые годы, время испытаний и проверок, подошли к концу. Но в этих стенах выросло нечто золотое и радужное, что так долго искал странник: Я нашел человека, который значил для меня больше, чем кто‑либо другой во всем мире. Беспокойный поиск, который длился десятилетиями, наконец увенчался успехом.
В этот момент, прямо здесь, где орегонские холмы исчезают в сумерках, любой хороший писатель прошептал бы:
«Конец»
Все темы данного раздела:
Мост через вечность
Порой нам кажется, что не осталось на земле ни одного дракона. Ни одного храброго рыцаря, ни единой принцессы, пробирающейся тайными лесными тропами, очаровывая своей улыбкой бабоче
Одиннадцать
Ошибок не бывает. События, которые мы притягиваем в нашу жизнь, какими бы неприятными для нас они ни были, необходимы для того, чтобы мы научились тому, чему должны научиться. Каким
Двенадцать
Некоторое время мы играли, не проронив ни слова. Лесли Парриш спокойно сидела со своей стороны орехово‑сосновой шахматной доски, я – со своей. На протяжении девяти ходов в зах
Тринадцать
– Это не конец света, – спокойно сказал Стэн еще до того, как я сел по другую сторону его стола. – Это то, что у нас называется небольшая потеря. Товарная биржа Западного побережья
Четырнадцать
– Здесь реактивный Один Пять Пять Икс‑рей, – сказал я, нажав на кнопку выхода в эфир, – я снижаюсь для посадки с эшелона три‑пять‑ноль на эшелон два‑семьR
Пятнадцать
– Сегодня звонила Кэтти из Флориды, – сообщила Лесли, расставляя но местам свой шахматный народец и готовя его к очередному поединку. – Она ревнует?
– Ни в коем случае. При
Шестнадцать
Не слишком большое удовольствие вставать в семь часов, чтобы лететь во Флориду, – думал я, – после того, как она доставила меня в мой отель и уехала обратно в темноту. Оставаться на
Семнадцать
– Лесли, прости, что звоню так рано. Ты уже не спишь? – Это было в тот же самый день, сразу после восьми утра по моим часам.
– Сейчас уже не сплю, – ответила она. – Как пож
И ЛЮБОВЬ: ЭТО ВСЕ: В ЭТОМ ВЕСЬ СМЫСЛ!
Радость охватила меня всего и рвала меня на части. Атом отделялся от атома в пламени этой любви. Я был спичкой, упавшей на солнце. Такой сильной радости невозможно было выносить. Ни
Восемнадцать
Кроме шахмат, мы не участвуем больше ни в каких совместных действиях. Мы не занимаемся вместе альпинизмом, не плаваем по рекам на байдарках, не защищаем завоевания революции и не ри
Девятнадцать
Утром я проснулся навстречу солнечному свету, просеянному и позолоченному водопадом ее волос на наших подушках. Я проснулся навстречу ее улыбке.
– Доброе утро, вуки, – ее с
Двадцать
Это была не музыка, это был неблагозвучный скрежет пилы по металлу. Едва она отвернулась от стереоколонок, выведя их на максимальную громкость, как я уже весь кипел от недовольства.
Двадцать один
Она отвернулась от пишущей машинки, взглянула в ту сторону, где я устроился с чашкой шоколада и черновиком режиссерского сценария, и улыбнулась мне.
– Вовсе не обязательно
Двадцать два
Снова озеро, в моих окнах мерцала Флорида. Гидросамолеты, словно солнечные мотыльки, летали, скользили по воде. Здесь ничего не изменилось, подумал я, раскладывая чемодан на тахте.
Двадцать три
Я открыл буфет, достал из него баночку консервированного супа и немного макарон, собираясь быстро приготовить себе прекрасный итальянский ' "b`*. Быть может, он будет не похож
Двадцать четыре
Когда это случилось, я был в Мадриде, игриво шатаясь сквозь турне испанской репрезентации книги, давая интервью на языке, вызывающем у телегостей и репортеров улыбку. Почему бы и не
Двадцать пять
В картотеке на ее столе мое внимание привлекла надпись «Ричард». Я, решив, что это предназначено мне, принялся читать.
Лучащаяся синь спокойного рассвета
Двадцать шесть
Все было как всегда, разве только она была чуть тише, чем обычно, но я этого не заметил.
– Не могу поверить, Лесли, что у тебя нет своего самолета. У тебя встреча в СанR
Двадцать семь
Звезды всегда неизменные друзья, – думал я. Усыпанный созвездиями купол: я изучил его, когда мне было десять лет. Эти созвездия, видимые планеты и несколько звезд, мы с ними друзья
Двадцать восемь
– Ты готов, вуки? – спросила она.
Я снова провожу с ней слишком много времени, – подумал я. – Слишком много. Она словно микросхема. Все, чего она касается, приходит в поряд
Двадцать девять
– Ты не смог бы приехать, вуки? – В ее голосе, долетавшем до меня из телефонной трубки, звучала слабость. – Боюсь, что мне понадобится твоя помощь.
– Прости, Лесли, я буду
Тридцать
Ее телефон не отвечал ни на следующий день, ни днем позже. А еще через день я обнаружил вот это письмо:
Среда, вечер, 21/12 Дорогой Ричард!
Я не знаю, как и с чего
Тридцать один
Прошел час, за окном ничего не изменилось.
Зачем я пытаюсь себя обмануть? – подумал я. – Ведь она права, и я знаю, что она права, даже если я никогда этого не признаю, даже
Тридцать два
– Алло? – она перевела дыхание. Ее голос буквально тонул в звуках гитар и ударных.
– Лесли? Это я, Ричард. Я знаю, что теперь уже поздно, но, может, у тебя найдется немного
Тридцать три
– Я не могу это сделать, – сказала она. – Я стараюсь, Ричи; я боюсь до смерти, но я стараюсь. Я начинаю штопор, мой планер несется вниз, – и я теряю сознание! А когда я снова прихож
Тридцать четыре
Уже после двух часов ночи, позабыв о разногласиях, мы лежали на нашей двуспальной кровати и разговаривали о цветах, изобретениях и о том, какой могла бы быть наша идеальная жизнь. Я
Тридцать пять
На следующий день в полетном списке мой планер оказался двадцать третьим в очереди на взлет, предпоследним. Крылья заполнены водой для балласта, спасательное снаряжение на борту, оп
Тридцать шесть
Она свернулась кольцом в колее дороги, свернулась и приготовилась укусить наш пикап, который приближался к ней по ухабам со скоростью десять миль в час. Я остановил машину и потянул
Тридцать семь
Достаточно было измениться нашим мыслям – и мир вокруг нас тоже изменился. Аризона летом стала несколько слишком жарким местом для нас, и пришло время изменить панораму. Может быть,
Тридцать восемь
Лесли была ошеломлена. Она ходила вокруг и искала наши любимые вещи, с которыми мы жили, – своих дорогих попутчиков. Будто бы они могли внезапно появиться на своих местах. Книги, од
Тридцать девять
Три месяца ушло на то, чтобы тонуть в потоках каталогов торговцев недвижимостью, географических карт и провинциальных газет; целые недели ушли на полеты и осмотры с высоты из нашего
Сорок один
Где‑то в середине нашей схватки с КЗР часы ДН пробили полночь, но их никто не услышал. Департамент по налогообложению затягивал принятие решения около четырех лет, и прошел уж
Сорок два
Когда мы раздевались в этот вечер в номере гостиницы, я рассказал ей о калитке и о том, как ее легчайшее прикосновение потрясло мою жизнь много лет назад. Она слушала, аккуратно раз
Сорок четыре
Мы переехали дальше на север и начали жить в доме, снятом на деньги Мэри Кинозвезды, которые Лесли теперь настоятельно предлагала считать нашими общими деньгами. Как непривычно чувс
Сорок пять
В те месяцы авиация переживала революцию понижения цен на небольшие самолеты, и первый же рассказ, который я написал, принес нам денег ровно столько, чтобы купить себе чего‑ни
Сорок семь
Я закончил чтение Воспоминаний о Смерти в следующий вечер после того, как она начала Жизнь после жизни, и чем больше я думал о книге, тем больше я ощущал необходимость поговорить с
Сорок восемь
– Где вы берете ваши безумные идеи? – спросил джентльмен из двадцатых рядов. Это был первый вопрос во втором часу лекции.
По двум тысячам человек в Городской Аудитории побе
Сорок девять
Небольшой экскаватор работал на вершине холма, и когда я вышел на поляну, он подкатил навстречу мне. Его стальной ковш был наполовину заполнен черноземом для сада.
– Привет
Новости и инфо для студентов